Читать книгу Пламенный лед - Татьяна Минаева - Страница 15

Екатеринбург, декабрь 2015 года

Лиза наблюдала за прокатом Макса и Алисы и не могла отвести от них взгляд. Они были великолепны, впрочем, как и всегда. Темпераментные, талантливые, целеустремленные. Меркулова смотрела на девушку в бордовом платье, парящую надо льдом на руках своего партнера, и понимала, что завидует ей. Как-то низко, банально, почти по-бабски завидует. Они были единым целым, дополняли, оттеняли и украшали друг друга, и, глядя на эту красоту, Лиза с сожалением вспоминала их с Максом нелепую попытку изобразить поддержку на мастер-классе. Куда уж ей до грациозности Решетниковой. Алиса умела быть парницей, а Макс умел преподносить партнершу так, чтобы все верили в то, что они демонстрируют на льду, чтобы для зрителей каждый их прокат воплощал историю, которую они рассказывают, в реальность. Да, в руках этого мужчины Алиса превращалась в драгоценность, в прекрасный цветок, в желанную женщину. Они играли страсть, ревность, влечение, и это выглядело сильно и дорого.

Когда фигуристы закончили свое выступление, Лиза улыбнулась уголками губ. Болельщики рукоплескали, некоторые вскочили со своих мест и аплодировали стоя. А она смотрела на лед и думала о том, каково это, когда после проката тебя держит за руку мужчина, которому ты еще минуту назад доверяла, по сути, свою жизнь? И каково это – делить лед с ним.

Самой Лизе предстояло выступать лишь на следующий день. Готовясь к прокату короткой программы, девушка сама нанесла макияж и уложила волосы. И хотя прежде Меркуловой частенько приходилось справляться своими силами, Ксюши ей не хватало. Дело было даже не в мелочах, дополняющих образ, а в самом присутствии Ксении рядом, в ее умении успокоить, приободрить, сказать нужные слова. Лиза провела пушистой кисточкой по лбу и убрала ее в косметичку. Вот сейчас бы Ксюша улыбнулась, сказала ей, что она обязательно справится, и протянула бы помаду…

Макс ждал Лизу возле раздевалки. Стоило девушке перешагнуть порог, как он тут же осмотрел ее с ног до головы придирчивым взглядом и, удовлетворенно кивнув, произнес:

– Пойдем, сейчас твоя разминка.

Как будто бы она не знала, что сейчас ее разминка! Лизе, наверное, было бы спокойнее, если бы Самойлов остался в гостинице или где-нибудь под трибунами и не показывался ей на глаза до окончания проката. Или пошел бы куда-нибудь с Алисой… Хотя в последнем она почему-то сильно сомневалась.

Когда участников разминки пригласили на лед, спортсменка сняла с лезвий коньков чехлы и вложила их в протянутую ладонь Макса. Ожидала, что он скажет ей что-нибудь колкое, но Макс произнес только:

– Иди, – и встал около бортика.

За шесть минут, отведенных для разминки, она успела выполнить комбинированное вращение со сменой ноги, несколько раз прокатиться по периметру, сделать каскад лутц-риттбергер, и еще одно вращение – колечко в позиции бильман.

Впервые Самойлову приходилось не самому выходить на лед, а выступать в роли тренера, первый раз он выводил на старт спортсмена. Он волновался. Смотрел за тем, как Лиза разминается, и не мог унять беспокойства. А она была хороша… Гибкая, изящная, с длинными стройными ногами и горделивой осанкой. У него сердце замерло, когда она исполняла сложный каскад из двух тройных. Ее прыжки всегда отличались красотой и зрелищностью: высокие, с чистым правильным заходом и сложным выездом. Он смотрел, как она, изогнув спину, подтягивает ногу к голове за лезвие конька, как кружится во вращении и понимал: Лиля никогда не достигла бы такого мастерства. Да, его сестра имела неплохие способности, но у Лизы был врожденный талант, закаленный годами упорной работы.

– Ну, скажешь какую-нибудь гадость?

Фигуристка забрала у мужчины чехлы и надела их. В своей разминке она выступала второй, поэтому не было смысла уходить в раздевалку. Лиза радовалась, что ей достался именно этот стартовый номер: это избавляло от томительного ожидания, да и коньки можно было не снимать.

– А нужно? – Самойлов протянул девушке олимпийку. – Оденься. Не хочу, чтобы потом Миронов меня обвинил в том, что ты сопли пузырями пускаешь.

– Если Ксюша попросила тебя вывести меня на лед, это еще не значит, что ты и за сопли мои несешь ответственность, – проворчала Лиза, но олимпийку все-таки надела и даже застегнула молнию.

– Вот вернемся в Москву, а там делай, что тебе будет угодно. – Мужчина был серьезен.

На лед пригласили участницу соревнований, выступающую перед Лизой, и Макс, взяв Меркулову за руку, отвел ее под трибуны. Там усадил на скамейку, а сам остался стоять.

– Макс, – тихо позвала его девушка и, когда он посмотрел на нее сверху вниз, проговорила: – Пожалуйста, дай мне выступить. Я знаю, что ты меня ненавидишь, но для меня это важно. Очень важно. Я не прошу поддержки или еще чего-то… просто не надо так… как на Гран-при, ладно?

В ее глазах застыла надежда, а взгляд был таким открытым, что Макс не нашелся, что ответить. Да Лиза, похоже, и не ждала от него ответа. Она встала и пошла к бортику, на ходу снимая кофту.

– Удачи. – Он остановился рядом и забрал олимпийку из ее рук. – Давай… не свались там. – В его голосе не было насмешки, даже взгляд Лизе показался не таким холодным, как обычно, без этих колких синих льдинок, так часто ранящих ее.

– Я постараюсь. – Она легко улыбнулась и отдала ему чехлы от лезвий.

А через секунду голос диктора оповестил о том, что настала ее очередь продемонстрировать в своей короткой программе то, на что она способна.

***

Макс уже собирался ложиться спать, когда услышал стук в дверь. Время перевалило за час ночи, и кого могло принести, он понятия не имел. Разве что Алиса пришла…

Сегодня он ее не ждал. День и так был слишком насыщенным на эмоции. Сегодня они катали свою произвольную программу. Сегодня они стали лучшими среди спортивных пар, уверенно обогнав ближайших соперников – Ольгу Максакову и Ивана Воробьева. Сегодня они выиграли чемпионат России, а это означало, что они отобрались на первенство Европы и чемпионат мира.

Макс открыл дверь. На пороге его номера стояла вовсе не Алиса – это была Лиза. Уж кого-кого, а эту белобрысую он точно увидеть не ожидал.

– Можно пройти? – негромко спросила девушка, поняв, что Самойлов ждет объяснений.

– Только после того, как скажешь, что тебе понадобилось от меня в такое время.

– Ты не один? – Она растерялась и как-то поникла.

– А тебя это сильно волнует? – Он смотрел ей прямо в глаза.

Лиза покачала головой и вздохнула.

– Ладно, извини. – Она уже хотела уйти, когда Самойлов открыл дверь шире.

– Проходи. – Лиза подняла на него взгляд, но через порог так и не переступила. – Один я. Проходи, говорю.

Меркулова, помедлив с секунду, все же вошла в номер, и мужчина закрыл за ней дверь. Он смотрел ей в спину, пытаясь понять, зачем она явилась, чего хочет, и не мог. А она тоже молчала. Окончательно он перестал улавливать суть происходящего, когда Лиза, обернувшись, спросила:

– Можно я зайду на минуту в ванную?

– Иди. – Макс равнодушно дернул плечом.

Если она пришла к нему в половине второго лишь за тем, чтобы заглянуть в уборную… что же, значит у нее явные проблемы с головой. Проводив Лизу взглядом, Самойлов пошел к постели. Посмотрел на часы. Так и есть – половина второго. И что ей не спится? Завтра ведь еще произвольная…

Когда Лиза появилась в комнате, Макс обомлел. Ее босые ступни, голые колени и… Медленно подняв глаза, мужчина встретился с ее взглядом. Девушка была абсолютно нагая, льняные волосы спадали на спину и плечи, глубина небесно-голубых глаз завораживала. Не успел он опомниться, как Лиза подошла ближе и уселась к нему на колени. Нежно обхватила его лицо ладонями и дотронулась губами до его губ. Она была теплой, пахла чем-то вкусно-ягодным… Руки Макса сами собой опустились на ее тело, ладонь заскользила по бедру, вторая легла на спину. И пошли они, все размышления, к праотцам! Он обязательно подумает обо всем, но позже.

Если бы сейчас она вдруг вздумала уйти, Макс бы не отпустил ее, просто не смог бы. Он точно знал это. Со звериной жадностью он прижал Лизу к себе, сгреб ее волосы в кулак, потянул вниз, откидывая голову, и впился губами в шею. Пульсирующая венка, ключицы… Потом опять припал к ее рту, нетерпеливо раздвигая губы, проникая внутрь, сплетая свой язык с ее. Губы у нее были мягкими, податливыми, все ее тело откликалось на его касания, подчинялось, будто теплый воск.

Повалив девушку на постель, Самойлов стянул с себя футболку. Навис над Лизой, впиваясь взглядом в ее лицо. И все-таки он не понимал ее, не мог понять! Это выводило его из себя. И эти глаза…

Москва, сентябрь 2010 года

Он смотрел в ее глаза и видел в них… Да чёрт знает, что он в них видел! Ему было все равно. Она пришла к нему с определенной целью, так почему бы и нет? Мысль о том, что она сестра Сергея, только подлила масла в огонь. Если Меркулову можно, то почему нельзя ему?

Обхватив Лизу за ягодицы, он прижался бедрами к низу ее живота. Она судорожно вдохнула, но не отстранилась. Нерешительно обвила его рукой за шею и сама потянулась за поцелуем. Останавливать ее Макс не стал, напротив, изучая языком ее рот, подтолкнул к постели.

Екатеринбург, декабрь  2015 года

– А ты похорошела, Лолита. – Он оценивающе пробежался взглядом по ее телу и, будто подтверждая свои слова, накрыл ладонью маленькую округлую грудь. Провел большим пальцем по соску.

Ярость и желание, вот, пожалуй, что чувствовал сейчас Макс. Этот жгучий коктейль, струящийся по венам вместе с кровью, требовал выплеска. Придавив Лизу весом своего тела, мужчина завладел ее губами. Его поцелуй был жестким, настойчивым, лишенным ласки и нежности. Ее грудь полностью помещалась в его ладонь, это пробуждало какие-то животные, собственнические инстинкты. Он чувствовал твердый сосок, упирающийся ему в руку, чувствовал, как с каждым новым прикосновением к Лизе его желание становится все более неудержимым. Покусывая ее губы, Макс с нескрываемой похотью шарил по девичьему телу, мял грудь, впивался пальцами в кожу, оставляя на теле следы. Его губы переместились ниже, язык скользнул по шее, по ключицам. Лизкин запах проникал в сознание, въедался, обжигал, распаляя и без того острое вожделение. Сдавив грудь, Макс обвел языком твердый нежно-розовый сосок, прихватил зубами. Лиза болезненно всхлипнула и напряглась.

– Чёрт, – прошипел он, приходя в себя.

Он не хотел делать ей больно. Впрочем… нет, именно этого он и хотел! Но вот она, лежит перед ним совершенно беззащитная, покорная, и он уже готов забыть о том, кто она. Провел подушечкой пальца по ее щеке, нежной, бархатной. Она закрыла глаза и вздохнула. А только что смотрела на него… С мольбой? С доверием?

Он поцеловал ее, теперь бережно, словно пытаясь этим стереть свою грубость. Тут же почувствовал ее руки на своих плечах, пальцы, устремляющиеся к его затылку, прикосновение, невесомые, приятные, словно струящийся шелк. Лиза прерывисто выдохнула, когда он погладил ее по животу, подалась навстречу, ощущая его пальцы ниже, открылась ему, разведя бедра.

– Я тебя ненавижу, – прошептал Самойлов, целуя Лизу в скулу.

Ответом ему был только ее тихий, едва слышный стон и движение к рукам. Вот она, теплая, влажная, ждущая…

Он не хотел выпускать ее из рук даже на мгновение, оставил лишь затем, чтобы скинуть с себя тряпки. Обернувшись, поймал на себе ее взгляд и бросил:

– Что?

– Ничего.

Лиза все так же смотрела на мужчину, будто изучала, запоминала. Широкие плечи, крепкая спина… щеки залил румянец, когда она опустила взгляд ниже. Такой большой… неужели он поместится в ней? Сердце трепыхнулось, живот свело волнительным спазмом. Прежде она не видела его вот так, не разглядывала. Он источал уверенность, какую-то животную мощь, энергию, скрытую угрозу. Она бы, наверное, могла сравнить его с хищником, с опасным, красивым зверем.

– Иди ко мне.

Протянула к нему руку и, когда он вновь очутился рядом, обняла. Поцеловала в губы, а после улыбнулась.

– Хочу тебя.

Эти слова снова разозлили Макса. Она то строит недотрогу, то приходит к нему посреди ночи, откровенно предлагает себя, говорит о своем желании. Да будь она проклята, эта Меркулова! Будь они все прокляты!

Подмяв девушку под себя, он вытянул из-под головы Лизы подушку и подложил ей под ягодицы. Ей хотелось, чтобы он гладил ее, прикасался к ней, хотелось целовать его плечи, руки, грудь, хотелось его ласки, но она понимала, что все это ему не нужно. Рваные поцелуи, грубоватые касания пальцев… Она сама развела ноги, а уже в следующую секунду ощутила, как плоть Макса заполняет все ее существо. Вскрикнула и поморщилась. Она не была готова принять его так быстро, так резко, но он брал, не спрашивая ее мнения. Всхлипнула, кусая губы, стараясь подстроиться под ритм движений, понимая, что иначе не будет. Она знала это, когда шла сюда, и глупо было ждать сейчас заботы и нежности. Он жарко дышал ей в ухо, и дыхание смешивалось с его довольным гортанным рычанием и звуками секса. Больно и хорошо… Постепенно она расслабилась, тело откликалось на прикосновения, в каждой частичке себя, в каждой клеточке она чувствовала тепло. Оно поднималась от живота к груди, шее, растекалось по бедрам, отзывалось в коленях, захлестывало сознание, застывало жжением в уголках глаз. Лиза запрокинула голову и протяжно застонала, цепляясь за плечи Макса пальцами. Он был немилосердно груб, он действительно ненавидел ее и не скрывал этого. А она получала от его жестких движений какое-то болезненное наслаждение. Глупая… она наступала на те же грабли и, даже понимая это, растворялась в ощущениях.

– Ты дрянь, такая же, как и твой братец, – прорычал он, с силой вонзаясь в ее плоть. – Если бы ты знала, как я тебя ненавижу!

Лиза всхлипнула. В ней все, казалось, превратилось в эрогенную зону, и там, где касались его руки, оставались ожоги, жаждущие новых ласк, пусть даже эти ласки походили больше на наказание. Она тихонько постанывала Максу в шею и обнимала его, пытаясь быть еще теснее. Она знала, что с ней, и это пугало, от этого хотелось плакать, хотелось бежать без оглядки. Но бежать было слишком поздно. Слова не смели сорваться с ее языка, она давно запрятала их в самую глубь сердца. Зато она могла выдыхать его имя и не сдерживать стонов, могла потихоньку царапать его кожу и сжимать коленями бедра… А внутри нее бушевало пламя, пульсируя в животе, в кончиках пальцев, клокочущее рыданиями в горле.

Макс, удерживаясь на руках, смотрел на девушку. Ее волосы прилипли к вискам и шее, розовый язык то и дело скользил по припухшим губам, грудь, увенчанная хорошенькими возбужденными сосками, поднималась в такт сбившемуся дыханию. Похотливая стерва… Но каким же удовольствием было трахать ее! Желание, которое сжирало его вот уже несколько недель, наконец-то нашло выход.

Чувствуя, что близок к финалу, Макс провел носом по Лизкиной шее, впился жадными губами в нежную кожу, прикусил. Не прерывая движений, сдавил грудь, поигрывая большим пальцем с торчащим соском, подхватил ее ноги под коленями. Еще несколько резких толчков… Отстранился. С глухим стоном выплеснул страсть на живот девушки. Как же давно он не испытывал такого полного удовлетворения! Все-таки Лиза была хороша, даже очень хороша!

Москва, сентябрь 2010 года

Оставшись совсем нагой, она оробела. Макс небрежно погладил ее по бедру и столь же небрежно, словно делая одолжение, поцеловал в губы. В ней не было ничего женственного: тощие длинные ноги, маленькие бугорки до конца не сформировавшейся груди, угловатое тело. Но для него это уже не имело большого значения. Алкоголь подхлестывал желание, а ее ладошки, скользящие по его груди, были нежными.

Вряд ли ей хватило нескольких грубых поцелуев, но Самойлова это не интересовало. Коленом он раздвинул ее бедра и устроился между них. Потерся о ее плоть и прикусил кожу девушки на шее. Она обняла Макса, доверчиво прижимаясь к его телу, согнула ноги в коленях, выдохнула у его уха. Прошептала что-то и сама потянулась к его губам. Он ответил на ее поцелуй. Сгреб волосы на затылке, прижал девчонку к себе. Подхватил ее ногу под коленкой и отвел в сторону.

Сегодня ее брат показывал свою новую произвольную программу вместе с новой партнершей. Вместе с Лилей. Они неплохо смотрелись на льду, Максу пришлось это признать. Что же до него самого… Сам он был вынужден этот сезон пропустить ввиду отсутствия девушки, с которой мог бы встать в пару. Зато теперь сестренка Меркулова, закрыв глаза, лепетала что-то возле его уха.

Макс сделал резкий толчок, напористо проникая в девушку на всю длину. Вскрикнув, Лиза зажмурилась, сжала зубы, втянула живот и впилась короткими ноготками в его плечи. По ее вискам покатились крупные слезы, тело напряглось. Ну что же, если Серега увел у него партнершу, почему он не может лишить девственности его сестру?

Екатеринбург, декабрь 2015 года

Через несколько минут Макс посмотрел на Лизу. Она лежала на боку, повернувшись к нему спиной. Родинка под ее лопаткой бесстыже манила прикоснуться, волосы спутались, на боку все еще виднелись следы от синяка. Под кожей четко вырисовывались позвонки. От нее так и веяло беззащитностью, и пусть Самойлов знал, что это лишь иллюзия, отделаться от своих ощущений он никак не мог. Лиза тихо вздохнула. В безмолвии комнаты он услышал этот звук. А он ведь не подумал о ней… Сам получил все, что хотел, а ее бросил. Взгляд снова наткнулся на родинку. Макс подвинулся ближе и подул девушке на шею, положил руку на ее талию и негромко произнес:

– Кажется, ты говорила, что я не умею доставлять женщинам удовольствие?

Он поцеловал Лизу за ушком. Его рука соскользнула с ее талии, и Макс понял, что Лиза прижимает ладонь к низу живота. Попытался подсунуть руку под ее кисть, но она отстранилась. Дернула плечом, когда он попробовал ее удержать, и встала с постели.

– Побереги доказательства для кого-нибудь другого.

Лиза обернулась на него и посмотрела в глаза. А потом ушла в ванную. Она и сама не понимала, что чувствует. Разочарование ли? Обиду ли? Или, может, что-то еще? Было просто тоскливо и больно. А чего, собственно, она хотела? Произошло именно то, что должно было произойти. Прошло уже столько времени, а она так и не поумнела. Ей так хотелось быть с ним хотя бы этой ночью…

Лиза быстро натянула футболку, трусики и спортивные штаны. В зеркало на себя смотреть желания не было. Поскорее бы убраться к себе в номер, подальше от чужих глаз.

– Ты предохраняешься? – услышала девушка, выйдя из уборной.

– Тебя это вдруг заволновало? – произнесла она ровно, но хрипотца выдавала эмоции.

– Проблем не хочу.

– Не переживай, беременностей не будет, – глядя в стену, проговорила она.

– Значит, предохраняешься?

Мужчина приблизился к Лизе. Штаны он уже успел надеть, а вот торс его все еще был голым.

– Да, – выдохнула она и посмотрела на Самойлова. – Да, я предохраняюсь. А на крайний случай существует много всяких способов.

– Что, пользовалась уже?

Он уперся рукой в стену, преграждая Меркуловой дорогу, и ухмыльнулся. Но ухмылка быстро сошла с его лица – Лиза отвесила ему хлесткую пощечину.

– Да, пользовалась, – процедила она сквозь зубы, глядя на Макса, в ее глазах застыли злые слезы. – Да, я шлюха! Я готова лечь в постель с любым, кто предложит. Так что, – криво усмехнулась, – на свой счет тоже не обольщайся. И да, я бездарная. Мне никогда не дотянуться до твоего уровня! Давай, найди еще что-нибудь, в чем я виновата!

Она обошла мужчину и, распахнув дверь, выскочила в холл.

Дышать было трудно, легкие разрывало слезами, болью, застрявшим в горле криком, глаза жгло солью. Все, на что ее хватило, это, не ускоряя шаг, с гордо выпрямленной спиной дойти до собственного номера. Едва Лиза оказалась внутри, она повернула ключ в замке и уперлась лбом в прохладную поверхность двери. Слезы ручьями текли по ее щекам.

Минуты три она стояла, пытаясь собраться с силами, а затем прошла в комнату и достала из чемодана аптечку. Давясь слезами, приняла нужную таблетку и, не в силах больше сдерживаться, расплакалась в голос. Чем она только думала, когда шла к нему? Зачем? Если прежде было плохо, то теперь стало совсем невыносимо.

Добравшись до ванной, Лиза разделась и, закрывшись в душевой кабинке, включила воду. Сползла на пол. Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, почувствовать поддержку и тепло, почувствовать себя нужной. Она с трудом поборола желание позвонить Стефану. Чем он ей поможет? Да разве кто-нибудь способен ей помочь?!

Уткнувшись в колени, Лиза пыталась унять судорожные всхлипы. Не получилось. Ее боли требовался хоть какой-то выход, и она, перестав бороться с собой, громко разрыдалась.

Москва, сентябрь 2010 года

Она проснулась от того, что Макс теребил ее за плечо. Было еще совсем рано, за окном только занимался рассвет. Лиза подняла на мужчину заспанный взгляд и сиплым со сна голосом спросила:

– Что случилось?

– Собирайся и вали домой. – Его голос был грубым, а взгляд холодным.

Она растерялась. Уселась и натянула одеяло на грудь, стыдливо пряча свою наготу. Сильно болел живот, а гнев и презрение в глазах Макса пугали до озноба, окунали в вязкий, затягивающий мрак.

После того как у них все закончилось, он откинулся на спину и закрыл глаза. Лиза хотела что-то сказать, но не решилась, только легла возле, положив голову ему на плечо. Ей хотелось нежности, хотелось ласковых слов и прикосновений, хотелось, чтобы сейчас он обнял ее. Но она была рада просто лежать с ним, слышать, как он дышит и чувствовать его совсем близко, понимать, что он с ней.

Они познакомились год назад в начале лета, когда Лиза приехала к брату на каникулы. Высокий, красивый, статный, с бархатистым голосом и синими, словно васильковое поле глазами, Макс сразу понравился девушке. Его взгляд, улыбка, уверенность… Чем больше она узнавала его, тем сильнее становилась ее привязанность, тем четче она понимала, что все в ней тянется к нему. Но для самого Самойлова Лиза была лишь младшей сестрой его друга. Он не был обделен женским вниманием, она это хорошо понимала. И вовсе не за ручку Самойлов ходил с этими женщинами. А она что? Ничего.

В течение года они пересекались еще несколько раз, а потом встретились на контрольных прокатах в сентябре. За прошедшее время чувства Лизы никуда не делись, напротив, окрепли, стали сильнее и глубже, переросли восхищение, детскую влюбленность. Она сама пришла к нему. Может, она и не была красоткой, зато могла отдать ему то, что хранилось в ее сердце, и это был не просто интерес или подростковое влечение. Она любила Макса, любила сильно, девушка знала это и знала, что готова к серьезным отношениям с ним.

– Макс… – В ее распахнутых глазах стояло непонимание.

– Что?! – зло отозвался он. – Тебе не ясно? Одевайся и дуй к себе.

Она поняла, что плачет, только когда почувствовала горько-соленый вкус собственных слез на губах. Это было по-настоящему больно. Как будто нож в сердце воткнули и провернули несколько раз. Такая тупая беспощадная боль, медленно, секунда за секундой, расползающаяся от сердца по всему телу, оплетающая душу, утягивающая в леденящую колючую черноту. Поднявшись на ватные ноги, она принялась искать свою одежду. Натянула помятую футболку, а трусики, как назло, найти не могла. А он все смотрел на нее и смотрел. Смотрел, как она неуклюже нагибается, как пытается сдвинуть бедра, чтобы не было видно пятен крови и спермы.

– И забудь про то, что между нами что-то было, поняла? – Схватив ее за руку, Макс полным раздражения взглядом впился ей в глаза. – Для меня это ничего не значит. А будешь свой рот раскрывать, так пожалеешь. Поняла?

– Да, – едва слышно выдавила она.

– Поняла, я тебя спрашиваю?! – Самойлов сильно тряхнул ее за плечо.

– Да! – выкрикнула Лиза. – Да, я все поняла!

Белье она так и не нашла. Натянула штаны на голое тело, обула кеды, даже не надевая носков, и выскочила за дверь. Побежала вниз по ступенькам лестничных пролетов, размазывая по щекам дрожащими руками слезы, боль и наивную, поруганную любовь.

Екатеринбург, декабрь 2015 года

На ее тренировке Макс так и не появился. Не захотел вставать в восемь утра или просто решил не утруждать себя? Лиза не знала, огорчаться ли ей по этому поводу или наоборот радоваться. Было все равно. Вчера ночью она едва не отключилась прямо в душе, с трудом заставила себя встать и дойти до кровати, а потом долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, только спасительный сон никак не приходил. Время от времени снова наворачивались слезы. Она, вроде бы, успокоилась, но унять их до конца никак не получалось. Внизу живота болело, и эта ноющая боль, будто еще одна издевка, напоминала Лизе обо всем случившемся. А ей так хотелось, чтобы в этот раз он был нежным.

Последнее, что Лиза запомнила, это время на дисплее мобильного телефона – начало пятого. Видимо, потом она все-таки вырубилась.

Ее бы воля, она бы сегодня весь день провела в номере, просто лежала бы, накрывшись одеялом, и даже на телефонные звонки бы не отвечала. Но у нее и на это права нет. И плевать, что голова болит. Должна.

Откатав кусок своей произвольной, девушка отъехала к бортику и окинула лед взглядом. Помимо нее на катке находилось еще пять фигуристок, каждая из них со своим тренером. И только Лиза была одна. Нет, она прекрасно понимала, что Миронов не виноват в сложившейся ситуации. Она знала, что он и сам переживает, пожалуй, даже больше, чем стоило бы. И решение Ксюши остаться в Москве Лиза тоже поддерживала. Только все равно было грустно. Особенно сегодня.

Вернувшись в номер, девушка взяла в руки телефон. Пропущенный звонок от Стефана. Еще сообщение от родителей на электронной почте и смс от брата. Прочитав поздравление от Сергея, она написала в ответ «Большое спасибо, Сереж», а затем набрала другу. Мейл от родителей она прочитает позже, может быть, вечером или завтра утром.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Стефан взял трубку. Лиза почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы: ей так его не хватало!

– Привет, Лизка!

Девушка смахнула слезинки. И почему расстояние не может вдруг сократиться до нескольких метров?

– Привет.

От его голоса стало тепло, но вместе с тем Лиза еще сильнее ощутила свое одиночество.

– С днем рождения тебя, малышка!

– Спасибо, Стефан, – прошептала она, задрав голову, чтобы унять слезы, но те все равно вырвались из глаз и потекли по лицу.

– Как же обнять тебя хочется…

– А ты представь, что я рядом, и я тоже представлю.

– За неимением лучшего… – В трубке раздался смешок. – Считай, что я тебя крепко обнял и поцеловал.

– Взасос? – Лиза улыбнулась сквозь слезы.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что очень по тебе скучаю.

– Не грусти, – попросил Стефан, а Лизе почему-то стало еще больнее. – Лиз, я желаю тебе, чтобы у тебя всегда все получалось, чтобы у тебя всегда были силы двигаться вперед. А еще я очень хочу, чтобы ты встретила человека, который будет достоин тебя…

Он продолжал говорить, а Меркулова опустилась на край постели и уставилась в окно. Какой смысл сдерживать слезы, если ее все равно никто не видит?

***

Макс снова стоял у бортика. Произвольная программы Лизы полностью отличалось от короткой: другое настроение, другие эмоции, другое восприятие, да и сама девушка, скользящая по льду, какая-то другая. Было в этом ее прокате что-то пронзительное, пробирающее до самого нутра. Каждое движение дополняло музыку, сплеталось с ней, превращая мелодию в историю, вырисовывающуюся на глади льда легким кружевным узором. А может, это музыка дополняла то, что показывала Лиза…

В своем Одиноком сердце она выглядела настолько органично, что Самойлов почти верил ей. Почти. Белое платье из струящейся ткани подчеркивало невинный, чистый, невесомый образ, ее жесты, взгляды… Она будто ждала кого-то, бросалась в надежде увидеть, дотронуться, но натыкалась на пустоту. Поникшая, погружалась в свое одиночество, а потом снова бежала навстречу и опять напрасно.

Прокат получился хорошим, хотя и не идеальным – Лиза недокрутила флип и едва не упала при выезде с него. Будь это какой-нибудь турнир серии B, вряд ли подобные ошибки могли бы сильно повлиять на итоговый результат. После короткой программы Лиза занимала первое место, но разрыв между ней и двумя другими девушками, расположившимися на второй и третьей строчке турнирной таблицы, был слишком маленький, для того чтобы она смогла сохранить лидерство в случае чистых прокатов соперниц.

Москва, декабрь 2015 года

– Она молодец. – Ксюша выдохнула и оторвала взгляд от экрана ноутбука.

Во время проката Меркуловой ни она, ни Евгений, не произнесли ни слова. Лиза и в самом деле каталась отлично, с каким-то надломом. Это придавало выступлению особую драматичность, нужное настроение. Но Миронов понимал, что прокат дался его фигуристки тяжело и, если на том же Кубке России дело было в физическом недомогании, то сегодня сказывалось скорее эмоциональное состояние.

– Ты ей звонила? – спросил мужчина.

Он ощущал вину за то, что в такой ответственный момент не находится рядом со своей ученицей, не может поддержать ее. Врачи категорически запретили ему даже думать о том, чтобы сорваться в Екатеринбург, хотя, видит Бог, он порывался сделать это еще два дня назад. Они даже с Ксюшей немного погрызлись по этому поводу.

– Да. Пожелала ей удачи.

Синицина смотрела в монитор. Лиза и Макс проследовали в уголок слез и поцелуев, уселись на диван в ожидании оценок. Помахав рукой в камеру, фигуристка передала привет им с Мироновым.

– Евгений Александрович, скорее поправляйтесь и возвращайтесь в строй!

Она улыбалась, однако Миронов интуитивно ощущал ее настроение, чувствовал, что эта улыбка – только игра на камеру.

– Первой она не будет, – с досадой выдохнув, сказал Женя. – В лучшем случае – второй.

– Она в прошлом году седьмой была. – Ксюша повернулась к мужчине. Тот все так же вглядывался в монитор. Видно было, что он о чем-то задумался. – Жень, даже если она будет третьей, это очень хороший результат.

– Если она будет третьей, то на Европу может не попасть.

– Не все зависит от тебя. – Она положила свою ладонь поверх его. – В тройку она войдет, я уверена, а там посмотрим.

– Ты с днем рождения ее поздравила?

– Конечно, – с долей огорчения ответила Ксюша. – Если честно, я совсем забыла, что у нее день рождения. Этот твой аппендицит… Только вчера вечером вспомнила.

– Да чтоб его, аппендицит этот! – Миронов досадливо поморщился.

Из динамиков, наконец, послышался голос диктора, и Женя замолчал, в напряжении ожидая вердикта судей.

Екатеринбург, декабрь 2015 года

По результатам произвольной Лиза стала третьей. Спортсменке, занявшей второе место, она уступила меньше балла. Но сумма очков за обе программы позволила Меркуловой занять вторую строчку турнирной таблицы. Свои программы осталось продемонстрировать еще двум участницам, однако вероятность того, что они сумеют показать лучший результат, была невелика.  Встав с диванчика, Меркулова забрала из рук Макса свою олимпийку и пошла прочь.

Ни до, ни после ее выступления они не разговаривали. Лизе вообще казалось странным, что он пришел. Зачем? Ответа на этот вопрос она не знала. Может быть, затем, чтобы лишний раз потрепать ей нервы, а может, просто потому, что его просила об этом Ксения. В любом случае Лиза сделала все, что смогла. Сегодня прокат дался ей как никогда трудно: музыка зеркалом отражала все то, что творилось у нее внутри. Выворачивать душу перед людьми, сидящими на трибунах… Это было пыткой. Медленной, мучительной пыткой. А еще Самойлов у борта…

***

Сунув подмышку коробку в золотистой оберточной бумаге, Макс шагал по холлу. Надо же, у Меркуловой сегодня день рождения! Если бы Миронов не обмолвился об этом, он бы так и не поздравил ее. Мужчина усмехнулся и, остановившись напротив двери Лизиного номера, постучал.

Лиза открыла секунд через пятнадцать. Она была удивлена, увидев на пороге Макса, еще больше удивилась она, заметив в его руках золотистую коробку, перевязанную пушистым голубым бантом. Девушка медленно подняла недоуменный взгляд от коробки на мужчину. Выглядела она уставшей, веки были немного припухшими, и Самойлов на мгновение заколебался.

– Это что? – Голос девушки звучал чуть хрипловато.

Макс отогнал все сомнения и протянул ей подарок.

– С днем рождения. – Он изобразил что-то вроде улыбки.

Во взгляде Лизы промелькнуло недоверие. Она пристально посмотрела Максу в глаза, затем опять на коробку в его руках и все-таки нерешительно взяла.

– Спасибо.

– Открой. – Самойлов не спешил уходить.

– Я потом открою.

Ей же, напротив, хотелось остаться одной. Голова у Лизы так и не прошла, хотя она выпила уже две таблетки обезболивающего, настроение оставляло желать лучшего. Даже второе место не слишком радовало. Она, наверное, просто еще не до конца поняла, что стала серебряным призером чемпионата России и теперь поедет на Европу и мир. В данный момент ей хотелось просто тишины и спокойствия, если уж о большем все равно мечтать нечего.

– Сейчас открой, – настоятельно попросил Макс, и Лиза, сдавшись, начала разворачивать упаковку.

Коробка была черная, без надписей и рисунков, что девушку несколько удивило. Если Самойлов хотел таким образом пробудить в ней интерес, то его можно было поздравить – у него получилось. Лиза подцепила край крышки и, подняв ее, заглянула внутрь. Тут же замерла в растерянности.

– Что, размерчик не тот? – Макс издевательски ухмылялся. Подняв взгляд от лежащего в коробке фаллоимитатора, Меркулова посмотрела на мужчину. Он, видимо, решил дожать до упора, ее ночных унижений ему показалось мало. – Ладно, не буду мешать, тебе теперь есть, чем заняться, – продолжал усмехаться Макс. Все происходящее доставляло ему явное удовольствие, а Лиза могла только стоять и смотреть. Интересно, у нее хоть плакать силы остались? – Батарейки уже в нем. Очень надеюсь, что тебе понравится.

– Спасибо. – Ее голос стал совсем глухим. – Обязательно опробую. Ты же так старался…

– Могла бы и поцеловать в знак благодарности. – Самойлов протянул руку и провел большим пальцем по ее губе. – Ну?

– Думаю, у тебя есть, с кем целоваться. – Лиза сделала шаг к Максу и нажала на ручку двери за его спиной. – Убирайся, – глядя ему в глаза, процедила она и с силой толкнула мужчину в грудь.

Тот опомниться не успел, как очутился за порогом Лизкиного номера, а в следующее мгновение перед его носом с грохотом захлопнулась дверь.

***

Телефон Алисы зазвонил в очередной раз. Девушка посмотрела на дисплей, заведомо уверенная в том, что знает, кто так настойчиво жаждет ее внимания. Она не ошиблась – звонил Самойлов. Она еще и чашку капучино выпить не успела, а он набрал ее номер уже в третий раз. Алиса нажала на кнопку сброса, а потом и вовсе выключила мобильный. И пусть думает, что хочет! И валит, куда хочет.

Прошлой ночью ей не спалось, видимо, сказывалось волнение, накопленное за день, и эмоциональное возбуждение. Все-таки не так часто становишься победителем чемпионата России. Проворочавшись с боку на бок около часа, Алиса не выдержала. Если выспаться все равно не получается, так что толку давить подушку в одиночестве? Набросив халат, девушка открыла дверь своего номера и только было собралась выйти в коридор, увидела на пороге комнаты Макса Меркулову. Уж чего-чего, а этого она не ожидала. Решетникова решила подождать, пока Лиза свалит восвояси, но этого не произошло. Напротив, та зашла в гости к ее партнеру, и дверь следом за ней закрылась.

Вышла от Макса Лиза лишь спустя полчаса. Да, на этот раз Алиса специально высматривала ее. Просто так по ночам в гости к чужим мужикам не заглядывают. Стояла возле двери и смотрела в щель. Как оказалось, не напрасно. Вначале Решетникова услышала неразборчиво раздающиеся из номера Макса голоса, а потом и белобрысая появилась. Стоило Лизе выйти в коридор, у Алисы не осталось никаких сомнений. Взъерошенные волосы, припухшие губы… Натюрморт во всей красе. Решетникова смотрела в спину удаляющейся девушки и с трудом сдерживала ярость. Боли Алиса не чувствовала, нет, в ней клокотала дикая злость. Она бы могла прямо сейчас устроить Самойлову сцену, но не собиралась унижаться подобным образом. Ее чувство собственного достоинства было ущемлено, и это приводило в такое бешенство, что Алиса, наверное, могла бы впиться Максу в лицо ногтями. Она ненавидела, когда ею пренебрегали, оттесняли на второй план, неважно, в чем это проявлялось. Макс трахал Меркулову прямо у нее под носом, и не факт, что это случилось в первый раз. Кобель и белобрысая шлюха!