Читать книгу Чертова любовь, или В топку классиков - Татьяна Никоненко - Страница 3
Первая часть
Москва, сентябрь, 2010
ОглавлениеКто же знал, что так скоро и в таких масштабах после этого разговора мне будет предоставлено столько возможностей для ее потери, иногда даже против моей воли. Ну, все по порядку, начну с комнаты 1701 и с девятнадцати лет.
Из моего семнадцатиэтажного окна видно Выхинский рынок, железную дорогу, МКАД, жилые дома. Но лучше всего с моего семнадцатого этажа видно закаты. Они здесь чаще всего розовые – такие закаты дарят нашим желтым старческим обоям надежду.
Я ловлю солнце на своем втором этаже нашей двухъярусной кровати до последнего блика на моем фланелевом носке с сердечками. Солнце померкло, стало слишком темно, придется стягивать носки, чтобы спуститься вниз, они у меня для спанья.
Я спрыгиваю неуклюже с верхней железной ступеньки, пропуская нижнюю, чтобы не наступить на покрывало соседки. Ей такое не понравится.
От моего прыжка кровать лениво поскрипывает, в комнате тихо, из коридора тянет пельменями, интересно, не позовет ли меня Олеся на ужин – гречка с солеными огурцами ее бабушки.
Под кроватью нахожу свои тапки и случайно пинаю пазл, который я по дурости подарила соседке на ее первый день рождения, а она даже не пыталась притворяться, что ей интересно его собирать.
Обхожу холодильник и мусорное ведро – опять заполнилось, чья очередь выносить? И толкаю наконец-то выключатель, включатель в моем случае.
Зажигается свет, обои снова теряют надежду и снова уходят в тускло-желтую депрессию. Меня радует только мой уголок – подарок папы и его коллеги-плотника. Плотника-мечтателя, потому что все элементы он сделал без ручек, чтобы я училась открывать ящики силой знаний, полученных в московском универе.
У меня есть свой шкаф для одежды, рабочий стол, полки для книг над столом и шкаф для кастрюлек и продуктов. Шкафы узкие и высокие. Когда не так сильно пахнет пельменями в коридоре, можно почувствовать запах дерева.
За счет этого уголка я официально объявила свою сепарацию от соседок-старшекурсниц и больше не дарю подарки им на день рождения – может, только тортик иногда. Сепарация проходила восторженно-трагически, особенно когда я доставала свои вещи с нижней полки общего старого фанерного шкафа, провозглашая конец унижений: вещи оттуда все время вываливались на пол, их то прижимали дверьми, то подталкивали ногой обратно. Ногой в тапке, а не в носках с сердечками.
Для окончательного провозглашения независимости я наклеила над столом постер с океаном и солнцем над ним. Мой уголок должен был стать самым депрессивным и темным в нашей вытянутой, как дыня, комнате, а стал моей собственной комнатой, комнатой в комнате. Если не поворачивать головы, то я могу даже забыть, что живу рядом с двумя пятикурсницами, которые в первый мой день здесь поставили мне стул со сломанной ножкой.
* * *
Отношения с соседками за два года совместной жизни эволюционировали, сепарация дает свои благотворные плоды. Я знаю, что друзьями нам никогда не стать, они перешептываются за моей спиной и, думаю, завидуют, особенно это заметно, когда ко мне заходят мальчики, к ним ведь почти никто не заходит. Об их мальчиках я слышу только из рассказов, цветов не вижу. Из всех ваза есть только у меня, я бы с радостью ей поделилась, но необходимости не возникает.
Пришла Олеся, она мягко стучится и тут же открывает дверь со своим теплым и круглым «привет». Олеся соседкам нравится больше, она мягче или скрывает лучше.
У Олеси зеленовато-серые глаза, брови домиком, отчего она становится еще милее, когда улыбается. Она смешно охает и вздыхает, и я повторяю за ней. Она умна и серьезно настроена на учебу, у нее какие-то очень взрослые идеи о финансах и инвестициях, я их не понимаю, но уважаю ее еще больше за это. Она красива, но красива и я, мы с ней равны. Именно это меня так вдохновляет.
Мы начинаем обсуждать наш проект на завтра, я подшучиваю над ней, потому что она снова полна идей, которые борются и вытесняют друг друга одна за другой из ее головы. Идеи эти проскальзывают в мою голову, озираются минутку, а потом, успокоившись, заваривают чаек и устраиваются на диванчике. Они уже привыкли, что я их почти никогда не прогоняю, вот и здесь мы просто добавляем на них новые, чаепитие расширяется.
Трудно представить, что этот теплый человек с оливковой кожей, рыжеватыми волнистыми и пушистыми волосами такой деятельный. В первые недели сентября, когда большинство из нас робко озиралось по сторонам, пытаясь найти друзей, понять правила новой игры в этой новой увеличившейся школе, Олеся шла из кабинета в кабинет, писала какие-то заявления на материальную помощь, легко отвечала на вопросы о списках документов, уезжала в какой-то магазин в центре Москвы, чтобы купить руколу своему папе, который приехал в командировку.
Меня ее стойкость и бесстрашие просто поражали, я была в Москве не раз, будучи еще школьницей, а она, новенькая, приехавшая с Урала, втянула ноздрями эту Москву и не боялась.
В общежитии она была такой же деятельной, знала, откуда выбить себе дополнительную мебель, умела готовить, составляла финансовые планы и собиралась разбогатеть, чтобы иметь отдельный шкаф, забитый туфлями.
Я захотела стать похожей, захотела почерпнуть у нее, занять немножко этой стойкости и самостоятельности, оставаясь при этом такой женственной.
И вот. Здесь она. После двух лет дружбы. Пришла с идеей.
* * *
– Ксюша, я все разузнала, нам нужно срочно подать заявление на семестр по обмену за рубежом! У нас есть две недели, чтобы все собрать и подать документы, а потом еще собеседование, мы обязаны успеть! – Олеся сказала мне все это, не дойдя даже от мусорки до кровати, повернувшись и размахивая руками то в сторону Выхинского рынка, то в сторону кухни с пельменями.
– Чего? Ты с ума сошла? – Я тоже встала и прикрыла за ней дверь, не хватало еще, чтобы кто-то услышал про наши планы. Это, конечно, тебе не контракт вора с гномами, но тоже уши могут быть заинтересованные. – Я же даже не говорю нормально на английском! – Я привалилась к двери плечом, чтобы плотно ее закрыть; и почему я так и не выучила его за пять лет обучения в инязе?
– Ксю! Это дело десятое, запишемся на курсы. Сейчас все документы на весну, а за осень успеем подучить! Давай, надо посмотреть лист документов, написать мотивационное, придумать его еще, страну выбрать, с родителями договориться. Время терять нельзя! – Она перестала размахивать руками, остановилась прямо под лампой, стало так жарко, что мне захотелось убавить света.
Я не убавила света в комнате – идея Олеси была и моей мечтой тоже. А вдруг наконец-то, наконец-то нам удастся найти настоящих друзей? Любовь?! Так это я еще смогу в Париж съездить, к Ноэлю! В Париж!