Читать книгу Иллюзия свободы - Татьяна Окоменюк - Страница 6

В нынешнем году девушка поступила иначе. Плюнула на все и отправилась к Альке. Все лучше, чем, умываясь слезами, прислушиваться к шагам на лестничной клетке.

– Правильно! – обняла ее на пороге расфуфыренная подруга. – Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Я, как видишь, держу марку, – кивнула она на свое новое платье и умопомрачительные лодочки на вычурном пятнадцатисантиметровом каблуке.

Настя уныло втекла в гостиную, пахнущую хвоей, мандаринами и любимыми Алькиными духами «Код Армани». Впечатляющий размерами овальный стол был покрыт белой бельгийской скатертью, которую хозяйка называла самобранкой. В том смысле, что сама берет и сервирует, без помощи кого-либо из домашних.

Сегодняшний стол был явно рассчитан «на полк гренадеров»: форшмак, печеночный паштет, оливье, холодец, говяжий язык, салат из рукколы с креветками, селедка под шубой, бутерброды с икрой… Из кухни умопомрачительно пахло жареной уткой. Через выходящее на балкон окно была видна пирамида белоснежного трехэтажного торта, густо усеянного веснушками мака.

– Сдаю свежий анекдот о тортах, – решила Альбина развеселить гостью. – Итак, в Европе торт просто съедают. В Африке сначала поглощают торт, затем упаковку, потом же пытливо высматривают, нет ли поблизости кондитера. В Антарктиде съедают яркую упаковку и с любопытством разглядывают торт. В Азии в упаковке долго ищут бонус или выигрышный номер. Ничего не обнаружив, разочарованно поедают торт. В Штатах лакомство съедают, а упаковку бережно сохраняют, чтобы, в случае малейших признаков расстройства желудка, предъявить иск производителям».

– Не смешно, – скривилась Настя. – Где твоя детвора?

– Час назад зять звякнул, что заявятся только завтра, на доедалки, – покосилась Алька на гору снеди. – Их неожиданно «в крутую компаху» пригласили. Так что, будем с тобой сегодня хомячить «за себя и за того парня».

«Тем парнем» она называла супруга, работавшего врачом на научно-исследовательском судне, которое бороздило далекие океанские просторы. Большую часть жизни Игорь проводил в экспедиционных рейсах, чем, по мнению Альбины, укреплял семейные узы. «У меня – самый завидный муж, – смеялась она. – Хлопот не доставляет, претензий не предъявляет, траты не контролирует. Одно слово – капитан дальнего плавания. Тебе бы такого».

Алька не раз пыталась переключить внимание подруги с Дениса на другие «объекты» – безрезультатно. Вот и сейчас, едва та села за стол и ковырнула ножом ломтик говяжьего языка, она тут же вскочила на своего любимого конька.

– Нась, у Игорени на судне имеется холостой старпом. Ин-те-рес-ный такой мужчинка тридцати пяти годков: рослый, голубоглазый, белозубый. Семьей, между прочим, бредит, ребенка хочет. Это тебе не папик бесперспективный…

Девушка вскочила из-за стола, метнулась к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. Разговор на эту тему был ей крайне неприятен. Вглядываясь в красотку, кошечкой изогнувшуюся на рекламном щите с надписью: «Даю всем, кому не лень! Даже пенсионерам. Бытовая техника в кредит», Настя механически теребила розовые цветки зигокактуса.

– С ума сошла! – ухватилась Альбина за голову. – Во время цветения его нельзя трогать – тут же сбросит все завязи. Лучше б ты в диффенбахию уцепилась или вон в замиокулькис.

– Извини, – нервно сглотнула Горчакова. – Весь день не могу себя в кучу собрать.

По телевизору шел фильм «Ирония судьбы. Продолжение». На экране мелькали лица постаревших Жени Лукашина и Нади Шевелевой. Мелькали, не вызывая никаких эмоций.

– И зачем они снимают эти римейки? – пожала плечами Альбина. – Ведь «гэ» же полное. Я готова до пенсии смотреть старые добрые оригиналы, лишь бы не засоряли эфирное время подобной мурой.

– А че? Пущай торговлю двигают, – великодушно позволила Настя. – После премьеры этого шедевра народ стал покупать ПРАВИЛЬНЫЙ майонез. Неплохой, кстати, сама его беру.

На улице что-то грохнуло, потом еще раз и еще.

– Ой, люди уже стреляют, а мы с тобой еще ни в одном глазу! – вскочила на ноги Алька. – Срочно налить!! И немедленно выпить!!!

В потолок взлетела пробка игристого «Гранд Кюве».

После горячительного настроение поднялось на несколько градусов. Назвать его радостным было трудно, но ощущение собственной непотребности как-то смазалось. Видать, и впрямь «питие определяет сознание».

– А я на днях в массажном салоне тещу Смирновскую лицезрела, – хрустнула Альбина сырным гренком. – Ох, и прибабахнутая…

– С чего ты это взяла? – оживилась Настя. Любая информация о семье Дениса вызывала у нее неподдельный интерес.

– Глаза имею! – хихикнула та. – Ее прихода там ждут больше, чем приезда шапито. Тетке хорошо за шестьдесят, а юбчонка на ней – чуть ниже перемычки. Леопардовые колготки, вязаные тинейджерские сапоги, пуховая кофточка с тигриным принтом. Тени на веках – серебристые, губы – перламутрово-сиреневые с ярким бурым контуром. Круглые поросячьи глазки обведены улетающими за уши жирными стрелками, бровки выщипаны в ноль. Стрижка, Нась, ассиметричная – слева выхвачено куда больше, чем справа. Челочка тоже по косой. Короче, путана на пенсии.

– М-да… – вздохнула захмелевшая Настя. – Такие деньжищи заколачивает, а на стилисте экономит. Да если б у меня была сеть кофеен и гастрономов, я бы… Я б к ее возрасту уже сто пластик сделала… Верхние ребра бы удалила, осиную талию забацала, грудь увеличила… Волосы бы нарастила… Блефаропластика, инъекции рестилайна, подтяжка кожи лица, коллагеновые наполнители…

Девушка задумалась, соображая, что бы еще можно было вытворить со своей внешностью лет через тридцать.

– Ботокс в лоб, гиалуроновую кислоту в область век, губасы-пельмеша, – пришла ей на помощь подруга. – Ну, и зубы, конечно, – керамические подковы от уха до уха на каждую челюсть… – и обе покатились со смеху, представив себе вышеописанного монстра.

– Нет, Аль, – произнесла Настя, отсмеявшись, – я серьезно: если есть бабки, почему не привести в порядок хотя бы дочку? Одеть ее по-человечески, в салон красоты отправить, в фитнес-студию… Да и Викуся у них на чучело похожа, даром, что опустошает отцовский кошелек, как пиранья. Да ты ее сама видела…

Младшая Смирнова, действительно, чудила по полной: проколола тощий загривок, вставив в него золотой болт с драгоценными каменьями на концах. В пупке у нее сверкал череп из драгметалла, в зубах – скайсы, издалека смахивающие на запущенный кариес. На голове у девочки был микс из разноцветных прядей. Несмотря на шкафы, забитые дорогой одеждой и обувью, Вика круглый год щеголяла в «прикиде бомжа», изобилующем модными дырами и струпьями. Словом, трэш3 в самом жутком своем проявлении.

– Денис рассказывал, что этот фрик за одну ночь перекрасил стены своей комнаты в темно-бордовый цвет. Теперь прикидывает, как бы трансформировать мебель мажорных тонов во что-то готическое, – вздохнула Настя с досадой. – Представляешь?

– С трудом, – отхлебнула из бокала Альбина. – Я свою за подобное порвала бы, как Тузик грелку. Ладно, папаша весь в работе, но Катька-то его куда смотрит? Она же целый день дома сидит!

– Потому и сидит, что малахольная. Говорят, что она в юности серьезную хворь перенесла и, в отличие от гиперактивной маман, ей все по барабану.

Алька подлила в бокалы шампанского, принесла из кухни поднос с нарезкой, но мысли Насти были далеки от праздничного стола.

– Не пойму, чем Катерина его держат… – поддела она вилкой розовую пластинку балыка. – Разве я хуже нее?

– Разница, между женой и любовницей, как между мылом и духами. Духи – это роскошь, а без мыла и дня не обойдешься.

– А если мыло хозяйственное? Без запаха, цвета и упаковки? Обмылок, короче. Тогда что?

– Да что угодно. Может, она больна по-женски и позволяет ему «справлять нужду» на стороне. Возможно, у нее темперамент нулевой, и Катька рада, что муж ее не трогает. Не исключаю, что Дэн твой – банальный ходок, а она – Пенелопа. Или мазохистка. Или просто дура. Ей говорят: «Он гуляет!», а она в ответ: «Пусть гуляет, он тепло одет».

Не удивлюсь, если мадам Смирнова в курсе ваших шашней и ждет, пока супруг перебесится. Вспомни тактику Хилари Клинтон. Вот где выдержка и умение держать удар! Где сейчас минетчица Моника? Канула в Лету! А эта старая змея до сих пор на плаву.

Настя угрюмо сопела, покручивая по часовой стрелке свою тарелку. Девушка понимала, что Альбина права, но ничего не могла с собой поделать. В сравнении с подругой, которая была старше нее и крепко держала в руках мужа, дочь и зятя, она чувствовала себя неразумной девчонкой.

Еще пять лет назад они вместе работали в городской службе психологической помощи

«Телефон доверия», зарабатывая там жалкие гроши. И если Настя, смирилась с положением вещей, то Алька противопоставила обстоятельствам свой железный характер. Она постоянно совершенствовалась: читала специальную литературу, встречалась с коллегами, занималась собственными исследованиями. И когда грянул гром и «Телефон доверия» приказал долго жить, частный Психологический центр «Душа и разум» именно ее пригласил вести тренинг «Финансовый кризис – время новых возможностей». Предприниматели с готовностью выкладывали по десять тысяч рублей за пяток занятий. Следом пришел черед уволенных и разорившихся. Эти, наскребя по сусекам «умеренную плату», под руководством Альбины Сергеевны учились управлять собой, подмечать неочевидное, вникать в суть проблем, находить правильное решение.

Курс «Для тех, кто потерял работу, но не потерял надежду» принес Центру хороший доход и позволил Альке заняться частной практикой. Год спустя у нее уже были собственные тренинговые программы и своя клиентская база. Появилась возможность не экономить. Она купила дочке с зятем отдельную квартиру, арендовала помещение под офис, где и вела душеспасительные беседы с клиентами в удобное для себя время.

– Недавно у меня на приеме ссыкушка восемнадцатилетняя была, – вдохнула Альбина запах хвои. – Конечности пыталась на себя наложить, еле откачали. Причина уморительна – папик бросил. Свозил ее на прощание в Венецию, попользовал там под песни гондольеров, а по возвращении сделал ручкой. Девка вся – в депресняке, никак в толк не возьмет, почему отставку получила. «Как же так? – ревет. – Он ведь потратил на меня столько времени, подарки дорогие делал, в лучших ресторанах кормил… Разве это не гарантия серьезных намерений?».

Потеря патрона стала для барышни стихийным бедствием, которое смело на своем пути все: учебу в вузе, друзей, интерес к жизни. Отсюда вывод: нельзя зацикливаться на мужике, подстраиваться под его интересы и требования. Нужно иметь собственные. Тогда с уходом очередного возлюбленного жизнь не останавливается и не теряет своего смысла.

Настя нахохлилась. История несчастной девчонки напоминала ей ее собственную, с той лишь разницей, что у той впереди была еще уйма попыток…

– А почему он ее бросил? – произнесла она едва слышно.

– Так жена папикова проявила такую недюжинную выдержку, на которую лично я просто не способна. Ты будешь смеяться, но женщина эта тоже оказалась моей клиенткой.

В глазах Анастасии вспыхнули огоньки любопытства.

– Так вот, была она у меня на приеме месяца два назад. Симпатичная интеллигентная дама моих лет. Рассказала, что случайно вернулась из командировки ночью, вместо заявленного мужу утра следующего дня. Войдя в квартиру, обнаружила его спящим в обнимку с какой-то юной девицей. Отойдя от шока, тихо закрыла дверь и ушла. Ночь просидела на вокзале. А в одиннадцать утра супруг встретил ее, «сошедшую на перрон с прибывшего поезда».

Целью ее визита ко мне было возвращение загулявшего козла в семейное стойло. Судя по результату, моя программа сработала.

Спустя неделю я обзвонила своих сорокалетних приятельниц с вопросом: «Что бы в подобной ситуации сделала ты?» Не сомневалась, что услышу коллективное: «Выгнала бы к чертовой матери!», но практически все отвергли вариант развода. Тетки бальзаковского возраста дружно проголосовали за параллельную половую жизнь. Типа, у вас – своя свадьба, у нас – своя.

Выяснилось, что никто не хочет делить имущество и жилье, объясняться с детьми, родителями, знакомыми. А еще жены не желают доставлять удовольствие любовницам, которые как раз и добиваются развода.

Нет, они не запьют обиду стаканом холодной воды. Респондентки признались, что прикинутся «кисками», чтобы расшатать внебрачные отношения мужа. Тем временем выстроят плацдарм для отступления: подготовят общественное мнение и материальную базу, продумают жилищный вопрос, найдут предателю замену и САМИ подадут на развод. Времена, когда обманутая жена хватала под мышку ребенка и отправлялась выплакивать обиду к родителям, канули в Лету. На дворе – век прагматизма.

– Ты хочешь сказать, что мое положение безнадежно? – голос Насти был тихим и жалобным.

Алька подсела к подруге, обняла ее за плечи.

– Зайка моя, сделать из любовника мужа так же трудно, как из мужа любовника. Если последний не уходит из семьи в первый год, он не сделает этого никогда. Его устраивает налаженный быт, распланированная жизнь, вкусная еда, чистые рубашки, регулярное общение с любимым чадом, репутация хорошего семьянина… И при всем при этом, как бонус, – горячий экстрим на стороне в необходимых ему дозах.

– И что, по-твоему, я должна предпринять?

– Перестать строить замок из песка – все равно завалится.

– Сейчас я у тебя на приеме, да? – пьяно хихикнула Настя. – Типа, шизофренички?

– Типа, да, – согласилась женщина. – Шизофреники – это те, кто строит песочные замки. Параноики – те, кто в них живет. А психологи – люди, выдающие разрешение на строительство и получающие за проживание арендную плату.

И подруги снова расхохотались.

– Все, Аль, завязываю, – решительно произнесла Настя. – Не могу больше встречать праздники одна. Устала быть привязанной к мобильнику, жить в режиме постоянного ожидания и унизительных обломов. Клянусь!

– Суждены нам благие порывы, Совершить ничего не дано4, – махнула рукой Альбина, уже не единожды слышавшая эту песню. – У тебя, дорогая, сила есть, воля имеется, а силы воли нет и в помине.

– Зуб даю… Нет, два! Передних, – прильнула девушка к подруге. – На этот раз мое слово железобе…

Закончить фразу она не успела – раздался рингтон ее мобильника:

– Зашевелился голубь, – процедила Алька сквозь зубы. – Наделает на башку, а потом

растирает, типа, не дерьмо это, а халва.

Комментария подруги Настя не услышала. Выхватив из сумочки телефон, она выскочила на лоджию. Плотно прикрыв за собой дверь, минут пять внимала байкам Смирнова. Альбина видела через окно, как та после каждой реплики любовника утвердительно кивает головой.

– Обаял девку до полного оргазма, – сплюнула женщина от досады. – Хрен она из его лап вырвется.

Вскоре Настя вбежала в комнату, стуча от холода зубами и сияя, как мигалка мусоровоза.

– Аль… Ну, Аль,.. – протянула она виновато. – Не сердись, лады?

Альбина недовольно засопела.

– Ну, погорячилась я с передними зубами… Мое ведь слово? Хочу – даю, хочу – забираю обратно. В конце концов, женатый любовник – лучше, чем одиночество. Сама ведь говорила, что любовь снимает стресс, сжигает вес, качает пресс…

– И что твой «тренажер» пообещал на этот раз?

Девушка загадочно улыбнулась, наливая в бокал новую порцию «горючего».

– Рождество мы будем отмечать вместе на базе отдыха «Зимняя сказка»! Полторы недели вдвоем, представляешь? Без Викуси, без сотрудников, без мобильника!

– Эх, Настька, – покачала головой Альбина, – не баба ты, а пудель на поводке, которого

можно приструнить, дернув за ошейник, а можно ослабить натяжение, создавая иллюзию свободы. В этот момент ты порхаешь, как бабочка, врешь себе, что владеешь ситуацией, но приходит хозяин, командует: «К ноге!», и ты привычно встаешь на задние лапки.

Барышня помрачнела и, надувшись, уставилась в телевизор. Тот сыпал поздравлениями, избитыми шутками, старыми анекдотами. Разнокалиберные звезды и звездочки кривлялись, бросали друг в друга рулончики серпантина, жеманно растягивали губы в резиновых улыбках, демонстрируя дорогую металлокерамику цвета унитаза.

– А я вчера в метро видела Деда Мороза-негра, – пыталась разрядить атмосферу хозяйка дома. – Такой знаешь, синенький, как баклажанчик. Раздавал буклеты ночного клуба «Чунга-Чанга». Давай туда после праздников сходим.

Настя почесала подбородок, раздумывая: простить Альке пуделя или еще покочевряжиться. Остановилась на прощении, так как до Нового года оставалось всего десять минут.

Потом они внимали президенту, поздравлявшему захмелевший уже народ, стреляли из хлопушек, обменивались подарками, выбирали из оливье и шампанского конфетти, читали свои гороскопы на будущий год.

– Аль, ты не знаешь, отчего у нас так прижился китайский гороскоп? Вот на хрена он нам? – стукнула Настя вилкой по тарелке. – Ведь есть же родной, славянский тотемный годослов с шестнадцатилетним циклом! Чем он хуже? Нет, ты ответь мне: чем Синяя Коза лучше Белого Филина?

– Нуууу, наверное, тем, что… где коза, там и капуста… А последняя нам с тобой, ой, как нужна. Опять же, шерсть и молоко. А с филина что взять? Тем более, с белого.

За окном то и дело вспыхивали огни фейерверков, взрывались петарды, раздавался женский визг. Соседи справа громко пели, звенели посудой, танцевали. Соседи сверху не отставали. Благодаря им, в квартире Альбины дребезжали стекла, качалась люстра и подскакивали рюмки на столе… С экрана телевизора неслась навязчивая реклама «Кока-колы»: «Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит…».

На улице завыли сирены «Скорой помощи». Любопытная Настя вышла на лоджию. В сторону центра одна за другой неслись неотложки.

– Что случилось? – испугалась девушка. – Неужели теракт?

– Самые опасные террористы в России – перепой, обжорство и пиротехника. В квартале от меня – станция «Скорой помощи», – произнесла Альбина, ежась от холода. – Обожаю утро первого января. Такая тишина бывает только раз в году.

– Стареешь, мать! Все люди бесятся, а у нас, как в морге.

– Недопили, – догадалась хозяйка, отправляясь за бутылкой «Мохито».

Вскоре женщины так назюзюкались, что стали плакать и просить друг у друга прощения. Настя – «за свою глупость беспросветную», Альбина – «за излишнюю жесткость формулировок».

Отпустив друг дружке грехи, через час они все же вернулись к теме, которая так и не была снята с повестки дня.

– Ну, как же не любит? – недоумевала пьяная Настя. – Зарплату высокую за работу «не бей лежачего» платит? Платит! Подарки дорогие дарит? Дарит! Кольцо с брюликом – вот, – сунула она руку с перстнем прямо в нос Альбине. – Подвеску с сапфиром. Ноутбук. Сумку от Louis Vuitton. А браслет из кожи бразильского питона? У тебя такой есть? Нету!

– Жельмен5 офигенный, – затянулась Алька ментоловой сигаретой. – Если б он иномарку тебе купил или спонсировал регулярные полеты на шопинг в Милан, я б еще могла тебя понять. А так… Засосал он тебя, как воронка, и пользует в хвост и в гриву. Уверен, что никуда ты от него не денешься. Всю жизнь будешь рядом бежать, как пудель, на поводке из кожи бразильского питона.

– Да я жить без него не могу! – заорала девушка, пропустив «пуделя» мимо ушей. – Он из моей башки даже покурить не выходит.

Альбина закатила глаза, демонстрируя свое отношение к услышанному.

– Вот скажи: он жениться на тебе обещал?

– Нееет… пока.

– Вооот! А о супружнице своей как отзывается?

– О Кате? – задумалась Настя. – Сказал однажды, что, если б заседал в синодской комиссии, то обязательно бы ее канонизировал. Потому как она – святая.

– Что и требовалось доказать! – втерла Алька окурок в серебряную пепельницу. – Жена, дочка и теща – святое семейство, а ты – черт-те кто и сбоку бантик. Пройдет еще лет пять, ты и папикам уже не будешь нужна – зубастые и наглые подрастают. Им по барабану, сколько лет деду – у них в глазах счетчик щелкает. Твое «люблю – жить не могу» юной поросли не ведомо. Там – четкая жизненная стратегия: квартира-машина-дача, раздел имущества, алименты. Лучше, конечно, вдовство.

– И что мне делать?

– Ставить вопрос чемоданом: или – или.

– А если он выберет не меня? – задрожали губы у девушки. – Однажды я это уже проходила.

– Се ля ви! Спасибо этому дому, идем к другому.

Настя нервно теребила сережку – расстаться с Денисом она была не готова.

– Не дрейфь, подруга! Правильно брошенный любовник возвращается, как бумеранг, – сверкнула Алька своими зелеными глазами. – Но остается при этом уже на твоих условиях.

– А если я зависну в одиночестве, как муха в глицерине?

– В положении «одиночки» тоже есть масса плюсов. Можно: тусоваться с любым понравившимся самцом; разгуливать по квартире в неглиже, бигуди, грязевой маске; не стоять часами у плиты, гладильной доски и прочих хозяйственных агрегатов; устраивать дома девичники; ни перед кем не отчитываться за время, проведенное вне дома и деньги, потраченные на себя, любимую.

Это тебе говорит не тетя Мотя, а специалист по выстраиванию межличностных отношений.

– Так я, на минуточку, – твоя коллега, – хихикнула Настя.

– Учились все, да не все выучились. Это, во-первых. А, во-вторых, мой жизненный опыт на

десять лет длиннее твоего. То, что ты недавно постигла, я уже успела забыть. В общем, выдвигай папику ультиматум: живете вместе или расстаетесь.