Читать книгу Воздух, смерть и корень - Татьяна Вольпе - Страница 8

Гай велел всем отдыхать, и они послушно разбрелись по углам, но никто не спал. Это было плохо, им следовало восстановить силы, но ужас перехода лишил их покоя. Гай знал, каково это. Переход Рубежа всегда причиняет страдания. Но первый раз, конечно, самый трудный. Чистая земля беззвучно рыдает у тебя за спиной, желая удержать. Проклятая земля впереди – брезгливо отталкивает. Тоска, страх, отчаяние, омерзение терзают душу.

Гай знал, что тому, кто пойдет последним, придется труднее всех, поэтому последним должен был пройти он сам.

– Хум, ты первый, – распорядился Гай.

Хараш напрягся, ощетинился, склонил голову чуть не до земли – и почти ползком, на животе, перебрался на другую сторону.

– Очень хорошо, Хум, – похвалил Гай. – Крис, вперед.

Наверное, молодым Арав было бы проще пройти Рубеж вместе. Но Гай не сделал им этой поблажки. Однажды его не станет, и на разведку в Проклятую землю нужно будет отправить другого. Пусть они оба к тому времени научатся пересекать Рубеж самостоятельно.

Крис постоял немного, собираясь с силами, потом вдруг разбежался и одним махом перепрыгнул Рубеж. Гай одобрительно кивнул.

Ральф не стал дожидаться команды. С тоской во взгляде, мелкими шагами он приблизился к Рубежу и боком, словно в узкую щель, протиснулся на ту сторону.

– Отлично, – у Гая отлегло от сердца. За Ральфа он опасался больше всех.

Под недоверчиво-восхищенными взглядами подчиненных Гай перешагнул Рубеж, словно тот был обычной канавой, словно ужас перехода был ему неведом. Как обычно, Гай произнес про себя: «Я – смерть».

Это не было грехом Сочинительства. Гай знал, что он Арав. Но еще он знал, что в Проклятой земле не выжить, если не настроить себя на нужный лад. Гаю из Дома Арав нечего было делать среди проклятых. Гай из Дома Арав в Проклятой Земле страдал бы и в конце концов, возможно, сошел бы с ума. Гая из Дома Арав сразу бы заметили и раскрыли. Поэтому на время нужно было поверить самому и убедить других, что он – не он.

В одной из книг Проклятых Гай прочел: «Нет ничего, от чего человек усерднее отвращал бы взгляд свой и ум свой, чем от смерти, вездесущей и неотвратимой». Это было как раз то, что нужно. В Проклятой земле Гаю более всего требовалось, чтобы от него отвращали взгляды и умы. Поэтому всякий раз, переходя Рубеж, Гай становился Смертью.

– Куда мы теперь, Гай? – спросил Ральф. Повязка у него на лице потемнела от пота.

Гай посмотрел на остальных. Крис сидел на корточках, сгорбившись и обхватив себя под коленями. Хум беспокойно озирался и переступал на одном месте.

– В укрытие, – сказал Гай. – И поскорее. Там вы сможете отдохнуть.

Запах в их убежище стоял чудовищный. При первом же удобном случае Гай распорядился всем пропитать одежду нечистотами Проклятых. Лучше пахнуть как самый мерзкий из выродков, чем быть раскрытым.

– Гай, а это существо, что живет здесь… Оно тоже выродок? – спросил вдруг Ральф из своего угла.

– Да.

– Он на них не очень похож.

Обрубок был вообще ни на кого не похож. Гай наткнулся на него во время одной из первых своих вылазок в Проклятую Землю и поначалу принял за животное. Ниже самых низких представителей своего невысокого племени, сгорбленный так, что спина выпирала куполом, а ребра выгибались в обратную сторону, с огромными руками – одна о двух пальцах, другая о трех, с короткими, кривыми, тонкими, словно высохшими, ножками, он больше напоминал серую жабу, чем выродка. Лицо у него было маленькое, сморщенное, цвета ягод рябины, что провисели на ветке долгую зиму.

– Он выродок.

– А что он делает?

– Для общины – ничего. Только вредит.

– А почему они дают ему еду?

Гай только вздохнул. Он не хотел, чтобы Ральф и остальные погружались в бездну мерзостей Проклятой земли. Им нужно вернуть домой Кастора – и забыть все, как забывают дурной сон, если смогут, конечно. Разве можно рассказывать им, что Обрубок получает подачки от более здоровых соплеменников, потому что им нравится наблюдать его уродство? Таково вырождение – оно разлагает души еще сильнее, чем тела.

Сам Обрубок, невзирая на подачки, а может, именно из-за них, ненавидел своих соплеменников люто и упорно. Потому и помогал Гаю. От него скрываться нужды не было. За золото – никчемный мягкий металл, из которого делают только гнет на бочки с солениями, Гай получал от урода множество услуг. Почему выродки так любят золото, Гай не знал.

Разумеется, Гай не терял бдительности. Полагаться на Обрубка не стоило. Что за мысли бродили в этой сплющенной голове – один Пророк ведает. Гай старался не прибегать к услугам выродка слишком часто. Однако на этот раз без его помощи было не обойтись.

Под покровом тьмы Гай привел свой отряд в землянку Обрубка и там спрятал. Обрубку он дал золота и отправил в город выродков на разведку.

Хараш забылся, стал чесать нос. Повязки съехали на сторону.

– Хум, прекрати! – прикрикнул Гай. Хум виновато упрятал лицо подмышку.

Бедному Хараш приходилось труднее, чем остальным. Лицо ему забинтовали полосами ткани, оставив только щель для глаз – слишком уж он был не похож на выродка. Хуму было жарко и трудно дышать, но Гай запретил снимать повязки даже здесь, в укрытии. Сейчас удобство не имело значения.

Некоторое время лежали молча. Наконец, Хум приподнял голову.

– Идет, – сказал Ральф. – Один.

Гай подумал, что принцип Немногословия плохо дается Ральфу – ни к чему говорить очевидное, – но делать внушение не стал. От напряжения всех душевных сил и более достойные Арав, случалось, нарушали Принципы, сами того не желая.

Обрубок не вошел даже, а впрыгнул внутрь – ходил он всегда боком, подскакивая и размахивая руками. Гай посмотрел на него вопросительно.

– Живой, живой он, товарищ-то ваш, – залопотал урод.

Хум ударил по полу рукой. Ральф и Крис повскакали с мест.

– Скоро повезут его, господина шестирукого, ажно в самую, сталбыть, столицу. Маги-воины, етить их, повезут, – доложил Обрубок, из уважения прикрывая гнилой рот ладонью. Напрасный труд – тухлая вонь его дыхания распространилась всюду.

– Как ты узнал? – спросил Гай задумчиво.

– Истинную правду грю, господин, – Обрубок по своему обыкновению приплясывал на месте и гримасничал, избегая смотреть Гаю в глаза. – У самого ихнего орденского помещения весь-то день в грязи провалялся, задрог, промерз, но все до словечка-то слышал, что маги говорили. Столовая там у них палата, сталбыть, так вот они там, значитца, столовались, маги-то, да выходя на улицу обо всем и судачили. С самого утра, через Висельные ворота, язви их, и повезут господина-то, шестирукого-то, вот как солнце светит, истинную правду говорю, чтоб треснуть мне…

– Ты знаешь, по каким местам они поедут? Опиши дорогу как можно подробнее.

– Ну, дорога-то, господин, она одна, второй-то, откуда ж, тудыть, взяться-то? Как из ворот, из Висельных-то, выйдешь, сначала все деревеньки да всяки там выселки, дальше поля, а как солнце, язви его, сядет, там будет Навозня, сталбыть. А после Навозни леса все пойдут, опосля поля, опосля сызнова леса, так денечков пять, мобыть и скорше, ежли поспешать, а там на большую дорогу выедут и уж до самого-то Дельморека, язви его, все по ней да прямо, там уж деревня на деревне, как прыщи по заднице пойдут.

– Сколько их будет?

– Того не знаю, вашмилость.

– Идем, – махнул Гай своим. Те радостно повскакали с мест.

– Да куда ж вы, господа, на ночь глядя-то, остались бы, чай откушаете чего.

– Путь неблизкий. Уже вечер. Пора.

Не скрывая своего облегчения, все высыпали на воздух. Здесь дышалось свободнее, да и спокойнее было на душе – не то, что в четырех стенах, когда в любой момент могут нагрянуть выродки. Гай повел своих знакомой дорогой в лес.

– Гай, что ты задумал? – спросил Ральф.

– Шагу прибавь, – только и ответил Гай.

В глухой ночи они вышли к дороге, по которой, если верить Обрубку, завтра выродки повезут Кастора. Вернее, к полосе мокрой грязи, потому что настоящие мощеные дороги редки в Проклятой Земле. Оставалось только найти подходящее место.

Гай объявил привал.

Они расположились около огромного, поросшего мхом валуна с плоской верхушкой и подкрепились захваченной из дома провизией. Гай строго запретил своему отряду принимать внутрь пищу и питье из Проклятой Земли. Никто не мог сказать с уверенностью, продолжается ли до сих пор действие Отравленных вод, сошедших с неба в незапамятные времена. Гай предпочитал не рисковать. Сам он никогда не ел и не пил ничего здешнего.

– Поели? Хорошо. Теперь слушайте, что мы будем делать. Кастора повезут по этой дороге. Сейчас, пока темно, мы пойдем по ней. Пока темно, это безопасно. Выродки не видят в темноте. Нужно выбрать место – подальше от любого жилья. Там устроим засаду. Я знаю, что вы устали. Но сейчас нужно идти. Отдыхать будем после. Хум, можешь снять одежду выродка и ходить, как привык.

Радостно ворча, Хараш опустился на четвереньки, высунул наружу хвост. Но уже сгустилась тьма и надежно скрывала их от глаз Проклятых, так что это не имело никакого значения.

Они шли всю ночь и еще долго после восхода.

– Здесь, – сказал Гай. – Можете еще поесть, потом начнем.

Воздух был чист – насколько он может быть чист в Проклятой земле. Ниоткуда не пахло дымом. Значит, до жилья далеко. По обе стороны дороги расстилалось поле – бурое, утыканное толстыми серыми обломками сухих стеблей.

– Где же мы спрячемся, Гай? – спросит Ральф растерянно. – Можно бы в той роще, но она слишком далеко от дороги…

Гай не стал ему отвечать. Все же Ральфу нужно научиться соблюдать приступ Немногословия.

– Арав, бертольдов гриб у всех есть? Хорошо. Хум!

Славный Хараш с готовностью повернулся к Гаю. Хум устал не меньше остальных, но всем видом своим показывал, что готов быть полезным.

– Хум, копать, – велел Гай.

Через пол-чаши они устроились в вырытых Хумом неглубоких ямах по обе стороны дороги. Хараш как мог забросал их комками земли и засохшей ботвой. О том, как Хум спрячется сам, Гай не беспокоился – никто не умеет сливаться с землей лучше, чем Хараш, вышедший на охоту.

Время шло. Гай чувствовал, как его затягивает в сон. Есть предел любой выносливости. Проклятая земля давила на детей Пророка. Все, что он видел здесь, носило на себе следы древнего проклятия – бесцветный мох, истощенные, вытянувшиеся вверх деревья, хилая, безжизненная растительность. Как не похоже это было на Чистую землю с ее яркими красками, где леса густы, травы высоки, где каждая былинка полна упрямой воли к жизни. И воздух там совсем другой, от него прибавляется сил, а здесь пахнет смертью. И нечистотами, конечно. Гай был Арав, а значит, когда требовалось, мог во славу Пророка переносить и более тяжкие лишения. Но молодых было жалко. Готовы ли они к таким испытаниям?

По дороге кто-то ехал. Гай встрепенулся. Но нет, это одинокий выродок, а они ждут отряд и повозку. Не подвел бы Хум, не выскочил раньше времени… Но нет, обошлось. Снова стало тихо.

Короткий день переходил в сумерки. Гай уже стал опасаться, что выродки поехали другой дорогой или вообще остались в городе. Но тут он почувствовал легкие содрогания земли. Они приближались. Гай слышал, как чавкают по грязи копыта ездовых животных. Скрипели колеса. Ральф рядом не шевельнулся, но задышал часто.

Гай знал – это те, кого они ждут. Так подсказывало ему чутье. Слишком долго он выслеживал Охотников за корнем в Чистой земле, чтобы теперь обознаться. Теперь он и сам был охотником – на Охотников.

Выродки приближались. Кажется, их было не так много – едва ли больше десятка. Хотя, если среди них окажутся демоны, десяток может стоить двух. Внезапно они остановились.

– Не кажется ли вам… – отчетливо произнес кто-то из них, и в этот момент голос, показавшийся Гаю знакомым, прокричал:

– Берегись!

Медлить было нельзя.

– Вперед! – закричал Гай, выплевывая набившуюся в рот траву. Одним прыжком он выскочил из укрытия. Комья земли полетели в разные стороны.

На дороге выродки сбились в кучу вокруг крытой повозки. Размахнувшись, Гай швырнул в них бертольдов гриб. Ральф последовал его примеру. Черные кожистые шары лопнули, и туча мельчайших спор облаком повисла в безветренном – хвала Пророку – воздухе. С другой стороны дороги метал свои снаряды Крис.

Прав был мудрый Серапион, призывавший изучать выродков и всюду искать их слабые места. Бертольдов гриб, безвреднейшее растение, в зеленом виде годное на приправу, в спелом – ни на что не годное, оказалось для Проклятых ядовитым. Гай открыл это случайно. Он выслеживал охотника за корнем и видел, как проклятый наступил на такой гриб – хорошо созревший, пропеченный солнцем. Гриб взорвался, а выродок схватился за горло, слезы полились у него из глаз, слизь хлынула из носа, потом он согнулся пополам в приступе кашля. В это время его легко можно было убить, но Гай хотел посмотреть, что будет дальше. Прокашлявшись и протерев глаза, выродок пришел в себя. Так Гай узнал, что бертольдов гриб для выродков не смертелен, но удушлив и слезоточив. Проклятого он убил, а грибов же насобирал много, хорошенько просушил и хотел опробовать весной. Но вышло так, что пригодились раньше.

Оглушительный рев огласил окрестности – это Хум бросился в самую гущу выродков. Двое проклятых сразу оказались на земле, сброшенные своими животными. Остальные, ослепленные, сбитые с толку, еще пытались сражаться. Их звери, встав на задние ноги, в ужасе били по воздуху передними. Те животные, что были впряжены в повозку, пятились, пытаясь повернуть, но не могли. И среди всей этой сумятицы, зажав нос рукой, заливаясь, как и все выродки, слезами, пытался сладить с беснующимся ездовым зверем Квентин, которого Гай уж никак не рассчитывал встретить в этом году. Велика милость Пророка, подумал Гай, воистину бесконечна и непостижима.

– Хум, этого – живым! Убейте остальных, Дети Пророка! – закричал Гай, срывая голос.

Выродки, одетые в одинаковую зеленую с черным одежду, хоть и ослепленные, все еще пытались защищаться. Видимо, это были сплошь демоны, обладающие каким-то чувством помимо зрения. Во всяком случае, ни один из них не задел клинком соседа. Надо было спешить, пока не закончилось действие гриба.

– Арав, иглы! – скомандовал Гай, вытаскивая духовую трубку. – Цельтесь в лицо, в шею, у них под одеждой может быть железо!

Смазанные жабьим ядом иглы полетели точно в цель. И Ральф, и Крис были превосходными стрелками. Гай сам учил их.

Как метлица под серпом валились на землю Проклятые, роняя бесполезные, так и не пригодившиеся им мечи.

– Добейте их!

В стороне Квентин все еще пытался укротить своего зверя и при этом отбивался от наскакивающего на него Хума. Гай метнул в их сторону последний гриб. Теперь за Хараш можно было не беспокоиться.

Крис уже отыскал на шее у старшего выродка ключ и сорвал замок с двери повозки. Внутри обнаружился Кастор, закованный в цепи, погруженный не то в сон, не то в забытье. Скирра был бледен, на вопросы не отвечал, никого не узнавал, ноги у него подгибались, а руки непрестанно бессмысленно шевелились. Гай освободил его от оков, и все вместе Арав не без труда выволокли беспамятного Кастора на воздух.

Хум тем временем управился с Квентином. Выродок лежал, прижатый к земле могучими руками Хараш, и корчился от кашля.

– Хорошая работа, – подвел итог Гай, и улыбнулся сам, видя, как озарились радостью потные, пыльные лица его соратников.

Благодарю тебя, Пророк, мысленно вознес хвалу Азарию Гай. А теперь позволь нам довершить начатое, и даже если завтра ты призовешь меня, никто не скажет, что Гай из рода Арав прожил жизнь бесполезную.