Читать книгу Воздух, смерть и корень - Татьяна Вольпе - Страница 9

Нос и горло горели огнем, но слезы, хвала Пророку, унялись. Квентин снова видел. Правда, рассматривать было особо нечего. Грязь да затоптанная в нее солома – больше, лежа носом в землю, не углядишь. Да и стемнело уже порядком.

Лапа волкодлака упиралась Квентину между лопаток. Иногда выродок выпускал когти – чуть-чуть, намеком. От звериной вони было не продохнуть. Квентин слышал, как шумно дышит Проклятый. Несколько раз на голову капнула слюна.

Обидно и позорно было вот так умирать – не в сезон, не в Проклятой Земле, а здесь, по пути из Страгны в Навозню, пропадать ни за что, ни про что. И ведь это еще не самое худшее. Раз живым взяли – значит, задумали что. Кошмарное что-нибудь и мерзкое, это уж к Оракулу не ходи.

При мысли о том, что ожидало его впереди, Квентин невольно дернулся, и когти больно впились ему в спину.

– Что делать с падалью и с повозкой, Гай? – спросил кто-то из круда. – Спрятать?

– Как ты их спрячешь в поле? – возразил другой. – Если только к тем деревьям оттащить?

– Хватит разговоров, – оборвал их Гай. – Оставьте все как весть. Уходим. Хум, подними этого.

Огромная лапа вздернула Квентина, поставила на колени. Теперь выродок дышал ему прямо в ухо. Квентин знал – пошевелишься, и шею прокусит.

Надо было что-то придумать, выкручиваться надо было. Если утащат с собой в Проклятую землю, то такое с ним сотворят, что неправедным в ядовитой геенне позавидуешь. Бежать? Хромому от выродков в чистом поле не уйти. Волкодлак мигом догонит. Ох, Пророк и сподвижник Квентин, ну и влип же… И ведь на кого нарвался – на Гая, чтоб ему ни дна, ни покрышки, ни сна, ни передышки…

Гай подошел к Квентину и некоторое время рассматривал его, склонив голову набок. Во тьме его худое, бледное, узкое лицо с запавшими щеками казалось почти человеческим. Разве что слишком гладкое, как у женщины. И глаза – таких у людей не бывает – большие, раскосые. Сейчас не видно было, но Квентин знал, что они тускло-фиолетовые, почти черные. Ничего они не выражали, словно пустые дыры – ни ненависти, ни злобы. Попадись ты мне в руки, подумал Квентин, я бы на тебя не так смотрел, тварь бездушная.

– Ральф, свяжи его. Хум, сторожить, – бросил Гай и отошел.

Квентин почувствовал, что от злобы у него темнеет в глазах. Убийца Майлза был рядом, жил, дышал, торжествовал победу, и ничего нельзя было с этим поделать.

Пока молодой круда крутил Квентину руки, Гай пытался привести в чувство шестирукого. Похожий на небольшой стог сена, тот сидел у дороги, низко свесив косматую голову, и чуть покачивался из стороны в сторону. Гай прыскал ему в лицо водой, бил по щекам – все попусту.

– Кастор, нужно идти. Кастор, вставай, – уговаривал Гай. Но шестирукий только мычал что-то и отмахивался. Руки его ходили вразнобой – зрелище тошнотное.

– Хум, ко мне.

Волкодлак отпустил Квентина и вприпрыжку понесся на подмогу.

Гай попытался навьючить на него беспамятного Кастора. Но шестирукий был тяжел – уж на что волкодлак сильная тварь, и то лапы подогнулись. К тому же, как ни старался Гай пристроить ношу половчей, все равно получалось, что огромные ноги Кастора свисают и волочатся по земле.

– Надо всем вместе, Гай, – подал голос круда, стороживший Квентина.

И то верно, такую тушу и вчетвером до Проклятой земли тащить – мало не покажется, подумал Квентин. А значит, я в компании уже лишний. Ну, что ж, спасибо Пророк и Сподвижники за вашу милость. Значит, тут прикончат. Все лучше, чем муки в Проклятой земле принимать. Хоть и глупо это было, Квентин все же бросил взгляд на дорогу – вдруг, кто покажется? Но, конечно, никому и в голову не пришло на ночь глядя разъезжать здесь. А если бы и проехал? Только себе на беду. Помочь сейчас Квентину мог бы только воинский отряд. Нет, лучше хлавинерский.

Гай окинул взглядом тушу шестирукого и вздохнул.

– Да, надо всем вместе, – признал он.

Оставив беспамятного в покое, он повернулся к Квентину. В руке у Гая был нож, и нож этот в темноте отблескивал тускло, как рыба в мутной воде.

Пророк и Сподвижник мой Квентин, вам препоручаю душу свою, а как там дальше не вспомню сейчас, вы уж простите.

И вдруг что-то случилось.

Что именно, Квентин так и не понял. Ощущение было – будто доской по лбу хватили (бывало с ним и такое, захочешь – не забудешь). В глазах потемнело, в голове похолодело, а в ушах раздался звон битого стекла – и не какого-то жалкого окошка, а будто целый храмовый витраж разлетелся на осколки. Длилось это недолго, раз – и прошло. Осталось только головокружение, да еще почему-то сильный запах подгоревшей молочной каши.

Гай сидел на земле и держался за голову. Ощетиненный волкодлак заслонил собой шестирукого. Двое младших круда прижались друг к дружке, как испуганные дети – правда, у одного в руках был нож, у другого – духовая трубка.

А в двух шагах от Квентина стоял маг Лугару, невозмутимый и спокойный.

– Кто ты? – спросил Гай.

Квентин хотел крикнуть магу – берегись, беги! .Лугару стоял на самом виду. Сейчас плюнут в него иглой – и конец. Серое одеяние мага слабо светилось в густом сумраке – легкая мишень, по такой и младенец не промажет.

– Я Лугару, маг второй ступени посвящения Ордена Молчаливых гостей, смиренный служитель Пророка, – ответил Лугару вежливо и с достоинством, как будто и не с выродком разговаривал.

– Ты пропустил его! – укорил Гай волкодлака.

– Нет. Не быть. Не чуять, – проворчал монстр.

– Не ругайте его, – сказал Лугару ласково и успокоительно, – Он не мог меня увидеть. Молчаливый гость должен быть незаметен, лишь дела его видны миру.

Младшие круда испуганно зашептались.

– Откуда ты взялся? – спросил один из них.

– Пришел. По дороге.

Гай явно был в замешательстве. Впрочем, Квентин мог сказать о себе то же самое. Уж он ли не вглядывался, он ли глаза не таращил – никого там не было.

– Что ты сделал со мной? – спросил Гай. Виду него был озадаченный – и более чем когда-либо человеческий.

– Наложил заклятье. Чтобы ты не навредил моему другу Квентину. Теперь он в безопасности.

– Как так?

– Любой вред, который ты ему причинишь, отзовется тебе вредом равноценным.

Гай повернулся к Квентину и нож угрожающе качнулся в его длиннопалой руке.

– Ты не веришь мне? – изумился Лугару.

– Нет.

– Молчаливые гости не изрекают лжи.

А может, мне все это снится, подумал Квентин. Или я упился до бесчувствия. Или это хлавинум со мной шутки шутит. Говорил же лекарь, что один раз переберешь его – и потом годы спустя, когда худа и не ждешь, в мозгах может помутнение сделаться. Вот это вернее всего.

Гай был уж рядом и вдруг неуловимо быстрым движением несильно ткнул Квентина острием ножа между ключиц. Было почти не больно, только горячая струйка поползла по груди, пятная рубаху.

Воцарилось молчание, густое и скверное. На груди у Гая тоже показалась кровь, темная, быстро застывающая кровь выродка. Лугару молча наблюдал за происходящим, как будто его это все ни в коей мере не касалось. Младшие выродки запричитали невнятно. Квентин разобрал только «демон» и «скверна».

– Мы не отпустим его, демон, – сказал Гай. Голос у него стал предобморочный. Ага, и тебя пробрало, подумал Квентин злорадно. – Мы заберем его с собой. Дома мы найдем способ обезвредить твою скверну. И тогда я его убью.

– Снять заклятие вам не по силам. А если Квентин вдруг вздумает убить себя, умрешь и ты.

Убивать себя, даже ради того, чтобы расправиться с Гаем, Квентину не улыбалось. Прикончить Гая – дело прекрасное и нужное, спору нет. Но хотелось бы пожить потом. Хотя его мнения, похоже, никто не спрашивал.

– Ничего, – Гай уже взял себя в руки. Теперь он был само спокойствие. – Я пойду на это. Моя жизнь в обмен на него смерть. Я всегда был к этому готов.

Вот тут Квентин испугался по-настоящему.

– Ты так думаешь? – спросил Лугару печально. – А если я его убью сейчас?

– Как так? – Гай явно оторопел. Квентин, по правде сказать, тоже.

– Я не хочу, чтобы он принял жестокую смерть в чужом краю, от ваших рук. Как истинный друг, я должен ему помочь – любой ценой. Пророк все знает, и он простит. Я избавлю хлавинера от мук. И ты умрешь тоже. Я вижу, тебя это не пугает. Но подумай, что будет с твоими спутниками? Разве без тебя найдут они дорогу домой? Маги Западного ветра нагонят их и убьют. И этого, – Лугару небрежно ткнул пальцем в сторону шестирукого, – вы тоже никогда не доставите обратно.

Выродки молчали.

– Разойдемся мирно, – сказал Лугару увещевательно. – Когда и вы, и мы, будем в безопасности, заклятие будет снято. И я знаю, о чем вы сейчас думаете. Моя смерть ничего не изменит. Если убьете меня, заклятие не спадет. Оно останется – насовсем, навечно. Так что отпусти хлавинера, прошу. Ты же разумное существо, соглашайся.

– Гай, это ловушка, – сказал один из круда. – Не слушай демона, Гай. Он хочет погубить нас всех.

– Вовсе нет, – запротестовал Лугару. – И потом, я же еще не сказал вам главного. У вас есть гарантии безопасности.

– Какая еще гарантия? – спросил младший круда. Похоже, с субординацией у него было не очень. Все время наперед старшого лез.

– Заклятье мое действует в обе стороны, – радостно объявил Лугару.

А я-то думал, хуже быть не может, обреченно подумал Квентин. Вот я дурак.

Гай задумчиво прищурился – и уколол себе палец ножом. Квентин почувствовал, как и ему в палец впилось острое лезвие.

– Ну же, – поторопил Лугару, – проявите благоразумие. Лично я из благостного Ордена и насилия не приемлю. Но вот братья Западного ветра… Вам лучше поспешить.

Гай молчал, опустив голову.

– Хорошо. Мы уходим, – обратился он к соплеменникам. – Я все равно убью охотника, рано или поздно. У нас есть дела поважнее.

Еще не до конца поверив в свое освобождение, Квентин смотрел, как выродки серыми тенями растворяются во тьме. Жить? Опять?

Лугару освободил его от пут.

– Вставай, друг мой, идем, – попросил он.

Мало еще что понимая, Квентин потащился по дороге вслед за магом, не задумываясь, куда они идут и зачем. Лугару шагал впереди, спотыкаясь, как пьяный. Вдруг маг упал. Квентин хотел помочь ему встать, но вместо этого почему-то сам оказался на земле. Лежать оказалось намного лучше, чем стоять, и неизмеримо лучше, чем идти. Гонись за ним волкодлаки, Квентин бы не смог сейчас подняться. Из последних сил он перекатился на спину и посмотрел в небо. Какие большие звезды в поле, подумал он отстраненно. Совсем не то, что в городе. И луна такая красивая. Похожа на блин со сметаной, только обкусанный малость.

Тут кто-то хорошенько тряхнул его, и Квентин очнулся. Лугару, помятый и более обычно бледный, теребил его.

– Вставай, ты замерзнешь. Надо, друг мой. Идем.

Квентин кое-как поднялся – сначала на четвереньки, потом и на ноги.

– Куда мы? – пробормотал Квентин заплетающимся языком.

– Туда, где я оставил свою лошадь.

– Как ты меня нашел? Откуда вообще взялся?