Читать книгу Девочки играли в апокалипсис - Татьяна Ясникова - Страница 3

АКью10.10 услышал голос, который ему шепнул:

– Ты Ваня. Тебя зовут Ваня.

АКью10.10 сел на кровати. По инструкции на раздумья утра отводилось три минуты. По их истечении АКью10.10 встал, откинул свою кровать в нишу. Белье уплыло по ленте транспортера в стирку, вместе с бельем тысяч АКью, вставших в ту же минуту в разных комнатах.

За три минуты размышлений АКью10.10 решил, что будет называть себя Ваней. Неслыханное прежде сочетание звуков несло в себе новизну.

Ваня проделал утренние процедуры и облачился в спортивный костюм со знаками спасителей человечества. Эти знаки были цветы эдельвейса. При вручении униформы Ваня впервые услышал слова «эдельвейс» и очаровался им. Это слово, им произнесенное утром, поднимало его с постели.

Пробежка по замкнутому периметру двора, завтрак с другими АКью в общей столовой – и за работу.

Ваня входил в комнату, нажимал на кнопку стола, из ниши выдвигался голографический компьютер. За ним и предстояло Ване провести свой день. Задача его группы была уберечь Землю, то есть, их блок-секции и двор, в равновесном состоянии. Если не взяться за работу хотя бы одному АКью, произойдет крен, и все существующее повалится. Это Ване показали на примере табурета, который падает, когда его поддевают ногой. Ваня был очень озабочен тем, чтобы в его комнате ничего не падало.

Работал он до обеда, проделывая за компьютером ряд операций, каждый день одних и тех же. Каждый день он стремился оптимизировать скорость, и, если ему удавалось одолеть ускорение хотя бы в тысячную долю секунды, на экране загорался алый флажок поощрения.

Ваня знал: другие АКью, так же, как и он трудятся в своих комнатах. Их сближает задача спасения Земли, а разделяет то, что у каждого своя оперативная задача, исключающая возможность консультаций. Надо быть бдительным, и всегда, в столовой и на прогулке повторять про себя последовательность выполнения действий.

Перед Ваней замелькали ряды разноцветных квадратов, принося ему чувства самоуважения и удовлетворенности.

В этот день Ваня замешкался. Он отключился на целую минуту, повторяя про себя: «Ваня. Иван».

Но потом наверстал. В этот день Ваня не получил флажка поощрения. Он уложился в свое время. Он знал, что десять флажков порицания означают отстранение от работы. А она нравилась Ване.

Обеденной прогулки у них не было. Они шли в комнату обследования, на выходе получали обед здоровья, который съедали, стоя за стойками. Потом проходили в спортзал для легкого бега по кругу, чтобы убедиться в пользе обеда, дающего силы.

Ване захотелось не бежать со всеми, а подумать. Но тело его само включилось в бег. До самой вечерней прогулки после ужина у него не было времени задать себе несколько простых вопросов.

И только вечером, в их прекрасном дворе с качалками, самокатами, спортивными снарядами ему удалось, встав у большой клетки с птичками и, делая вид, что он за ними наблюдает, задуматься.

К нему приблизился АКью10.0,2. Ваня спросил его:

– Как ты думаешь, АКью10.0,2, почему эти птицы сидят в клетке?

– Чтобы мы всегда знали, где их найти, – ответил АКью10.0,2 с ласковой улыбкой.

– А как ты думаешь, АКью10.0,2, если открыть дверцу, захотят ли они выбраться?

– Спроси у надзирателя, я не знаю.

Ваня не пошел спрашивать у надзирателя. Тот сам подошел к клетке.

– Милые птички, милые птички, – сказал ему Ваня, – Но я хочу покататься на самокате.

Перед сном он подошел к стене С-3. Стены в комнатах были пронумерованы. С-1 была с входными дверями и санузлом. К С-2 с окном во внутренний двор примыкал рабочий стол, С-3 была глухая, а С-4 – с кроватью и плательным шкафом.

Перед сном Акью обычно занимались рукодельем. Ваня вышивал бисером, а готовыми изделиями можно было обмениваться. У Вани не было ни одной из сделанных им красивых вещиц, но была инкрустированная шкатулка от АКью6.6, где он хранил приспособления своей работы, кисетики с бисером, вышитые АКью8.3, под потолком висел бумажный разноцветный шар АКью3.0.

Время от времени у них проходили выставки изделий, там и можно было ими обменяться. Процесс обмена занимал несколько суток. Это были дни, когда заботу о равновесном сохранении положения Земли брала на себя техника. Как объяснили АКью, это были дни равновесной инерции, не требующие особого внимания.

АКью и в самом деле чувствовали в эти дни облегчение душевного состояния.

Вечер у Вани получился особенный. «Ваня, Иван», – повторял он про себя с энтузиазмом. Камера наблюдения, охватывавшая всю его комнату, не фиксировала ничего необычного.

Впервые в жизни в Ванину голову пришла мысль о параметрах пространства. Он знал, что его комната представляет его упрощенную модель. Ходить следует по ровному полу, и с этого все начинается: стены могут иметь сколько угодно поверхностей, проецируемых в другие измерения, потолки тоже. Но пол – должен быть ровным, стол, стул и кровать тоже.

Ваня подошел стене С-3, подумав впервые: «А что за ней?». Он поскреб бархатистую поверхность стены ногтем. На ней появилась царапина.

Ваня ужаснулся и лег спать.

Весь следующий день он занимался обычными делами, но легкое чувство тревоги не покидало его. Вечером на прогулке он снова подошел к клетке с птицами. Это были волнисты попугайчики. АКью10.0,2 снова приблизился к нему. Как говорится, если что-то повторилось, значит, это уже не случайность.

– Как тебе эти птички? – спросил его Ваня.

– Отлично, – ответил АКью10.0,2. – Они созданы радовать нас. Если бы у них были руки, а не крылья, они были бы одними из нас…

– Озабоченными мировыми проблемами? – попытался закончить его фразу Ваня.

АКью10.0,2 ощутил беспокойство. Он посмотрел вокруг. АКью, одетые одинаково, сновали тут и там, прыгая, качаясь, бросая мячи. «А кто же в эти мгновения поддерживает гравитационное равновесие?» – эта мысль потрясла его.

Всех АКью охватило неожиданное беспокойство. Они увидели, как АКью10.0,2 подходит к надзирателю и задает ему какой-то вопрос, а надзиратель с доброй улыбкой ему отвечает. АКью10.0,2 улыбается в ответ. Через несколько минут к нему подошли двое. Больше АКью10.0,2 другие АКью не видели.

Вновь оказавшись в своей комнате, Ваня подошел к царапине на стене. Он увидел, что она слегка поблескивает. Ваня снова провел по ней ногтем и понял, что за бархатистой поверхностью скрывается материал, похожий на стекло. Не думая, что он делает, Ваня поскреб еще. Получилось красивое золотисто-розовое матовое пятно. «Акью10.0,2 увели двое, – вспомнил он. – Неужели и меня могут увести?». Слезы хлынули из его глаз, он закрыл их обеими ладонями. Он так любил свою комнату и свою работу.

Ваня коснулся мокрым пальцем сделанного им пятна. И – о, ужас, оно стало таять, превращаясь в дырку.

– Стена плача, – сказал он сам себе. Дырка продолжала расти.

– Сказать надзирателю? Что же будет тогда? – раздумывал Ваня. Наконец, он догадался заглянуть в получившееся отверстие и увидел зеленую траву и деревья. У них во дворе это все было.

Тут приблизилась минута умывания и сна, и Ваня подчинился распорядку.

Вечером следующего дня, чтобы не говорили: «Он каждый день стоит возле клетки с птицами», Ваня решил покататься на самокате. Удрученный мыслью о стене С-3, он наехал на Акью 0,1.0,2, спешившего ему навстречу на таком же механизме. Оба они упали. Ваня разбил нос, а АКью 0,1.0,2 содрал кожу на защемленном при падении пальце.

Весь двор на мгновение притих, но, услыхав эту тишину, снова заполнил ее непринужденными звуками веселья.

Надзиратель сопроводил обоих АКью к доктору. Остановив кровотечение из носа Вани и, обработав палец АКью 0,1.0,2 так, чтобы на нем не осталось следов, доктор спросил:

– Что стало причиной происшествия?

АКью долго молчали.

– Вы подскажите правильный ответ, – наконец осмелился произнести Ваня.

Доктор, увидев его дружелюбную ласковую улыбку, подумал, что хотел бы встречать такого хорошего парня в их дворе, в столовой, в спортзале и решил ему помочь. Он заглянул в компьютер и прочел вслух:

– Я нечаянно. Сам не знаю, почему это получилось. Так сложились векторы.

Ваня повторил за ним. Тоже сделал и второй АКью.

Пока доктор залечивал его палец, искал правильный ответ, Ваня стянул сначала один, потом другой моток эластичного бинта из оказавшейся рядом с ним большой коробки. Что он делает, он не понимал, повторяя про себя:

– Я нечаянно. Сам не знаю, почему это получилось. Так сложились векторы.

АКью вернулись на площадку двора. Считалось, что одинаковые одежды не способствуют запоминанию виновников происшествий. Отягощенный спрятанными бинтами, Ваня не мог дождаться окончания прогулки, не мог бегать и прыгать. Он присел у песочницы, нарисовал вертикальную полосу и спросил у АКью 04.04, возившегося рядом:

– Как сделать длинное еще длиннее?

– Спроси у надзирателя, – предложил тот.

Подошел надзиратель.

– Что это? – спросил он.

– Полоска, прочерченная в песке указательным пальцем, – ответил Ваня.

– Ага! – сказал надзиратель. Ему очень хотелось, чтобы сегодняшняя прогулка АКью скорее закончилась.

Очутившись, наконец, в комнате, Ваня закрылся в санузле и связал бинты. После этого он подошел к дыре в стене и снова заплакал. Ему не хотелось покидать комнату, друзей, такую сверхважную и ответственную работу. Последнее особенно печалило его. Он надеялся, что возможность появления таких балбесов, как он, предусмотрена руководством.

Чем дольше Ваня плакал, тем больше росла дыра, словно указывая на неотвратимость его безжеланного побега.

– Ну, почему, – думал Ваня, – случилось это?!

Материал стены, способный к самоисчезновению и самовосстановлению, был гордостью его безвестных разработчиков и применялся свыше ста лет. Снаружи он был покрыт пленкой, защищающей от сырости, а изнутри особой краской, слои которой наносились год от года все тоньше и тоньше. Маляры не имели представления о сверхответственности своей работы.

Ваня плакал и плакал, пока не устал. Плакать приходилось беззвучно. Потом он сунул в карман складной ножичек, пригождавшийся для работ по бисеру, вынес из санузла тряпку для стирания пыли, и, делая вид, что протирает стул, привязал к нему бинт, быстро поставил стул к проему в С-3 и прыгнул вниз, держась за конец бинта.

Утром на прогулке надзиратель обнаружил его отсутствие и, не мешкая, сообщил об этом выше. Координаторы блок-секций АК, числом пятеро, собрались на совещание.

Видеокамера показала пустую комнату. В ее функции входило отключаться при появлении чего-либо нестандартного, немедленно стирать запись.

Полдня никто из координаторов не решался что-либо произносить. Наконец, после полезного обеда, включавшего стимулятор искренности, один из них произнес:

– Комната пуста.

После обеда следующего дня второй произнес:

– Неужели АК в санузле?

На третьи сутки третий сказал, что надо отправить в комнату АК группу. Чем занимались АК, координаторы не знали. Это было тайной АК. Координаторам было известно только то, что, если от каждого компьютера поступает сигнал, что АК играет за ним, помнит о своей идентичности, этого достаточно.

Жизнь АК текла однообразно. До пяти лет у каждого были родители, после пяти все отправлялись в спецшколу на перевоспитание и там распределялись по группам. В будущие родители попадал мало кто, и число их сокращалось. После подращивания одного, второго и третьего ребенка их функции прекращались. Наиболее здоровым считался третий ребенок, из-за этого приходилось мириться с первым и вторым. Координаторы и надзиратели получались из первых, наиболее ответственных.

Прошло десять дней, пока координаторы разработали план действий. Они сообщили надзирателям, что те должны перед ужином и прогулкой АК собраться на лекцию о новой вечерней дворовой игре «Ну-ка, фигура, замри». Предполагалось, что надзиратели не смогут усвоить ее основные идеи и попросят в практику не вводить.

Тем временем трое координаторов не замеченными войдут и обследуют комнату АКью10.10…

– Мы ничего и никого не обнаружили. АКью 10.10 поглотили стены сообщили они вечером на новом совещании. О том, что у стен есть какой-то секрет, они догадались давно, когда к ним приезжали с лекцией об устройстве мира, и лектор сообщил, что его опора – его стены.

Прошло еще несколько дней, пока, наконец, координаторы приняли решение. Они издали приказ об увеличении порций АК на 0,00058 грамма, чтобы не сообщать наверх об уменьшении поставок на ту же цифру, чему режим объяснения не находился. Внутренние же приказы читались вышестоящим начальством крайне редко, словно и те избегали нештатных вещей.

Координаторы даже и не подумали, что их уловка может быть раскрыта. Они обратились к статистике и обнаружили, что за сто лет порция питания увеличивалась пять раз и всегда на 0, 00058 грамма. Столько, надо полагать, и было случаев поглощения АК стенами. Следовало теперь устранить следы проживания кого-либо в опустевшей комнате. Собрать надзирателей на повторную лекцию об игре «Ну-ка, фигура, замри!». Эту лекцию приходилось читать три-пять раз в году, столько раз в блок-секциях АК случались происшествия, о которых надзирателям знать не следовало.

Ваня заночевал в ложбинке близ корней дуба. Ему понравилось давать названия невиданным вещам, в упоении этого занятия он и уснул.

Много дней он брел на север, питаясь орехами и яблоками. Он пожалел, что не прихватил с собой куртку, и понял, что инструкции на сложившуюся ситуацию ему не дадут. Хотелось плакать, но Ваня не решился. Слезы уже принесли ему страшный вред. Ваня решил, что он оказался внутри экрана огромного компьютера. Раз он работал, значит, все было как надо. Его исключительные функции по поддержанию равновесного состояния Земли взял на себя кто-то другой, а больше волноваться было не о чем.

Наконец, спустя месяц, а Ваня делал своим ножичком отметки на палке, названной им посохом, он очутился на высоком берегу широкой, полноводной реки.

И тут к нему бросился человек с белыми волосами и бородой в поношенном костюме АК.

– Наконец-то я могу спокойно умереть, – воскликнул он, – я мечтал увидеть АКью напоследок!

– Живите! – воскликнул Ваня. – Как вас зовут?

– Иван.

– И меня Иван…

– Значит, я могу умереть спокойно!

– Как же вы это сделаете?

– Я давно придумал. Я брошусь в реку.

– Пока я шел, я понял, что надо найти женщину. Я видел их, у меня была мать.

Вот я тоже думал и понял, что река – это мать. Река – это память.

– Да? – удивился Ваня. – Тогда, пожалуй, бросимся вместе. Она красивая.

АК стояли и смотрели, как переливается прохладная река, искры скачут по ней рябыми язычками пламени.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Ваня. – На другом берегу вышли с пляской девушки в алых сарафанах!