Читать книгу Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс - Страница 2

На Тиамака давило отсутствие деревьев в землях Высоких тритингов. Да, Кванитупул также производил странное впечатление, но он с самого детства там бывал, и обветшалые здания и многочисленные каналы немного напоминали ему о доме в болотах. Даже в Пердруине, где он провел одинокое время в ссылке, было множество стоявших близко друг к другу домов, бесконечных узких переулков и темных тайных мест, а над городом висел соленый запах моря – в результате Тиамак мог там жить, не испытывая ностальгии. Но здесь, среди лугов, он ощущал себя уязвимым и совершенно чужим. Крайне неприятные чувства.

Те, Что Наблюдают и Творят, уготовили для меня диковинную жизнь, – часто думал он. – Мне выпала самая необычная судьба из всех моих соплеменников, если не считать Нуобдига, женившегося на Огненной сестре.

Иногда он находил утешение в этой мысли. В конце концов, быть избранным для участия в столь удивительных событиях являлось в некотором смысле компенсацией за годы непонимания со стороны его собственного народа и обитателей Пердруина. Конечно, его не понимали – он был особенным: кто еще из враннов способен говорить и писать на языке обитателей материка? Но в последнее время, когда Тиамак находился в окружении жителей других земель, не зная, что случилось с его собственным народом, он страдал от одиночества. В такие моменты, встревоженный северной пустотой, что окружала его со всех сторон, Тиамак подходил к реке, протекавшей через лагерь, и слушал так хорошо знакомые ему успокаивающие звуки мира воды.

Как раз этим он и занимался некоторое время, сидел, болтая смуглыми ногами в воде Стеффлода, несмотря на холод и пронизывающий ветер. Настроение у него улучшилось, и теперь он возвращался в лагерь. Вдруг мимо него промчался кто-то странный – он бежал, не обращая внимания на разметавшиеся на ветру белые волосы, причем непонятное существо двигалось гораздо быстрее обычного человека. Тиамак не успел оторвать от него взгляда, как в воздухе пронеслась большая птица – она летела низко, словно преследовала первого.

Очень скоро оба исчезли из вида на холме, где располагался лагерь принца. Ошеломленный Тиамак немного постоял, но быстро сообразил, кто бежал первым.

Женщина-ситхи! – подумал он. – За которой гнался ястреб или сова?

Это не имело смысла, однако она – ее звали Адиту – также казалась Тиамаку необъяснимой. Ничего подобного он прежде не видел, и она немного его пугала. Но кто мог ее преследовать? Судя по выражению лица ситхи, нечто ужасное.

Или она мчалась в сторону чего-то ужасного, сообразил он и почувствовал, как все у него внутри сжалось. Она спешила в сторону лагеря.

Тот, Кто Всегда Ступает по Песку, – начал молиться Тиамак, который тоже помчался к лагерю, – сохрани меня, сохрани всех от зла. – Теперь сердце у него билось очень быстро, опережая бегущие ноги. – Какой зловещий год!

В первый момент, когда он оказался у границы огромного палаточного лагеря, Тиамак успокоился. Никакого шума, еще не все костры погасли. Но тут он понял, что в лагере слишком тихо. Полночь еще не наступила, и наверняка далеко не все отправились спать – кто-то должен был шуметь. Что же случилось?

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он снова разглядел птицу и теперь уже не сомневался, что это сова, – и, чувствуя, что задыхается, поспешил туда, где видел ее в последний раз. Бежать с больной ногой было трудно, и вскоре она начала отчаянно ныть, но Тиамак постарался не обращать на нее внимания.

Тихо, тихо, как в застойном пруду. Палатки стояли темные и безжизненные, точно камни, которые обитатели материка укладывали на могилы умерших.

Вон там! Тиамак снова почувствовал, как внутри у него все сжалось. Одна из стоявших неподалеку палаток задрожала, словно под порывами ветра, и горевший внутри свет принялся отбрасывать на стены тени, казавшиеся живыми.

Одновременно Тиамак почувствовал неприятные ощущения в ноздрях, жжение и сладкий мускусный запах. Он конвульсивно чихнул и едва не упал, но сумел удержать равновесие и заковылял к палатке, в которой пульсировал свет и мелькали тени, словно внутри рождалось чудовище. Он попытался закричать, чтобы предупредить людей об опасности – на него навалился почти непереносимый ужас, – однако не смог произнести ни звука. Даже хриплое дыхание стало тихим и слабым.

А в палатке странным образом царила тишина. Отбросив страх, Тиамак сдвинул в сторону клапан. Сначала он увидел лишь темные фигуры и яркий свет, словно на стене палатки шло представление театра теней. Но через несколько мгновений начал что-то различать.

В дальнем конце палатки стоял Камарис. Казалось, он получил ранение – по волосам и щеке текла кровь, и он покачивался, словно одурманенный. И все же, даже несмотря на то, что он сгорбился и прислонился к тряпичной стене, чтобы не упасть, он внушал страх, точно медведь, окруженный собаками. У него не было меча, и он размахивал зажатой в руке обгоревшей деревянной палкой, не подпуская к себе атаковавшего его врага – непонятную черную фигуру с белыми руками, в одной из которых что-то блестело.

У ног Камариса извивалось и пыталось лягаться нечто уже совсем непонятное, хотя Тиамаку показалось, что он сумел разглядеть конечности, затянутые в черное, и бледный нимб волос Адиту. Третье, также одетое в черное существо находилось в углу и отбивалось от крылатой тени.

Объятый ужасом Тиамак попытался позвать на помощь, но не смог издать ни звука. Несмотря на то что схватка шла не на жизнь, а на смерть, в палатке царила тишина, если не считать приглушенных звуков, которые издавали противники на полу, и шороха хлопавших крыльев.

Почему я ничего не слышу? – подумал Тиамак. – И почему не могу произнести ни звука?

Он стал искать на полу хоть что-нибудь, напоминавшее оружие, проклиная себя за то, что легкомысленно оставил нож в палатке, которую делил с отцом Стрэнгъярдом. Он был без ножа, без камней для пращи и дротиков! Та, Что Заберет Нас Всех, сегодня наверняка споет его песню.

Казалось, что-то огромное и мягкое ударило его по голове, и Тиамак упал на колени, а когда поднял глаза – увидел, что схватки продолжаются, но ни одна из них не шла рядом с ним. Сладкий запах стал сильнее, голова у него пульсировала от боли даже больше, чем нога, и отчаянно кружилась, но он пополз вперед, и его рука нащупала нечто твердое – рыцарский меч, черный Шип, все еще в ножнах. Тиамак знал, что ему не поднять клинок, но вытащил его из-под постели и встал, с трудом сохраняя равновесие, как Камарис. Что было в воздухе?

Однако меч неожиданно оказался легким, несмотря на тяжелые ножны и ремень. Тиамак поднял его высоко вверх, сделал несколько шагов вперед и изо всех сил ударил по тому месту, где, как ему казалось, находилась голова противника Камариса. Удар отозвался болью в руках Тиамака, но враг не упал. Более того, медленно повернул голову, и два глаза, наполненных тьмой, посмотрели с мертвенно-бледного лица на вранна. Горло Тиамака конвульсивно сжалось. Даже если бы он не лишился голоса раньше, сейчас он не сумел бы произнести ни звука. Он поднял дрожавшие руки, приготовившись нанести новый удар, но белая рука существа метнулась к нему и отбросила назад. Все вокруг завертелось, меч выскользнул из онемевших пальцев и упал на траву.

Голова Тиамака стала тяжелой, как камень, но он не чувствовал боли от удара, лишь понимал, что разум его покидает. Вранн попытался снова встать, но сумел лишь подняться на колени. Он дрожал, как больной пес.

Тиамак лишился дара речи, но все еще видел, что происходило вокруг. Камарис качался и тряс головой – очевидно, испытывая такие же ощущения, что и Тиамак. Старик защищался, одновременно пытаясь что-то поднять. Меч, вдруг сообразил вранн, черный меч. Но Камарису мешали Адиту и ее противник, которые катались по земле, пока старый рыцарь отбивался от врага палкой из костра.

В другом углу что-то сверкнуло в руке одного из темных существ – нечто красное, точно полумесяц огня. Алое сияние переместилось с быстротой атакующей змеи, крошечное темное облако взорвалось и стало медленно, как снежинка, опускаться на землю. Это было перо. Перо совы.

Помогите. – Тиамаку казалось, его череп сейчас расколется. – Нам нужна помощь. Мы умрем, если никто не придет нам помочь.

Камарис наконец сумел наклониться и поднять меч, едва не упал, но в последний момент принял на клинок удар врага. Они начали кружить, Камарис спотыкался, но его одетый в темное противник двигался с осторожным изяществом. Они снова сошлись, одной рукой старый рыцарь отбил удар кинжалом, но лезвие оставило кровавый след. Камарис неуклюже отступил, пытаясь выгадать пространство для удара мечом. Его глаза оставались наполовину закрытыми – то ли от боли, то ли усталости.

Он ранен, – в отчаянии подумал Тиамак. Пульсировавшая боль в голове усилилась. – Возможно, он умирает. Почему никто не идет к нам на помощь?

Вранн подобрался к жаровне с углями – единственному источнику света в палатке. Его тускневшие чувства то вспыхивали, то гасли, точно фонари на улицах Кванитупула на рассвете. В голове осталась лишь одна смутная мысль, но ее оказалось достаточно, чтобы он протянул руку в сторону железной жаровни. Когда он почувствовал – смутно, как далекое эхо, – жар на своих пальцах, Тиамак толкнул жаровню. Она перевернулась, и угли разлетелись во все стороны, подобно водопаду рубинов.

Когда Тиамак, задыхаясь, упал, он еще успел увидеть свою почерневшую от сажи руку, сжавшуюся в кулак, точно паук, а за ней – крошечное пламя, лизавшее ткань палатки.

* * *

– Нам больше не нужны проклятые вопросы, – проворчал Изгримнур. – Их хватит на три наших жизни. Нам необходимы ответы.

Бинабик сделал смущенный жест.

– Я согласен с вами, герцог Изгримнур. Но ответы не похожи на овец, которые приходят по вашему зову.

Джошуа вздохнул и прислонился к стене шатра Изгримнура. Снаружи взревел и застонал ветер в дрожавших веревках, которые удерживали шатер.

– Я знаю, как все сложно, Бинабик. Но Изгримнур прав – нам необходимы ответы. То, что ты рассказал нам о Звезде Завоевателя, лишь усилило наши сомнения. Нам необходимо узнать, как использовать три Великих меча. А звезда говорит – если ты прав, – что времени осталось совсем мало.

– Именно на это мы обращали наше внимание, принц Джошуа, – сказал тролль. – И мы думаем, что скоро нам удастся кое-что узнать – Стрэнгъярд нашел нечто очень важное.

– И что? – спросил Джошуа, наклонившись вперед. – Нам пригодится все, буквально все.

Отец Стрэнгъярд, сидевший молча, заерзал.

– У меня нет такой уверенности, как у Бинабика, ваше высочество, я не знаю, насколько это окажется полезным. Первую часть я обнаружил некоторое время назад, когда мы еще только двигались к Сесуад’ре.

– Стрэнгъярд нашел важный для нас отрывок в книге Моргенеса, – пришел к нему на помощь Бинабик, – в котором говорилось о Трех мечах.

– И? – Пальцы Изгримнура забарабанили по испачканному в грязи колену. Днем он потратил немало времени, укрепляя опоры шатра в вязкой сырой земле.

– Как нам кажется, Моргенес предположил, – проговорил священник, – что Три меча делает особенными, более того, могущественными, то, что они выкованы не в Светлом Арде. Каждый из них в некотором смысле противоречит законам Бога и природы.

– Я не понимаю. – Принц слушал очень внимательно.

Изгримнур с некоторой грустью отметил, что подобные исследования интересовали Джошуа гораздо больше, чем цены на зерно, налоги и законы землевладения.

– Джелой сможет объяснить лучше, чем я, – с сомнением ответил Стрэнгъярд. – Она знает больше о подобных вещах.

– Она уже должна быть здесь, – заметил Бинабик. – Я не знаю, стоит ли нам ее ждать.

– Расскажите, что можете, – попросил Джошуа, – у нас был долгий день, и я устал. Кроме того, моя жена плохо себя чувствует, и я хочу находиться рядом с ней.

– Конечно, принц Джошуа. Я сожалею, конечно. – Стрэнгъярд собрался с мыслями. – Моргенес пишет, что в каждом мече есть нечто, не имеющее отношения к Светлому Арду и нашей земле. Шип выкован из камня, упавшего с неба. Сияющий Коготь, который прежде носил имя Миннеяр, – из железного киля корабля Элврита, приплывшего из-за моря с запада. Эти земли наши корабли больше не могут отыскать. – Он откашлялся. – Скорбь сделан одновременно из железа и ведьминого дерева ситхи – двух несовместимых вещей. Само ведьмино дерево, как сказала Адиту, удалось вырастить из семян, привезенных ее народом из места, носившего название Сад. Ни один из мечей не должен существовать, ни один не может быть хорошим оружием… ну, за исключением чистого железа из киля корабля Элврита.

– Ну, и как были выкованы мечи? – спросил Джошуа. – Вы ищете ответ именно на этот вопрос?

– Моргенес упомянул еще кое-что, – продолжал Бинабик. – И об этом говорится в рукописи Укекука. Слово Созидания – волшебное заклинание, как назвали бы его мы, хотя те, кто владеет Искусством, не употребляют подобные слова.

– Слово Созидания? – Изгримнур нахмурился. – Просто слово?

– Да… и нет, – с несчастным видом ответил Стрэнгъярд. – На самом деле мы не уверены. Миннеяр, насколько нам известно, творение дварров – двернингов, как вы их называете на вашем языке, герцог Изгримнур – Скорбь выковал Инелуки в кузницах дварров под Асу’а. Только они обладали знаниями, необходимыми для того, чтобы сделать столь могучее оружие, но эти знания стали доступны Инелуки. Возможно, Шип также имеет непосредственное отношение к дваррам, или кто-то использовал их умения. В любом случае весьма возможно, если мы сможем выяснить, как появились Три меча и каким образом удалось наделить их особой силой, они помогут нам в борьбе с Королем Бурь.

– Я сожалею, что не расспросил графа Эолейра, пока он был здесь, – нахмурившись, сказал Джошуа. – Он встречался с дваррами.

– Да, они рассказали ему свою часть истории Сияющего Когтя, – добавил отец Стрэнгъярд. – Впрочем, нельзя исключать, что их участие не имеет для нас существенного значения, а важен лишь факт их существования. И все же, если у нас появится какой-то шанс в будущем связаться с дваррами и они захотят с нами говорить, я бы задал им много вопросов.

Джошуа задумчиво посмотрел на архивариуса.

– Да, такая работа вам подходит, Стрэнгъярд. Я всегда считал, что вы напрасно тратите свое время, изучая пыльные книги по церковному праву.

Священник покраснел.

– Благодарю вас, принц Джошуа. Если я чего-то и добился, то только благодаря вашей доброте.

Принц небрежно махнул рукой, отмахиваясь от комплимента.

– Тем не менее, несмотря на то что выяснили вы с Бинабиком и Джелой, нам предстоит еще много сделать. Мы все еще в открытом море и мечтаем увидеть землю… – Он замолчал. – Что за шум?

Изгримнур также обратил внимание на то, что странный шорох стал перекрывать вой ветра.

– Похоже на спор, – сказал герцог и немного помолчал, прислушиваясь. – Нет, не так, слишком много голосов. – Изгримнур встал. – Клянусь молотом Дрора, надеюсь, это не начало восстания. – Он потянулся к Квалниру, и его тяжесть успокоила герцога. – А я надеялся на спокойный завтрашний день перед тем, как мы двинемся дальше.

Джошуа вскочил на ноги.

– Тогда не будем сидеть и пытаться понять, что происходит.

Как только Изгримнур вышел из шатра, его взгляд сразу обратился в сторону огня.

– Пожар! – крикнул он, когда остальные выбежали вслед за ним. – Один шатер пылает, но складывается впечатление, что начинают гореть и другие палатки.

Люди метались между палатками, кричали и яростно жестикулировали. Мужчины надевали пояса с мечами и громко ругались. Матери хватали детей, заворачивали их в одеяла и выбегали наружу. Все проходы между палатками были забиты испуганными людьми. Изгримнур заметил упавшую на колени пожилую женщину, которая плакала, хотя она находилась всего в нескольких шагах от него и довольно далеко от огня.

– Да спасет нас Эйдон! – вскричал Джошуа. – Бинабик, Стрэнгъярд! Зовите людей с ведрами и мехами с водой, направьте запаниковавших людей к реке – нам нужна вода! А еще лучше возьмите промасленные палатки и посмотрите, сколько воды можно в них принести! – Он побежал в сторону пожара; Изгримнур поспешил за ним.

Пламя уже поднялось высоко в ночное небо, раскрасив небо в жуткий оранжевый цвет. Когда Изгримнур и Джошуа подбежали к горевшей палатке, огненные искры, наполнявшие воздух, набросились на бороду Изгримнура, и он принялся с проклятиями их сбивать.

* * *

Тиамак пришел в себя, его тут же вырвало, и он попытался восстановить дыхание. В голове у него звенело, точно проснулся церковный колокол Пердруина.

Вокруг пылал огонь, обжигая кожу, высасывая воздух. Охваченный паникой, Тиамак пополз по тлевшей траве к выходу из палатки, к прохладной темноте, но тут его лицо коснулось скользкой черной ткани. Несколько мгновений он с ней боролся, удивляясь странному сопротивлению, затем ткань исчезла, и он увидел бледное лицо в черном капюшоне. Глаза были обращены вверх, на губах пузырилась кровь. Тиамак попытался закричать, но его рот был полон обжигающего дыма и собственной горькой рвоты. Задыхаясь, он откатился в сторону.

Внезапно что-то сжало его руку, кто-то сильно потянул его вперед, протащил по бледнокожему трупу и сквозь стену пламени. Тиамаку показалось, что он умер. Затем на него что-то набросили, и та же сила, которая вызволила его из палатки, увлекла дальше – и он оказался на влажной траве. Ревущее пламя устремлялось в небо, но он лежал в стороне от него. Он был в безопасности!

– Вранн жив, – сказал кто-то рядом, и Тиамаку показалось, что он узнал мелодичный голос ситхи, но заметно изменившийся от тревоги. – Его вытащил Камарис. Я просто не понимаю, как рыцарь сумел не заснуть после того, как его отравили, однако ему удалось убить двух хикеда’я.

Ответа Тиамак не разобрал.

Несколько долгих мгновений он просто втягивал прохладный воздух в горевшие легкие, потом перекатился на живот. Адиту стояла в нескольких шагах от него, ее белые волосы почернели, золотое лицо покрылось грязью. У ее ног лежала Джелой, частично завернутая в плащ, но она явно была обнаженной под ним, мускулистые ноги покрывала роса или пот. На глазах у Тиамака она попыталась встать.

– Нет, тебе лучше этого не делать, – сказала ей Адиту, отступая на шаг. – Клянусь Рощей, Джелой, ты ранена.

Джелой с трудом подняла голову.

– Нет, – сказала она. Тиамак едва слышал ее хриплый шепот. – Я умираю.

Адиту наклонилась и протянула к ней руки.

– Позволь я тебе помогу…

– Нет! – голос Джелой стал немного сильнее. – Нет, Адиту, слишком поздно. Я получила с дюжину ударов клинком. – Она закашлялась, тонкая струйка темной жидкости потекла по ее подбородку, поблескивая в свете горевших палаток, и Тиамак не смог отвести от нее взгляда. Но тут он увидел ноги Камариса, неподвижно лежавшего на траве. – Я должна уйти. – Джелой попыталась подняться, но не смогла.

– Возможно, я… – начала Адиту.

Джелой слабо засмеялась, снова закашлялась и выплюнула сгусток крови.

– Ты думаешь, я… не… знаю… – сказала она. – Я была целительницей… очень долго. – Она протянула дрожавшую руку. – Помоги мне. Помоги встать.

На лице Адиту промелькнуло удивление, как у простого смертного, но потом она стала серьезной, взяла протянутую руку Джелой, наклонилась вперед и мягко ухватилась за вторую руку. Мудрая женщина медленно поднялась, она едва стояла на ногах, но Адиту ее поддержала.

– Я должна… уйти. Я не хочу умереть здесь. – Джелой оттолкнула Адиту и сделала несколько неуверенных шагов. Плащ упал на землю, и Тиамак увидел, что ее тело покрыто потом и кровью. – Я вернусь в свой лес. Позволь мне уйти, пока у меня еще есть силы.

После коротких колебаний Адиту отступила в сторону и опустила голову.

– Как пожелаешь, валада Джелой. Прощай, подруга Руяана. Прощай… мой друг. Синья’а дан’с ха э-д’трейса инро.

Отчаянно дрожавшая Джелой подняла руки и сделала еще один шаг. Казалось, жар от огня стал сильнее – во всяком случае, так показалось Тиамаку – и Джелой начала мерцать. Очертания ее тела стали размытыми, а потом там, где она стояла, появилась темная тень или облако дыма. Казалось, ночь метнулась к ним, словно в поле зрения вранна исчез кусок пространства, но уже в следующее мгновение снова обрела целостность. Сова сделала небольшой круг над тем местом, где только что находилась Джелой, и улетела, почти касаясь травы. Ее движения были медленными и неуверенными, несколько раз птица едва не упала, но не сдавалась до тех пор, пока ее не поглотило ночное небо.

В голове у Тиамака все еще царил хаос, и он прикрыл глаза. Он не очень понимал, что видел, но знал: произошло нечто ужасное. Огромная печаль находилась где-то совсем рядом. И ему совсем не хотелось, чтобы она оказалась еще ближе.

Негромкие голоса вдалеке вдруг стали ближе – и теперь Тиамак уже слышал встревоженные крики. Мимо него промелькнули ноги, и ночь наполнилась движением. Послышалось шипение пара, кто-то выплеснул ведро воды на пылавшую палатку Камариса.

Через несколько минут он почувствовал сильные руки Адиту.

– Тебя затопчут, отважный болотный человек, – сказала она ему на ухо и оттащила подальше от огня, в прохладную темноту, к палаткам, которые огонь не затронул.

Она оставила его одного, но почти сразу вернулась, держа в руках мех с водой. Ситхи поднесла его к потрескавшимся губам вранна, и он, как только понял, что это вода, стал с жадностью пить.

Потом над ним возникла огромная тень, и рядом на землю опустился Камарис. Его седые волосы, как и у Адиту, обгорели и почернели. С испачканного пеплом лица на Тиамака смотрели печальные глаза. Тиамак протянул ему мех с водой и подтолкнул старого рыцаря, чтобы тот начал пить.

– Да проявит Господь милосердие ко всем нам… – хрипло сказал Камарис.

Он с изумлением смотрел на распространявшийся огонь и кричавших людей, которые пытались бороться с пожаром.

Адиту вернулась и села рядом с ними. Когда Камарис протянул ей мех с водой, она взяла его, сделала один глоток и вернула рыцарю.

– Джелой?.. – спросил Тиамак.

Адиту покачала головой.

– Она умирает. Джелой ушла.

– Кто… – Ему все еще было трудно говорить. И на самом деле он не хотел ничего знать, но неожиданно почувствовал: ему необходимо понять, что нарушило равновесие мира и послужило причиной ужасных событий. И еще он нуждался, чтобы что-то – слова, все что угодно – заполнило возникшую у него внутри пустоту. – Кто это был?..

– Хикеда’я, – ответила Адиту, смотревшая на попытки людей погасить огонь. – Норны. Сегодня до нас дотянулась длинная рука Утук’ку.

– Я… я пытался… позвать на помощь. Но не смог…

Адиту кивнула.

– Кей-вишаа. Это нечто вроде яда, который разносит ветер. На некоторое время он убивает голос, а также вызывает сон. – Она посмотрела на Камариса, который, закинув голову назад и прикрыв глаза, прислонился спиной к палатке, укрывавшей их от ветра. – Я не представляю, как он мог так долго сопротивляться воздействию кей-вишаа. Если бы не это, мы бы опоздали. И жертва Джелой оказалась бы напрасной. – Она повернулась к вранну. – Как и ты, Тиамак. Все было бы иначе без твоей помощи: ты нашел меч Камариса. Кроме того, огонь их пугает. Они знали, что у них мало времени, и утратили осторожность. В противном случае мы бы все там остались. – Она показала на сгоревшую палатку.

Жертва Джелой. Тиамак почувствовал, как его глаза наполняются обжигающими слезами.

Та, Что Заберет Нас Всех, – отчаянно молился он, – не позволь ей уйти бесследно!

Тиамак закрыл лицо руками, он больше не хотел думать.

* * *

Джошуа бежал быстрее Изгримнура, и, когда тот, наконец, его догнал, принц остановился, чтобы убедиться, что с огнем уже почти справились. Исходное пламя распространилось совсем немного, загорелось лишь около полудюжины палаток, и почти все, кроме тех, кто находился в первой, спаслись. Одним из них был Санфугол. Он стоял, одетый лишь в длинную рубашку, и с тоской смотрел на происходящее.

Убедившись, что все необходимое сделано, Изгримнур вместе с Джошуа подошел к Камарису и двум другим уцелевшим – женщине ситхи и маленькому Тиамаку, которые отдыхали рядом. Все они были в крови и саже, но Изгримнур почти сразу понял, что никто не получил серьезных ранений.

– Слава милосердному Эйдону, что вы живы, сэр Камарис, – сказал Джошуа, опускаясь на колени рядом со старым рыцарем. – Я не зря опасался, что загорелась ваша палатка. – Он повернулся к Адиту, которая полностью пришла в себя, чего никак нельзя было сказать про Камариса и болотного человека. – Кого мы потеряли? Мне сказали, что в палатке остались тела.

Адиту подняла голову.

– Джелой, – сказала ситхи. – Она получила смертельные ранения.

– Проклятье! – дрогнувшим голосом воскликнул Джошуа. – Ненавистный день! – Он вырвал пучок травы и отбросил его в сторону. Ему пришлось приложить заметные усилия, чтобы успокоиться. – Она внутри? А кто остальные?

– Джелой там нет, – ответила Адиту. – В палатке тела трех норнов. Джелой ушла в лес.

– Что? – ошеломленно воскликнул Джошуа. – Что значит ушла в лес? Вы сказали, что она мертва.

– Она умирает. – Адиту развела пальцы в стороны. – Она не хотела, чтобы мы стали свидетелями последних мгновений ее жизни, так мне кажется. Она была странной, Джошуа. Еще более странной, чем вы думаете. Джелой ушла.

– Ушла?

Ситхи медленно кивнула.

– Ушла.

Принц сотворил знак Дерева и склонил голову. Когда он снова ее поднял, по его щекам бежали слезы; Изгримнур решил, что причиной тому был вовсе не дым. Он и сам почувствовал, как над ним пронеслась тень, когда подумал о гибели Джелой. Сейчас не время для скорби, слишком много всего предстояло сделать, но по опыту прошлых сражений герцог знал, что боль утраты придет позже.

– Нас атаковали в самое сердце, – с горечью сказал принц. – Как они смогли пройти мимо часовых?

– Тот, с кем я сражалась, был мокрым, – сказала Адиту. – Возможно, они приплыли по реке.

Джошуа выругался.

– Мы проявили опасное легкомыслие, и вина лежит прежде всего на мне. Мне казалось странным, что мы так долго избегали внимания норнов, но предосторожностей оказалось недостаточно. Возможно, врагов было больше трех?

– Я думаю, нас атаковали только трое, – ответила Адиту. – Их могло оказаться более чем достаточно. Но нам повезло. Если бы Джелой и я не почувствовали, что произошло нечто странное, если бы Тиамак каким-то образом не понял, что нужна его помощь, и не появился так вовремя, эта история имела бы совсем другой конец. Я думаю, они хотели убить Камариса или захватить в плен.

– Но зачем? – Джошуа посмотрел на старого рыцаря, а потом перевел взгляд на Адиту.

– Я не знаю. Но давайте отнесем его и Тиамака в какое-нибудь теплое место, принц Джошуа. Камарис получил по меньшей мере одно ранение, а Тиамак – ожоги.

– Клянусь Эйдоном, вы правы, – сказал Джошуа. – Я не подумал. Один момент. – Он повернулся и подозвал нескольких солдат, а потом отправил небольшой отряд проверить лагерь. – Мы не можем быть уверены, что здесь больше нет норнов или других врагов, – продолжал принц. – Возможно, нам удастся выяснить, как они проникли в лагерь и почему их никто не видел.

– Смертным трудно заметить Садорожденных – в особенности если они этого не хотят, – сказала Адиту. – Мы уже можем унести Камариса и Тиамака?

– Конечно. – Джошуа подозвал двух солдат с ведрами. – Идите сюда! Нам требуется помощь. – Он повернулся к Изгримнуру: – Я думаю, четверых будет достаточно, чтобы отнести обоих, хотя Камарис весит немало. – Он покачал головой. – Адиту права, мы заставили слишком долго ждать двух отважных людей.

Герцог и раньше бывал в таких ситуациях и знал, что излишняя спешка может быть не менее вредной, чем медлительность.

– Я думаю, нам нужно найти что-то вроде носилок, – предложил Изгримнур. – Можно использовать уцелевшие палатки.

– Хорошо, – сказал Джошуа. – Адиту, я не спросил у вас, нужно ли перевязать ваши раны?

– Ничего такого, с чем я не справлюсь сама, принц Джошуа. Когда о Камарисе и Тиамаке позаботятся, мы должны собрать всех, кому доверяем, чтобы обсудить наше положение.

– Я согласен. Нам требуется о многом поговорить. Через час встречаемся в шатре Изгримнура. Ты согласен, Изгримнур? – Принц обернулся и снова посмотрел на Адиту. – Я хотел позвать Джелой, чтобы она ими занялась, но потом вспомнил. – Черты его лица заострились. – Потом вспомнил…

Адиту сделала необычный жест, соединив пальцы одной руки с пальцами другой.

– Я думаю, мы еще много раз пожалеем о ее отсутствии.

* * *

– Это Джошуа, – сказал принц, остановившись перед шатром. Когда он вошел, Гутрун все еще держала перед собой нож. Герцогиня выглядела воинственно, как барсук, которого пытаются выгнать из норы, приготовившись защищать себя и Воршеву от любых опасностей. Увидев Джошуа, Гутрун с облегчением опустила кинжал, но тревога у нее на лице никуда не делась.

– Что случилось? Мы слышали крики. Мой муж с вами?

– Он в порядке, Гутрун. – Джошуа подошел к постели, наклонился и быстро обнял Воршеву, затем поцеловал ее в лоб и отпустил. – На нас напали приспешники Короля Бурь. Мы потеряли только одного человека – но это очень серьезная утрата.

– Кто? – Воршева схватила его за руку, когда он попытался выпрямиться.

– Джелой.

Воршева вскрикнула, и ее лицо исказилось от горя.

– Три норна атаковали Камариса, – объяснил Джошуа. – Адиту, Джелой и вранн Тиамак пришли к нему на помощь. Норнов удалось убить, но Адиту сказала, что Джелой получила смертельное ранение. – Он покачал головой. – Я думаю, Джелой была мудрее всех нас. И теперь никто не сможет ее заменить.

Воршева опустилась на подушку.

– Она была здесь, Джошуа, приходила с Адиту, навестить меня. А теперь мертва? – Глаза Воршевы наполнились слезами.

Джошуа печально кивнул.

– Я пришел проверить, все ли с вами в порядке. Сейчас я должен встретиться с Изгримнуром и остальными, чтобы решить, что все это значит и как нам поступить дальше. – Он встал, наклонился и снова поцеловал жену. – Не спи – и не убирай нож, Гутрун, пока я не пришлю кого-то, чтобы он вас защищал.

– Больше никто не пострадал? Гутрун сказала, что она видела, как горели палатки.

– Сгорела только палатка Камариса. Складывается впечатление, что врага интересовал только он. – Джошуа повернулся и шагнул к выходу.

– Джошуа, – сказала Воршева, – ты уверен, что больше никого нет? У нас такой большой лагерь.

Принц покачал головой.

– Я ни в чем не уверен, но мы не слышали о других нападениях. Я скоро пришлю к вам часовых. А теперь я должен спешить, Воршева.

– Пусть он уходит, леди, – сказала ей Гутрун. – Ложись и попытайся заснуть. Думай о ребенке.

Воршева вздохнула. Джошуа сжал ее руку и быстро вышел из палатки.

* * *

Изгримнур смотрел, как принц подходит к лагерному костру и люди почтительно расступаются, давая ему пройти.

– Джошуа… – начал герцог, но принц не дал ему закончить.

– Я повел себя глупо, Изгримнур. Недостаточно отправить часовых на поиски норнов. Клянусь кровью Эйдона, я далеко не сразу это понял. Слудиг! – крикнул он. – Слудиг есть где-то рядом?

Риммер выступил вперед:

– Я здесь, принц Джошуа.

– Пошли солдат, пусть выяснят, все ли наши люди находятся в лагере, в особенности те, кто наиболее беззащитен. Бинабик и Стрэнгъярд были со мной в тот момент, когда начался пожар, но из этого еще не следует, что они в безопасности. Я слишком поздно понял, что нападение на Камариса могло быть отвлекающим маневром. И моя племянница Мириамель – немедленно отправь кого-нибудь в ее палатку. Также выясни, где Саймон, впрочем, он может быть с Бинабиком. – Джошуа нахмурился. – Если норны хотели добраться до Камариса, весьма возможно, что их интересовал меч. Некоторое время он был у Саймона, может быть, он тоже в опасности. Будь проклят мой медленный разум.

Изгримнур откашлялся:

– Я уже отправил Фреосела проверить Мириамель, Джошуа. Я знал, что ты захочешь сразу навестить леди Воршеву, и решил не терять времени.

– Благодарю тебя, Изгримнур. Я действительно ходил к ней. Они с Гутрун в порядке. – Джошуа нахмурился. – Но мне стыдно, что тебе пришлось думать за меня.

Изгримнур покачал головой:

– Будем надеяться, что с принцессой все хорошо.

– Фреосел отправился к Мириамель, – сказал Джошуа Слудигу. – Так что искать нужно на одного человека меньше. А теперь займись остальными. И поставь двух часовых у моей палатки. Я буду чувствовать себя спокойнее, если смогу не тревожиться о жене.

Риммер кивнул и принялся руководить действиями людей, которые без особого смысла метались по лагерю.

– А теперь, – сказал Джошуа Изгримнуру, – будем ждать и думать.

Очень скоро появилась Адиту, вместе с ней отец Стрэнгъярд и Бинабик. Они убедились, что Камарисом и Тиамаком занялась целительница из Нового Гадринсетта, но что-то напряженно обсуждали, когда вошли в палатку Изгримнура.

Адиту рассказала Джошуа о подробностях ночных событий, она говорила спокойно, но Изгримнур заметил, что она подбирала слова тщательнее, чем обычно, очевидно, что-то серьезно ее тревожило. Герцог знал, что они с Джелой дружили – очевидно, ситхи испытывала боль так же, как смертные. Изгримнуру понравилась эта черта ситхи, но затем он отбросил глупую мысль как недостойную. Почему бессмертные должны переживать несчастья не так, как смертные? Насколько было известно Изгримнуру, они страдали не меньше, чем люди.

– Итак. – Джошуа обвел взглядом собравшихся. – Мы установили, что больше никто не подвергся нападению. Вопрос в том, почему они выбрали именно Камариса?

– Должно быть, это как-то связано со стихотворением о Трех мечах, – сказал Изгримнур.

Ему не нравились подобные вещи: у него возникало ощущение, что земля у него под ногами теряла прочность, но именно таким стал их мир. Ему было трудно не жалеть о ясности, которая царила в его жизни в молодости. Даже в самые худшие времена, такие как война, наполненная ужасами, ему не приходилось сталкиваться с диковинной магией и таинственными врагами. – Я не исключаю, что они атаковали Камариса из-за Шипа.

– Или они искали Шип, – негромко сказал Бинабик. – А Камарис не имел для них особого значения.

– Я все еще не понимаю, как им едва не удалось с ним справиться, – сказал отец Стрэнгъярд. – Что за яд, о котором вы говорили, Адиту?

– Кей-вишаа. На самом деле это не только яд: Садорожденные используют его в Роще, когда наступает время танца в конце года. Кроме того, кей-вишаа вызывает долгий тяжелый сон. Его привезли из Вениха До’сэ; мой народ применял его, когда мы впервые сюда попали, чтобы избавиться от опасных животных – некоторые из них были огромными существами, которых больше не осталось в Светлом Арде – в тех местах, где мы хотели построить города. Как только я уловила его запах, то сразу поняла: произошло что-то плохое. Мы, зида’я, употребляем кей-вишаа только во время церемоний Ежегодного танца.

– И как его там используют? – с интересом спросил архивариус.

Адиту лишь опустила глаза.

– Я сожалею, дорогой Стрэнгъярд, но я не могу ответить на ваш вопрос. Возможно, мне и вовсе не следовало об этом упоминать. Я устала.

– Мы не станем совать нос в ваши ритуалы, – сказал Джошуа. – Сейчас нам необходимо обсудить более важные вопросы. – Он бросил недовольный взгляд на Стрэнгъярда, который опустил голову. – Достаточно знать, как они получили возможность незаметно напасть на Камариса. Нам повезло, что Тиамак сохранил присутствие духа и поджег палатку. С этих пор мы станем самым серьезным образом следить за охраной лагеря. Все, кто наиболее уязвим, будут теперь устанавливать свои палатки в самом центре, чтобы все они спали рядом. Я виню себя в том, что удовлетворил просьбу Камариса, пожелавшего жить в одиночестве. Я недостаточно серьезно отнесся к той ответственности, которая легла на мои плечи.

Изгримнур нахмурился:

– Мы все должны быть осторожнее.

Совет принялся обсуждать новые предосторожности, когда появился Фреосел.

– Извините, ваше высочество, но принцессы нигде нет, ни в палатке, ни в самом лагере, – и никто ее не видел после наступления темноты.

Джошуа заметно встревожился:

– Ее нет в палатке? Да защитит нас Эйдон, неужели Воршева права? Значит, они приходили за принцессой? – Он встал. – Я не могу сидеть, пока ей грозит опасность. Мы должны обыскать лагерь.

– Слудиг уже этим занимается, – мягко сказал Изгримнур. – Мы только устроим хаос.

Принц опустился на прежнее место.

– Ты прав. Но ожидание будет трудным.

Как только они вернулись к обсуждению, появился мрачный Слудиг и протянул принцу лист пергамента.

– Я нашел его в палатке Саймона.

Принц быстро прочитал записку и с отвращением бросил ее на пол. Через мгновение он наклонился, поднял пергамент и протянул троллю.

– Извини, Бинабик, мне не следовало так поступать. Похоже, письмо адресовано тебе. – Он встал. – Хотвиг?

– Да, принц Джошуа. – Тритинг также поднялся на ноги.

– Мириамель покинула лагерь. Возьми столько всадников, сколько посчитаешь нужным. Весьма возможно, она направляется в Эркинланд, так что начинай поиск в западном направлении. Но не забывай, что она может сначала поехать в другую сторону и только позднее свернуть на запад.

– Что? – удивленно переспросил Изгримнур. – В каком смысле она покинула лагерь?

Бинабик оторвался от пергамента.

– Письмо написал Саймон, – сказал тролль. – Складывается впечатление, что он уехал вместе с ней, но он обещает привезти принцессу обратно. – Улыбка Бинабика получилась натянутой. – У меня возникает большой вопрос: кто из них кого ведет? Боюсь, Саймону едва ли удастся убедить принцессу вернуться в ближайшем времени.

Джошуа сделал нетерпеливый жест.

– Иди, Хотвиг. Один лишь Бог знает, как давно они уехали. И, поскольку вы самые быстрые всадники из всех, что у нас есть, отправляйтесь на запад; поиски в остальных направлениях предоставь нам. – Он повернулся к Слудигу: – Мы объедем лагерь, постепенно увеличивая радиус. Я возьму Виньяфода. Встретимся на выезде из лагеря. – Он повернулся к герцогу: – Ты с нами?

– Конечно. – Изгримнур безмолвно выругал себя.

Мне следовало предвидеть, что все так обернется, – подумал он. – Она была такой тихой, печальной и далекой – с тех пор как мы сюда добрались. Джошуа не мог заметить в ней перемен, в отличие от меня. Но даже если она считала, что нам следовало отправиться в Эркинланд, почему решила сделать это самостоятельно? И Саймон. Я был лучшего мнения о мальчике.

Мысль о том, что ему придется провести всю ночь в седле, не радовала Изгримнура, он знал, как потом у него будет болеть спина, но с кряхтением поднялся на ноги.

* * *

– Почему она не просыпается?! – потребовал ответа Джеремия. – Вы ничего не можете сделать?

– Помолчи, мальчик, я делаю все, что в моих силах. – Герцогиня Гутрун наклонилась и снова ощупала лицо Лелет. – У нее нет лихорадки.

– Тогда что с ней не так? – Казалось, Джеремия в отчаянии. – Я долго пытался ее разбудить, но она не реагирует.

– Давайте я дам ей еще одно одеяло, – предложила Воршева.

Она подвинулась на кровати, чтобы девочку положили с ней рядом, но Гутрун это запретила, ее пугало, что Лелет может чем-то заразить Воршеву. И Джеремия осторожно уложил ее на одеяло на земле.

– Тебе лучше полежать, а я позабочусь о малышке, – сказала герцогиня. – Мы слишком шумим.

Принц Джошуа с встревоженным лицом вошел в шатер.

– Неужели у нас появились новые проблемы? Часовой сказал, что кто-то заболел. Воршева? С тобой все в порядке?

– Дело не во мне, Джошуа. Нам не удается разбудить Лелет.

В шатер, тяжело ступая, вошел герцог Изгримнур.

– Дьявольски долгая прогулка, но мы нигде не нашли следов Мириамель, – прорычал он. – Остается лишь надеяться, что Хотвигу и его тритингам будет сопутствовать успех.

– Мириамель? – спросила Воршева. – С ней также что-то случилось?

– Она сбежала с юным Саймоном, – мрачно ответил Джошуа.

– Проклятая ночь, – простонала Воршева. – И почему это с нами происходит?

– Если честно, я не думаю, что их бегство – идея Саймона. – Изгримнур наклонился и обнял жену за плечи, а потом поцеловал в шею. – Он оставил письмо, в котором написал, что постарается ее вернуть. – Затем герцог прищурился. – Почему здесь девочка? Она пострадала во время пожара?

– Я ее принес, – с несчастным видом ответил Джеремия. – Герцогиня Гутрун попросила меня присмотреть за ней прошлой ночью.

– Я не хотела, чтобы она болталась под ногами, когда Воршева так плохо себя чувствует. – Гутрун с трудом удавалось скрывать собственную тревогу. – На время, пока Джелой отправилась на встречу с мужчинами.

– Я провел с ней весь вечер, – объяснил Джеремия. – После того как она заснула, я также уснул. Я не хотел, но очень устал.

Джошуа бросил на юношу успокаивающий взгляд:

– Ты ничего плохого не сделал. Продолжай.

– Я проснулся, когда все кричали про пожар, и подумал, что Лелет может испугаться, поэтому подошел к ней, чтобы она видела меня рядом. Она сидела с открытыми глазами, но мне показалось, не слышала ни единого слова. Затем она легла, и ее глаза закрылись, словно она заснула. Но я не смог ее разбудить! Я очень долго пытался. И тогда я принес ее сюда, рассчитывая на помощь герцогини Гутрун. – Когда Джеремия закончил, он едва сдерживал слезы.

– Ты ни в чем не виноват, Джеремия, – повторил принц. – А теперь я попрошу тебя кое-что для меня сделать.

Юноша постарался сдержать рыдание.

– Ч-что, ваше высочество?

– Отправляйся в шатер Изгримнура и выясни, вернулся ли Бинабик. Тролль – неплохой целитель. Пусть он осмотрит Лелет.

Джеремия, довольный, что может оказаться полезным, быстро вышел из шатра.

– Если честно, – признался Джошуа, – я не знаю, что думать о событиях прошлой ночи, – но должен признаться, что боюсь за Мириамель. Будь проклято ее упрямство. – Он сжал одеяло Воршевы пальцами и принялся его теребить.

Когда Джеремия вернулся с Бинабиком и Адиту, состояние Лелет не изменилось. Маленький тролль внимательно осмотрел девочку.

– Я уже видел ее в таком состоянии, – сказал он. – Она куда-то ушла, на Дорогу Снов или в какое-то другое место.

– Но прежде она никогда не оставалась надолго в таком состоянии, – заметил Джошуа. – Мне кажется, это как-то связано с тем, что произошло ночью. Мог ли яд норнов так на нее подействовать, Адиту?

Ситхи опустилась на колени рядом с Бинабиком и приподняла веки девочки, затем приложила пальцы за ухом и стала считать пульс.

– Я так не думаю, – сказала Адиту. – Вне всякого сомнения, он, – она кивнула в сторону Джеремии, – также заснул бы, если бы кей-вишаа распространился так далеко.

– У нее шевелятся губы! – воскликнул Джеремия. – Посмотрите!

Хотя Лелет продолжала лежать неподвижно, словно спала, ее рот открывался и закрывался, словно она что-то говорила.

– Тихо. – Джошуа склонился над девочкой, и все остальные следом за ним.

Губы Лелет шевелились.

– …слышите меня… – прошептала она.

– Она что-то сказала! – Только взгляд принца заставил Джеремию замолчать.

– …я все равно скажу. Я ухожу. У меня осталось совсем мало времени. – Голос, слетавший с губ девочки, несмотря на то что она задыхалась, показался им знакомым.

– …Я думаю, норны задумали что-то очень изощренное. Они ведут двойную игру… То, что случилось сегодня, не было отвлекающим маневром. Но за ним стоит нечто еще более тонкое…

– Что с ребенком? – нервно спросила Гутрун. – Она никогда так не говорила – с ней что-то не так.

– Это Джелой, – спокойно пояснила Адиту, словно узнала человека, идущего ей навстречу по дороге.

– Что? – Герцогиня сотворила знак Дерева, и в ее широко раскрытых глазах появился страх. – Что за колдовство?..

Ситхи наклонилась к уху Лелет.

– Джелой? – сказала она. – Ты меня слышишь?

Если это и была лесная женщина, она никак не показала, что услышала голос ситхи.

– …Помните сон Саймона… фальшивый посланец. – Наступила пауза. Потом голос снова зазвучал, но заметно тише, и все затаили дыхание, чтобы ничего не пропустить. – …Я умираю. Лелет каким-то образом оказалась рядом со мной в этом… темном месте. Я никогда до конца ее не понимала, а сейчас и вовсе происходит нечто странное. Мне кажется, я могу говорить через нее, но не знаю, слышит ли меня кто-нибудь. Мое время заканчивается. Помните: опасайтесь фальшивого посланца…

Последовала новая долгая пауза. Когда все уже думали, что они больше ничего не услышат, губы Лелет снова зашевелились:

– Я ухожу. Не скорбите обо мне. Я прожила долгую жизнь и делала то, что хотела. Если вы будете меня помнить, не забывайте: моим домом был лес. Позаботьтесь о том, чтобы его уважали. Я постараюсь отослать Лелет обратно, хотя она не хочет покидать меня. Прощайте. Помните…

Голос умолк. Девочка снова лежала как мертвая.

Джошуа поднял голову. В его глазах блестели слезы.

– Она до самого последнего мгновения пытается нам помочь, – сказал он почти с гневом. – О, Господь милосердный, она обладала отважной душой.

– Старой душой, – тихо сказала Адиту, но ничего не стала уточнять.

Ситхи казалась потрясенной.

Некоторое время они сидели в скорбном молчании. Лелет больше не шевелилась. Отсутствие Джелой давило на них сильнее, чем прежде. У всех в палатке глаза наполнились слезами скорби и страха – все понимали, какую огромную утрату они понесли. Принц тихо заговорил о лесной женщине, восхваляя ее смелость, ум и доброту, но ни у кого не хватило мужества к нему присоединиться. Наконец он отправил всех отдыхать. Адиту сказала, что она не нуждается во сне, и осталась, чтобы присмотреть за Лелет на случай, если она проснется ночью. Джошуа, не раздеваясь, лег рядом с женой, готовый к любым неприятностям, но очень скоро погрузился в тяжелый сон.

Когда утром Джошуа проснулся, он обнаружил, что Адиту продолжает наблюдать за Лелет. Душа ребенка так и не вернулась.

Вскоре в лагерь вернулись Хотвиг и его люди, они устали, но не нашли даже следов Мириамель и Саймона.