Читать книгу Знамение - Тимур Ильясов - Страница 11

Вечер. Ужин с женой. Запеченная курица с картофелем.

– Он говорит мне «готовься», представляешь? – заканчиваю я рассказ.

Она молча кивает и делает глоток воды.

– Я думаю, он тоже знает. Выходит, что пацан – третий, – продолжаю я.

– Что значит третий? – острый подбородок на ее красивом лице, кажется, становится еще острее.

– Первый я. Вторая наша дочь. Пацан третий.

– Как же он понял, что ты первый? Почему он выбрал именно тебя? Вас там было четверо, так же? – ее голос слегка дрожит, я не понимаю почему.

– Не знаю. Может, у таких детей способности… – я откладываю вилку в сторону и принимаюсь за рассуждения. – Представь, человечеству грозит вымирание, цивилизация вскоре рухнет. И вот высшие силы посылают сигнал о грядущем, который ловят только определенные люди, – я самодовольно улыбаюсь.

У нее каменное лицо. Она смотрит в тарелку.

– Хотя, с другой стороны, есть теория, что во Вселенной есть два варианта существования. В единственном экземпляре и в бесчисленном множестве, – решаю я блеснуть перед женой знаниями, – то есть если сигнал получает только один, то он уникален, если двое, тогда их может быть бесконечно много, и мы лишь сбитые с настроек радиоприемники.

Меня несет. Задорный всплеск фантазии вдруг окрашивает события в светлые тона приключения, лишив прежней мрачности.

– Представляешь, если сигнал пришел к знаменитостям, поп-звездам или известным политикам? Я могу зарегистрировать в соцсети страницу об этом, чтобы найти их. Круто, да? Я могу даже написать книгу! Представляешь?

Воодушевленный, я ожидаю от супруги поддержки.

Но она молчит. Маша и Медведь в телевизоре о чем-то опять спорят, наведя меня на мысль, что важно не забыть выкачать из интернета архив мультфильмов для детей. И про нас не забыть. Хотя зачем мыслить узко? Нужно сохранить всемирное культурное наследие. Все, что представляет ценность. И решить, как питать приборы, когда пропадет электричество.

– Ну, что скажешь? – спрашиваю я.

– Ты кому-нибудь уже рассказал? – неожиданно серьезно отвечает она вопросом на вопрос.

– Нет.

– Когда бухал вчера. В то время, когда мы должны были начать планировать закупки по списку? – язвительная усмешка растягивает ее губы. Наконец, она поднимает на меня глаза.

– Нет, – с напускной уверенностью отвечаю я, хотя концовку вчерашнего вечера моя память утопила в алкогольном тумане, – чего ты так завелась? Что с тобой? – я пытаюсь сбежать из роли обвиняемого и вернуть инициативу в свои руки.

– Со мной все нормально! – неожиданно резко отвечает она. – А вот что с тобой не так?! Для тебя это игра? Страница в соцсетях? Рассказики в интернете? – она переходит на крик, швыряя вилку на пол. Ее глаза горят возмущением.

Девочки отвлекаются от мультфильма и смотрят на нас, вопросительно вытянувшись, похожие на фарфоровых кошечек из бабушкиного сервиза.

– Прости, – выдыхает она, скинув маску фурии и вернувшись в привычный облик. – Слушай меня. Я много думала о том, что ты сказал. Сначала поверила, мы писали тот список и строили планы… Но когда ты ушел на работу, а потом загулял, начала сомневаться. Какие зомби? Космонавты? Так не бывает. Помнишь, на второй день после родов старшей ты потащил меня на премьеру фильма про зомби. Я перетянула полотенцем живот и пошла. Вот дура! Но сейчас не об этом. Ты же любитель этих зомби, фанатеешь от них, наверное, мечтаешь, чтобы так и случилось в жизни. Вот теперь и поверил в фантазии.

– Помню, – отвечаю я, на мгновение окунувшись в воспоминания о днях, когда впервые стал отцом.

– Я спрашивала старшую про сон. Она его забыла. Не знаю, что и думать. Перечитала твои распечатки новостей, твой листочек, в интернете копалась. Там столько всего, чего только ни пишут… Засомневалась. Решила, буду молчать и ждать, пока сам не успокоишься. Потом начала сомневаться в том, что засомневалась. Совсем запуталась…

Ее губы дрожат. Щеки горят румянцем. Руки то тянутся ко мне, то теребят край сарафана.

Я смотрю на нее, и мне стыдно за эгоистичную черствость. История казалась только про меня. При этом я упустил, что чувствует она, будучи реальной женщиной, матерью и женой, а не персонажем в детском рисунке, где папа показывает пальцем на солнце, а мама кивает и улыбается в ответ.

Только сейчас я осознаю, что эти дни она вела себя отстраненно. Молча занималась домашними делами, не задавала вопросов, не проявляла инициативу. А теперь вдруг эта неожиданная агрессия.

– Теперь ты этого мальчика… – скорбно выдавливает из себя она, закрывает лицо руками и опадает. По вздрагиваниям спины я понимаю, что она плачет. В растерянности касаюсь ее плеча. Она поднимается со стула, садится мне на колени и обнимает, судорожно и крепко, увлажняя жарким дыханием и слезами мою шею.

Теперь я понимаю, что делать. Нахожу губами ее висок и целую, стараясь передать этим, что прощу прощения и люблю. Поднимаю ее лицо и целую в губы, ощущая телом, как она обмякает и расслабляется.

Время замирает. Мир пропадает. Так было в наши первые недели знакомства. И вот снова та же острота чувств. Спустя семь лет брака. Мы целуемся и обнимаемся, забыв про детей. Мы на вершине горы. Благодарные и любящие. Способные вместе пережить испытание.

– Ты прав, – вдруг шепчет она.

– В чем?

– Если есть вероятность, что твое видение – правда, мы должны подготовиться. Но нельзя болтать об этом, понимаешь? Это опасно. Может, только родителям… Мы приготовимся тихо, чтобы никто не знал. Потом, ближе к дате, когда запасы будут готовы, мы решим, кому еще сказать. Потом обдумаем, не сейчас. Хорошо?

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Она возвращается на свой стул, а я жалею, что миг страсти прошел.

Мы продолжаем ужинать и обсуждаем планы. Она предлагает неожиданное решение устроить убежище в квартире. Говорит, что ехать куда-то нет смысла. Наш городок подходит для выживания. Он не слишком большой, чтобы оказаться в эпицентре эпидемии, и не слишком маленький, чтобы не было доступа к нужным магазинам.

Я соглашаюсь. Предлагаю рассмотреть вариант с яхтой. Она не поддерживает и права в этом. Море – для подготовленных.

Она вспоминает, что рядом продается квартира, справа от нас, которую мы можем купить. Отличная идея. Участок общей площадки перед квартирами можно отрезать от подъезда общей дверью. Так будет больше места для хранения, учитывая, что наша квартира слишком мала для основательной подготовки.

Она спокойна. Деловито рассуждает и планирует.

Наблюдая за ней, я ловлю себя на мысли, что вижу в ней что-то новое. Теперь, после волн неприятия, агрессии и слез, в ней проявляется новая грань. Спокойная и рассудительная. Я слушаю ее с удивлением. Потом с уважением. А после – с облегчением, что рядом есть человек, на которого в грядущем испытании можно будет положиться.