Читать книгу Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления - Вадим Егоров - Страница 15

Первого сентября шестьдесят девятого иду в пятый класс. Утро солнечное, у крыльца народу как всегда в такой день. Толпой меня притискивает к какому-то моему ровеснику. В очках, на носу (башмачком) и под глазами крупные веснушки, худой, рост чуть выше среднего. Вместо школьной формы цвета какао клетчатый костюмчик (по фигуре) и какой-то другой пионерский галстук. Наши галстуки красные с -оранжева, а тут с каким-то свекольным отливом. «А ты из какого класса?» -спросил я его.» Я учился не здесь, а в Молдавии, на границе с Украиной… хоть родом из Свердловской области». – " А в какой класс ты идешь, как тебя зовут?» – " Меня зовут Коля Ширыкалов, иду в 5-й «А». – ««И я в этот же класс! Меня Вадик Егоров!» Так я встретил лучшего за всю жизнь своего друга! Какое счастье, что судьба меня с ним свела, хоть это я понял не сразу!

Наша учительница Людмила Георгиевна нас не покинула, оставив за собой вести в нашем классе русский и литературу. А классным руководителем стала учитель биологии Вероника Георгиевна Бардеева. Невысокая блондинка средних лет. Отношения с классной стали складываться весьма классно. И с некоторыми другими учителями тоже. Но не со всеми. Уфимцева Валентина Александровна стала преподавать на нашей параллели математику. Ни до нее, ни после я не видел такой самодуры и беспредельщицы. Как она оказалась школьным учителем -это большой вопрос для уголовного дела без срока давности. Этот нонсенс в виде сорокадвухлетней крашеной шатенки среднего роста с неплохой фигурой вызывал нас «на ковер» прямо посреди данной ею же самостоятельной работы. «Делисевич, дневник, тетрадь!» Ученик подходит и ему тихая команда:" Рассказывай!» Любой инстинктивно спросит: «Что?» – в смысле: что рассказывать? А Валентина уже выводит красными чернилами четкую двойку в дневнике с того же цвета комментарием: " Не готовился к уроку!» Дальше в том же духе на спокойной, «деловой» волне. ' Александров, где дневник?» -" Дома забыл! -«Иди домой за дневником!» – " Я без ключа, все на работе…» И это не последние отнюдь ученики класса. Пожалуй, больше половины класса обросло двойками. За четверть выходило чуть получше. Мама задиристо говорила мне: «Я такие задачки и примеры в школе как орешки щелкала!» И немного просветляла мои нематематические мозги, до очередной встречи с Валентиной Александровной. Все прибаутки Валентины помню до сих пор: " Умен не тот, кто не ошибается- таких людей нет. Умен тот, кто делает незначительные ошибки и умеет вовремя их исправить!» Приписала это Ленину. Не помню что-то. у Ильича. Помню у Конфуция:" Единственная настоящая ошибка – не исправлять своих предыдущих ошибок» Но Валентина врезалась в башку получше всякого Конфуция. «Один дурак задаст столько вопросов, что и сто мудрецов не смогут дать на них ответы!» Даже хорошие высказывания в ее устах звучали как бред сивой кобылы. «Боюсь, боюсь я выводов поспешных. Мне мало, мало наблюдений внешних. Хочу, чтоб все мне было по плечу. Глазами мысли видеть я хочу!» Жуть в полосочку.

В наш класс пришла Лена Голикова. Красивая, очень умная, разносторонне одаренная, она понравилась всем! Длинная коса. Отличница, можно сказать, от Бога. Даже самые амбициозные наши девчонки стали ласково звать ее Лесей. Через это имя я узнал потом и творчество Леси Украинки. До сих пор у Лены Голиковой, теперь Закалиной, сохранилась толстая общая тетрадка с рассказами того времени Игоря Агафонова. Игореша появлялся и в нашем дворе, но чаще всего проводил часы досуга в своем небольшом дворике на Генеральской 6 (где я отдубасил Сашку из Караганды). Там у него под предводительством была небольшая компания малышни Алексик (то есть Алёшка), Дырка (мальчишка по фамилии Дырков), белобрысая девочка с тонкими косичками на велосипеде «Школьник» Светка Имшенецкая (прозванная кем-то агафоновской жинкой) и еще кое-кто. Алексик во дворе был самым закадычным другом. «Как мы с Алексиком ходили на помойку» и другие рассказы юного писателя И. Агафонова мы читали иногда прямо под партой на уроке. Общая тетрадь в девяносто шесть листов в коричневой дермантиновой обложке была заполнена Игорешиными рассказами до последней строчки. Мальчишка с диагнозом» умственная отсталость» писал увлекательнейшую прозу. Хочу все это и другое перечитать! А немного позже он стал писать стихи, продолжая это и по сей день. У нас дома Агафонов был не гостем даже, а своим человеком. Кстати, это он познакомил в то время меня с книгой» Карлсон, который живет на крыше». Астрид Лингрен и Сельма Лагерлеф -чудесные шведские сказочницы- вошли тогда в нашу жизнь. «Сказки матушки гусыни» были изданы гораздо позже, но наш прекрасный добрый мультфильм «Заколдованный мальчик» про Нильса и гуся Мартина – с тех пор и по сей день- один из моих любимых!

А вот в игрушки я и Кирюша играть перестали. Одна из его последних игрушек была какая-то театральная на проволочном каркасе, обтянутом искусственным коричневым мехом обезьянка Жаконя в красной рубашке с коротким рукавчиком и зеленых коротких штанишках. Летом на площадке к мансарде нашего подъезда я случайно обнаружил мои родненькие игрушки! Моих друзей! К горлу подступил сентиментальный комочек. В ответ на мой упрек мама говорила, что я уже большой и в игрушки уже незаметно для себя играть перестал. Только в пластилиновых воинов еще играю. Я это отрицал, игрушки любовно принес в квартиру. Милые мои мишка, сасапенка, бордовый плюшевый заяц… Как я вас люблю! Не расстанусь с вами ни за что! Но спустя пару месяцев игрушки вновь исчезли. И уже навсегда!.. В «Искре"шел польский фильм «Графиня Коссель"о трудной судьбе бывшей фаворитки польского короля Фридриха Августа Сильного. Вовка Крысанов расхвалил фильм, я сходил и мне тоже понравилось. Там есть яркий эпизод, где к Фридриху-Августу на переговоры приезжает на переговоры его уже почти противник молодой Карл Двенадцатый (которого русские во главе с Петром потом разгромили, как мы помним, в Полтавской битве) и говорит:" Наслышан я, кузен, о твоей необычайной силе. Хочу увидеть это воочию!» И Фридрих-Август берет железный прут ужасно толстый поди в сечении 20—25 мм и обвивает на запястьях Карлу руки. Все, Карлуша, ты попал! Карл Двенадцатый (Даниэль Ольбрыхский) чуть взволнован, но скрывает типа классно. Мировой политический пасьянс щас может враз перемениться! Август дело рук своих со всем подтекстом тоже смерил взглядом… Типа знай наших, мать твою… Потом Август берет и… разгибает все назад. Хороший фильм! А музыка какая. По нынешнему- саундтрэк- зашибись! Эще Польска нэ згинэва! Начался у нас английский с учительницей Людмилой Борисовной Пулиной. Десятка два слов я уже знал от мамы. На уроках говорили. Гив ми э пэн и т. д. Шли с Андреем Успенским после урока с этой фразой. Навстречу Галя Малафеева из другой подгруппы (они этого еще не прошли). Андрюшка чуть улыбнулся и Гале: «Гив ми!«Она не отразила, а нам смешно! Андрюша очень положительный, корректный – оттого еше смешней! По английскому у меня пошли пятерки, особенно хорошо шли словарные диктанты. И стишки:" Ай хэв ту айз, энд ай кэн си- Э бук энд э пэн – ин франт оф ми! «Историю вела завуч младших классов Августа Андреевна Мокина, опытный преподаватель и прекрасный человек. Она жила в нашем дворе в пятом корпусе на первом этаже с сыном Володей Мокиным, года на четыре старше меня. Во дворе у нас появились новые ребята, Сережка Бочев, худенький, но крепенький с хорошим характером смуглый паренек, на два года меня младше, его мама работала по какой-то рабочей профессии в нашем домоуправлении. Мы его звали Боча, Бочка. Какая-то редкая фамилия, но не болгарская, а удмуртская, которую уже впоследствии поменял зачем-то на Баженов. Подрос Серега Старцев, живший с худенькой нервической мамой этажом ниже Крысановых. Аминов Саша еще чуть младше, татарин, по -русски почти не говорил, при знакомстве на вопрос как его зовут отвечал: " Аминовшата». Так мы его и звали, позже догадавшись, что это он так выговаривал: Аминов Саша.

Маленький шустрый дошкольник Андрей, тоже из татарской семьи, но светленький, говорит без запинки- они с отличным папой (брюнет, оптимист, похож на артиста Свердлина в тридцать восемь лет) и мамой жили в подъезде домоуправления, упитанный Андрей Шувалов (живший с нестарой еще бабушкой в третьем корпусе), Серега Зябликов из пятого корпуса, светленький интеллигентик- второклассник, тоже из пятого, Андрюша Петров. Так много Андрюш! Дети росли, становились подростками.

Не в нашем дворе, но вокруг обозначилась шпана – всякие там Грига, Гуся, Выча, Чира и прочие. Нас тоже изредка придирчивые взрослые принимали за шпану, но это по ошибке. Мы тоже могли так из бравады себя разок -другой назвать. На самом же деле всё совсем не так. Настоящая шпана злобна и безжалостна. Их мир как переломанные упавшего с большой высоты человека кости Накрепко сросшиеся криво. Наверно, некоторые из них и вышли в люди, если помогла война или какие-то большие встряски жизни, если встретили какого-то макаренко. Но подавляющее большинство из них ушли в тюрягу или на дно и на тот свет. Наиболее «удачливые» трудятся в наши дни черными риэлторами и наркобарыгами. Только на самом деле это не жизнь, а мерзкий отстой. От этих тварей приходила в подростковый мир и мат, и алкоголь, и папиросы. Они не ругались матом, а разговаривали им. Я никаких таких слов не говорил и сейчас не говорю. Раз принес с улицы анекдот про Пушкина, плывшего на корабле «Звезда». Там у поэта упала за борт шляпа, но ни капитан, ни матросы не захотели ее из воды вытащить. Прыгнул в море только боцман, доставший шляпу и очень обрадовавший Александра Сергеича. И тут великий поэт ответил, так сказать, стихом на злобу дня: « Плыл корабль Звезда… один боцман – Человек!» Я всё это рассказал с незнакомыми словами бабе Вере. Она ахнула и наказала мне больше такую гадость не повторять. Как будто я чем-то заразился. Маме, правда, об этом кратко сказала. Конечно, в подростковом и постарше возрасте от этого никуда не денешься, но потворствовать зтому я не желал и не желаю. Некоторые анекдоты, песенки, стишки застревают в памяти на годы. До сих пор помню, как наизусть рассказывала нам в своем подъезде между четвертым и пятым этажом стихотворную вариацию на тему некрасовского «Однажды в студеную зимнюю пору» Ленка, сестра Макарона. В смягченном варианте, конечно, не то, но по-другому не хочется.» Здорово, парнище!» -«Пошел-ка ты на фиг!» – " Ты че ж материшься?» -«А че ж ты пристал?» -«Откуда дровишки?» -«Забор разобрали! Отца слышишь… лупят, а я убежал!» И дальше в том же духе!) Кто-то здорово, конечно, умеет рассказать с острым словцом весело про других и про себя. Просто уже кишки болят от смеха! Одна наша соседка нынешняя вспоминала про взрыв на Сортировке. Это, как говорится, туши свет!

Андрей Бегичев нашел где-то дома отцовскую или дедовскую финку и показывал мне как бросать ее в дерево, чтоб попадала острием. Рассказывал про своего прапрадеда -покорителя Севера Бегичева, открывшего два острова где-то в море Лаптевых. В нашем дворе за спиной гипсовой девочки с зонтиком годами лежал массивный серо-сизый камень весом пуда полтора. Наверно, это был кусок железной руды. Но кто-то из наших сделал предположение, что это метеорит. И все ему поверили. Маме тогда нравилась украинская песня «Черемшина», и она ее дома постоянно ставила. Осенью здание Уралгипромеза уже действовало. А когда-то здесь была площадка для выгула собак, мимо которой мы ходили в садик и с бабой Верой или мамой из него. Теперь перед Уралгипромезом насыпали щебня и мы идем по нему. Откуда-то доносится песня в исполнении Бернеса. Наверно о молодых солдатах, где слова:" По площади Красной… " Зима начала семидесятого года была холодная. Чуть раньше, декабре у бабы Жени, дяди Вити и тети Люды сидели за столом с дядей Алешей, дядей Володей Мильчаковым и дядей Колей Богаткиным. Богаткин вспомнил:" Друзья мои, сегодня День рождения Иосифа Виссарионовича Сталина, 21 декабря, девяносто лет со дня рождения! Предлагаю конкурс- кто за минуту и похоже нарисует Сталина …И папа, Мильчаков, дядя Витя и Богаткин стали рисовать наперегонки! Победил сам Богаткин (видно, подготовился), в несколько секунд на белом листе начертав узнаваемый профиль с усами. Вторым был Владимир Алексеевич Мильчаков, хотя здесь все было еще лучше. А папа рисовал долго, но вышел точь -в точь, как на медали, в кителе. Рисовал шариковой ручкой, а не карандашом. Еще разбитую пластинку ломали на мелкие части. Здесь Богаткина с его стальными мускулами и всех обошел наш дядя Алеша, Алексей Спиридонович, ломавший под аплодисменты пополам совсем короткие кусочки того, что раньше было пластинкой! Все что пело, все, что млело… Новый год я встретил с родичами. Посмотрели «Свадьбу в Малиновке». Чудесный сюжет и музыка тоже! Создать фактически оперетту на тему гражданской войны, и при этом, вовсе не глупую, с колоритными героями!.. Яшка -артиллерист- Пуговкин, Попандопуло – Михаил Водяной! И что я в тебя такой влюбленный! А чудесный наш мультфильм «Русалочка» по Андерсену, конечно! И песня в нем Русалочки! Не должны умирать красивые, не должны умирать храбрые!.. Как рассказано здесь о любви! Она может еще уцелеть- подруги отдали морской ведьме все, что у них было! Свои прекрасные волосы. Вот тебе, подруга, раковина с морской бурей. Но… Она легко опускает раковину в воду, не воспользовавшись ее ядерной мощью. В этом легком движении руки твердое» нет». Зачем тогда мир, все сущее?

Из подарков я был рад серебристому брелку и носил его с собой в кармане пихора. После встречи нового года заходил в гости к Вовке Крысанову, мы с ним поиграли в пластилиновых воинов. Моих воинов я украсил темно-красной свинцовой фольгой с горлышка продававшихся тогда на новогодние праздники винных бутылок. Мы взрослели и, и эти игры потихоньку уходили в прошлое. По Вовкиному рецепту изготовили им пушечки из латунных желтых стержней шариковых авторучек, заряжая их порохом и очень мелкой дробью. Нагревали ствол пушечки на горящей таблетке сухого спирта, стрельба получалась точная.

Нам домой в респектабельных конвертах по подписке приходил журнал «Америка», издаваемый в США. Достать этот журнал можно было разве что в спецхране. На весь город строго двадцать подписок, мои родители и еще девятнадцать. Вообще, некое чувство Америки появилось у меня еще перед поездкой в эти дальние края моих родителей. У нас пацаны, в том числе – Илья и Радик- купили где-то белые пластиковые пистолеты (по форме напоминают стартовый), которые как пистонами стреляли очень громко заряженной в них простой бумажной белой лентой, на которой после каждого такого выстрела появлялась рваная дырочка. И мне тоже такой захотелось. Парни адреса магазина точно сказать не могли, но сказали, что это на Студенческой. И я поискать магазин вместе со мной папу. Жара послеполуденная первых дней июля. Мы с папой подходим на пересечение Первомайскй и Студенческой, подул горячий ветер, подняв в воздух над редкой травой немного желтого придорожного песка. И я почувствовал себя в американской прерии, но не во времена Дикого Запада, а в эти же шестидесятые, отчетливо. И вспомнил это чувство и сейчас. То, что искали, мы с папой не нашли, но зато побывали в почти незнакомых нам местах.