Читать книгу Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления - Вадим Егоров - Страница 6

В августе мне исполнилось шесть лет. И вскоре я и мои однокашники были переведены в старшую группу. Это повышение мне нравилось, ведь когда-то мы с такой завистью смотрели на «старшаков», которым можно было днем не спать. А теперь и мы вот выросли в «старшаков» и можем весь дневной сон и мертвый час послать куда подальше!))

Мы всей группой гуляли по дорожкам парка Энгельса, небольшая облачность, но очень тепло, листва еще зеленая, кто-то из мальчишек нашел на дорожке чуть погнутую проволочную шпагу и отдал ее мне рядом идет Люда Чащина и Коля Удилов и все наши. Вот оно, счастье!) Я привык к воспитателям, дяде Эдику, даже – Тамаре Гавриловне и мне было хорошо! Нам показывали наши любимые диафильмы и читали толстую книжку сказок братьев Гримм… Там какой-то силач на плечах мог носить свою деревню, но дальше страницы книги были вырваны, и я так и не узнал, что там было дальше!..Появилась в садике очень хорошая молодая женщина – музыкальный работник. Она прекрасно играла на фортепиано и пела, побуждая петь всех нас. Репертуар ее очень нам понравился…» С нами милый скворушка до весны прощается!» и еще песенка услышанная мною от нее раз и на всю жизнь: " Девушка в платье ситца, ситца каждую ночь мне снится, снится. Так почему же мама твоя мне не разрешает жениться?!» Эту песню прекрасно и артистично потом напела Люда Чащина!..

Накануне снятия Никиты Сергеича с постов главы партии и правительства где-то в сентябре шестьдесят четвертого на утреннике мы пели песню про кукурузу. Папу заведующая попросила сделать на музыкальный номер кукурузный початок. И папа сделал, как всегда, на славу! Початок был большой, гипсовый, полый, раскрашенный желтой, зеленой, каштановой и другими красками под настоящую кукурузу! Он немного смахивал на изображение с фантика шоколадной конфеты «Чудесница» (тоже- с кукурузой) и на маленькую атомную бомбу)), но все равно был прекрасен! Петь заглавную партию определили артистичную, большеротую, похорошевшую Марину Горбунову. Папа, когда узнал кто перед ним, корректно, но решительно наругал мою недавнюю мучительницу. Я торжествовал. А Марина потом подобревшая, в слезах раскаяния просила меня: " Я больше никогда к тебе не буду приставать. Не жалуйся, пожалуйста, на меня своему папе. Он хороший, но я его вчера испугалась, и стыдно было! «Вскоре папа и я Марину простили. На празднике ею, в черных кудрях, сверкающей искрами черных очей, звонко (и как-то с юмором) певшей, все залюбовались. Остальные тоже звонко Марине подпевали. У Марины в руках, как младенец, был созданный папой цветной початок. Мы пели: " Очень любят все ребятки кукурузные початки! " " …Мы расскажем вам секрет, что по цвету и по виду кукурузы лучше нет!» – солировала артистично-звонкая Марина. Дорогой Никита Сергеевич правил предпоследний месяц! В октябре после дневного сна я протер глаз и пеедо мной Сережка Ершов, наш рыжеволосый вундеркинд, Коля Удилов и, вроде бы, Женя Горовец грянули на музыку» Три танкиста» как бы в мою честь панегирик: " Пели мы вчера про трех танкистов. А сейчас в полете на Москвой – Комаров, Егоров, Феоктистов – экипаж машины боевой!» На место Хрущева пришли двое- Леонид Ильич Брежнев стал Первым секретарем Центрального Комитета КПСС и Алексей Николаевич Косыгин – Председателем Совета Министров СССР.

В молодые годы с Косыгиным хорошо была знакома лучшая подруга бабы Жени- тетя Оля (Лёля) Чазова. Ее первый муж был в Иваново или где-то в тех краях директором текстильного комбината и Косыгин – тогда нарком легпрома, а потом – председатель Совнаркома РСФСР часто заезжал к ним в гости. Разговаривали с тетей Лелей и ее мужем – конечно, ровный и вежливый в быту. «Но при этом очень серьезный, никогда ни улыбочки! "– говорила тетя Лёля. Это было в послевоенное и еще, наверно, – предвоенное время.

Все члены Политбюро, включая главу партии и государства получали одинаковую зарплату – тысячу двести рублей (новыми) в месяц, кандидаты в члены Политбюро – тысячу сто, «просто» секретари ЦК КПСС и зампреды Совмина – тысячу, министры – девятьсот и восемьсот рублей. Мой папа в хорошее время тоже получал семьсот- восемьсот рублей в месяц, бывало и поменьше, и побольше: тысячу, тысячу двести и более. Директор оборонного завода, недалеко от нашего дома получал восемьсот рублей, директор ВИЗа – больше тысячи, зам. командующего Уральским военным округом в звании генерал- лейтенанта – семьсот пятьдесят, член -корреспондент Академии наук или ректор вуза- восемьсот, академик – девятьсот и более, доктор наук и профессор – пятьсот и более, кандидат наук и доцент- триста двадцать рублей, столько же – подполковник в армии, председатель хорошего колхоза, и начальник крупного цеха на заводе, обычный хороший рабочий на заводе – двести пятьдесят рублей, шахтер- передовик – шестьсот, молодой инженер только после вуза – сто двадцать рублей, техник – девяносто рублей, парикмахерша – семьдесят рублей, вахтеры и уборщицы – шестьдесят рублей. Ниже шестидесяти рублей в месяц зарплат уже не было. Впрочем, были – манекенщицы (модели, по – сегодняшнему!) Домов моделей… но они работали, как говорится, от случая к случаю. Знаменитый клоун Карандаш – две тысячи рублей в месяц, академик Капица – три тысячи, звезда эстрады Муслим Магомаев – три с половиной тысячи и более. Наверно, уж самыми богатыми в нашей стране людьми были великий писатель Михаил Шолохов, легенда эстрады и кино Леонид Утесов, Александров и Орлова, скульпторы Манизер и Вучетич, главконструкторы Туполев, Илюшин, Королев, композиторы Шостакович и Богословский, полярник Папанин, скрипач Ойстрах.

Пенсия гражданская самая высокая – персональная союзного значения – двести сорок рублей, обычная высшая пенсия – сто двадцать рублей, маленькая зарплата в середине шестидесятых – семьдесят рублей в месяц, минимальная пенсия – сорок рублей. Обыкновенный человек получал сто двадцать – сто пятьдесят рублей. Волга стоила около шести тысяч, а старенький Москвич – тысячу.

Хрущева выпроводили в отставку с невероятно огромной пенсией (больше таких не было) в девятьсот девяносто рублей. Папиной сестры тети Марии муж – дядя Вася, Василий Прокофьевич Шасталов, участник войны, живший с женой и дочками и работавший в ближнем Подмосковье – в пос. Крекшино позже рассказывал, что еще при власти Хрущев ездил по окрестным местам почти без охраны. Позади за ним только пустая машина сопровождения. «Один раз, когда я ехал из вторых Горок, – вспоминал дядя Вася, – дорогу там в связи в проездом Хрущева перекрыли, а потом открыли внезапно, я стоял ждал, лето – стекло кабины опустил, и тут со мной поравнялась «чайка» и тоже притормозила, смотрю – в ней Никита, черт лысый, прямо со мной локоть в локоть, смотрим друг на друга, он такой крепкий, загорелый, в сером костюме, меньше, чем в метре от меня!"…Это дядя Вася рассказывал мне, правда, уже десять лет спустя. В студенческой песенке тех лет пелось: " А наш Никитушка, хоть ростом был с аршин, но дел великих он немало совершил – при нем пахали целину, при нем летали на Луну (спутник – В.Е.), при нем достигли мы сияющих вершин! Но в октябре его немножечко «того»… – тогда узнали мы всю правду про него. Что он хозяйство развалил, что он Насера наградил. И что гораздо будет лучше без него!.. Очень, конечно, много строилось при Хрущеве жилых и нежилых зданий, мостов и дорог. Как сейчас вижу в солнечный день начала лета большую стройку в районе Малышева – Генеральской, скопище техники- экскаватор, бульдозер, самосвалы и в этом мощном веселом гудении теплый летний ветер взметает в воздух желтую песчаную пыль!.. Это ощущение подъема, нужного людям дела, темпа было очень благоприятно для пытливого детского ума и приобщения к чему-то большому и перспективному!