Читать книгу Катарсис. Поколение, обрезанное цензурой. Остаться человеком! - Вадим Курамшин - Страница 15

ХОЗЯИН СВОЕГО СЛОВА

Через два дня Дима и выписавшийся из больницы ревизор наведались в АООТ «Сулейман».

– Может, кроме кофе, по маленькой? У нас для важных гостей коньяк французский, – предложил гостеприимный главный бухгалтер «Сулеймана».

Старший контролер-ревизор Балгенбай и молодой человек по имени Дмитрий, представившийся непонятным, но весьма озадачившем противоположную сторону словом «цессионарий»22,поднимали все документы по движению зерна в 1996 году. Интересовались и другой информацией, не имевшей отношения к преобразованию элеватора в макаронный комбинат.

Возникало впечатление, что запросы тех или иных документов приходят им в голову совершенно случайно, бессистемно. Однако к концу второй недели главбух птицефабрики Людмила Федоровна подробно, через переводчицу, по совместительству главного экономиста, доложила руководству о том, какие именно документы были предоставлены проверяющим. По внезапно побледневшей физиономии генерального она поняла, что над ними сгустились черные тучи и вот-вот разразятся гром и молнии…

Октябрь набирал обороты: снег уже прочно лег на промерзшую землю. Менты больше не беспокоили Диму. Все оперативные мероприятия по убийству Головановых завершились. Никаких результатов следствие не дало, да и не могло дать: дело стопорилось с самого верха. Всем было очевидно: следствие ведется лишь для галочки. Излишнее рвениеподобно смерти, а жить хочется и ментам.

Активные попытки по расследованию убийства предпринимал только один человек – Олег Голованов, сын расстрелянных супругов. За что и поплатился жизнью, оставив жену и маленького сына на этом свете, а сам спустя три года, в 2000 году, отправился на тот.

Дима продолжал дожимать турок. Деньги на подарок к свадьбе сыну ревизора он решил стрясти с птицефабрики: она задолжала ему сумму, которой хватило бы на приобретение не одной новенькой «девятки». С этой целью, набравшись смелости, он проследовал прямиком к директору «пташника».

– ЕрболАскарович, я у вас уже почти год не появляюсь, хотя вы и обращались ко мне с поручениями. Но проблемы возникают не только у вас. У меня трудности с делом «Сулеймана», и мне позарез нужны двадцать тысяч долларов! Я ждал, сколько мог.

– Ладно, я тебя понял.

Директор позвонил экономисту.

– Алло, Галина Григорьевна! На послезавтра внесите в график сороккоробок для «Промторг-инвеста».

Он положил трубку, и разговор пошел уже на повышенных тонах.

– ЕрболАскарович! Вы меня не поняли. Сейчас на кону стоят все мои усилия, средства, вложенные за этот год, – кстати, по вашей же просьбе. Либо все это было напрасно, либо нужно заканчивать начатое! Повторяю, мне нужно двадцать тысяч долларов! Сегодня для меня это цена всей жизни. А для вас – всего четыреста пятьдесят коробок яиц. Напоминаю, вы мой должник!

– Ладно, подумаю. А пока возьми хоть сорок коробок. Возьмешь?

Дима сел за руль разъяренным донельзя. Но, не добравшись до дороги, проходящей через Байсал, он уже знал, как получить свое. Перед выездом на шоссе свернул вправо и поехал вдоль двухэтажек в сторону коттеджного поселка, где на самом краю возвышался дом родителей Ольги.

В Казахстане с первых дней обретения независимости к власти на местах пришли кланы. К 2015 году их безнаказанность достигла вершины, где твердо закрепилась. Но отдельные кланы были наделены вседозволенностью, граничащей с абсолютной, уже в 1997 году. Именно в те годы семейственность стала проникать во все структуры власти. Как следствие, корни одного рода сейчас, в 2021 году, можно отследить в судах, органах прокуратуры, администрации губернатора, полиции и других властных структурах. Директор «пташника», он же и единоличный владелец, был отпрыском клана Черняевых. Один из его братьев работал в Государственном следственном комитете, другой – в областном УВД, благодаря чему директор птицефабрики стал самым дерзким кидалой23 области. Те, кто сдавал ему зерновые на корм птице, годами не получали расчета. Известен случай, когда залетный бизнесмен из России, взяв кредит на приобретение пищевых добавок для птицефабрики, закончил жизнь в петле, поскольку по наивности своей рассчитывал на купеческое слово Черняева.

Дима давно научился распознавать по интонации Ербола Аксаровича, кого тот видит в своем собеседнике, – а видел он в девяноста случаях из ста беззащитных лохов. Судя по всему, сейчас таким лохом оказался сам Дима, столько сделавший для предприятия Черняева.

22

Цессионарий – третья сторона, изначально не участвовавшая в заключении договора между заемщиком и кредиторами. В данном случае герой используетэто слово в ироническом смысле.

23

Кидала – (жарг.) мошенник, под разными предлогами вымогающий деньги и не выполняющий свои обязательства; тот, кто не возвращает долги, обманщик, ненадежный человек.