Читать книгу Катарсис. Поколение, обрезанное цензурой. Остаться человеком! - Вадим Курамшин - Страница 23

ПОДОЗРЕВАЕМЫХ НЕТ

На следующий день Дима направился к Горманову.

– Говоришь, встретились взглядами со стрелком. Рассмотреть смог? Узна́ешь?

– Да вот как тебя сейчас видел. На улице было темно, но его лицо в отсвете фар буквально отпечаталось в памяти. На кавказца похож, – Дима пытался вспомнить мельчайшие детали произошедшего.

– «Гольф» уже обнаружили, стоял прямо в центре Байсала, напротив здания суда. Отпечатков в машине нет. Если бы не этот случай, на него никто бы и внимания не обратил. Хозяин уже год живет в Тоболе. Машина не эксплуатировалась, стояла в гараже. Ключи от гаража хранились у престарелой матери хозяина. Ей бы и в голову не пришло идти в гараж, поэтому мы даже приблизительно не знаем, когда был совершен угон. Эксперты тоже пока ничего не говорят. Да их мнение нам ничего и не даст. Сам-то что думаешь? Кто это мог быть?

– Мне кажется, кто-то хочет заставить нас думать, будто какая-то шантрапа попугать меня решила. Профи не будет пулять из обреза на людной трассе и уж тем более не промахнется. Но именно это, мне кажется, и свидетельствует о неслабом уровне заказчика. Да и исполнителя тоже. Я уверен, это не попытка ликвидации, скорее предупреждение. Но и здесь возникают вопросы. И самое главное: они не могли быть уверены, что на заднем сиденье никого нет. Или же за нами следили, что маловероятно. После нашего последнего разговора я постоянно проверяюсь на предмет слежки. В ресторане сидел один, водитель заехал за мной около одиннадцати ночи. Когда садился в машину, я еще и сам не знал, куда поеду. Тоска заела.

– Ну а вывод-то какой? – перебил чекист.

– Не знаю. Давай порассуждаем. Предположим, это профи, которому велели меня предупредить. Стреляли по стеклам. Профи, не зная, есть сзади кто-то или нет, никогда бы на такое не пошел. Кому нужны лишние трупы, риск? А если они пошли на это осмысленно, то зачем, для чего? Орудие преступления – простой обрез. Возможно, хотят навести на вывод, что они простые отморозки. Но у профи другое оружие, которое не бабахает на все село. И отморозки так тщательно не готовятся. Судя по «Гольфу», все было четко спланировано, тщательно подбирался даже транспорт. Причем такой, пропажа которого не скоро обнаружится. Заранее выбирается место встречи, где бросят использованную машину. Подъезжает другое авто, на котором они спокойно уходят. Это явно не новички!

– Согласен. Я думаю сейчас о ликвидации Головановых. Там же тоже однозначно профессионалы действовали. И, судя по всему, именно чеченцы. Но ведь ни одной улики, ни одного даже крошечного следа! Может, они же и тебя пугали?

– Вряд ли. Для них это слишком мелко. Но знаешь, что бросилось в глаза? Выражение лица стрелявшего. Абсолютное спокойствие, Внимательный взгляд, сконцентрированный на действии. Никаких эмоций. Человек всего лишь выполняет свою работу. И даже в тот миг, когда мы встретились взглядами, никаких изменений в мимике я не заметил. Он не относится ко мне с ненавистью или неприязнью, не сочувствует и не симпатизирует мне. Я ему совершенно безразличен. Он просто делает свое дело. Вот такой психологический портрет… Раньше мы не встречались, это точно. Он однозначно не местный. Водителя я не видел.

– Байсальские менты тебя беспокоить не будут. Мы уже забрали дело, оно возбуждено по статье «Злостное хулиганство». Сейчас прокурор области готовит новое, статья «Покушение на убийство». Активно допрашивает вчерашнюю смену гаишников на стационарном посту на въезде в Байсал. Сам-то как? Не передумал дальше с хищением зернаразбираться?

– Нет. Я теперь еще больше разозлился.

– Хочешь, приезжай вечером ко мне. Я тебе «травмат» дам, пока все не уляжется. Хоть какая-то защита.

– Спасибо! Не надо. Бессмысленно это. До свидания!

Весь следующий месяц домочадцы Димы нарадоваться на него не могли. Ирина пыталась разгадать, в чем причины такой резкой перемены в образе жизни мужа, ведь в течение месяца Дима ни разу не пропадал из дома. Правда, пару раз не приезжал ночевать, но звонил, предупреждал. В «Утенке» и других питейных заведениях его уже стали забывать. Все очаровательные ляльки, с которыми он неизменно пропадал на съемной квартире или в номерах, тоже начали привыкать жить без Димки Максимова.

А он сам все больше задумывался над своей бездарно протекающей жизнью. Испытывая сильнейший стресс, продолжая мучительно размышлять о происходящем в Казахстане, Дима чувствовал, как в глубине его сознания зарождаются новые мысли и идеи, подобно лучикам света, прорезавшимся во тьме. Но ими он мог поделиться только с Олей, к которой за этот странный месяц съездил всего два раза.

Он дважды встречался с Зеленченко, организовал с его ведома «бомбардировку» всех республиканских органов, призванных бороться с коррупцией. Отправлялись и коллективные письма за подписью руководителей ряда хозяйств, и личные – в КГБ, генеральному прокурору, председателю налоговой полиции, – с призывами вмешаться, пока не последовали новые убийства. В каждое такое послание вкладывался акт ревизии КФК Северо-Казахстанской области.