Читать книгу Тата - Валери Перрен - Страница 13

Я живу в доме напротив.

Она приехала вместе с жандармами. Она не изменилась – разве что волосы подстрижены короче, но все равно забраны в затейливый пучок. Время от времени я видела ее по телевизору, когда она представляла очередной фильм, а в журнале прочла, что они с актером расстались. Лично я всегда считала, что жить с таким типом – все равно что метать бисер перед свиньей.

Лицо у нее было белее таблетки аспирина, в точности как в детстве, когда она приезжала на каникулы и в первые дни казалась прозрачной, а когда начинала носиться по Гёньону с друзьями-приятелями, краски возвращались.

Жандармы наверняка постучат в мою дверь.

Опрос соседей: «Кто там жил? Кто туда приходил? Вы не замечали ничего подозрительного?» Я отвечу: «Совсем ничего». Я не провожу время, подглядывая из окна за соседями. Занимаюсь домом, хожу по магазинам, разгадываю кроссворды и – главное – готовлюсь к лекциям. Сегодня исключительное утро. Не каждый день три полицейские машины паркуются на моем тротуаре. Сегодня утром Гёньон слегка напоминает Америку, какой ее показывают по ящику.

Вчера, увидев пожарных и жандармов с носилками, я поняла, что под брезентом лежит мертвое тело, и сильно плакала.

Иногда в газете Le Journal de Saōne-et-Loire печатают жуткие статьи под заголовками, которые требуется прочесть несколько раз, чтобы понять. Нет, не понять – принять. Хотите пример? Да пожалуйста! «Найден в своей квартире, где пролежал мертвым много месяцев». Каждый раз, наткнувшись на нечто подобное, я думаю: «Боже, какое горе, какое ужасное горе!»

Если мне станут задавать вопросы, я отвечу, что понятия не имела, кто живет за неухоженной живой изгородью. Скажу: «Я только на днях узнала, что в том доме обитала женщина. Одинокая, если верить слухам. Говорят, будто это Колетт Септамбр».

Колетт уже несколько лет спит на кладбище. Конечно, если это не то, о чем я думаю. То, что знаю я одна. Что все связано.

Судя по всему, моя соседка ушла во сне и еще не остыла, когда врач констатировал смерть. Я знаю, кто вызвал «кавалерию». Знаю, кто обнаружил ее бездыханной. Я никогда не скажу, что за люди вошли в дом на другой стороне улицы. Если это вызовет удивление, объясню, что с улицы дом не виден и там царило безмолвие. Не было ни газонокосилки, ни кота, ни собаки, ни музыки. Не хлопали ставни. По вечерам я замечала свет, пробивавшийся сквозь густую листву. За сто лет ветви тесно переплелись воедино. Так я буду говорить всем, кроме Аньес. Ей я отвечу на любой вопрос.