Читать книгу Тата - Валери Перрен - Страница 6

21 октября 2010

Я хочу ему позвонить. Мне необходимо ему позвонить. Воображаю, что скажу, представляю, что он ответит, как произнесет «Алло…».

– Пьер?

– Да.

– Это ты, Пьер?

– Да, это я.

Его голос, его интонация – раздраженная, торопливая. Он всегда отвечал, как человек, которого поймали в дверях. Он уже надел пальто и бегом вернулся к телефону, чтобы ответить. Ответить, чтобы отвязались.

– Это Аньес.

Как он отреагирует? Я не оставлю ему времени произнести «Аньес?» или «Аньес…». Или: «Почему ты звонишь? Что-то случилось?»

– Представляешь, мне только что звонили из полиции. Гёньонский легавый. Колетт умерла.

Нет, обойдусь без «представляешь», скажу:

– Мне только что позвонил один гёньонский легавый. Нашли мертвую женщину, и он с пеной у рта утверждает, что это Колетт.

Нет, никакой «пены». Не мой лексикон. Он ответит:

– Она уже умерла… Ты пила? Ты напилась или что?

А я брошу:

– Тебя бы это очень устроило. Если бы я пила, вы со шлюхой получили бы полную опеку над Аной! – и повешу трубку.

Я не употребляю в речи слово «шлюха». Если впадаю в ярость, ору: «Сволочь!» или «Идиотина!». Кто из нас успеет первым повесить трубку? В какой момент разговор приобретет склочный характер?

Я три года не слышала его голос по телефону, но срок давности истек. Колетт умерла… «на бис».

В самом начале, в начале моего конца, няня Корнелия отводила нашего ребенка к нему, то есть к ним. И она же приводила дочь домой. Сейчас ей пятнадцать. Она ездит на метро, а поздно вечером – на такси.

Самый большой кассовый успех имел вовсе не мой последний фильм. А вот критиковали его дружно и с наслаждением. Но показывают повсюду чаще всего именно его.

К чему эти мысли? Я преспокойно кончилась как режиссер и довольствовалась дивидендами, а теперь меня заставляют воскреснуть, купить билет на поезд и забронировать гостиничный номер в городе на другом конце света, в Бургундии. Чтобы опознать незнакомую мертвую старушку.

Мой последний фильм – это история любви. Я работала очень вдохновенно.