Читать книгу Былицы - Валерий Георгиевич Свешников, Валерий Свешников - Страница 39

В начальной школе мы, мальчишки, часто шалили, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание девчонок. Иногда это удавалось, и если девочка замечала старания мальчика, то, считай, цель проказника достигнута. К сожалению, за шалости нас иногда наказывали, но чаще занудно журили.

В четвертом классе я считал себя уже почти взрослым, особенно по отношению к более младшим ученикам. Нам же предстояли четыре экзамена – выпускные из начальной школы. Мы побаивались этих первых в жизни испытаний, но они же придавали нам некоторую самоуверенность по отношению к младшим.

Мы иногда шалили, но чаще шалости были мелкими: на переменке бросали тряпку, рисовали мелом на доске, играли в салочки или попросту резвились и громко кричали.

Но однажды мы совершили какое-то тяжкое преступление, за которое полагалась соответствующая кара. Возможно, что это нарушение было серьезным в понимании учителей, но то, что мы о нем ничего не помним, говорит о сущей ничтожности проступка. Полагаю, что кто-нибудь написал на доске не очень приличное слово или еще что-нибудь в этом роде.

Для начала карательной операции надо было выявить зачинщика. Роль следователя поручили Ивану Константиновичу – учителю из соседнего класса и преподавателю физкультуры.

Он, возможно, знал, как следует делать в этом случае. Для этого учитель выстроил нас в нижнем холле, в вестибюле, или прихожей. Мы стояли кучкой в ожидании предстоящих кар и думали, что все наказание обернется очередной взбучкой, после которой нас отпустят. Уроки уже закончились, и все уже хотели идти по домам.

Но И. К. построил нас в несколько рядов на расстоянии вытянутых рук друг от друга. А затем велел поднять руки на высоту плеч и… так их держать.

Мы хихикали, удивляясь легкости наказания, оно казалось простым и даже примитивным. И.К. на нас прикрикнул, и мы посерьезнели и встали, как требовал «начальник».

Уже через пятнадцать-двадцать минут до нас дошло, что так стоять очень трудно. Мы же не знали, что в детстве неподвижность во время сидения, да и стояния тоже, невыносимо трудна.

До нашего детского сознания постепенно дошло, что это же пытка, которую мы не выдержим и скажем, кто же был заводилой в нашей проказе. Слава богу, не нашлось слабаков, все мысленно уперлись и молча стояли. Иногда мы перекидывались словами, но И.К. ходил по рядам и покрикивал на нарушителей.

Время тянулось невыносимо медленно. Спасения никакого не предвиделось, подбирался голод, уроки-то уже давно закончились.

Тут я вспомнил, что вчера мы с другом Славкой были на занятиях морского кружка. Я тогда предусмотрительно сунул в карман кусок хлеба и на обратном пути мы лакомились им, медленно посасывая хлеб во рту.

Решил проверить, не осталось ли кусочка от вчерашнего «перекуса». Тайком засунул руку в карман, пока И.К. повернулся ко мне спиной. Но в кармане оказались только крошки хлеба. Быстро бросил в рот то, что удалось собрать по углам кармана.

Стало чуть веселее жить, хлебные крошки медленно пропитывались слюной и казались очень вкусными. Даже руки стало вроде бы полегче держать, хотя они уже казались свинцовыми. Стал потихоньку пожевывать крошки, чтобы потом их проглотить. Это надо было делать осторожно, чтобы «начальник» не заметил.

Вдруг я почувствовал, что вместе с крошками я забросил в рот что-то твердое и, похоже, совершенно несъедобное. Долго «сортировал» получившуюся смесь во рту и решил выплюнуть это «что-то», но тайком от И. К. Осторожно переправил несъедобное в уголок рта и вытолкнул его наружу. Но, как у собаки Павлова, слюна уже пошла довольно обильно, и это «что-то» тихонько потекло по подбородку.

И.К., проходя мимо, глянул на меня, и я понял, что он почему-то испугался. Ударил меня по рукам и крикнул: «Свободен». Я рванулся к портфелю, пробурчал что-то вроде: «До свидания», – и выбежал в коридор.

Там увидел свое отражение в зеркале и понял, что меня спасло. По подбородку тянулась темно-красная дорожка. Это был разжеванный кусочек кирпича – «снаряда» для рогатки. Но выглядел ручеек как сгусток крови!

Тут вдруг выбежали и мои друзья по несчастью. И.К. отпустил ребят неожиданно для них, после небольшой нотации.

Все-таки иногда детские шалости с рогаткой могут принести неожиданную пользу. Друзьям же похвалился, что это я их освободил, разжевав кирпич во рту. Они оценили мой способ устрашения И.К., но посчитали его недостаточным.

Скоро все забылось, и теперь уже никто не помнит, что же такого крамольного мы совершили.