Читать книгу Лоховские истории. Записки таксиста - Валерий Григорьевич Коновалов - Страница 5

Помню, в детстве фотограф сказал мне: если будешь смотреть сюда – вылетит птичка! Я этому лысому мужику поверил. Так меня впервые облапошили. С тех пор все и началось, ведь этот первый опыт не пошел мне впрок. Всю жизнь я жду эту птичку, и всю жизнь меня нагревают. Почему, спрашиваешь, я философствую сегодня? Так ведь опять нагрели! Помнишь, я рассказывал тебе о Ветке – аферистке, с которой меня познакомили Игорек и де Голь? Не сладкая у нее жизнь, что и говорить. Приехала она сюда из какого-то занюханного областного городишки. Знаешь, где, кроме бочки с квасом на центральной площади имени Ленина, ничего больше нет. Прогуляла в Москве молодые годы, о семье не думала, а когда поистаскалась, то уж никому стала не нужна. Правда, вышла она из этих передряг тёртым калачом. Я вообще заметил, что все эти бабы, которые рвутся в Москву, такие пройдохи, что куда там москвичкам. Наша соседка, например. Приперлась сюда из Кишинева, женила на себе Левку Меерсона, скромного такого паренька, прописалась, сука, сжила со свету сначала его родителей, а потом и его выгнала. Теперь у нас не подъезд, а вход в синагогу. Да ещё и с южным колоритом.

Вот и Ветка из таких, только глупее. Профинтила свои дивиденды, упустила шансы, теперь сидит на мели. Стала она на мужиков холостых кидаться, чуть было одного аспиранта не заарканила, уже заявку подали. Да родители – большие люди – навели о ней справки. Сына под замок сразу, ей говорят: ты даже не дергайся, стерва! Пёрнуть не успеешь, как из Москвы вылетишь. Она пару раз еще пробовала рыпнуться, да не выгорело. Раз чуть не посадили за растрату – выкрутилась. В таком виде ее и подобрали Игорек с де Голем. Она было не раскусила их сразу, стала и им мозги пудрить. Да не тут-то было, эти ребята сами, кого хочешь, обуют. Тогда вскрыли карты, подали друг другу руки и стали лучшими друзьями. Хотя ухо каждый востро держал. Рассказали мне всю ее слёзную историю: ни квартиры, ни семьи, ночует чуть ли не на вокзале. ПоселИ её, говорят, у себя, Витек: несчастная баба, государство о ней ни фуя не заботится. Я думаю: а с какого это перепуга о ней государство заботиться будет, если она всю жизнь ни хрена не делала, только по ресторанам ходила да с иностранцами дрючилась?

Познакомили меня с ней – предупредили: со своими связями человек, и отодрать даже можно. Ну, последний вопрос сам собой отпал, когда я ее увидел: не впечатлила. За боевого товарища – еще куда ни шло, но как баба… Поселить – тоже не поселил. На хрен она нужна, думаю, мужиков ко мне водить, да еще иностранцев, залетишь с ней – в КГБ на учет поставят. С иногородними начеку надо быть: не успеешь оглянуться, как квартиру оттяпают. А эти деятели и над ней решили подшутить: секи фишку, говорят, мужик жениться хочет. Вот друзья! Успевай только поворачиваться. Короче, подбила она меня на одну аферу. Есть, говорит, возможность взять грины6, один к двум! Она там с каким-то фирмачом спит, и он ей, якобы, обещал обменять. Отстегнешь мне, говорит, стольник на жизнь – и хватит. Эти пройдохи кивают: дело верное, Витек, только на всякий случай у нотариуса расписочку возьми.

Я всю ночь на спал – барыши подсчитывал. И так и этак прикидывал – все как-то заманчиво получалось. Наутро посоветовался с Мастером. Это у нас мужик один в парке работает. Хитрый, как еврей. Башка, как у Ленина, и лысый уже, хотя ему только тридцать. Много у нас в парке барыг, а этот особенный. Лишнего не болтает, но за деньги мать родную продаст. В парке за ним большие дела подозревают, но он и малыми не брезгует: пьяных пассажиров только так из тачки выбрасывает. Я раз видел, как он одну проститутку у «Националя» отделал. Не поделили, видно, что-то. Сначала по жопе пендалей, а потом по мордам таких ей плюшек навешал, что, не подоспей менты, покалечил бы. Фирмача её в телефонную будку засунул. Тот и не дергается: смотрит через стекло. Как карп в аквариуме, глаза выпучил от удивления. Я потом эту путанку домой отвозил. Смеялась, что легко отделалась.

Я Мастеру как-то про баб сказал. А он: если мне с одной стороны положат сто рублей, а с другой – Мерилин Монро на выбор, я сто рублей возьму. Я, говорит, лучше куплю пару банок чёрной икры, бутылку шампанского – и любую, самую клёвую центровую телку драть буду.

Ну вот, рассказал я ему про дело, что Ветка предложила. Спрашиваю: как, стоит рискнуть? Тем более, он эту Ветку знает. Он говорит: это твоё дело. Я ему про нотариуса, а он только усмехнулся в бороду. Ну а ты, спрашиваю, на моём месте как бы поступил, поверил бы? А он говорит: я после одного случая вообще никому не верю.

А случай вот какой был. Мастер тогда еще только начинал бизнесом заниматься – фирму бомбить. Крутился у гостиниц, скупал у иностранцев джинсы, жвачку, сигареты и все такое. Поехал он как-то со штанами на Беговую, там раньше у комка7 толкучка была. Познакомился там с одним фарцовщиком. Веселый парень, собаку съел в этих делах, вокруг фирмы с пелёнок крутится. Масса историй, прибауток. В общем, завоевал сердце молодого Мастера. «Штаны? Какой размер? Освети! Как раз на брата. Скинь червончик – возьму. Поехали ко мне домой, померим». Берут они тачку, едут к этому парню.

– Ты, – говорит, – здесь подожди, а то у меня отец не любит, когда друзья заходят.

Ну, Мастер отдал ему штаны, сел на подоконник на лестничной площадке и стал ждать… Ждет-пождет – нет парня. Он звонит – никто ему не открывает. Стучит – будто вымерла квартира. Ну, он видит, такое дело – бежит звонить в контору. Приходит мент. Звонит в дверь. Тот ему открывает как ни в чем не бывало. Морда удивленная: «Какие джинсы? А-а, так он мне их продал. За двести рублей. Спекулянт проклятый. Посадить эту рыжую суку надо». Ну, мент видит, такое дело, говорит Мастеру: «В следующий раз уши не развешивай. А то еще за спекуляцию тебя привлеку».

Идет Мастер к остановке автобусной – слышит: свистят. Оборачивается и видит, что этот парень ему с балкона штанами машет.

– Дурачок, – кричит, – сам потом спасибо мне скажешь! С тебя коньячок за лечение!

И действительно, «вылечился» Мастер с тех пор: никому, кроме себя, не верит, даже жене. А с парнем этим они потом подружились, вместе фирму бомбили. И парень этот ему как-то раз сказал: ну и жадный ты до денег – рискуешь как. Тебя, видно, только пуля милиционера остановит.

Между прочим, когда я эту историю Игорьку с де Голем рассказал, так они тут же одного своего приятеля прокатили: взяли джинсы на комиссию и не отдали. Нас повязали, говорят, еле откупились, еще даже свои приплатили. Что и говорить: не кабинетные работники – практики. И все им как-то с рук сходит. Тут даже подозревают, что Игорек стучит на своих. Уж очень гладко у него все получается: всегда торчит – и на свободе.

Ну так вот. Этот Мастер мне ничего конкретного не сказал. Я прямо не знал, что делать. Уж очень бизнес выгодный. Тем более у меня догадки были, что Мастер сам валюту прикупает, не верит в советские рубли. Не продешевить бы, думаю.

Ну и решился. Позвонил Ветке. Говорю: только оформить бы надо сделку. Она удивилась:

– Это что же ты, Витёк, неужели своим не веришь?

– Ну уж, – говорю, – для порядка. Так оно спокойнее будет.

– Да ведь шилом море не нагреешь, пятачком жопу не прикроешь, Фома ты Неверующий.

Но согласилась. Только предупредила:

– Запомни, Витёк: в жизни ничего надежнее и крепче, чем слово друга, не бывает.

Проглотил я этот упрек, но на своем настоял. Пошли мы в нотариальную контору и оформили бумагу. Нами там одна баба молодая занималась, и мне всё казалось, что она на меня с осуждением смотрит: не доверяете вы людям, молодой человек. Мелко.

Вышел я, жду Ветку. Она, как всегда, языками с нотариусом зацепилась. Не может без этого. Уже даже бескорыстно мозги пудрит.

Вышла наконец. Говорит: как тебе не стыдно, Витек? Разве годится так с друзьями поступать? Что ты – среди волков, что ли, живешь? Это хорошо, я сейчас на мелИ, а то ни за что бы к тебе не обратилась. Знаешь, что это такое, когда к тебе даже друзья за помощью не обращаются? Нотариус, на что уж чужой человек, а и то говорит: как вы можете его своим другом считать?

Застыдила совсем. И хоть знаю я, что она звиздоболка, а все-таки неудобно стало. Особенно перед нотариусом. Сумма только сдерживала (пятьсот рублей всё-таки), а то бы порвал эту расписку.

Ну вот. В оговоренный срок ни американских долларов, ни советских рублей я не увидел. Поначалу Ветка меня завтраками кормила. Потом вообще куда-то слиняла. Выследил я ее подругу. Тоже чуть ли не на чердаке живет, за иностранца замуж мечтает выйти и в какую-нибудь Хренастанию уехать… Вот бабы! Придешь к ней домой – еб-твою-стать! Мебелишка старенькая, в мойке грязная посуда свалена, сама ходит в засаленном халате, а подойди к ней кто на улице – отошьёт: рожей не вышел. Устроились и живут в свое удовольствие. То, что мужику трахаться хочется, им до этого дела нет – отвали! Ален Делона ей подавай – и все тут! Или принца африканского.

Пошел я в нотариальную контору к этой бабе. Так и так, говорю, каким образом можно деньги вернуть? А нотариус эта мне и говорит:

– Я вас еще тогда запомнила. И вы, молодой человек, могли довериться такой женщине. Ведь за версту видно, что это за птица. Я так и предполагала, что дело этим закончится.