Читать книгу Позывной «Ярила» - Валерий Лобков - Страница 8

Грохот повторного залпа гаубиц вновь ударил по ушам. Через равные промежутки времени, еще два залпа и – тишина. Прапорщик на гаубичные причуды внимания не обратил. Даже ухом не повел. Достал из кармана массивный, похоже серебряный портсигар с арабской вязью на крышке и полумесяцем, инкрустированным несколькими зелеными камнями. Выудил из него толстую сигарету без фильтра и с удовольствием закурил:

– На космонавтов вы действительно не похожи. Если только на аргонавтов, тех, что с чудищами приплыли драться. Да и то только издали. Вблизи – обычные спецназовцы, но плотно прикрытые крылом большого начальства. А почему, по правде сказать – мне до лампочки. Мое дело обеспечить вас всем, что пожелаете. На это я имею конкретный приказ начальника штаба. И чтобы я репу чесал, думая о причинах такого гостеприимства – в нем не слова! – Пыхнул сизым дымом, затушил окурок об подошву берца: – Так что вам еще притаранить? – Кирилл с детским интересом разглядывал рыжего «десантника»:

– Да ничего не надо. Все у нас есть! Разве, что пивка, про которое я уже намекал, по паре бутылок на брата. При такой жаре было бы в самый раз! Но если сегодня на пивном заводе выходной, то мы готовы потерпеть до завтра. Не графья и не лорды, чай! – Бородаенко поднялся со ступенек, щелчком пульнул окурок в сторону:

– После обеда пивко у вас будет. Если вместо бутылок будут жестяные банки, очень огорчитесь? – Подхватил на руку форменную, камуфляжную куртку, портупею с пристегнутой, тяжелой кобурой и упругой походкой зашагал в сторону штабных модулей. На ступеньке лежать осталась пустая, пивная бутылка из под импортного пива.. Кирилл задумчиво глядел ему вслед:

– Какой интересный персонаж! Первый раз встретил прапорщика, запросто курящего французские сигареты «Житан», которые хранит в серебряном портсигаре. И сам портсигар – не «Раша – штамповка» на барахолке купленная. Арабская азбука на крышке гласит, что Аллах велик, а в месяц – пять красавцев изумрудов врезаны. Если это не сувенирная подделка в Анкаре купленная, то за него смело можно предлагать подержанный, трехсотый «Мерс», и еще пару тысяч зеленых сверху. И не прогадаешь! – Вадим тоже смотрел вслед бойцу «продвойск»:

– А я обратил внимание на его речь: чистая, связанная и с заметной долей юмора. Ну, прямо не прапорщик тыловой службы, а лектор общества «Знание»! А что касается портсигара, может он трофейный, а может, у кого местных на продукты выменял!

– Точно! Словил невзначай Руслана Гелаева в горах и в качестве трофея взял его портсигар себе на долгую память. На «прапора» взглянешь и сразу понято: вот он – гроза и победитель Аль—Каиды! (Здесь и далее: организация, запрещенная на территории Российской Федерации)    – Кирилл хрюкнул от собственной шутки:– А вот «выменял» – мне больше нравится. Сам видел: едешь по Чечне, а вдоль дороги местные с портсигарами стоят. Шеренгами! И меняют их только на банку тушенки, причем обязательно свиной. Это чтобы не съесть ненароком: они же мусульмане, а им свинина Кораном запрещена. Эту банку они ставят себе в сервант в качестве сувенира и берегут пуще глаза собственного.

Сам – то веришь в свои предположения? Местные далеко не дураки. У них каждый малец в ценных вещах разбираются похлеще нас двоих вместе взятых! Чтобы такую вещь у них нашему прапорщику выменять, продукты со склада КТО – «УРАЛом» с мощным прицепом вывозить надобно! А кто ему столько продуктов и под какую – такую надобность отпустит? – Вадим, соглашаясь с доводами Кирилла, покаянно улыбнулся:

– Ладно, проехали. Давай автомат, пойду сдаваться. – Кирилл с явным сожалением расстался с пришедшим ему по нраву «Валом». Следом картонную коробку с гильзами:

– Ровно двадцать штук. Иди, сдавайся, а я пойду в умывальник к обеду готовиться: надо пороховой нагар смыть! – Вадим улыбнулся: надо же полтора десятка патронов сжег, а поет, как будто в полноценном бою участвовал. Нужно ему, видишь, пороховой нагар смыть! Но мысли свои высказывать не стал: еще обидится, но от мелкой колкости удержаться не смог:

– Меня на обед не жди. Я аппетит так и не нагулял. И чистка оружия много времени требует. Перекушу, чем бог и Федорук послали. Когда – то же надо холодильник разгружать!

А насчет помывки – это ты зря! Представь: заходишь ты в офицерскую столовую, и твой пороховой запах сразу забивает все съестные ароматы. Молодые поварихи выглядывают из кухни: кто это к нам, весь такой боевой и героический, пожаловал? А тут ты: блондин, высокий, стройный, широкоплечий, голубоглазый, косая сажень в плечах! Ну, прям былинный богатырь: Алеша Попович напополам с Ильей Муромцем! От такого прекрасного вида поварихи, те, кому двадцать пять лет не стукнуло, и которые попадают под параметры 190 – 160 – 190, штабелями валятся на пол, закатывая глаза и шепча твое имя!

Мой тебе совет: не ходи в умывальник. Польза двойная. Первая: воду сэкономишь, вторая – в офицерской столовой всегда будешь получать двойную пайку. Поразмысли над этим! Стоит ли овчинка выделки? – Веселые матюги Кирилла выслушивать не захотел: развесил по плечам оружие и зашагал к первому модулю.

В VIP номере было прохладно и сумрачно: солнце клонилось к западу и в окно уже заглядывать не пыталось. В открытую форточку легкий сквозняк затягивал запах уходящего лета и сохнущей, после обильных дождей, земли. Чистую столешницу облюбовали две зеленые мухи, задравшие вверх крылья и что – то перетиравшие между передними лапами. Этот явный вызов и посягательство на территорию спецназа и Вадим устранил его одним взмахом полотенца.

Покопавшись в чудо – холодильнике, он остановил свой выбор на копченой индейке и печеночном паштете. Отсутствие хлеба – огорчило, но не сильно: на боевых выходах случались вещи и похуже. Бывало, пища есть, а в сухое горло не протолкнешь: во флягах ни капли воды. Не то, что ныне. Есть и яблочный и апельсиновый сок. Одним словом – не столбовой дворянин. Когда отсутствует шампанское – и бургундское подойдет. Мы ко всему привыкшие!

– Мысли о доме, несмотря на обещание самому себе стараться не думать ни о чем, что не связанном с командировкой, все равно пробились в сознание. Вадим, после скромного обеда, сидел на ступеньках своего модуля и дымил «Явой». Тело, лишенное в боевых выходах летних процедур, настойчиво требовала солнца, тепла и загара. Противиться желанию не было сил, и он наверстывал сезонные пробелы. Экипировка соответствовала занятию: темные, каплевидные очки; личный жетон на шее; шорты, купленные Натальей в прошлом году в Геленджике во время отпуска и китайские, резиновые сланцы.

Со времени ссоры с женой прошло шесть дней, и острота её несколько притупилась, злость и обида тоже, и как – то сами – собой стали менее злыми и обидными. А многие её слова и выражения вообще стерлись из памяти. Во всяком случае, события того дня приобретали совсем другой, менее оскорбительный для Вадима характер, чем в первые часы и дни после того, как они произошли. На первое место выдвигалось другие аргументы: известие о её беременности и о скором времени получения им статуса отца. А с учетом этого, её упреки и просьбы, и его глупая, взрывная реакция на них, смотрелась несколько иначе. Да к черту «несколько» – совсем не так!

Конечно, она своими словами поставила под сомнение такие понятия, как воинский долг, присяга, боевое братство. Понятия, которые являются для него и его сослуживцев, если не святыней, то путеводной звездой по жизни – это точно! Она не понимает, что от результатов их командировок на Северный Кавказ зависит мирная жизнь не только в этой «гордой» республике, но и во всей стране! Что каждый отловленный или уничтоженный ими «непримиримый борец за независимость», возможно, сохранит жизнь десяткам, сотням, а может и тысячам их сограждан!

Возникает вопрос: почему она этого не понимает? А ответ, лежит на поверхности: с какого испуга она должна все это понимать? Почти всю свою короткую жизнь она прожила в маленькой, богом забытой, мирной деревеньке. В семье отродясь военных не было. Отец в армии не служил, по причине слабого здоровья. Дед, воевавший в Отечественную, ушел из жизни еще до рождения Натальи. Военную форму она видела только тогда, когда редкие хлопцы – земляки на короткое время возвращались в деревню: после «дембеля» повидать своих родных и близких, пройтись по сельскому «Бродвею» павлином и спешно укатить в шумные поселки и города.

Первое знакомство, связанное с особенностями и «прелестями» воинской службы, произошло уже после её замужества, но ясности и знаний не принесло. Телевидение тоже не стало источником для осмысления того, что происходит в стране. Еще живя в деревне, Наталья, как и все её односельчане, крепко подсела на сериалы и слезливые, полукриминальные фильмы о «золушках», приехавших из глубинки в большой город и там встретивших своего принца на белом коне. Вопросы, откуда берутся столько белых скакунов и богатых бездельников, её не волновали. Выйдя замуж, она своим привычкам изменять, не собиралась.

Но самым обидным было то, что и он, муж, объяснить ей необходимость, ради чего он и его сослуживцы жертвуют семейным уютом, своим здоровьем, а бывает и жизнью – так и не удосужился. Раскрыть ей главное, что является смыслом службы и подробности их пребывания в горах Северного Кавказа, по понятным причинам, он не мог. А рассказы о бытовых и житейских условиях командировок, в его изложении выглядели такими скучными и блеклыми, что самому становилось тошно от своих речей.

Знакомые жены офицеров и прапорщиков, в разговорах между собой, темы службы мужей старательно избегали, что укрепляло в её сознании принцип: в армейской жизни каждый живет своими интересами. И лезть с вопросами в душу, даже к очень близким людям, как – то не принято! Получается, что выпрыгнуть из мира деревенской жизни возможности у Натальи не было! Жгучее чувство досады и злости на самого себя захлестнуло Вадима. В том, что недавно произошло между ним и женой – огромная доля его вины! Ведь он, за время их семейной жизни, не сделал ни одной попытки, объяснится с Натальей. Для этого у него не хватало времени! А если быть честным перед самим собой, то следует признать, что у него и в мыслях не было поинтересоваться моральным настроем жены во время его отлучек.

Возвращаясь из боевых командировок на Кавказ, на все её вопросы отделывался полушутливыми, ничего не объясняющими ответами типа: – Все нормально, все обычно! Все, как запланировано в высоких штабах, в соответствии с распорядком дня и меню – раскладкой! Даже погода, там всегда была преимущественно солнечной. А единственная трудность, что доводилось испытывать ему в горах – борьба с ужасно кусачими комарами.

Рассказывать о том, что было в действительности – ог права не имел.