Читать книгу Экспедиция за татами. Большое путешествие Николая Швейкина - Валерий Мирошников - Страница 6

Заслуженный тренер России по дзюдо Николай Григорьевич Швейкин, как обычно, поднялся спозаранку. Будучи жаворонком, он во всех сборных отвечал в тренерском коллективе за подъем и зарядку. Одним своим появлением он, живчик по натуре, уже электризовал команду. Многолетняя привычка к дисциплине не оставляла шансов никакому нытью и расслабленности. Пробежка, гимнастика, силовые упражнения – и ребята возвращались на базу бодрые, задорные, голодные, с шутками и готовностью работать.

Николаю Григорьевичу уже за семьдесят, но тренер по-прежнему полон энергии и напора. Клуб «НУР» – «Настойчивость. Упорство. Результат» – базируется в средней общеобразовательной татаро-русской школе №113 имени Героя России Марата Ахметшина. Каждое утро Швейкин выходит с ребятишками на зарядку и уборку территории – возле входа в клуб и вокруг памятника герою. Это прививает воспитанникам привычку к порядку, уважение к подвигу и любовь к Родине.

Команда весело расчищала площадку от снега, попутно тренируя кисти рук и умение работать лопатой, которое в жизни и на российских дорогах всегда пригодится. Особенно выделялись два друга – Радомир и Анвар. Лопаты в их руках только мелькали.

– Знаете, ребята, что вы теперь не просто школьники, а операторы БСЛ, – шутил Швейкин.

– Чего? – не понял Анвар.

– Большой совковой лопаты! – смеясь, объяснил Радомир, который уже слушал эту шутку от отца.

– А знаете инструкцию по применению БСЛ? – продолжал веселиться тренер.

– Бери больше – кидай дальше! – отрапортовал Радомир.

– Молодец! А если без шуток, во всем в жизни должен быть порядок. Вот кто-то скажет, что это просто снегом двор замело, а замело дорогу к правде и справедливости, к подвигу и патриотизму. Если возле памятников героям валяется мусор, то не выстоит такая страна. А если на одежде дырка – что это значит?

– Мама говорит, что деньги не придут! – вспомнил Анвар.

– Деньги тоже, но прежде всего дыра на одежде – это неуважение к себе. А если ты себя не уважаешь – кто тебя уважать будет?

– В жизни, получается, важно все! – сделал вывод Анвар.

– Любая мелочь – это часть большого, – отвечал тренер. – Мизинец маленький, а прищеми дверью – весь организм от боли подскочит.

Отпустив мальчишек, Николай Григорьевич зашел в тренерскую, где помощники установили ему компьютер. На восьмом десятке лет приходилось осваивать новые технологии. Впрочем, это не сложнее боковой подсечки. Он всегда ловко выполнял ее – и в молодости, и сейчас, продолжая периодически бороться на соревнованиях ветеранов. Соперники его побаивались – он поддерживал хорошую физическую форму, даже перед ребятишками порой устраивал соревнование с подтягиванием – кто больше.

На компьютере ему нужно было посмотреть фото и видеоматериалы перед приходом журналиста – буквально сошедшего со страниц советского учебника немецкого языка забавного репортера Шрайбикуса. К его очкам, блокноту и фотокамере прилагались немецкая системность и педантичность, а дотошность к деталям приправлялись советским идеализмом и русской любознательностью. Они со Швейкиным уже успешно сотрудничали для местной прессы, для федерального журнала «Мир дзюдо», и вот задумали писать книгу. Встреча назначена на 10.15, чтобы Шрайбикус, живущий за городом, не увяз в казанских утренних пробках.

– Николай Григорьевич, меня заинтересовал эпизод с татами для «Динамо» в 1979 году. Но я бы хотел подняться на уровень обобщений, – завел свою типичную волынку Шрайбикус. – Вы произнесли слово unmöglich3 … как это будет по русски? – когда Шрайбикус волновался, он переходил на родной язык. – Ах да! Слово «невозможно» по отношению к этому предприятию. Но что же позволило совершить невозможное? В чем секрет успеха? Erfolgsgeheimnis4!

– Слово «невозможно» произнес не я, – поправил Швейкин. – «Невозможно» – говорили все, к кому я обращался с этой идеей. Я обращался в республиканскую Федерацию дзюдо к Владимиру Ивановичу Осипову. Он сказал: «Даже не думай, даже не суйся с этим вопросом! У нас в Казани нет татами, а у тебя в Челнах школа еще никак о себе не заявила. Да это и не школа даже, а простая секция!». И все он правильно говорил, но татами-то мне нужно было, ребятам нужно. Вот втемяшилось мне в голову.

– То есть первый секрет успеха – что-то должно втемяшиться в голову, – записал в блокнот Шрайбикус.

– Именно втемяшиться. Я приехал на КАМАЗ, жизненного опыта никакого. Детей набрал в секцию, нарисовал перспективу. Подходит время профессионально выступать на соревнованиях, а готовить-то не на чем. Я так понимаю, если ты дзюдоист, значит, ты должен иметь кимоно, знать правила, оттачивать технику. Чтобы побеждать – ты должен уметь работать на татами. Я приехал в Москву к Владлену Михайловичу Андрееву. Он тогда уже не был главным тренером сборной, сидел в Россовете «Динамо». Он сказал: «Да ты что, Николай!»

– Да ты что, Николай! – взмахнул руками Андреев. – Татами производит единственный в стране завод химикатов в Киеве. Только там делают нужной плотности поролон. Из импортного сырья. Наружное покрытие варят ручным способом. Татами – это же страшнейший дефицит! Такие центры, как Челябинск, Курск, Майкоп, где воспитывают чемпионов мира и олимпийских чемпионов, стоят в очереди за татами. Их выдают централизованно и только по заявке. Я всей душой хочу помочь Набережным Челнам, но это невозможно!

– А что делать?

– Под Москвой на химкомбинате делают приличные борцовские маты. Приобретай их – дешево и сердито!

– Но вы же понимаете, что это не то! – воскликнул Швейкин.

– Понимаю! А что делать?

– Можно было пойти по пути наименьшего сопротивления, – продолжил Швейкин. – Но я считал, что какие-то варианты все-таки могут быть. Эх, если бы была по жизни инструкция или путеводитель…

– Навигатор! – подсказал Шрайбикус.

– Навигатор, да! – согласился Николай Григорьевич. – Что цель твоя находится там-то, такие-то координаты, адрес. Вот оптимальный маршрут, тут надо свернуть. С этим человеком надо вести себя так, а с тем – по-другому, а к этому заходить, постучав трижды. Но ведь нет такого навигатора. И насколько сложно все эти моменты прочувствовать. А что-то, может, наоборот не делать, чтобы не вышло хуже. Я ничего этого не знал и шел наобум, ко мнениям не прислушивался. Потому, что все говорили «бесполезно», «исключено». И вот я вышел от Владлена Михайловича и думаю: «Как я вернусь к ребятам с пустыми руками?» И решил лететь в Киев.

– То есть что-то вас направляло все-таки.

– Что-то направляло!

– Может и есть такой навигатор по жизни и мы его вычислим! – предположил Шрайбикус.

– Давайте попробуем.

– А на какие средства вы в Киев поехали? У вас командировка была или частным образом?

– Это были общественные деньги. У меня была команда тренеров, спортсменов, бэкадэшников5. Была система оповещения и быстрого сбора – как в книге «Тимур и его команда», только без штурвала и веревок. Каждый другого оповещает, в течение часа мы собираемся. Иногда по линии комитета комсомола звонили или профкома, ночью: «Николай, на строительство летнего кинотеатра „Гренада“ завезли бетон, а рабочих не собрать – привлеки свою команду!». Мы собираемся, в три часа ночи выходим, растаскиваем бетон. В семь утра уже на работу. А вечером – тренировка и дежурство БКД.

– Так деньги-то откуда возникают – складывались в фонд всем коллективом? – настаивал дотошный Шрайбикус.

– Нет! Зарабатывали! Выходили на разгрузку вагонов, чтобы иметь свой фонд, покупать спортинвентарь, арендовать автобус для поездок. Я всегда старался, чтобы были деньги на самое необходимое. Так что полетел я в Москву на средства из фонда и мне неудобно было возвращаться ни с чем.

– Второй секрет успеха, Das zweite Erfolgsgeheimnis, – записал Шрайбикус, – неудобно возвращаться ни с чем.

Николай Швейкин ехал в аэропорт Домодедово в расстроенных чувствах: с таким результатом он не мог вернуться к руководству клуба. А что сказать ребятам, которых увлек красивым и техничным видом спорта? С ними столько пройдено за эти годы! Занимались в надувном спортзале в 30-градусную жару и в 30-градусный мороз. Он учил их побеждать и преодолевать трудности, и что же сам? Спасовал, сдрейфил, опустил руки?

Вместо билета на самолет в Челны, Николай взял билет в Киев.

Столица советской Украины встретила его промозглой дождливой погодой, под стать настроению. Завод химикатов с первой попытки он не нашел. Уже вечерело. В гостиницах, как это часто случалось в то время, мест не оказалось. Николай, как герои только что вышедшего в то время мультфильма «Бременские музыканты», остался один на один с вопросом: где же переночевать? Спустя какое-то время он наткнулся на погребок, откуда вкусно тянуло свежей выпечкой. Подумал: «Зайду, попью чайку, отогреюсь и спокойно решу, что дальше делать». Чайком дело не ограничилось. Усталого и замерзшего путника соблазнили украинские чебуреки, а за ними потянулся бутерброд с красной икрой и 50 грамм того, чем злоупотреблять ни в коем случае не рекомендуется. Беспокойство отступило, мысли приобрели привычную целеустремленность.

И все понемногу начало складываться. Сначала нашлась какая-то ведомственная гостиница, где дородная женщина-администратор проявила милосердие и устроила на ночь гостя из Татарии, а поутру нашелся и завод химикатов на улице Красноткацкой, 61. Поначалу рассказ о юных дзюдоистах, нуждающихся в татами, никого не тронул, но Швейкин упорно искал того, кто ему поможет.

– Я встал в коридоре и стал наблюдать за людьми, – рассказывал журналисту Николай Григорьевич. – Смотрю – одна шустрая девчонка снует туда-сюда, во все двери заходит…

– Значит, всех знает, может направить, к кому следует! – догадался Шрайбикус.

– Именно. Она оказалась из отдела снабжения. Узнала, что я из Челнов. Попросила посидеть-подождать. Через некоторое время вернулась с начальником.

– Значит, вы с КАМАЗа? – заинтересовался начальник.

Швейкин почувствовал, как лед тронулся и заржавевший бюрократический механизм стал набирать обороты.

– В Набережных Челнах мы создаем направление дзюдо. У нас очень перспективные молодые ребята, стоят на пороге сборной страны. Для роста мастерства татами им крайне необходимо.

– Да-да, я понимаю. Это важно для роста мастерства юных дарований. А запчасти для КАМАЗа вы достать можете?

Запчасти для КАМАЗов по тем временам были большим дефицитом. Никаких запчастей у Швейкина, конечно же, на тот момент не было, но он прикинул, где и у кого будет добывать их в Набережных Челнах.

– Могу! – отчаянно пообещал гость.

Начальник кивнул:

– Зайдите после обеда, погуляйте пока по Крещатику. Я подготовлю список запчастей, которые нам нужны.

Дело сдвинулось и словно в ответ распогодилось – тучи разбежались, выглянуло солнце, хотя ветер оставался пронизывающим – особенно над Днепром. Николай отметил про себя, что тезка – Николай Васильевич Гоголь – похоже погорячился, когда возвестил, что редкая птица долетит до середины Днепра. Рядом с простором Нижнекамского водохранилища или величественной Волгой под Казанью в Киеве Днепр казался вполне обыкновенной рекой. В низовьях возможно метафора Гоголя была бы уместна, но здесь даже ворона его бы легко перемахнула, если ей это зачем-то понадобилось.

Над городом там и сям возвышались подъемные краны. Столица Украины готовилась к Олимпиаде-80. Хотя главные соревнования должны были пройти в Москве – в Киеве ждали семь матчей олимпийского футбольного турнира и несколько десятков тысяч иностранных гостей. Срочно модернизировались стадионы, строились тренировочные базы, гостиницы, рестораны. С улиц города стали пропадать такси «Волга» ГАЗ-21, которые заменяли на новые ГАЗ-24. Крещатик тоже приводили в порядок, подновляя фасады и крыши.

Памятник Богдану Хмельницкому на Софийской площади впечатлил динамичной устремленностью в небо, к будущему. Не просто мужик на лошади, а человек, полный решимости, на горячем, готовом сорваться в галоп скакуне.

В Киево-Печерской лавре Николай почувствовал дыхание вечности. Он был до мозга костей советским человеком, выросшим на книгах о пионерах-героях, религиозные темы его мало волновали, но какие-то струны русской души резонировали с прекрасными каменными храмами, украшенными живописью, с темными аскетичными кельями, помнившими еще летописца Нестора, автора «Повести временных лет», с крепостными башнями, отражавшими приступы печенегов и половцев. В Ближних пещерах лавры покоились мощи святых. Идти пришлось по узеньким и кривым тоннелям, вдоль которых размещались останки святых в раках и саркофагах. В одном из них, по утверждению экскурсовода, находятся мощи былинного богатыря Ильи Муромца. «Неужели он? – подумал Николай. – Ростом-то не вышел! Хотя в бою не все решает рост».

Выйдя из подземелья, Николай с особым удовольствием подставил лицо ветру и солнцу, смотрел на улыбающиеся лица киевлян – основательных мужчин и очаровательных женщин, на стайки детей, спешивших из школы с ранцами за спиной. Людей, уверенных в том, что будущее может быть только лучше настоящего – и в стране, и в мире. До прихода к власти Михаила Горбачева оставалось 6 лет. До разрушения Советского Союза -12.

Когда Швейкин вернулся на завод химикатов, ему вручили список на четырех листах, исписанных с двух сторон. Чего там только не было! Почему-то в глаза бросились пожарные рукава, распылители, кабины со спальниками в экспортном исполнении. Швейкин даже не знал, что такие бывают.

– Достанете? – спросил начальник отдела снабжения.

– Достану!

– Изготовим для вас татами вне плана, – пообещал химик.

Шустрая девчонка не была бы шустрой, если бы не подготовила себе почву для небольшого презента за оказанное содействие. В коридоре она ухватила Швейкина за рукав:

– Николай, а вы можете привезти мне золотую цепочку?

– Никогда этим не занимался, но я постараюсь!

– У вас же там есть магазины «Березка»6.

В биографии Н. Г. Швейкина будет много примеров изобретения самых невероятных и «не совсем законных» способов достичь совершенно необходимых для общества целей. Такова участь предприимчивых людей во все времена – их ограничивают и законы, и инерция мышления окружающих, и реалии жизни. Но всегда сама жизнь подсказывала решения, и всегда находились люди, которые помогали мечтателям.

Даже в советское время, которое многие вспоминают с ностальгией, спорт финансировался по остаточному принципу, спортшкол не хватало, ставки тренерам выбить было трудно. Чтобы обосновать необходимость какой-либо секции, надо было пройти долгий и трудный путь. Но руководители понимали важность спорта для детей и молодежи, поэтому искали варианты. В результате трудовая книжка Н. Г. Швейкина испещрена записями типа «слесарь-ремонтник», «старший юрисконсульт», «инспектор Гороно», «сотрудник УВД». Чем только не приходилось заниматься, но цель оставалась неизменна – приобщать молодежь к спорту, к дзюдо, тренировать, вывозить на соревнования, воспитывать характер и убеждения.

Вторая часть спортивно-экономического блокбастера «Это невозможно!» разворачивалась в Челнах. Одного из тех, на кого рассчитывал Николай Швейкин, звали Леонид Данилович Штейнберг.