Читать книгу 137-я стрелковая против танков Гудериана - Валерий Павлович Киселёв - Страница 12

Шапошникова Татьяна Тихоновна, жена капитана Шапошникова:

– После возвращения домой из летних лагерей я не видела мужа четыре дня. Он забежал ночью, проститься. Похудевший, глаза ввалились. – «Три ночи не спал… Если не будешь плакать, – сказал, – то возьмём с собой на вокзал»… Но как я могла обещать не плакать…

Бельков П. И., политрук стрелковой роты 771-го полка, подполковник в отставке:

– Дали приказ на построение. Звучат команды, и вот батальоны из Красных казарм стройными колоннами идут к Московскому вокзалу. На улицах тысячи горьковчан, все понимают, что мы уходим на фронт, а уходили мы первыми. Нет-нет, да и оглянется кто-нибудь из бойцов на город: «Доведётся ли вернуться…». На вокзале прошёл митинг. Провожали нас первый секретарь Горьковского обкома партии Родионов, председатель облисполкома Третьяков и начальник гарнизона генерал-майор Ерёмин. Это были замечательные люди, сколько они сделали для дивизии, все мы знали хорошо, ничего для нас не жалели. Наконец, подали команду грузиться в эшелон, сводный оркестр заиграл выжимающий слёзы марш «Прощание славянки». Загудел паровоз, тронулся эшелон, набирая ход, замелькали платки, женщины со слезами на глазах…

Коробков А. А., телефонист 246-го отдельного батальона связи дивизии:

– А мы, несколько друзей, пока шла погрузка в эшелон и прощание, успели сбегать в привокзальный киоск и выпили «на посошок» по стакану красного вина. Я был уверен, что вина выпил последний раз в жизни: все равно убьют…

Так эшелон за эшелоном, из Горького, Арзамаса, Мурома и Саранска отправлялись на запад полки 137-й стрелковой дивизии…

Александров А. А.:

– Станция Арзамас-2 гудела, как растревоженный улей. В ожидании отправки эшелона играл духовой оркестр, люди танцевали, плясали под гармони, всюду были слышны песни. Лица тех, кто отправлялся на фронт и тех, кто провожал, были весёлыми, с оттенком некоторой грусти и тревоги. У эшелона то дело было слышно: «Арзамасцы! Земляки! Ждите нас, вернёмся с победой!» Наш эшелон уходил первым, около полуночи…

Набель Н. А., ветеринарный врач 624-го стрелкового полка, майор ветслужбы в отставке:

– Напряжение отправки нарастало с каждым часом. Мы уезжали четвёртым эшелоном, часов в шестнадцать. При погрузке большинство бойцов и командиров прощались со своими родными. Всюду плакали и причитали. На команду «По вагонам!» реагировали далеко не все. Паровоз пыхтел и свистел, призывая к посадке, но проводы продолжались. Наконец, эшелон тронулся и медленно пошёл вперёд. Со всех сторон к вагонам бегут люди, вскакивают на ходу на подножки. Женщины бегут за эшелоном, многие плачут навзрыд. Такого всеобщего плача я никогда ещё не видел, он долго словно висел в воздухе…

Мелёшин С. Г., фельдшер 497-го ГАП, майор медицинской службы:

– Еще до войны из состава полка была отозвана большая группа рядовых и младших командиров для обучения в артучилищах. Вместо убывших полк пополнился до штатов военного времени добровольцами и мобилизованными муромцами. Через три дня полк завершил мобилизацию, получил боевую технику, новое обмундирование, снаряжение и боеприпасы. Первый секретарь ВКП (б) г. Мурома Москвин отдал командиру полка майору Малых свою легковую машину.

27—28 июня отправились на фронт 1-й и 2-й дивизионы. Первый эшелон вели лучший машинист Муромского депо Георгий Матвеевич Чернов, ставший через два года Героем Социалистического труда, и Николай Иванович Зуев. 29 июня от станции Муром отошёл 3-й дивизион капитана П. П. Гусева. Правда, до места дислокации не добрался. Третий дивизион воевал на других участках фронта.

Набирая ход, эшелоны спешили на запад. Чтобы перебросить дивизию на фронт, потребовалось 36 эшелонов. К моменту отправки в 137-й стрелковой насчитывалось свыше 14 тысяч человек, около трех тысяч лошадей, до 200 орудий и минометов, сотни автомашин, тракторов, повозок. Это был огромный, сложный организм, и мощная боевая единица с хорошо подготовленным личным составом. Шесть командиров в дивизии имели звание полковника на момент отправки на фронт, резерв младших командиров составлял до 200 человек.

Терещенко Б. Т., командир батареи 45-миллиметровых орудий 771-го стрелкового полка, подполковник в отставке:

– Всех нас, конечно, интересовал вопрос: куда же мы попадём, на какой участок фронта. Строили самые различные предположения. В Москве наш эшелон встретил секретарь ВКП\б\ товарищ Щербаков. Спросил, как настроение, поговорил с бойцами, а потом обронил фразу: «Ну что, выдержат сапоги Пинские болота?» – «В Белоруссию едем!» – мелькнула у меня мысль.

Федосеев И. А.:

– Я ехал в одном вагоне с бойцами. Настроение у всех было хорошее, боевое, даже песни пели. Беседовали, как в семье. Я читал вслух книгу Николая Островского «Как закалялась сталь», которую взял с собой. Такая товарищеская атмосфера на пути к фронту помогла лучше узнать друг друга, а это потом помогло нам в боях…

Они были каждый со своими мыслями и надеждами. Никто из них не мог знать, какая выпадет судьба на войне. Ехали и пятеро друзей-артиллеристов, молодые лейтенанты Борис Терещенко, Евгений Иванов, Николай Агарышев, Василий Соса, Георгий Похлебаев. Могли ли они даже подумать тогда, что один из них погибнет в первом бою, и друзья, с которыми прожил два мирных года, сами похоронят его у пыльной белорусской дороги. Другой будет раздавлен танком, но чудом выживет, снова попадет на фронт, дойдёт до Берлина командиром полка и станет первым комендантом рейхсканцелярии. Третий погибнет через два месяца в разведке, и его даже не сумеют похоронить. Двое других пройдут всю войну до конца, но судьба их разведёт, и они снова встретятся спустя несколько десятилетий, седые и израненные…

В одном купе ехало и командование 771-го пока – Иван Малинов, Пётр Васильчиков, Александр Шапошников, Алексей Наумов. Трое из них простились со своими жёнами и детьми навсегда.

Зюзин С. Т., красноармеец 624-го стрелкового полка:

– Поезд, не сбавляя скорости, проходил маленькие станции, да и на больших стоял недолго. Люди насторожены, бдительны, песен уже не слышно. Дополнительно устанавливаем на платформах зенитные пулеметы. Внешне все спокойно, но чувствуется, что фронт приближается. Где-то за Брянском на одной из станций красноармейцы побежали в тупик, посмотреть на вагоны с пленными немцами. Высокие, здоровые, в глаза не смотрят, отворачиваются. Лейтенант из охраны сплюнул: «Бить надо эту сволочь…»

На редких остановках все жадно слушают сводки Совинформбюро, а они с каждым днём тревожней. Пали Гродно, Барановичи, Минск. Навстречу все чаще санитарные поезда. Все ближе фронт…