Читать книгу Загадка Симфосия. Исторический детектив - Валерий Владимирович Рябых - Страница 11

Где говорится о некоторых воззрениях боярина Андрея.

Внезапно меня окликнул Андрей Ростиславич, он шел со стороны игуменских палат. Наскоро простившись с художником, я заспешил к боярину. По пути в странноприимный дом, я выложил ему откровения Акима и Афанасия богомаза, назвав насельников своими приятелями. Андрей Ростиславич внимательно выслушал, но собственного мнения не выказал.

И лишь затворив келью, отметив мою сметливость, он разоткровенничался:

– Отче, хочу поведать о вещах, давно искушавших меня. Еще, будучи княжьим мечником, задумал я разобраться в природе людского лиха.

Пришлось повозиться, – суммировать злодеяния по их основным свойствам. Раскласть как бы по полочкам. На одной, – по мере нанесенного ущерба или причиненных увечий, то есть по тяжести содеянного. На других, – по побудительной причине, по способу исполнения преступного умысла, затем, – по обстоятельствам, смягчающим или отягчающим возмездие. Откроюсь лишь тебе, я изложил свою задумку на письме, получилось дельное руководство для судейских тиунов. Обязательно прочти мои цидулки…

Тут удар колокола смутил мысли боярина, и вместо того, чтобы вещать нравоучения, он рассказал одну занятную историю. Поведаю ее, как запомнил.

Дело было при Андрее Юрьевиче (1), которого прозывают теперь Боголюбивым. Наш боярин только приступил к своему нелегкому поприщу. Но князь уже отличал тезку, во многом доверял и даже покровительствовал.

В одном из селищ Кучковичей (2), творилось неладное. Княжья родня почему-то устранялась от сыска, жалобы же шли не прекращаясь.

Уже второй год в окрестных лесах орудовал вурдалак. Пропадали молодые девки, а то и бабы, их потом находили в чащобе обесчещенными со вспоротыми от паха животами. Поначалу думали на своих, но кто из затюканных смердов горазд на такой ужас? Грешили на лихих ушкуйников (3), да князь Андрей давно перевел разбойников в своих уделах. Поначалу люди опасались ходить в лес, а потом и вовсе бросили это занятие.

Поползли слухи о всякой чертовщине. Самые темные людишки шептались о злобном лешем, дети и молодки присовокупляли к его проискам грязную сводницу нежитей – бабу-ягу. Мол, они на пару с лесовиком, или еще каким оборотнем, заманивают в дебри молодок, а опосля надругаются с ними. Бывалые люди вспомнили давние происки заволжских волхвов. Противоборствуя христианской церкви в голодные годины, языческие жрецы вспарывали женщинам животы, набивали чрево зерном – якобы эти ведьмы виновницы неурожая. Ведуны с ними борются, а церковь бездействует.

Говорили всякое…. Даже решили миром ублажать нечисть. Собравшись ватагой самые смелые мужики не раз отправлялись в лес с жертвенным козленком, а то и с жирной свиньей. До толку мало, находили потом одни косточки, верно волки постарались. Нашлись умники, – предложили «подсадную утку», мол, снарядить в лес девку побойчее, ну и приставить ей охрану. Не получилось, – не нашлось смельчаков.

А, что тиуны и староста, спросите? Верхушка та сама в штаны наложила, дщерей и женок держали за семью замками, запаршивели те совсем без воздуху. Боярам же Кучковичам дела до холопьих страхов нет, говорят ходатаям – врете, сами виноваты, нечего в лесах по ночам шастать, и весь ответ.

Народ потом стал грешить на местного дурачка, застали того за скотоложством, овцу пользовал, ну и прибили насмерть прилюдно. Только вздохнули, думали точно – он. Да следом еще две девки пропали: одна с огорода, другая по воду ходила – дура.

Ужас сковал селище, да бежать-то некуда…. Тут терпенье смердов лопнуло – послали самых разумных к князю. Могла опять получиться незадача. Ходоки притопали поначалу в становище Кучковичей, те их гнать взашей со двора, собак спустили…. Да ехал мимо Андрей Ростиславич, поинтересовался, что за шум и гам. Селяне ему открылись.

Кучковичи еще тогда в не особой силе были. Доложил боярин князю. Тот Кучковичей вызвал, а те отнекиваются, якобы, – брехня. Андрей Юрьевич разумел по-своему. Велел Ростиславичу вести сыск – сам, мол, подвернулся, да и не гоже страдать православному люду. Сродственники губы надули, но перечить княжьей воле не смогли. Обозлились на Андрея Ростиславича, обзывали доносчиком, но драться не стали, видели – ценил повелитель боярина очень.

С тех пор и повелась у Андрея Ростиславича лютая вражда с кучковичьим охвостьем, да и с князем, ни с того, ни с чего разошлись пути-дорожки. Замечу только, что боярин принимал участие в Михайловом розыске (4) по злодеянию Кучковичей над Андреем Боголюбским – вот тогда и повалялись изверги у него в ножках.

Прибыв на место, Андрей Ростиславич не стал проявлять показную ретивость. С сотоварищами, взяв толкового провожатого, он тихонечко объехал прилегающие долы и окрестности. Особо изучил урочища, по которым нашли тела девушек. Со стороны могло показаться, что молодой боярин не радеет порученному делу, так шастает в свое удовольствие с копьем по лесам, охотится на зверье и птицу. Кучковичевы соглядатаи поначалу насторожились, а потом махнули рукой, – так…, балбес еще зеленый…. А боярину того и надо.

Очухались они, когда Андрей Ростиславич стал вызывать смердов на допрос, да не по одному в день, а чредой – друг за дружкой. Говорил даже с девками, – об ухожорах. Можно сказать, через неделю он знал все и вся в селище, лучше любого местного тиуна или старосты.

И вот какую картину он составил для себя.

Замучено было семь девок: две молодайки мужнины, четыре девицы на выданье и одна девочка, еще совсем ребенок. От старух, обмывавших покойниц, он узнал, что насильник ко всему еще и содомировал их. Животы девушек были взрезаны от самого лобка, просто распороты и более ничего. Естественно, тела мучениц были в ссадинах и кровоподтеках, как и подобает при пошибании (5), у одной сломана рука, у девочки разорван рот. На титьках жертв имелись следы укусов, явно не звериных. По всему следовало – орудовал человек, а никакой не оборотень или чудище. Да и естество у него было не великое. Значит человек – кто?

По времени – две убиты в прошлом году, остальные с девочкой в этом. Тела обнаружены, по сути, рядышком, в пределах одной версты. Привозили на коне. Определенно местные – больше не кому.

Осталось вызнать про следы подков? Ведь кто-то приметил тот след, не мог не приметить, живя в лесах нельзя не быть следопытом?

До поры боярин помалкивал о своей догадке, но пришел черед и ей. В одночасье он призвал самых опытных лесовиков. Поодиночке разговорил их. Они клюнули. Указали на бывшего господского конюха. Тот было взялся изворачиваться, пришлось припугнуть пыткой. Сознался подлец, таил про себя, – боялся убьют, но дыба страшней.

Впрочем, и сам Андрей Ростиславович уже понял, кто тот страшный убийца:

– Кучонок (6)?

– Он сука! – выдохнул посеревший конюх.

– Поедешь со мной, немедля, – приказал боярин. Он знал, – такому свидетелю не быть живу. Бояре Кучковичи родня князю по второй жене Улите (6). Замешанный в смерти их отца Степана Ивановича, князь Андрей всячески привечает и угождает им. Связываться с этим зловредным племенем не с руки княжьему мечнику, а уж куда там какому-то смерду?

Выслушав доклад Ростиславича, князь Андрей не подал виду, что обескуражен. Обещал вскорости разобраться.

Боярин уже не верил князю. Пошел к епископу и рассказал все тому. Поведал владыке всю подноготную кучкова отпрыска: и бешеные загулы выродка, и замятые братьями пошибания молодаек, и иные извращения, хорошо известные горожанам.

Дело стало принимать нешуточный оборот. Улита-жена, Яким Кучка с родней за братца Кучонка горой: подумаешь там, какие-то следы копыт, конюх мог и напутать. Тут, как назло, и холоп пропал (может и убили)!?

Вызвал князь Андрея Ростиславича, в глаза не смотрит, говорит: «Кучонок не виновен, хлебом мне в том поклялся!»

Да не таков был Андрей Ростиславич – не утерся рукавом! Раздобыл-таки новые свидетельства. Все по дня, по часам рассчитал. Уйму народа опросил, не поленился людям очные ставки делать – вот у него все и сошлось.

Кучковичи – бандитское отродье, подговаривали лихих людей зарезать боярина, да у того все было схвачено в Боголюбово и Владимире, сами наемники доносили, боялись сесть на кол.

Два дня докладывал боярин Андрей князю о своем розыске – убедил все-таки князя! Андрею Боголюбимому деваться некуда – приказал казнить ката, дабы другим, какого роду племени ни будь – неповадно было.

Буквально запомнил я слова Андрея Ростиславича о необходимости смертной казни для насильников и изуверов: «Когда те мерзавцы изобличены – нет более покладистых и раскаяных, но то хитрая уловка. Иные добренькие из клириков оправдывают их гнусность помутнением рассудка, мол, человек не ведал что творил, пожалейте несчастного – в него вселился дьявол. Бред сивой кобылы! Сих негодяев щадить нельзя. Они неисправимы в своем ужасающем пороке, они не достойны жизни, они зачаты в аду и их место заведомо там!»

Строг и справедлив был боярин!

О многом переговорил мы в этот вечер с Андреем Ростиславичем, в завершении нашей беседы он сказал:

– Страсти людские неисповедимы и плодятся будто тля, не исчерпать изобилия людских желаний, пороков и путей их удовлетворения, оттого и множатся поползновения на жизнь человеческую, на сокровенный дар господень.

Но ты, Василий, знай, отчаиваться никогда не следует, коль клубок преступных замыслов возник у человека, то человеку же и надлежит его распутать. Ибо мозги у людей устроены одинаково: одному нечто пришло в голову, отчего же другому не помыслить о том же.

Поставь себя на место предполагаемого злоумышленника и несчастной жертвы. Раскручивать нужно с двух сторон. Уясни, чем они жили, в каких обстоятельствах, в каком окружении? Какие соблазны их окружали? В чем были ущемлены, в чем обижены, в чем сильны, в чем слабы? Что, наконец, связывало и разделяло их? Наш ум способен проникать во внутренний мир другой личности. То касаемо и палача, и казненного им.

Нужно лишь четко уяснить причину содеянного? Наступит миг, когда разом сойдутся и кат, и его жертва. И придет просветление – явится истина! И вот тогда, не робей, вяжи убийц тепленькими! Теперь уж злодею никуда не деться! – выдав на едином духу свою науку, Андрей Ростиславич в изнеможении плюхнулся на лежанку.

Должно долго вынашивались те думы, а теперь, выплеснув их наружу, опростался боярин духовно и телесно. Мне показалось, что он задремал. Я потихоньку поднялся, намеряясь уйти восвояси. Но хитрец боярин опередил меня:

– Знаешь, что Василий? Не пойти ли нам по горячему следу? Не наведаться ли немедля к болящему рубрикатору? Как там его, Антипию, что ли?

Я согласно кивнул.

– Ну, коли так, мешкать нечего! – Андрей Ростиславич резво соскочил с лавки.

Примечания:

1. Андрей Юрьевич – Андрей Боголюбский – Андрей Юрьевич Суздальский (1111—1174) – кн. Вышеградский, Турово-Пинский, Дорогобужский, вел. кн. Киевский, вел. кн. Владимирский (1157—1174).

2. Кучковичи – семейство боярина Степана Ивановича Кучки – тестя А.Б по второй жене. Его сын боярин Яким Кучков, мстя за казнь брата, организовал со своим шурином Петром убийство А.Б. в ночь 29—30 июня.1174 г., казнены (1975).

3. Михайловом розыске – Михаил Юрьевич (1145 (53) – 1176) – кн. Киевский, Переяславский и Торческий, вел. Кн. Владимирский (1174—1176), расследовал убийство брата Андрея Боголюбского и казнил его убийц (1175).

4. Ушкуйник (уст.) – разбойник.

5. Пошибание (уст.) – изнасилование.

6. Кучонок – один из младших сыновей С. Кучки, казнен А.Б. за злодеяние —формальный повод заговора Кучковичей.

7. Улита-жена – Улита Степановна, дочь боярина Степана Кучки, вторая жена А.Б. (с 1148), участница заговора и убийства князя, казнена (29.06.1175)