Читать книгу Загадка Симфосия. Исторический детектив - Валерий Владимирович Рябых - Страница 22

Где продолжается обыск у богомилов, а игумену Кириллу становится плохо.

Закончив у Ефрема, мы направились в каморы его паствы. Макарий, Прокопий и Филипп по жизни пребывали в мелких сошках, в их убогих лежбищах даже монастырской мыши нечем поживиться. Книг у них не было, да и кто им даст книги-то.

Зато у банщика Якима нашли под лавкой в берестяном туеске отбеленную пелену с вышитыми магическими символами. Дальше, больше! Перерыли всю келью и в здоровенной корчаге с пахучими травами обнаружили двойное дно. Там завернутое в холстинку лежало сатанинское облачение для окаянных треб. Настоятель Кирилл еле удержался на ногах, удар был под дых. Весче доказательства измены православной вере не сыскать. Для игумена оно означало конец его иераршей стези. В лучшем случае спровадят в отдаленный монастырь, в худшем, и строжайшей епитимьей не отделаться. Мне стало жаль отца Кирилла. Подумать только, как ему подгадили иноки, которым он покровительствовал. Вот и вся людская благодарность!

Перешли в закуток дьячка Фотия, его самого еще не отловили. Ток вот, злыдень хранил за божницей свежепереписанные свитки на греческом. Насколько мне известно, дьячок не владел чужой речью. Спрашивается тогда, зачем держал? Боярин, из-за слабого в полутьме зрения, попросил меня перевести писанину, я взялся зачитывать вслух, то оказались богомерзкие требы, но меня прервали.

Сдвинутый в сторону поставец, открыл нашим взорам упрятанную в стенной нише пузатую склянку. Внутри посудины, в тягучей жидкости, плавал трупик мерзкого уродца с рожками. От удивления, я даже толком не успел перепугаться. Рассматривая диковинку на свет, Ростиславич задорно рассмеялся, перебарывая смех, пояснил:

– Эти идиоты выдают за бесенка едва сформированный козий зародыш, – потешаясь, боярин добавил. – Должно быть, козлиный опрост их святая реликвия!? Они благовеют этой мерзости? Вот нечестивцы, а скорее всего – ослы. – И закончил недоуменным возгласом. – Н-н-да?

И тут, внимая боярину, у меня зародилась каверзная мысль. А ведь Андрей Ростиславич не воспринимает всерьез добытых нами улик. На неискушенный взгляд они чудовищны и неопровержимы. Боярин же смеется над ними, как над детскими побрякушками. Да и самих святотатцев, скорее всего, считает дремучими дурнями, нежели преступниками. Однако розыск налаживает по всем правилам, скорее всего у него сугубый умысел: он хочет использовать полученные свидетельства, как орудие претворения в жизнь другой, не совсем мне пока ясной, цели.

Машинально, под диктовку заполняя листы описи, я предался размышлению о духовном разврате, чинимом на европейских весях, в тамошних монастырях и замках. Ни от кого не секрет, что в расплодившихся сектах и толках, творятся черные мессы, сопровождаемые мерзким блудом и оргиями. Наличествуют и человеческие жертвы, приносимые извергами на алтарь сатаны. Богомилы, патарены, катары, вальденсы, лионские братья, павликане создали тайные мощнейшие организации. Порой и светские князья, да что там, короли и императоры, потворствуют им, даже сами участвуют в дьявольских радениях. К примеру, германский кесарь Генрих III так погряз в паскудном николаитстве (1), что святейший папа отлучил его от лона апостольской церкви. Не могу умолчать, случается и у папского престола, не считают зазорным поклоняться Люциферу. А что спросить с аббатской братии, коль столь зримы чудовищные примеры среди высших мира сего? Обретаясь в закордонных землях, я немало раздумывал над этим, находя себе поддержку в здравых суждениях университетских профессоров, маститых клириков. И вот что выяснил для себя.

Любая ересь, каких бы высоких материй она не касалась, преследует целью не бескорыстное облагораживание сердец поборников, а затуманивание мозгов, с целью получения власти над их душами. Посулами и обманом пополняя ряды приверженцев, вожди еретиков добиваются их безраздельного повиновения, и все ради захвата реального, земного владычества. Ересиархи вожделеют светский венец!

Ну, а как же обманутые прозелиты, чего страждут они? По-всякому…

Одни, одураченные наставниками, впадают в духовную смуту. Их разум помешан. Они воспринимают богопротивные словеса как истинное откровение, готовы положить жизни ради надуманных заветов.

Другие, следуя своекорыстным чаяньм, уповают заполучить покровительство сильных, а впоследствии и мирские блага.

Третьи, что из породы доморощенных умников, приобщаясь к тайне избранных, тешат свое самомнение.

Четвертые – сами тому не рады, пошли за компанию, уважили приятеля, кума, сеньора.

Пятые – слабовольные горемыки, были принуждены силой, угрозой, еще каким способом.

Да, много еще причин, что побуждают людей спольститься проповедью лжи.

Встречаются и такие особи, которые стали еретиками ради забавы, ради интереса, ради неудовлетворенного сладострастия духовного и телесного. Они находят в вершимом идолопоклонстве и чернокнижии увлекательное времяпровождение. Оно острой новизной бередит нервы, понуждает трепыхаться сердца. Эти мятущиеся личности, не понимая, что превратились в ненасытных похотливцев, плохо кончают. Пожалуй, к этому разряду стоит отнести большинство сектантов черноризцев.

Монахами становятся по-разному. Людей ненароком принявших постриг, как правило, со временем постигает разочарование в иноческом поприще. Вот они и выискивают свежих впечатлений, новой душевной отрады. Мне кажется, таковы и наши грешные иноки. Заплутали, заигрались, думали, что баловство сойдет с рук. Да не тут то было! На то и силен Сатана, – любым путем порабощая людские души, он наносит безвозвратный урон стаду господнему. Вот и запутались пташки в адские тенета, пойди, объясни теперь, что по дурости. Мне их, право, по-человечески жаль, но по делам и суд, – не гневи Бога!

Хотелось мне, поделиться теми мыслями с Андреем Ростиславичем. Смекал я, скорее всего, боярин думает одинаково со мной. Не может он считать по-иному, чай видел мир в коловращении, во всей его суете. Но не рискнул я открыться, уж очень тонкая материя людская натура, людские заблуждения. Может статься, сам я помышляю лукаво, а черти меня тянут в свой омут? Спаси Господи и сохрани!

Тем временем перешли мы в келью Феодора переписчика. Из книг у инока была лишь Псалтырь (2), да затертый требник (3). Видно его не объяла страсть книжного чтения, да и к трудам келейным особой потуги чернец не имел. О чем сужу по тому, что работы своей на дом он не брал, должно хватало ему часов за перепиской в скриптории. Вот, еще раз подтверждается моя мысль о нерадивости грешников, и как следствие, их неудовлетворенность обыденной жизнью.

У Феодора под застеленной ветошкой лавкой нашли ладный струганный ларь. Вскрыли крышку. Вот, и инструментарий заблудших овец. Ящик напичкан всяческой дребеденью. Крохотные туески с вонючими мазями и маслами. Кучкой лежали изготовленные из меди и серебра иудейские символы: звезды, треугольники, бляхи с диковинными тварями, испещренные буквицами и знаками. Лоснились черные восковые свечи. Поблескивали два стеклянных шара: один размером с гусиное яйцо, другой с голубиное – внутри мерцали золотинки. В особом отсеке лежало кадило в виде оскаленного черепа и мерные весы с подставой в форме голой жены, весьма красивые. Таким образом, мы обнаружили полный чародейный набор – все в яви, тут уж ничего не попишешь.

Игумену Кириллу стало совсем плохо. Его лицо из красно-бурого сделалось мертвенно белым. Авва побудился сделать заявление, но, охнув, завалился набок и распростерся на скамье, безжизненно свесив ноги и руки. Келарь Поликарп и инок-служка беспомощно засуетились возле настоятеля. Наконец кто-то догадался сунуть в нос игумену зажженную овчину. Тот утробно закашлялся и копотливо пришел в себя. Служка подал воды, Кирилл жадными глотками опорожнил черпак. Вид старца был столь нездоров, что боярин приказал сопроводить игумена в палаты и позвать к нему лекаря. Келарь Поликарп с чернецом, услужливо подхватили Кирилла под руки, но он вялым жестом остудил их пыл. Затуманенный взор отца настоятеля устремился на боярина. Собравшись с силой, настоятель произнес ослабевшим голосом:

– Молю тебя милостивый господин, Христом-Богом заклинаю, не отдавай меня во власть епископа Мануила. Сожрет он меня! Молю, пошли весточку в Киев, извести митрополита Никифора. Прошу тебя слезно, не дай пропасть христианской душе! Попридержи меня, не выдавай владыке. Век буду за тебя бога молить. Преподобный Никифор все поймет, благодарен тебе будет, заступись господине.

– Помилуй отче, – встрепенулся боярин, – не я здесь главный, сам князь суд вершит.

– Знамо, что князь, да только ты вяжешь тут. На тебя моя надежда, тебе вручаю судьбу свою, выручи боярин, в долгу не останусь.

– Ну ладно отче, переговорю я с Владимиром Ярославичем, думаю, князь обязан уступить. Но и ты поможешь мне. Ступай, отлежись пока…

Монахи, бережно поддерживая настоятеля, вывели того в подклеть.

Андрей Ростиславич озабоченно прошелся из угла в угол. Видимо внезапное недомогание игумена сбило его с толку. Но вот, что-то решив для себя, он весело сообщил нам:

– Дело сделано ребятушки! Теперь им, голубчикам, никак не отвертеться. Назар Юрьев сын, ты сделал, как я говорил?

Воевода, вплотную приблизился к боярину, что-то приглушено зашептал тому на ухо, как я ни напрягал слух, различил всего несколько слов. Среди них послышалось одно имя – Чурила. Странно? Я вдруг поймал себя на мысли, а почему среди нас нет сварливого хрипуна. Ведь суздальский тиун настолько ушлый человек, что без его пронырства не обходилась ни одна боярская затея, а тут ведется настоящий розыск. Чудно, куда подевался тиун, непременно спрошу у боярина о хриплом наперснике. Но события утра так закрутились, что я забыл о том намерении, а если потом и вспоминал о нем, то все в неподходящей обстановке, не располагающей к любопытству.

Уже во дворе Андрей Ростиславич уведомил меня приказным тоном, что после трапезы нам надлежит быть у князя.

Примечание:

1. Николаитство (николаиты) (1) – средневековая секта, получившая начало и развитие от Николая – одного из семи диаконов, о которых говорится в книге деяний Апостольских, гл.6, ст.5. Секта возникла из противодействия иудейству в первоначальном христианстве. Н. в своих взглядах проповедовали свободное сожительство людей при минимальном благословлении священника (подобные взгляды приписывались адамитам, базаликатам, барборитам, гностикам, капокраитам, левитам, пикардистам, стратионикам, тюрлипинам, фибионитам).

2. Псалтырь – книга псалмов царя Давида, одна из библейских книг, содержит св. 150 псалмов, в средневековье основное учебное пособие для овладения грамотностью.

3. Требник – православная богослужебная книга, содержащая распорядок и тексты церковных служб и обрядов.