Читать книгу Три буквы «Б», или Брызги боли Бульдога - ВалКс - Страница 8

В то время как Николай Крайнов раскручивал Маню, Степан Ищенко в компании стажера посетил кабинет заведующей турбазы Галины Ким – натурализованной с самого своего рождения на советском Дальнем Востоке кореянки. Эта предприимчивая и успешная по местным меркам бизнесвумен сразу же поняла причину визита представителей власти и не стала ломать комедь под названием «Что делать, если?..», а после традиционного приветствия, сопровождающегося дежурной улыбкой, молча протянула старлею книгу учета постояльцев и бюллетень трудодней служащих своего заведения.

– Галина Викторовна, вы, как всегда, видите ситуацию на шаг вперед, – Ищенко хорошо знал заведующую, так как не единожды со своими приятелями из тематического ведомства позволял себе на льготных условиях получать здесь полноту комфорта и услуг, которые, между прочим, и в более презентабельных заведениях могли не предоставить, – я с вашего позволения расположусь за вашим столом для изучения предоставленной информации, а мой товарищ поможет сообразить что-нибудь прохладительное.

– Жара стоит неимоверная как в преисподней, – попытался вставить свои «три копейки» в разговор взрослых Евгений Мягков, который имел все основания закончить полицейский ВУЗ во Владивостоке с самым красным в Отечестве дипломом, что давало его еще не изощренному в подкулисных течениях сознанию возможность надеяться на более или менее справедливый стартап в профессии, – не уверен, что камера Гитлера отапливается более усердно, чем наша Коровка.

Нужно отметить, что пляж «Коровий» получил свое название сразу же после основания рабочего поселка в 1977 году. В те времена, далекие от понятий «экологическая безопасность» и «пляжный бум», в бухте Врангель, что расположена в акватории залива Находка, на берег пастухи водили выгуливать своих коров, которые, между прочим, с огромным удовольствием жевали выброшенную на песок приливом морскую капусту и впоследствии давали прекрасный надой качественного молока.

Шутка младшего лейтенанта была очень похожа на юмор замшелого ботана, а потому вежливые улыбки Ищенко и г-жи Ким были сухими и молчаливыми. Это заставило стажера усилить свой напор в направлении создания непринужденной обстановки, которую собственно никто и не напрягал, учитывая очень даже давнее знакомство старшего опера и индивидуальной предпринимательницы.

– Температура, повышаясь в замкнутом пространстве с постоянным объемом, создает излишнее давление – основной закон термодинамики. А потому для общего комфорта нам всем нужно охладить свой внутренний мир освежающими напитками, дабы избежать взрывоопасного состояния….

– Так, товарищ Мягков, будь добр освободить пространство от своей акустики, потому что начальство занято умными мыслями, – старший лейтенант не был злоблив или раздражителен, просто он в отличии от эпического Гая Юлия Цезаря вовсе не собирался делать одновременно несколько дел.

Созданный на пять минут режим «Тишина», которому позавидовали бы даже подводники, преследуемые гипотетическими эсминцами супостата, даже позволил акустическому фону в кабинете г-жи Ким четко разобрать жужжание мухи, безуспешно пытающейся проникнуть сквозь прозрачную поверхность оконного стекла. После внимательного изучения списка дежуривших турбазы в ту роковую ночь и списка отдыхающих, Ищенко принял решение.

– Пей свой напиток и отправляйся к охраннику в будку. Именно он и был на дежурстве тогда. Зовут Роман, – указание прозвучало четко и лаконично, а потому после последнего громкого глотка живительной жидкости послышался только легкий скрип петлей входной двери и удаляющиеся шаги стажера.

– Строг ты, Степан Харитонович, – нарушила тишину заведующая турбазы, – парню нужна не твердая рука старшего напарника, а забота более опытного следопыта!

– Галина Викторовна, – Степану всегда нравилось, когда взрослые люди называли его по имени-отчеству, что придавало ему некую уверенность в своих силах, – я суров, но справедлив.

Улыбка на веснушастом лице опера делала его еще более молодым и беспечным, а широко оттопыренные уши придавали физиономии тот детский оптимизм, от которого так умиляются обычно взрослые люди. Избавившись от своего младшего товарища, который сейчас мог только нарушить теплую и дружественную обстановку между ним и представительницей поселковой корейской диаспоры, Ищенко собирался с особым пристрастием попытать свою визави на предмет информации об отдыхающих. Ведь по его глубокому убеждению среди примерно полусотни разнополых и поливозрастных туристов не могло в тот роковой час не найтись хотя бы одной пары глаз, что вырвала из предрассветных сумерек что-нибудь полезное для расследования.

– Галя, умоляю тебя и заклинаю предками, – не смотря на существенную разницу в паспортном возраста собеседников, а на вид она не так уж и бросалась в глаза, и потому обоим было приятно вести разговор, как говорится, в формате «без галстуков», – поделись честно своими соображениями по туристам. Кто и чем занимался в период от 04—30 до 05—30 в ночь на первое августа?! Моя карьера в твоих руках, а капитанские эполеты обещаю отмечать в твоей компании и не нахаляву! Плюс, моя лояльность к твоему бизнесу будет безгранична в будущем!

– Степа, я тут сама провела расследование, предвосхищая твои расспросы. Я ведь, когда тебя увидела в числе оперативной бригады тогда, сразу поняла, что моя помощь может оказаться самой необходимой. А у нас, россиян, – легкая улыбка раскосых глаз и теплое прикосновение к плечу собеседника красноречиво говорили о безусловной готовности помогать в расследовании своего давнего друга.

Дело в том, что, как и упоминалось выше, взрослая корейская бизнесвумен и начинающий оперативник часто пересекались в этой жизни. Ведь мест для отдыха молодого человека в небольшом дальневосточном населенном пункте, не избалованном цивилизацией, фантазией и экономическими возможностями, в отличие, например, от Питера или Москвы (да, даже от столицы Приморья!), было, что понятно, не много. И список тематических заведений возглавляла, как раз-таки, турбаза «JK Beach», которая в зимний период ориентировалась на гостиничный бизнес с развитой развлекающей инфраструктурой: кафе с живой музыкой и танцполом, бильярд, сауна, отапливаемые номера и, конечно же, безупречный сервис.

Кроме того, компания Степана, как правило, состоящая из молодых людей, не обремененных, как и сам старлей, семейными узами, после очередной порции горячительных возлияний была не прочь развлечься вместе с местными фуриями из разряда обладательниц самой древней женской профессии. А потому и конфиденциальные услуги хозяйки гостеприимного местечка были всегда очень востребованы.

Короче говоря, близкие и теплые отношения между представительницей нано-бизнеса и блюстителем порядка носили глубоко заинтересованный характер, что могло сейчас серьезно помочь в продвижении расследования на очень даже взаимной и заинтересованной основе.

– Степа, смотри, я отметила желтым маркером на схеме размещения турбазы номера, которые точно не спали в то время, а зеленым – те, что наиболее вероятно могли что-то видеть, потому как их обитатели были на пляже.

– Ты просто чудо, дорогая Галина Викторовна, – Степан быстро засобирался на выход, бросив на ходу, – еще не прощаемся….

Пока целеустремленный оперативник размышлял, с какого из четырех номеров турбазы начать свой обход, охранник Роман уже имел не самый жизнерадостный разговор со стажером. После незамысловатого знакомства с удостоверением представителя МВД РФ и выяснения причин столь вероломного вторжения в сиесту трудолюбивого и, главное, законопослушного гражданина нашей страны человек в будке охраны с видимыми отпечатками на лице от видавшей виды подушки, лежащей на дощатом топчане, что-то нечленораздельное пробубнил себе под нос. Эти звуки Евгений воспринял как знаки приветствия и принялся к опросу потенциального свидетеля без видимых причин заинтересованности.

– Уголовный розыск располагает данными о том, что… – ровный и даже монотонный голос, по мнению стажера, должен был ласкать слух охранника, который мог стать ключевым свидетелем по делу… первому, между прочим, в начинающей карьере молодого человека, – именно вы дежурили в ночь на первое августа.

– Дежурил…. А что?! – уголовное прошлое Романа – человека около тридцати пяти лет по паспорту, и лет «под пятьдесят» по натуральному виду – хоть и не изобиловало критическим количеством лет отсидки (всего-то две ходки по «трешнику» за раз, что для общей ситуации в регионе могло считаться среднестатистической нормой), но все-таки могло привлечь представителя закона к ненужным инсинуациям.

– Не бойся! Я тебя ни в чем не подозреваю, а просто хочу получить информацию не для протокола.

– Побалакать можно, только, начальник, мне-то сказать тебе нечего! Я на смене только за воротами слежу, чтобы чужие машины не проехали на территорию и это… никакие чужие не ломились без разрешения руководства базы.

– Что можешь сказать про труп, что нашли вчерашней ночью рядом с турбазой у водораздела? – стажер уже понял, что сам «синий» ничего не расскажет по доброй воле из-за каких-никаких понятий о сидельной чести, а потому его нужно ловить, как говорится, за базар.

– Разводняки, начальник прокачиваешь? – Роман презрительно сбрызнул слюной между зубов, обозначая этим полное презрение к авторитету «мента» и свой полный отказ от сотрудничества со следствием.

– Смотри, гражданин Тарелкин, мы можем и повесткой, – психологический прием, когда обращение к свидетелю ведется во втором лице множественного лица, обозначающем именно ресурс всего ведомства, а не конкретного его представителя, зачастую мог стать той последней каплей, которая потом прорывала плотину словоохотливости некоторых персонажей, – сейчас мы беседуем как друзья, а потом ведь все под протокол со всеми вытекающими.

– Ничего не знаю и не видел! – сказал, как отрубил человек со множеством не очень-то и презентабельных наколок тематической направленности на открытых частях тела, которых по климатическим условиям было сейчас хоть отбавляй, ведь голый торс и шорты со сланцами и неизменной бейсболкой с логотипом турбазы были той формой одежды, которая сейчас не осуждалась работодателем.

– Жду пять минут и ухожу, но потом… – стажер вышел на условно свежий от пекла воздух и мимолетно, но фиксировано для Романа, взглянув на наручные часы.

Ровно через четыре минуты и пятьдесят секунд охранник турбазы, не хотя, вышел из своего условного убежища и начал повествовать свои видения проблемы. Дабы не утруждать читателя с дословным изложением нелитературного текста в качестве оригинальной версии, лучше привести адекватный его перевод на русском языке, не запятнанном сленгом субкультуры, к коей и принадлежал наш герой.

Итак, по данным охранника выходило следующее: «Приблизительно в 04—50 к месту, расположенному недалеко от обнаружения трупа г-на Брусникина, подъехал темный автомобиль. Предположительно, это был кроссовер с полным приводом модели Subaru Forester 2017 года выпуска. Сначала женщина в красном платье сняла туфли на каблуке и вышла со стороны водительского кресла, потом она уже со стороны улицы выключила двигатель и ближний свет, а оставила только габариты. Далее она открыла заднюю дверь и вытащила тяжелый сверток, напоминающий человеческий труп, завернутый в ковер. Но это был не ковер, а скорее полимерный материал. Потом она оттащила сверток на расстояние двадцати-двадцати пяти метров от автомобиля, освободила тело от покрова, который отнесла в машину. Затем она опять же со стороны задней двери вытащила что-то напоминающее грабли и зачистила следы на песке. Села за руль, стряхнув со стоп прилипший песок и снова обувшись. Завела двигатель и убыла по дороге на трассу „Находка – порт Восточный“. Время было около 05—10».

Именно эти показания, казалось бы, логически и не вытекающие из предшествующих представлений оперативников, касательно данного расследования, и совершили настоящий перелом в этом деле. И, каково было удивление Васильченко, когда потом выяснилось, что именно стажер в своем первом в жизни серьезном расследовании и в полном одиночестве смог справиться с такой не очень-то и простой, как может показаться на первый взгляд, задачей.