Читать книгу С тобой - Валя Шопорова - Страница 14

Дориан зашёл к Леону как раз тогда, когда тот собирался завтракать. С учётом того, что он уже мог свободно пользоваться одной рукой, конечно же, старший решил поесть самостоятельно. Но даже одного мимолётного взгляда на то, как неловко он пытался взять ложку, хватило, чтобы понять, что ничего у него не получается. Пальцы попросту не слушались его, что уж там, не слушалась вся рука.

Закрыв за собой дверь, Дориан подошёл к постели близнеца и сел на её край.

– Давай, я помогу? – предложил он и протянул ладонь.

Леон опустил взгляд к его руке и нахмурился, только сейчас он заметил маленькую особенность младшего, заключающуюся в отсутствие двух пальцев.

– Почему у тебя не хватает пальцев? – спросил он, продолжая смотреть на пустующий промежуток меж указательным пальцем и мизинцем близнеца.

Дориан тоже мельком взглянул на свою правую руку.

– Мне их отрезали.

– Как отрезали? – в глазах Леона отразился сперва шок, а после непонимание.

– Ножом, – Дориан вздохнул, положил ладони на колени. – Нам тогда был двадцать один год.

– А что тогда произошло? – вновь нахмурившись, спросил старший. – Как так получилось?

– Помнишь, я рассказывал тебе, что у меня тоже была амнезия? – Леон кивнул. – В ту ночь меня очень сильно избили, отбили голову и отрезали два пальца.

Во взгляде Леона сначала появился ужас, а после сменился искренней жалостью. А Дориан сам удивлялся тому, что с таким спокойствием рассказывал о том кошмаре, лишь глубоко-глубоко в груди что-то продолжало сжиматься. И впервые у него не возникло ни малейшего желания упомянуть о том, почему же он оказался тогда на улице. И дело было не в том, что он оберегал от той некрасивой правды близнеца, просто теперь это было неважно. После того, как Дориан понял, что может навсегда потерять Леона, после того, как ждал его пробуждения долгие тридцать два дня и не знал, откроет ли он когда-нибудь в глаза, в его душе не осталось ни капли злости и обиды на брата за прошлое. Эти чувства заменили другие, куда более сильные – желание всегда быть рядом и безусловная любовь, которую не дано познать и понять другим. Любовь несмотря ни на что и вопреки всему.

– За что же тебя так? – снова задал вопрос старший.

Дориан пожал плечами.

– Они были пьяны, им было скучно, а я попался на их пути. И одного из них очень разозлило то, что я имею какое-то отношение к исламу. У него с исламистскими террористами были личные счёты, но разницы между ними и обычными верующими мусульманами он не понимал.

– А мы мусульмане?

– Наш отец мусульманин, мать католичка, а мы пока не определились. Но у меня был кулон с надписью на арабском языке: «Аллах велик. Аллах с тобой». А я сдуру взял и перевёл тем мужчинам, что на нём написано, за что едва с жизнью не попрощался.

Помолчав немного, Дориан поднял взгляд к лицу близнеца и добавил:

– Ладно, не будем больше об этом. Тебе надо поесть, а то всё остынет.

Леон кивнул и вновь попытался взять ложку, но она выскользнула из пальцев и упала обратно на поднос.

– Я помогу тебе, – теперь уже утвердительно произнёс Дориан и, развернувшись так, чтобы было удобно кормить брата левой рукой, взял ложку.

Ему вспомнилось то, как когда-то Леон помогал ему научиться обращаться с ножом и вилкой с его новой особенностью-ограниченностью. Как старался готовить только то, что не требует нарезки или резал всё за него, потому что и сейчас-то Дориан не мог нормально есть правой рукой, а про тогда было лучше вообще молчать. И от этого в груди защемило от грусти и нежности. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь им придётся поменяться местами.

– Оказывается, так здорово быть тобой.

Дориану невольно вспомнились собственные слова, которые он в конце августа сказал Леону, пытаясь спрятать за холодностью и язвительностью свою боль. Он опустил голову и прикусил губу, а после облизнул губы. Да, в самом деле, нельзя бросаться словами, они имеют свойство становиться правдой, когда меньше всего ждёшь этого.

– Ты меня с ложечки кормить собрался? – поинтересовался Леон, пристально смотря младшему в лицо, пытаясь понять ту гамму эмоций, которая на нём отражалась.

– Да, а что? – Дориан мгновенно встрепенулся, возвращаясь в реальность. – Есть возражения?

– Это странно. Что, я не смогу поесть сам?

– Что в этом странного? – стоял на своём младший. – Разве я не могу покормить своего близнеца?

Леон слегка улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица, и он вновь стал серьёзным.

– Пожалуйста, отдай ложку. Я хочу сделать это сам, – попросил он и, не дожидаясь ответа, забрал у Дориана ложку. И вновь она упала на поднос, приземлившись точно на салфетку.

Леон стиснул зубы, Дориан заметил, как на его челюстях дрогнули желваки. Он понимал, что старшему важно самостоятельно справиться с завтраком, потому что есть с ложечки было попросту унизительно. Но в то же время он видел, что близнец не может сам справиться с этим, слишком деревянными у него ещё были пальцы.

Решение нашлось быстро, даже не пришлось задумываться над ним. Взяв пресловутую ложку, Дориан протянул её брату.

– Бери. Лучше в кулак, чтобы точно не выпала.

Дождавшись того, когда столовый прибор прочно обоснуется в руке близнеца, Дориан накрыл её своей ладонью.

– Я буду помогать тебе, хорошо? – спросил он, заглянув старшему в глаза. – Так будет проще.

Леон кивнул. Тоже слегка кивнув, Дориан мягко опустил его руку к тарелке, зачерпнул ложкой немного каши. Поднимал руку Леон уже сам, младший только придерживал её и направлял, чтобы она не ушла в сторону.

Так и был съеден весь завтрак: общими усилиями, с парой шуток, но по большей части в молчании, с маленькой неприятностью в виде поставленного на одеяле пятна.

– Ну вот, теперь ты накормлен, – с лёгкой улыбкой произнёс Дориан и отставил поднос на тумбочку.

Леон кивнул, ответив такой же улыбкой, и потянулся к чашке с чаем, через две секунды она с треском разбилась об пол, и улыбка растаяла на его лице.

– Чёрт, – негромко выругался он. – Что у меня с руками? Или я всегда был таким криворуким?

– Руки и пальцы у тебя всегда были очень ловкими, иначе бы ты не смог так виртуозно играть на гитаре. Просто пока у тебя мышцы не разработаны, вот и роняешь всё, тебе же только два дня назад сняли гипс.

– Хочется верить, что это ненадолго, – Леон снова полностью лёг, потирая пальцем висок.

От движения меж рёбрами с новой силой заискрила боль, заставив выгнуться, отчего стало только хуже.

– Я сейчас попрошу дать тебе обезболивающее, – сказал Дориан, заметив мученическое выражение лица близнеца, и тронул его за руку. – А заодно позову кого-нибудь, чтобы убрали здесь.

– И было бы хорошо организовать новую порцию чая, я пить хочу.

Дориан сбегал за уборщицей, та быстро устранила беспорядок и удалилась; он гордо сам принёс новую кружку чая, большую по объёму по сравнению с предыдущей.

Когда Леон потянулся к чашке, младший строго, но совершенно беззлобно прикрикнул на него:

– Куда руку тянешь?! Горячий же!

Леон посмеялся с этого и покорно опустил руку на одеяло.

– Так-то лучше, – произнёс Дориан и взял кружку, обнимая её ладонями.

– Вообще-то, пить хочу я. Или ты решил сделать это за меня?

– За тебя я чай только остужать буду. Ты же не хочешь ошпариться?

– Ты так со мной носишься, будто мне не двадцать шесть лет, а пять.

– Не тебе, а нам, – подчеркнул младший. – И если говорить о возрасте, то Фишер так и говорит – что мы ведём себя, как дети малые.

– Мне он ничего подобного не говорил.

– Он просто ждёт, пока ты поправишься, так что не радуйся раньше времени.

Старший улыбнулся, а затем нахмурился, когда Дориан начал с усердием дуть на чай, чтобы тот быстрее остыл.

– Ты мне только в чашку не наплюй, – произнёс он.

– Ой, можно подумать, тебе мои слюни не родные?

– Сомневаюсь, что мы обменивались слюной, потому что мне кажется, что это происходит только во время поцелуев, – скептически ответил Леон, повернув голову немного вбок, чтобы удобнее было смотреть на близнеца.

Дориан потупил взгляд. Ну да, не целовались. По крайней мере, пока Леону лучше думать именно так, а правду Дориан ему расскажет когда-нибудь потом, или он сам вспомнит.

Подув на чай ещё немного, младший пригубил его и сказал:

– Всё, можно пить. Давай, я подушку подниму, чтобы ты не полностью лежал.

– Дориан, я в состоянии и просто сесть, – ответил Леон и принял сидячее положение, подтверждая собственные слова.

– Сам попьёшь или тебе помочь? – участливо поинтересовался Дориан.

Старший несколько секунд задумчиво смотрел на кружку, затем перевёл взгляд на близнеца.

– Давай лучше ты, – ответил он. – Пить я сейчас хочу сильнее, чем доказывать свою самостоятельность.

Кивнув, младший пересел повыше и поднёс чашку к губам Леона. До половины кружки распитие проходило нормально, но в конце концов приятно горячий напиток всё же потёк по подбородку и шее старшего, теряясь за воротом больничного платья.

– Вот видишь, ты что-то про свои руки говорил, а я их не ломал, а всё равно криворукий, – усмехнувшись, проговорил Дориан и, взяв с тумбочки салфетки, помог старшему вытереться.

Остаток чаепития прошёл без происшествий: тепло и по-семейному, как и должно быть, пусть некоторые переменные были не на месте и вокруг были не домашние, а больничные стены.