Читать книгу Парадигма - Василина Широкова - Страница 3

Тонкая линия подводки ложилась на веко вдоль не слишком густых, но и не жидких ресниц; жирная тушь, светлая помада, тон, скрывающий шрам.

Илерия смотрела на себя в зеркало в свете призрачного утреннего солнца. Безмятежное лицо, правильно подчеркнутое макияжем, стройная фигура в черном костюме. Красная рубашка с высоким воротником под самое горло, застегнутым на ремешок сбоку.

В тишине дома еле слышались звуки текущей по трубам воды. Они напоминали страшный шепот, от которого пробегал холодок, стоило только прислушаться.

Илерия закрутила волос в пучок, закрепив шпильками.

Прикрыв глаза, она постаралась сосредоточиться на звуках, преодолеть давление, пульсирующее в черепной коробке. Она сжала пальцы в кулаки. Руки дрожали. Анна все еще перед глазами, не боящаяся маминого заклинания, но боящаяся утреннего солнца. Кто она – этот ее кошмар – Илерия судорожно гадала, представляя те месяцы в плену. Может, то была ее сокамерница, может, ее мучитель?

Она смутно помнила Анну. Рваные кадры в черном ореоле. Илерия пережила в голове не одну историю, поведанную ею. Словно сама являлась частью существования вне Звезды, прячась по бункерам Заграницы.

– Почему мне больно? – спросила она, упираясь взглядом в линию шрама.

За ухом выбился вьющийся локон. Брови дернулись. Задрожавшими пальцами она вернула его на место.

Развернувшись на носках, Илерия вышла из ванной. Комнаты стали почти чужими: зеленоватые обои казались холодными; современная мебель торчала прямыми углами; шторы на окнах слишком тяжелые и темные.

«Я отвыкла,» – мелькнуло в голове Илерии. – «Просто отвыкла».

Она пыталась сохранять привычки. Ее жизнь всегда была такой и должна оставаться, течь так же, как и вода по трубам. Илерия не могла позволить жизни свернуть со своего направления. Только здесь водилась ее любимая рыба. Ее так легко обмануть, подманить и подцепить на крючок.

Улица встретила прохладным осенним ветром, вытянувшись в две стороны широкой дорогой. Обставленная по бокам комфортабельными белыми домами с искусственными зелеными лужайками, она еще спала. Здесь всегда тихо. И это нравилось Илерии. Высоко в небе собирались тучи, скрывая электрические подтеки на куполе Зес.

Машина уже ждала. Любимый черный форд.

– Госпожа Грей! – водитель поклонился, приветствуя ее.

Илерия не знала его. Ему было лет тридцать пять, рыжий, с хитрым прищуром.

– Меня приставил к Вам совет, – открывая дверцу, сказал он и опустил взгляд, будто стыдясь своего низкого роста.

– Как тебя зовут? – остановившись, спросила Илерия.

– Маркус.

– В следующий раз никогда не заговаривай со мной первым.

– Да, госпожа, – он поклонился. Подождав пока она сядет, закрыл дверь машины.

Она приказала отправляться в Собор Шести.

Эта группка управленцев думала над ее восстановлением слишком долго. Настолько долго, что утомила до нервного тика. В руках Илерии сейчас не так много козырей. К тому же она потеряла банальное доверие к себе. Ее дело до сих пор находилось на рассмотрении в военном суде. Но пока им ничего не удалось выяснить, пусть тот мужчина и пролил немного света на всю ситуацию.

Илерия оскалилась.

Единственный человек способный прояснить ситуацию – тот, что спасся вместе с нею. Валентин. Но ее не подпустят к нему. При любой попытке выяснить о нем чуть больше, Илерия терпела поражение. Ублюдок доктор Джеймс сообщил лишь то, что он бывший военный и его дело рассматривает главный прокурор, присланный из Крон-а.

Илерия видела Валентина урывками, когда приходила в себя. Он почти не смотрел на нее, и Илерия помнила лишь его профиль: ровный нос, полноватые губы, каштановый густой волос, сильные руки на руле. Образ запечатлелся в голове расплывчиво. Но и этого хватало, чтобы будоражить сознание. Даже в такой ответственный момент, мысли то и дело возвращались к нему.

Вскоре форд выехал из жилого комфортабельного района, вырулив на узкие центральные улицы. Высотки зажимали темные пространства тротуаров, по которым бродили люди, словно вырванные из разных времен.

Зес питался жителями всех социальных слоев. Со стороны казалось, что здесь царит утопия, где каждый равен. Но если взглянуть на эту тарелку, накрытую плащаницей, словно стеклянной круглой крышкой, легко понять, что мир не изменился за эти годы. Даже жестокая война не лишила человечество его привычек.

Илерия всегда жила в Зес. Посетив почти все города системы, она поняла, что только он может похвастаться бростью и скопищами офисных крыс. К коим, впрочем, относилась и она.

Но серым Зес был лишь днем, ночью же становился неоновым. Он не переставал жить никогда, лишь на пару часов перед рассветом все засыпало: с четырех до шести городская суета угасала. Два часа комендантского времени.

Илерия смотрела из окна машины, как смотрят на что-то неизмеримо блеклое. Даже лица не оставались в ее памяти. Ничего особенного, лишь пару ярких юбок и пальто за всю дорогу зацепили внимание, пока она не приехала к подножию величественного Собора, прятавшего в своем лоне властителей жизни этого города.

Высокие колонны уходили далеко вверх, подпирая аркатурный пояс с изображением благ Зес: в центре шесть фигур, восседающих в креслах, обращенных лицами к зрителю, а по бокам, словно в клетках, древние мифологические монстры, скалящиеся и пугающие.

Храм человеческого спокойствия, – так называли Собор Шести. Но на Илерию он давил и отталкивал. Невероятные размеры каменных стен и окон, ажурных из-за решеток и ярких из-за витражей и мозаик. Вычурно, антично, захватывающе.

Белые ступени. Сколько же на них было отрублено змеиных голов! Оказаться одним из шести достойно всеобщег бважения и страха. Ты можешь итаться Богом, если твоя голова не слетела с плеч, пока ты карабкался по мрамору этой лестницы.

Маркус открыл дверь, и Илерия, не давая себе послаблений, вышла, сжимая в карманах длинного пиджака пальцы в кулаки. Она не привыкла, чтобы кто-то хоть краем глаза видел ее волнение.

Она вступила на первую ступень, потом на вторую. Каждый шаг давался ей с трудом, – словно ноги не желали отрываться от белоснежного мрамора.

Илерия была готова на все, чтобы ей вернули ее место. Привычка к роскошной жизни бана осталась прежней. Ведь когда-то у нее были власть, деньги. Она тонула в этих наслаждениях, хотя второе ее волновало меньше, чем первое. Но любви к ним это не умоляло. Работа приносила удовольствие, она жила ею, пользуясь своими методами. И будь проклят этот Совет Шести, если они встанут на ее пути. Они сами окажутся в клетках, куда запирали врагов системы.

Илерия остановилась между двух колонн. Она была здесь и раньше, но сейчас они угрожающе нависали над ней, такой миниатюрной на их фоне: черная муха на мраморном белом полу. И позади этих великанов, на теле стен, уносящихся далеко вверх, трехметровая дверь. Даже два льва, горельефом выступающие из ее плоскости, символизирующих двух правителей всей системы, не помогали ей вписаться во все великолепие.

Отворилась дверь. Внутри стоял дворецкий в безупречном белом костюме, под стать всему Собору. Седой как снег волос убран в хвост, что визуально делало бледное лицо, давно не видевшее солнце, еще худее. Он служил здесь давно, все предыдущие разы Илерия видела его, и он не обмолвился с ней и словом, блюдя правила, предписанные профессией. Все, кто посвятил свою жизнь собранию, мог говорить лишь с членами Шести, со своими Богами, подобно монахам.

Дворецкий отступил в сторону, застыл в поклоне, ожидая, пока Илерия войдет.

Внутри темно, как в склепе, лишь посредине лежал красочный круг света, падающего через витражное окно. Огромные потолки, расписанные фресками. Стены, украшали картины. Древнее искусство соединялось с современным пафосом.

Дворецкий неспешно закрыл за ней дверь и жестом показал следовать за ним.

«Ты не должна нарушить порядок в Храме человеческого спокойствия,» – как-то сказал Илерии ее бан, когда ей выпала честь предстать перед Шестью.

Но в душе Илерии не было благодарности тем, кто подарил ей возможность войти. В ней было лишь чувство собственного достоинства. Ведь именно ее заслуги стали причиной того, что она ступает по раскрашенному витражным светом полу, возносится к палате собрания на лифте, где есть места на десяток человек, но где, возможно, никогда не находилось более одного за раз.

Дворецкий вызвал лифт. Дверь открылась. Здесь Илеррия будет краткие десять секунд, отсчитываемые тонкими часами на запястье. Мамины часы: серый ремешок, круглый циферблат, две винтажные стрелки и одна тонкая как игла.

Внутри пахло благовониями. И ни единой кнопки, – все управление ведется изнутри.

…Семь, восемь, девять. И только тонкая игла стрелки отсчитала десятую секунду, дверь отворилась. Илерию встретила невысокая девушка, облаченная в тот же белый цвет, лишь волосы черны и убраны в косу. Она низко поклонилась, указывая рукой вперед.

Девушка шла позади, не так как дворецкий. Она была словно тень Илерии, уже не обращавшей внимания на великолепие пейзажей в рамах, высокие вазы, синеватые из-за узоров, овивающих их пухлые бока. Скульптур, подпирающих две колонны у дверей, ведущих в палату собрания. Две химеры с трудом удерживали на своих могучих спинах потолок.

Торшеры тонкой работы разбрасывали призрачный красноватый свет вокруг себя, ложащийся нимбами на стенах.

Илерия остановилась, не доходя до дверей несколько шагов. Она должна ожидать, пока ей не позволят войти.

Посмотрела на часы. Точна, как всегда. Не раньше и не позже.

Девушка обошла ее и, повернувшись к ней лицом, выставила ладонь перед собой, давая знак ожидать.

Она смотрела прямо ей в глаза. Уверенная, статная, пусть и не такая высокая, как Илерия, но непоколебимая. Не вздрогнула ни на секунду от прямого зрительного контакта. В другой ситуации она могла вызвать уважение, но не сейчас, когда судьба одной из них решалась: пан или пропал.

Верхняя губа Илерии дрогнула, выдавая внутреннее недовольство подобным поведением служанки.

Лицо девушки оставалось бесстрастным. Лишь когда она отступила вбок, открывая дверь, отвела взор. Илерии померещилось, что она увидела там презрение. Что ж, это было не редкостью.

За длинным столом было шестеро. Все одеты в синие одежды. Крайним слева, горделиво задрав лысеющею голову, устраивался на подушке дряхлый г-н Эльмар. Рядом с ним всегда сидела моложавая г-жа Мария, стремящаяся выставить себя эдакой овечкой на фоне волков. Но Илерия прекрасно была осведомлена об ее «овечьем» нраве. Эти тонкие пальчики подписали немало смертных приговоров.

– Проходите, госпожа Грей, – заговорил крайний справа высокий, аристократического вида г-н Лукас, кутавшийся в свой синий плащ. В высоких потолках гулял сквозняк, гоняя забравшихся через тонкие окошки воробьев.

– Мы рады видеть Вас в полном здравии! – тепло улыбаясь, заговорила г-жа Мария, поправив очки на своем маленьком курносом носике. За тонкой оправой ее оленьи глаза выглядели еще более огромными. Она переглянулась с г-жой Жизель Арконской, той, что представляла интересы Крон-а, самой молчаливой из шести, говорящей лишь последнее слово и выглядящей как королева в дорогом синем: одна рука на столе, вторая на колене; светлый волос убран в высокую прическу; глаза небольшие, но пытливые, почти черного цвета.

– Доброе утро, Совет, – Илерия почтительно поклонилась и прошла к указанному ей креслу: высокая спинка, обитая, как и сиденье, белым бархатом; ровные лакированные подлокотники; чуть изогнутые кнаружи ножки. Лишь получив позволение она села в него, сделав вид полной покорности, сложив руки на коленях.

Она обвела взглядом каждого: г-на Эльмара; г-жу Марию, г-на Нортона, г-жу Жизель Арконскую, Виктора Беркли и г-на Лукаса.

Виктор. Теперь он добрался и до Собрания Шести. Илерия умело скрыла свое удивление и одновременное разочарование.

Он все время теребил воротник рубашки, оттягивая его от тонкой шеи. Серые седые волосы смотрелись пыльной шапкой, по которой Илерия неудержимо сильно хотела ударить.

– Пока Вас не было, Виктор присоединился к нашему скромному собранию, – г-жа Мария горестно покачала головой, – Никос скончался при трагических обстоятельствах. Вы, наверное, уже слышали об этом?!

Илерия отрицательно покачала головой. Доктор Джеймс старательно скрыл от нее данный факт. А за те дни, что она провела дома, ни разу не слышала новостей о г-не Никосе, как оказалось уже покойном.

– Я слышала, что господин Беркли все так же остается баном научной лаборатории?

Это была новая для нее политика. Ранее член Совета не имел права на практику, тем более научную.

– За время Вашего отсутствия многое поменялось, госпожа Грей, – вялым голосом, требующим прислушиваться к себе, сказал г-н Нортон. Его черные волосы, завиваясь в блестящие локоны, ложились на худые плечи. Хотя по виду Илерия не дала бы ему и сорока пяти, она знала, что он самый старший из присутствующих здесь. Этот человек достоин уважения. – Господин Беркли заслужил наше доверие, и Вы без труда можете называть его своим другом… как прежде, – он спрятал руки в карманы камзола. – Вы ведь были ранее друзьями, не так ли?

Виктор Беркли засмеялся:

– Она всегда пыталась меня наставить, – его мутные карие глаза смешливо сузились. Илерия видела в этой улыбке больше чем насмешку. Этот чудик слишком радикален для собрания. – Боюсь, после плена она станет еще более нетерпелива к моим мнениям.

«Ты чертовски прав, Виктор,» – подумала Илерия, скромно улыбаясь и тупя взгляд. Ему прекрасно бы подошла свернутая шея. Он станет ей другом лишь тогда, когда его душонка отлетит в другой мир.

– Если мне будет позволено звать его другом, я буду польщена, – выдохнула она, алея от собмтвенной лжи.

– Ну что Вы?! – Виктор прикрыл рот, подмигнув г-же Марии.

– Но все же, госпожа Грей, как Вы себя чувствуете? – спросил г-н Лукас, заглядывая в ее личное дело. Неон света компьютера делал его лицо еще более вытянутым, похожим на череп без плоти. – В Вашем деле указано, что Вы некоторое время находились под воздействием вредоносной среды, – Илерия побледнела, на миг прокляв ублюдка доктора Джеймса, – но никаких изменений это не повлекло. Вы невероятно сильная женщина! – улыбнулся он, подняв на нее взор. Белки его глаз белели в темных провалах теней.

– Расскажите нам, как Вы попали в плен? – спросила г-жа Жизель.

Брови Илерии на миг сошлись на переносице. Дрожащие пальцы метнулись к волосам. Этот чертов локон вновь выбился из безукоризненной укладки.

«Рассказать,» – метались мысли в ее голове, – «Что я должна им рассказать?»

Она ненавидела повторять собственные слова. Но Совет заставлял ее делать ненавистные вещи снова и снова.

– С самого начала, госпожа Илерия Грей, – сухо отрекомендовал г-н Нортон. – С самого начала.

Илерия сглотнула. Муть давно легла на ее воспоминания. Одного только желания было мало, чтобы разворошить свою память и достать их на свет.

То была весна. Март.

– Тогда я была баном в главной лаборатории, – начала рассказ Илерия. – Прошло ровно полгода как меня назначили на эту должность. То было шестое или пятое число, точно не помню, я получила приказ от Совета Шести отбыть на исследование заграничной зоны по направлению запад-восток. К моей группе, которая состояла из трех человек, не считая меня – Джордж, Сара и Рита, – приставили военных под командованием майора Хэрисона.

– Что именно Вы должны были исследовать? – спросила г-жа Мария.

– Я выявила у одного из испытуемых интересный штамм вируса. Его структура была схожа с мутацией, обнаруженной задолго до этого. То был ретровирус. Он имел очень большое значение для проводимых мною разработок.

Илерия помнила, как в ее лабораторию привели трех новеньких пленных, задержанных на территории близ станции Роуз, в направлении Сэсан. У одного из них она и обнаружила этот вирус. Капсула ДНК имела необычную форму.

– Тот подопытный, как я помню, скончался, – сказал Виктор, прищурившись. – Вы слишком рьяно резали бедного мальчика.

– Сколько лет ему было? – спросила г-жа Мария. – В деле указано, что семнадцать. Но г-н Беркли утверждает, что ему было не больше пятнадцати.

Илерия бросила короткий взгляд на Виктора. Закружилась голова. Отрицательные чувства вновь брали верх, пальцы сжались в кулаки.

– Подопытный был слаб, потому и казался младше своих лет.

Виктор хмыкнул.

– Он погиб, когда мы пытались выявить дополнительные функции вируса, но организм не выдержал. Мы получили достаточно материала данного штамма, но Совет принял решение исследовать его в родной среде, поэтому мне было приказано отправится в место, где и были задержаны эти три террориста.

– Ясно, – кивнул г-н Лукас. – Что стало с двумя другими? Они погибли?

– Нет, один остался жив. В его организме не было обнаружено никаких отклонений. Но думаю, его казнили, уже был назначен день суда.

– Только у Вас был доступ к секретной информации, или же у всей группы? – тут же спросил г-н Лукас.

– Часть информации была доступна лишь мне, – Илерия вздернула подбородок. – Я полностью следовала предписаниям.

– Тогда как Вы объясните, что сепаратисты узнали про эту операцию? – Виктор даже привстал. – Кто-нибудь из Вашей команды вел себя странно?

Илерия покачала головой, отрицая эту возможность. К сожалению никаких отклонений в поведении она не заметила. Все вели себя как обычно, по крайней мере, ее команда, а вот майор Хэрисон и его подчиненные были ей ранее не известны. Поэтому судить об их нормальности она никак не могла. Об этом тут же поведала, но получила лишь недвусмысленное недовольство:

– Разве Вы не изучили их данные перед началом операции? – вот г-жа Мария и оскалила зубы.

– Изучила, – Илерия хмыкнула. – Я до сих пор помню их дни рождения и дни рождения их самых близких. Мне не свойственно упускать детали, г-жа Мария.

Ее это задело, Илерия видела. Виктор откинулся на спинку кресла и спросил:

– При открытии коридора Вы ничего не заметили?

При открытии коридора? Чем ближе она подбиралась к тому моменту, как их подорвали, муть на воспоминаниях становилась все более плотной и тягучей. Вкус крови вновь вернулся на ее язык: сладковатый, отдающий металлом, словно пришлось лизнуть ржавый кусок железа.

Когда они приехали к месту открытия коридора – две мили в сторону Сэсан – высоко за куполом, нависающим над шоссе, светило солнце. Ослепительно белое, расплывчатое и огромное. Потоки электронов купола создавали эффект маслянистых пятен.

Майор Хэрисон тогда начал шутить слишком рьяно. Илерия не помнила, когда в последний раз так смеялась. Ее живот болел, а Джордж, Сара и Рита лишь недоуменно косились на нее.

Она никогда не видела такой охраны, как в тот день. Но к счастью никаких атак террористами предпринято не было. Все формальности были улажены за несколько часов. Ее команде выделили оружие, проведя небольшую лекцию по его использованию, наведя на всех присутствующих скуку. Илерия помнила, как Джордж зло комментировал наставления старого оружейника, показывающего все кнопки на ружье.

Все, кто связывает свою жизнь с наукой, должны были пройти военную подготовку. Хоть они и владели оружием хуже выпускников военной кафедры, но все-таки могли без труда перезарядить его, и тем более нажать на курок.

Но оружейник был непреклонен и всем четверым, даже Илерии пришлось съесть всю информацию без всяких исключений.

– На пограничном пункте все было тихо? – г-жа Жизель показала фото на галаграфическом экране. То был пропускной пункт перед коридором, через который они выходили за границу. – Вы знаете этого человека?

Илерия покачала головой.

– Это Эрик Штраутц. Он пропал после того, как мы потеряли связь с вами, – добавила г-жа Мария.

– Я его не помню, – Илерия постаралась сосредоточиться, и тут ее шрам пробило острым разрядом судороги. Ее лицо пусть и ненадолго, но все же исказилось.

– Вам нехорошо, госпожа Грей? – г-н Лукас с интересом вперился в нее взглядом.

– Все в порядке, – притворно сладким тоном ответила Илерия, упрямо выстояв болезненное ощущение.

– Может, все же Вас слишком рано выписали? – спросил Виктор. – Вы что-то слишком бледны.

– Я давно не была на солнце, господин Беркли.

В тот момент, когда она хотела добавить еле заметную колкость, г-жа Жизель вывела на экран другое фото. Там этот же мужчина стоял уже около Илерии и что-то объяснял ей.

– Вам показать все видео, госпожа Грей? Или Вы все же сможете вспомнить его? – спросила она.

Она припомнила эту шляпу. Но ведь такие были почти у каждого работника на пересадочных станциях по всем линиям шоссе. Другое дело, что он делал бы в закрытой зоне?

На фото можно было различить прямой нос, тонкие губы, спрятанные в курчавой темной бороде, средний рост, одежда из поношенной ткани. Этот платок в его руке.

– Как я понимаю, Вы его не помните? – г-жа Жизель не то спросила. не то подытожила.

– Я что-то припоминаю, но дальше все события словно в тумане, – призналась Илерия. – Я помню этот платок. Кажется, этот мужчина что-то говорил про Гремучую облачность, но что именно…

– Этот человек не имел допуска в ту зону. А Вы единственная с кем он имел контакт, – заявление г-н Нортона прозвучало как обвинение. – Кто он, госпожа Грей?

– Я не помню! – взвизгнула Илерия.

«Будь проклята!» – не это ли прокричал тот мужчина? – «Да чтоб тебя переварила Гремучая Змея!»

Илерия побледнела, даже не слыша слов, что говорила г-жа Мария г-ну Нортону. Она начинала припоминать этот низкий голос, потрепанную шляпу.

– Его сын… – начала Илерия.

– Да?! – глаза г-жи Жизель все это время были направлены лишь на нее.

– Он что-то говорил про своего сына. И проклинал меня… кажется.

– Его сын Гавриил работал в Вашей лаборатории. Он погиб, когда по неосмотрительности из лаборатории пытался сбежать подопытный. Тот его просто загрыз.

Каннибал. Да, Илерия помнила тот случай. Тогда погибло пять человек от рук этого мутанта, привезенного по ее приказу с Заграницы.

– Тогда я еще не была руководителем, г-н Беркли, – она прямо указывала на его вину в этой ситуации.

«Я умею крутиться,» – думала Илерия, заметив недовольство на его лице.

– Та трагедия случилась из-за ненадлежащей охраны палаты. Я ведь Вас об этом просила, г-н Беркли, – говорила она кротким голосом, не позволяя себе сорваться или выдать в себе чувство превосходства. – Таким образом, этот человек не на моей совести, уважаемый Совет. Это недосмотр военных.

– Если Вы так считаете, госпожа Грей, – согласился г-н Лукас. – В деле написано, что на Вас напали на третий день после выхода за границу. Это так? – получив утвердительный ответ, он продолжил: «Лиц и количество террористов Вы тоже не помните?»

– Из-за ранения я почти сразу потеряла сознание, – Илерия пальцами провела по своему животу, показывая место ранения. – Рана была слишком серьезной. Единственное, что отчетливо из последнего помню – мысль, что я уже труп, да вкус песка, перемешанный с моей же кровью! Я повторяла прокурору это уже несколько раз. Разве это что-то может изменить?!

– Вы можете еще что-нибудь вспомнить? У Вас было достаточно времени на отдых, – вставил свое слово г-н Эльмар, все это время задумчиво ковыряющий под ногтями серебряной лопаткой для перелистывания листов, – доктор Артур Джеймс сообщил нам о некотором психологическом блоке, что был у Вас после освобождения. Смотрю, Вы еще не справились с ним?

Желчь. Илерия почувствовала ее даже на собственных губах, пытаясь не осклабиться на слова.

– Не желаете ли Вы пройти курс реабилитации у доктора Азимова? – Виктор улыбнулся.

Пальцы Илерии непроизвольно сжались в кулаки. Азимов перестраивает психику под требования системы или Совета. Она знала его еще по студенческим годам, когда наблюдала за его работой на практике: его методы потрясающие. Он достоин восхищения, но от его умелых рук стоит держаться подальше, ведь однажды ей уже «посчастливилось» побывать в них.

– Я полностью жизнеспособна, – возразила Илерия. – Совету всегда нравились мои методы работы, проделанная под моим руководством, всегда приносила результаты!

Илерия чувствовала, что ее уводят ее в другую сторону.

– Моя работа осталась незаконченной, и только я смогу довести ее до конца, – она уставилась на Виктора. – Ведь Вам так и не удалось расшифровать данные, полученные мною за последние несколько месяцев работы? – Илерия прикоснулась кончиками пальцев к виску. – Некоторые вещи есть лишь здесь. Разве Вы не хотите получить одобрение Крон-а?

Госпожа Жизель осталась беспристрастна.

– Вы думаете, мы вернем Вам должность, когда Вы утратили доверие? – спросила г-жа Мария. – Не слишком ли наивно с Вашей стороны?

– Наивно предполагать, что кто-то сможет довести мою работу до конца. Я слишком долго трудилась над тем, что у Вас теперь есть! Я смогу за считанные месяцы снабдить военную отрасль новым оружием.

Илерия обвела всех взглядом:

– Я была в плену. Не я ли должна была утратить доверие к системе? Даже пройдя через этот… этот ад, я доверяю ей больше, чем господин Беркли, известный своими провокационными заявлениями!

Он зарделся. Ему не по вкусу подобные слова. Но надо отдать должное, прекрасно держался.

– Когда Вы познакомились с капитаном Уваровым?

Илерия с удивлением посмотрела на г-на Лукаса.

– Уваровым?

– Человек, с которым Вы спаслись из плена. Валентин Уваров, командир первого отряда Крон. Был взят в плен пять лет назад при зачистке пограничный территорий. По его словам он был в плену неосепаратиста Асарана, так же, как и Вы.

Илерия много раз слышала про этого террориста. Он славился неслыханной жестокостью.

– Это значит… – ее голос дрогнул.

– Нам доподлинно известно, что сам главарь неосепаратисткой группы управлял захватом Вашей экспедиции, – заверила г-жа Жизель. – Вы были в плену один год и пять дней, если быть точной.

– Что говорит этот человек, Валентин Уваров? – спросила Илерия, обращаясь лично к г-же Жизель, чувствуя ее предрасположенность верить ее словам. – Как ему удалось сбежать, и почему он забрал только меня?

– Он военный, причем лучший, долгое время был особистом в главной армии, – ответил г-н Лукас. – За его плечами не одно расследование. По его словам, его использовали в качестве раба для опасных работ. В Загранице даже воздух другой, пропитан смертью.

– У него есть какие-нибудь физические или другие отклонения?

– Его дело еще на рассмотрении суда, госпожа Грей, – нетерпеливо пресекла ее г-жа Мария. – Вы не в том положении, чтобы задавать столько вопросов.

– Не думаю, что он отделается так просто, как Вы, – улыбнулся г-н Эльмар. – Трибунал меньшее, что может ему грозить. Ну, или лишение всех звезд.

Он говорил это с наслаждением, растягивая каждое слово.

– Он спас мою жизнь, Вы должны принять это во внимание! – сказала Илерия. – Как военный, он должен был знать, что его ждет здесь, но он все равно вернулся, желая спастись!

«Гребаные твари!» – хотела она плюнуть им в лица, но крохи самообладания все еще сохранились. хотя обещали раствориться, если они продолжат.

– Вы считаете, что Ваша жизнь настолько ценна? – Виктор ухмыльнулся.

– А по-Вашему это не так?

Г-н Лукас поднял руку, желая прекратить разгорающийся спор:

– У нас не так много времени, чтобы решать чужие судьбы, господин Беркли, – он вновь обратился к Илерии. – Вы подавали запрос на восстановление в должности, не так ли?

– Да.

– Вы выдающийся ученый, и, как уже было сказано, Ваши методы и преданность очень помогали в развитии науки. И хотя некоторые из нас против Вашего восстановления в должности, мы все же решили дать Вам шанс.

– Спасибо! – Илерия чуть было не подскочила для поклона, но была остановлена г-жой Жизель:

– Но у нас есть одно условие. Вы должны пройти курс доктора Азимова. Один-два месяца, не более.

Сердце ухнуло, упав куда-то в желудок.

– Он Ваш коллега, и с радостью возьмется Вам помочь, – добавила г-жа Мария, выказывая свою усталость коротким зевком, спрятанным за ладонью.

– Когда я могу приступить? – спросила Илерия.

– Сегодня вечером Вам будут переданы документы, и, как только рассмотрите их, можете приступать.

– А теперь Вы можете идти.

Они встали. Г-н Нортон ударил пальцами по звонку. В зал вошла служанка и пригласила Илерию к выходу.

– Жеманные черти, – прорычала себе под нос Илерия, только двери Собора Шести закрылись за ее спиной. – Они дают мне испытательный срок, что ли? Ха!

Подобное отношение было для нее унизительно. Она была уверенна, что в подобном виноват именно Виктор Беркли. Трусливый павлин.

Он решил переварить ее и смешать с компостной кучей всего того дерьма, что втирал своим студентам на дешевых лекциях. Гуманизм, права человека! Пусть подавится ими и издохнет где-нибудь в сточной канаве!

– Домой! – рявкнула она, усаживаясь в машину. – Советую поторопиться!

Когда автомобиль сдвинулся с места, она достала из бара бутылку виски, плюхнула добрые полстакана и тут же выпила.

Они решили сыграть на ее нервах, даже не подозревая, что в ее голове уже начал созревать план.