Читать книгу Парадигма - Василина Широкова - Страница 5

Илерия проснулась, лежа на полу в ванной среди зеркальных осколков. Из открытой двери лился свет, падая на лицо ровной молочной полосой.

Резко сев, она посмотрела на свои пальцы. Под ногтями темнели занозы и грязные полосы запекшейся крови.

Потом Илерию вырвало.

Никогда еще она не чувствовала себя так от одной мысли, что кто-то умер от ее руки. Она видела столько смертей, что теперь более удивительной казалась жизнь.

Но все было как и прежде. Добавился лишь рваный ушиб на голове под спутанными от запекшейся крови волосами и саднящий синяк на животе с подсохшей за ночь коркой крови и лимфатической жидкости. Уже потом, стоя в душе, смывая с себя ночной кошмар, Илерия соотнесла свои раны с разбитым зеркалом. Она не смогла совладать с собой, разнесла его стаканом, что нашла в спальне, а может и поскользнулась, приложившись головой.

Уж слишком неясно она помнила эту ночь. Какие-то нереальные черты имели минуты пережитого страха. Ей привиделся очередной волк не умеющий пользоваться клыками.

Натянув свитер и брюки, Илерия недовольно поморщилась, оценила ущерб. В раме зеркала остались лишь несколько крупных осколков, остальные валялись на полу и раковине; длинная синяя ваза, – самая любимая мамина вещь в этом доме, – также лежала у стены с отколотым краем у горлышка.

Но что-то подсказывало, что все произошло в заправду. Утро оказалось слишком паршивым, чтобы списывать все на чистой воды галлюцинации или нездоровый сон. Перед глазами стояло единственное более или менее четкое воспоминание – размазанная тропой через гостинную кровь.

– Эрик, – Илерия бросилась туда и уже схватилась было за ручку двери, как раздался звонок в дверь. Он сначала, – самым первым резким звуком, – застал ее врасплох, заставив подпрыгнуть на месте и вскрикнуть, а потом и вовсе впасть в странное чувство прострации. Но кто-то за дверью слишком жаждал увидеть хозяйку.

– Открывайте! – мужской голос звучал с одной стороны сдержанно, но с другой ничего хорошего не предвещал. И последнее оказалось верным. – Открывайте, служба безопасности!

Вот тут Илерия запаниковала по-настоящему. Трель звонка звучала все настойчивее, – как и голос, – а времени что-либо сделать у нее никак не оставалось. Потому она неуверенно, но все же пошла открывать.

На пороге стояли трое.

– Сержант Скот, – представился тот, что стоял на верхней ступеньке, наматывая на палец выбивающуюся из-под черной фуражки темную прядь волос. – У нас ордер на обыск Вашего дома. – И, не дожидаясь ответа от Илерии, они вошли, вручив ей лист, неаккуратно сложенный вчетверо.

Сержант Скот напоминал сморщенный боб: лицо маленькое, выпирающий вперед подбородок и лоб, широко расставленные глаза, один из которых то и дело скрывался за прядью волос, когда палец сержанта переставал теребить ее и отпускал.

На листе стояла подпись г-жи Марии.

– Сука, – зашипела себе под нос Илерия, пробежав взглядом по обвинительному пункту.

– Сержант! – Илерия нагнала его. – Какое ко мне это имеет отношение? Я без понятия, где этот Эрик!

– Он был ночью замечен на территории близ Вашего дома. Собрание Шести считает, что Вы покрываете преступника. – Сержант Скот повернулся к низкорослому напарнику, что обыскивал кухню: «На территории есть еще одна постройка, проверьте там».

– Какого черта? – Илерия с видом полного негодования, возмутилась. – Покрываю преступника?

Она ушам своим не могла поверить. Она больше всех в этом мире ненавидела всякого рода преступников. Из-за таких как они мир пошел прахом и пять великих наций вынуждены прятаться под плащаницей, каждый день страшась, что великая чума террора вновь проникнет в их ставшую, наконец, размеренной жизнь. Да она была готова собственными руками убивать не только сепаратистов, но и каждого, кто перешагнет линию закона!

Эта тварь Мария. Она своим лживым змеиным языком хотела запрятать Илерию подальше, угождая своим тщеславным замыслам. Она искусно вила свои тонкие паутины вокруг чужих жизней, что никто, даже самый зоркий человек не смог бы обвинить ее в лицемерии.

Но с другой стороны она не смогла бы без доказательств натравить на Илерию СБС. Значит, если Эрик Штраутц утром был замечен, – как сказал сержант Скот, – у ее дома, то…

Илерия сглотнула, почувствовав приступ тошноты, что не осталось незамеченным:

– Вам нехорошо? – Сержант Скот опять накрутил прядь на указательный палец, и слегка подергивая, внимательно заглянул в ее лицо.

– Да. Этот человек как-то угрожал мне. Неужели Вы считаете, что я способна принять его в своем доме? – Спросила Илерия, трясущимися пальцами поправляя все еще влажный волос и гадая, что же ей делать, ведь, судя по всему, в ее летнем домике сейчас будет обнаружен труп. – Черт, да я же старше Вас по званию!

«Боже, я убила его!» – Сама мысль об этом вырывала из Илерии последние крохи самообладания.

– Если он и пришел бы в мой дом, то точно не искать убежища! – Она почти перешла на крик. – Да я не встречала бы Вас живой!

– Если это так, то не вижу повода так волноваться, – сержант Скот смотрел на Илерию с прищуром. Так смотрят ученные на своих крыс, которым ввели какой-нибудь яд и ждут, когда та умрет, перестав, в конце концов, дергаться в мучительных конвульсиях.

– Здесь все чисто. – Из спальни появился ефрейтор, что осматривал дом. – Почему у Вас разбито зеркало в ванной комнате?

– Поскользнулась, – ощетинилась Илерия, но тут же холодно добавила: «После душа».

Желая сохранять самообладание, она представила несколько путей развития событий: они находят труп, ее садят в тюрьму и вешают; они находят труп и она, убивая их, сбегает, но рано или поздно ее все равно поймают, и, опять же, повесят; она сознается, что он проник в ее дом, тогда ее, возможно, помилуют за содействие. Других вариантов она не могла рассматривать, уже полностью осознав, что ночью воткнула черенок от лопаты в глаз Эрика и спрятала труп в летнем домике.

– Вы до этого сталкивались с Эриком Штраутцем? – Усаживаясь за кухонный стол, спросил ефрейтор, представившийся Томасом Полесским. Рубашка на его плечах опасно натянулась, словно обещая лопнуть под непомерно накаченными мышцами. – Были у Вас еще какие-нибудь контакты, кроме того, что произошел пятого марта? – Он разложил перед собой уже знакомые Илерии фотографии.

– Нет, – ответила она, опасливо прислушиваясь к звукам в доме. Еще не вернулся из летнего домика третий военный.

– Как Вы объясните, что он делал у Вашего дома этой ночью, а именно в половине пятого? Это ведь комендантское время, не так ли? – Илерия кивнула. – Значит, никаких контактов Вы с ним не имели. – Ефрейтор Полесский ненадолго замолчал. – Советую Вам признаться, и, тогда, может, Вас помилуют. Вы же не хотите болтаться в петле в эти выходные?

Умереть – не самая радужная перспектива, тем более для Илерии, всегда слывшей огромным социальным потенциалом. Она одна из первых была в рядах тех, кто поддерживал смертную казнь и вот, скоро сама может угодить в ад. И за что? За то, что защищала собственную жизнь от преступника?

На ней одна вина, – считала Илерия, – то, что она не сдала труп СБС, а спрятала в темном углу, да аккуратно починила разобранную лопату, вернув ее на грядку, не предоставив как улику в полиэтиленовом пакете!

По дому раздались неспешные тяжеловесные шаги третьего военного. Его неимоверно огромные ноги, обутые в тяжелые ботинки бухали так, как ударяют гири, если их опустить на пол с высоты не менее десяти сантиметров. Илерия села. Желание сорваться с места было сильнее ее здравого смысла. Оно червячком поедало мозг.

– В домике все чисто. – Он коротко посмотрел на Илерию с высоты своего маленького роста настолько серьезно, насколько позволяли его хмурые сведенные на переносице кустистые брови, выжженные на солнце до золотисто-рыжего цвета.

Илерия никак не ожидала подобного исхода их визита. Она уже смирилась с тем, что самолично спрятала труп Эрика Штраутца в углу своего пряничного домика.

– Как давно Вы посадили эти цветы? – Спросил сержант Скот, выглядывая в окно, с интересом рассматривая рыхлую землю. – Вы случаем не закопали туда труп Эрика Штраутца?

Этого она бы не сделала даже в крайнем случае.

– Вчера днем, – сказала Илерия.

– Вы уверены? – спросил усатый ефрейтор Полесский.

– Я еще в своем уме, господин Полесский!

Илерия посмотрела на него коротко, желая этим показать, что подобные разговоры бессмысленны и если они хотят и дальше строить какие-то только им известные догадки, то ее дом – не самое подходящее для этого место.

– Госпожа Мария уверена, что Вы имеете к этому человеку непосредственное отношение, – заглядывая ей в лицо, сказал сержант Скот.

– Госпожа Мария умная женщина, но думаю, сейчас она ошиблась, – осклабилась Илерия. – Если Вы закончили – прошу Вас покинуть мой дом, меня еще ждет много работы.

– Вас же восстановили в должности, госпожа Грей? – Улыбаясь одними губами, сказал низкорослый с кустистыми бровями солдат. – Удивительно, ведь Вы так долго были в плену.

– Пленник – не значит перебежчик.

– У-у! – засмеялся он. – Осторожнее с такими заявлениями! Вы же знаете как это опасно.

– До свидания.

Илерия встала и вышла из кухни, тем самым заставляя «гостей» проследовать за ней. Усач ефрейтор Полесский не торопился, заглядывая еще по разу во все двери, что они проходили, и добавил перед тем, как выйти за порог:

– Если Вам что-то станет известно, прошу сообщить об этом. – Он обернулся на пороге. Илерия незаметно для себя чуть отступила, и с трудом сконцентрировавшись, утвердительно кивнула. – Эрик Штраутц представляет большую опасность за связи с экстремистами.

– Будьте внимательны, – Сержант Скот улыбался и лишь погодя минуту или больше, уже когда Илерия закрыла за ними дверь, ушел следом за своими напарниками.

Теперь Илерия по-настоящему засомневалась в своем здравомыслии. Под волосами у нее выпирала шишка с рваными краями, на животе кровоподтек, под ногтями занозы.

– Лопата. – Она бросилась в сад, к ромашкам.

Лопата стояла там, где Илерия ее и оставляла. На черенке, смешавшись с землей, темнела запекшаяся кровь.