Читать книгу Бунтующий Яппи - Василий Богданов - Страница 17

Кто такой Андрей Гриневич? Автор, пожалуй, не сможет ответить на этот вопрос обстоятельно, потому что никогда не встречал Андрея. Он лишь слышал о нём от разных людей, а однажды ему на глаза попался первый и единственный выпуск странного журнала под названием «Бунтующий яппи», главным редактором которого значился некий А. Гриневич.

Некоторые журнальные статьи были написаны Андреем, другие его друзьями или знакомыми. По фрагментам указанных текстов читатель сможет сам реконструировать образ героя.

Борхес сказал: «Вселенная – некоторые называют её Библиотекой – состоит из огромного, возможно, бесконечного числа шестигранных галерей, с широкими вентиляционными колодцами, ограждёнными невысокими перилами». Вселенная – это не далёкая чёрная бездна с точками звёзд. Вселенная – это обжитое нами пространство. Место, которое нас вмещает, в которое мы вселены.

Слепой латиноамериканец прозрел суть современной цивилизации. Суть эта настолько близка, настолько въелась в нашу кожу, в наши волосы и мозги, что мы уже не замечаем её. Не замечаем, поскольку не отстраняемся и не подвергаем деконструкции. Пора прозреть вместе с Борхесом. Во-первых, Вселенная – это Библиотека. Во-вторых – многогранник.

ВАВИЛОНСКАЯ БИБЛИОТЕКА:

Наша Библиотека-Вселенная – целое хитросплетение текстуальных созвездий: здесь есть крошечные тексты-карлики, тексты-гиганты, текстовые галактики, закрученные в причудливые вихри, текст – Млечный путь и текст Полярная звезда. Мириады не только печатных, но и визуальных, звуковых текстов повсюду поглощаются нами бездумно. И безумно. Учёные соревнуются между собой, предлагая нам всё более простые способы усвоения текстовой каши. Теперь мы потребляем в сотни раз большее количество текстов, но при этом, как проклятые богами Танталы, испытываем ещё более острый голод, не знакомый нашим предкам. Информационный голод. Предкам достаточно было куска хлеба, крыши над головой и незатейливого секса. Не таковы мы. Нам, конечно, тоже требуется пища, но пища, обсмакованная текстами, полупереваренная текстовыми ферментами для нашего сознания, для нас важнее читать, смотреть, как едят, только после этого мы получаем удовольствие от еды. Для нас важнее читать, смотреть, как любят, как занимаются сексом, чем любить самим, мы – страшные вуайеристы! Да, наши предки тоже любили читать романы, ходить в театр, но существенная разница между нами и ними заключается вот в чём: текстов было гораздо меньше. Тексты не просто запоминались. Они выучивались наизусть. Многие образованные античные греки, например, знали наизусть «Илиаду» Гомера. Мы же не то что не знаем наизусть практически ни одного текста, мы даже многие тут же забываем после прочтения. Текст превратился в однодневный товар. Потребить и забыть – таково отношение к тексту. Древние громоздкие текстовые сооружения вроде Библии уже не пользуются спросом. А кто сможет осилить «Дон Кихота»? Отсюда кризис и смерть романа.

Из сказанного имеется одно важное следствие: то, что мы помним, мы видим и обозреваем, то, чего мы не помним, видит и обозревает нас. Невспомненное владеет нами. Все поглощённые и забытые тексты живут в нас, как тысячи призраков в царстве Аида. Непамять скрывает их, точно плащ невидимка. Непамять заставляет нас считать, что они – это мы.

Между нами и древними есть и ещё одно отличие. Они никогда не смешивали театр с реальностью. Театр был ирреален. В театре происходило то, чего никогда не случалось в повседневности. Маски актёров ни на минуту не позволяли забыть, где сцена, а где – зрительный зал. Время мифическое господствовало на сцене. Век богов и героев представал перед взором ловившего катарсис грека, но не шумные улицы полиса, по которым гуляет никому не известный Левкипп, влюблённый в никому не известную Аспазию. Реализм, упразднившее сцену кино и особенно различного рода сюжеты basedontruestory принесли неожиданные плоды. Большинство людей наивно верит, что им рассказывают о них самих. В итоге каждое Я, воспетое экзистенциалистами, могучее свободное Я, только и способное совершить экзистенциальный бросок в пустоту, заменило себя «информационным телом». Так можно назвать погружённого в нас, навязанного нам Другого, который живёт вместо нас, но при этом создаёт полную иллюзию того, что это живём мы. «Информационное тело» – сгусток чужих опытов и фантазий – не менее «реально», чем наше физическое тело. И в то же время оно – фантом. Иллюзия знания о себе. Иллюзия, поскольку не подтверждается личным опытом. «Информационное тело» крадёт у нас непосредственную радость опыта. Наша жизнь заранее смоделирована «информационным телом». Мы – модели для сборки. Задолго до первой любви мы уже знаем, что такое первая любовь, задолго до физической близости – что такое эта близость. А кто ответит мне: каков был бы непосредственный опыт, если бы я заранее не знал о результате? Быть может, он был бы более ценен, потому что сделанное открытие принадлежало бы только мне, и я считал бы себя отважным первооткрывателем бытия? В древности каждый важный опыт предварялся обрядом инициации-посвящения. Посвящённые никогда не рассказывали непосвящённым о приобретённом опыте. Это делалось для блага самих же непосвящённых, ибо Непосвящённого впереди ещё только ждала тайна, перед которой он трепетал. Его ждала радость опыта, не замутнённого опытами предшественников. Его ждала чистая радость бытия.

С другой стороны, иногда стоит нам подвергнуть «информационное тело» самому суровому испытанию – личному опыту, – как оно трещит по швам, обнаруживая труху и гниль, и храбрецы неожиданно узнают о том, что они трусы, а казановы, увы, о том, что они импотенты.

В арсенале «информационного тела» сотни способов подавления нас. Самый мощный – искусство. Самый сверхмощный – искусство рекламы. Если искусство, по крайней мере, прямо не требует отождествления, то рекламное послание всегда кричит: «Смотри, это ты!» Когда реклама превратилась в высокое искусство, мы вымерли. В рекламной обёртке мы больше не видим товара, мы видим в ней образ жизни. Нам снова рассказывают о нас.

Способ борьбы с «информационным телом» только один – поднять на уровень массовой культуры «Чёрный квадрат», снять антифильм с названием «Чёрный экран», написать антироман, где на всех 453 страницах не будет ни единой буквы, ни единого знака препинания, и поставить антирекламный ролик, демонстрирующий привлекательность кариеса, перхоти и потоотделения!

ВАВИЛОНСКИЙ МНОГОГРАННИК:

Термитник – снаружи монолитный и правильный параллелепипед, к которому ведут аккуратные бетонные ступени. Большую его часть внутри занимают пустые четырёхгранники. Мы так привыкли находиться внутри пустых четырёхгранников, что не замечаем их. Ура гениальному Борхесу! Он обнаружил принципиальную черту нашей Вселенной – её многогранность. Оглянитесь! Повсюду нас окружает миллионоугольный многоугольник. Куда бы мы ни бежали в пределах города, мы будем попадать из одного многогранника в другой. Мы будто живём внутри школьной тетрадки по геометрии! Наше мышление тоже целиком кубистично. В нём присутствуют только грани, и нет плавно перетекающих друг в друга поверхностей. В природе же, наоборот, преобладает естественная форма – яйцевидность. «Назад к мировому яйцу!» – такой слоган можно поместить на транспарантах борцов за новую жизнь.

Неужели нагромождения многогранников не приводят в смятение? Рекомендую для просмотра фильмы «Куб» и «Куб 2: Гиперкуб» – эти гротескные выплески бессознательного ужаса перед окружающей нас геометрией. А ведь мы стремились как раз к обратному, геометризуя Вселенную! Геометрия должна была обеспечить нам комфорт и предсказуемость. А в итоге? Геометрическая предсказуемость обернулась кошмаром, ибо содержит в себе эмбрион «информационного тела». «Информационное тело» предсказывает опыт, а, предсказывая, моделирует его, отнимая у нас свободу. Человек подлинно свободен лишь в непосредственности опыта.

Сегодня геометрический офис – это место, где продуцируется и обрабатывается текстовая реальность. Офис – наш новый способ бытия. Фабрика по производству «информационных тел». В типичном постсоветском термитнике можно наблюдать следующую картину: мелкие фирмёшки, точно млекопитающие, теснят стегозавров с непроизносимыми именами вроде «Уралборщкислщейпроект» или «Пневмокульмстройтехспецгидромаш». Безобразные гидры советского периода отступают. Не способные продуцировать востребованное новым временем «информационное тело», они выживают только лишь за счёт того, что сдают в аренду конкурентам пока ещё принадлежащие им территории. При этом обладание собственностью уже более не означает обладание властью. Власть – это Проект. Коммунистический Проект рухнул. Фашистский Проект потерпел крах. Либеральный Проект погиб, хотя его гибель сознательно маскируется. Эпоха Модерна – эпоха Проекта завершена, на смену ей приходит безвременье, постистория, невыносимая неопределённость бытия. Идеологическое безвластие оборачивается властью ПОТРЕБЛЕНИЯ.

Мужчина офисный

По мере того как жизнь человеческая перемещалась из пещер в замки, а из замков в конторы, мужчина радикально эволюционировал. Вкратце эволюцию можно изобразить такой картинкой:

1. Неандерталец – сумрачный индивид с выпирающими валиками надбровных дуг, облачённый в шкуру мамонта. Отношение к женщине самое варварское. Кульминация любовной игры – сокрушительный удар дубиной по хрупкой женской черепной коробке.

2. Рыцарь – 70—80 килограммов мясных консервов. Забрало поднимал изредка, в основном после победы в турнире, предоставляя даме возможность любоваться своей измождённой окровавленной физиономией. Доспехи не снимал даже в постели. До крайности романтизированное отношение к женщине выразилось в культе прекрасной дамы (как правило, уже замужней). Иными словами – да здравствует адюльтер! Если бы женщины творили культуру, разве они допустили бы такое безобразие?

3. Мужчина офисный. Вот здесь-то и стоит огромный жирный знак вопроса, на который мы постараемся найти ответ.

Вся соль произошедшей эволюции заключается в том, что раньше мужчины были отдельной привилегированной кастой, а теперь мы трудимся с ними бок о бок и имеем возможность следить за их повадками в естественных, так сказать, условиях. В частности, я, работая юрисконсультом в одном известном издательстве, ежедневно наблюдаю поведение офисных мужских особей, что недавно подвигло меня к составлению собственной маленькой, не претендующей на научность классификации.

Босс

Мужчина №1 в офисе. Его отношение к нам двойственное, не поддающееся точному определению. Он рассматривает нас не то как свой маленький уютный гарем, не то как целый выводок любящих дочерей. Никогда не знаешь, в какой пропорции смешались в его фамильярных объятиях и поцелуях родительское чувство и половой инстинкт, а постоянное упоминание на корпоративных вечеринках о желании жить одной большой и дружной семьёй наводит на мысли об инцестуальных наклонностях.

Поскольку Босс, в отличие от других офисных мужчин, вне конкуренции, он никогда не позирует и не рисуется. Тот, на которого я работаю, во всяком случае, может переночевать в офисе, а утром возникнуть из своего кабинета пред нашими светлыми очами в наполовину расстёгнутой, незаправленной рубашке и с незавязанным галстуком. Случается, что одна щека у него уже гладко выбрита, а со второй ещё хлопьями падает белая пена. Весь свой последующий утренний туалет он совершает при нас, иногда обращаясь с просьбой помочь повязать ему галстук. Закончив одеваться, он кружится несколько раз перед нами, весело хлопает подтяжками и спрашивает: «Ну, девки, как я вам?»

Эзотерический мужчина

Сей любопытнейший с точки зрения гендерных исследований экземпляр встречается достаточно редко и является представителем экзотической фауны. Однако в нашем офисе он присутствует и выполняет функции водителя. Взгляд у него спокойный и мудрый, как у китайского бога-обезьяны. Живёт он, по собственному глубокому убеждению, в чрезвычайно непривлекательную эпоху Кали-Юга, и единственной отрадой ему служит третий глаз. Им он необыкновенно ловко пользуется, когда отвозит главного бухгалтера в банк. Трудно сказать, почему главный бухгалтер ощущает некоторый дискомфорт, когда на дороге бог-обезьяна закрывает оба нормальных глаза и активирует третий, продолжая при этом маневрировать между автомобилями. Третий глаз исправно служит нашему водителю и дома. Когда спросонок ему не особенно хочется открывать обычные человеческие глаза, третий необычный безошибочно приводит его в ванную комнату и даже помогает отличить тюбик с зубной пастой от тюбика с кремом для бритья. Однако этого убедительнейшего доказательства не хватает для того, чтобы успокоить расшалившиеся нервы главбуха, и однажды она написала докладную записку Боссу. Босс, войдя в тонкость положения, вызвал к себе водителя и мягко, но убедительно попросил его подписать бумагу приблизительно следующего содержания: «Я, такой-то, такой-то обязуюсь впредь не использовать в рабочее время свой третий глаз». Число. Подпись. За сим знаменательную бумагу к вящему неудовольствию водителя подкололи к трудовому контракту.

Агент

Мужчина-агент появляется в офисе набегами для того, чтобы выпить чашку кофе и рассказать нам пару тройку анекдотов со стометровой бородой. В остальное время он кружит по городу в поисках новых клиентов для фирмы. Из-за бешеного ритма жизни, агенту некогда следить за собой, и, как правило, одет он достаточно неряшливо. Создаётся впечатление, что, помимо законной супруги, женщины его не интересуют, однако это впечатление рассеивается, как дым, на первой же корпоративной вечеринке. Здесь загнанный мужчина-агент демонстрирует нам, что такое настоящая расслабуха. Он употребляет горячительные напитки с отчаянной решимостью десятиклассника, смело шлифуя коньяк «Белый аист» бокалом «Советского полусладкого», и, как следствие, обретает самоуверенность. Он с удовольствием расскажет вам о том, что последний месяц работает агентом, так как у него имеются некие собственные намётки. Решив, что сразил вас наповал блестящей перспективой своего успеха, он предпримет ряд действий, направленных на овладение вашим телом где-нибудь в укромном уголке офиса. В такие минуты ему сам чёрт не брат, и даже авторитет Босса для него становится предметом насмешек, ибо уже завтра он, без сомнения, займёт начальственное кресло в собственной фирме.

Коммивояжёр

Сей экземпляр не является офисным мужчиной в чистом виде, потому как у него нет офиса, к которому он был бы прикреплён. Он, как паразит, постоянно отирается в чужих офисах, ухитряясь проникать даже под носом у бдительной охраны под видом клиента или сотрудника фирмы. Его маленький чемодан – склад всевозможных чудодейственных предметов. Список артефактов, имеющихся у него в наличии, довольно внушителен и начинается фито-чаем, а заканчивается системами видеонаблюдения. Коммивояжёр необыкновенно льстив, как правило, чуть пьян и не в меру говорлив. Однако, несмотря на первое отталкивающее впечатление, он без мыла залезет к нам в душу. Мы для него настоящая находка. Однако не в качестве женщин. Хотя можно на минутку закрыть глаза и послушать витиеватые комплименты в свой адрес. Ведь твой законный мужчина после шести лет совместной жизни вряд ли соблаговолит заметить, как идёт тебе эта новая причёска! Однако общение с коммивояжёром чревато бесполезными покупками и связанными с ними впоследствии угрызениями совести, поэтому будьте бдительны, и когда ваши уши согнутся пополам от тяжести повисшей на них лапши, гоните прочь эту сладкоголосую гадину!

Юрист

Утверждение о том, что профессия накладывает отпечаток, вдвойне справедливо для мужчины-юриста. В силу профиля своей деятельности мне частенько приходится таскаться по судам и прочим присутственным местам, где сей субъект встречается в изобилии. Самовлюблённость, чванство, невыносимый снобизм, высокомерное отношение ко всем, кто не приобщился к эзотерической тайне юридического знания – вот лишь беглый перечень «достоинств» этого персонажа. Мужчина-Юрист смотрит на тебя сквозь очки в дорогостоящей оправе, будто бы с высоты постамента, на котором он установил памятник самому себе. Он – юрист, и уже этого одного достаточно, чтобы ты растаяла от любви, поэтому он не особенно утруждает себя тем, чтобы тебе с ним было весело, и ты смело можешь рассчитывать на то, что за ужином вы станете во всех тонкостях обсуждать выигранный им накануне процесс. Если хочешь доставить ему удовольствие, прикидывайся дурочкой с огромными глазами и время от времени проси разъяснить какую-нибудь юридическую закавыку. Готова поспорить, такой покровительственной улыбки ты не видела даже у своего отца. После этого готовься к получасовому экскурсу в дебри юриспруденции и причудливым вывертам «птичьего» юридического языка.

Яппи

Уже не подросток, но едва ли мужчина. Его поведение – цепь курьёзных несоответствий между выбранной ролью и её исполнением. Он то пытается вас соблазнить, будто истинный мачо, и ведёт себя при этом достаточно развязно, то вдруг впадает в панический ужас перед вами и делается застенчив, точно незабудка. Его стремление подражать Боссу и остальным мужчинам в офисе очевидно. Постепенно он перенимает их повадки, их дурные привычки, включая сугубо животное отношение к женщине и пристрастие к дорогой выпивке и курению сигар. Так завершается воспитание образцового самца. У него явно недостаточный заработок, но, сэкономив на питании, он выкроит лишние деньги на приличный костюм, чтобы чувствовать себя своим в стаде. Он истратит последнее на галстук, а дома будет довольствоваться хлебом и майонезом. И можете не сомневаться – автомобиль он купит раньше, чем квартиру. Самое главное для молодого яппи пустить пыль в глаза, создать вокруг себя атмосферу успеха и блеска, ибо только так можно заставить окружающих поверить в себя, но блеск этот лишён солидности. За этим блеском отсутствует капитал. Это блеск дорогого костюма, в кармане которого лежит последний измятый рубль. Общий ансамбль преуспевания неожиданно может нарушить какая-нибудь мелочь. Присмотритесь – и вы обязательно заметите, к примеру, старый потёртый ремень на брюках «Хуго Босс» или дешёвый галстук под воротником сорочки от «Романо Ботта».

Прекрасный незнакомец

Это Бог с мужественным подбородком и гордой осанкой, который нисходит в офис с небес. Его жизнь кажется фантастической и сверкающей, а сам он представляется идеальным мужчиной, но, увы, лишь до тех пор, пока не подвергнется нашей классификации.

Интервью с Андреем Гриневичем подготовил Иван Имхотепов

КОРР: Американцы делят себя на генерации «Бумеров» и «Иксеров». Можно ли русским генерациям присвоить какие-нибудь ярлыки? Если да, то как бы ты определил свою генерацию?

А: Как? Вот так глобально? Переводим интервью в философский дискурс?

КОРР: Пожалуй.

А: Я по большому счёту против каких-нибудь ярлыков, но сама тенденция называть поколения буквами алфавита кажется мне забавной. Поколение «Х». Поколение «П». Это которые Потребляют, нет, не «Пепси» (смеётся) – «План», скорее, и Прочитали Пелевина. Их предки, правда, тоже в некотором роде поколение «П», потому что они всю жизнь План Перевыполняли и Пили Портвейн. Вот так, Полный получается П…ц из Поколения в Поколение. Нарушая традицию, давайте назовём нас поколение «Ъ».

КОРР: Почему «Ъ»?

А: Прекрасная Постановка Проблемы! Просто Потому что Пора Прекращать этот Постоянный П…ц.

КОРР: За словом в карман ты не лезешь. А если серьёзно?

А: Серьёзно? Во-первых, место нашего «Ъ» эквивалентно месту их «Х» – тоже стоит где-то в хвосте алфавита, но не в самом. Хочется верить, что мы не Последнее Поколение Перед тем, как Придёт П…ц всё-таки. И будет ещё после нас поколение… э-э-э… как его. Да, вот хотя бы поколение «Э». В-пятых…

КОРР: Ты хотел сказать «во-вторых»?

А: Нет, что «во-вторых», я ещё не придумал. В-пятых, наш «Ъ» гораздо лучше, чем их затёртый «Х» из школьного уравнения, символизирует неизвестность, загадочность, тайну, иррациональность, если хочешь. Я бы, может быть, и разницу между нашей и западной цивилизацией определил как разницу между «Х» и «Ъ». У них «Х» всегда может быть найден путём вычислений. «Х» всегда равен чему-то. Попробуй найти «Ъ». Он принципиально ничему не равен. «Ъ» разделяет. Разделяет нас на две части. В детстве мы грелись в лучах Владимира Ленина Красна Солнышка, в пубертатный период плелись позади процессии на похоронах Коммунизма, в которой, кстати, ничего не было траурного. Это, знаешь, как я помню, весёлые были такие похороны вроде языческого обряда похорон Масленицы или чего-нибудь такого, пока Гайдар не отпустил цены. А сейчас живём при, во всяком случае, провозглашённой демократии (в действительности Плутократии, в скобках: власть Плутов). Кроме того, мы и сами отделяем. Мы короткий промежуток между теми, кто при коммунизме были уже взрослым, и теми, кто и не нюхали «коммунистического пороха» или «порошка» (смеётся), этими новыми, безбашенными, что ли. Да, они вот тут уже, на подходе, на пару лет нас моложе. На пятки наступают. Но к генерации «Ъ» я их не отношу, хотя официальная наука говорит, что разница между поколениями составляет аж 22 года.

КОРР: Понятно.

А: Слушай, почему ты сказал «Понятно»? Мог ведь сказать «Ясно» или там «Хорошо», или просто пробубнить «Мг»? А ты сказал именно «Понятно».

КОРР: Почему-то я не подумал об этом.

А: О! Снова «П». Это «П» нас просто преследует. Слишком много этого «П». И людей на букву «П» тоже много кругом стало. Одни люди на букву «П» вокруг. Но вернёмся к нашим баранам. Вот ты говоришь «Понятно». Но как тебе может быть понятно? «Ъ» никому не понятен и не может быть понят. Не понятна наша любовь к нему. Почему в последнее время он появляется на вывесках магазинов, в названиях солидных изданий, да везде, прокрадываясь исподволь в нашу жизнь? «БанкЪ» – это тебе на «Банк», а «ЛомбардЪ» – не «Ломбард». Даже «КоммерсантЪ» не имел бы таких тиражей, будь он просто «Коммерсант». А казалось бы, «Ъ» ничего не прибавляет. Это даже не звук! Всё дело в том, что он выражает непроизносимое.

КОРР: Хватит, напустил туману и даже Березовского приплёл вместе с «Коммерсантом».

А: Да уж, Березовский – действительно Непроизносимое в чистом виде. Имя его в Путинской России лучше не произносить (смеётся). Кстати, «Ъ» так же одиозен, как и Березовский. А борьбу Путина с олигархами можно символически назвать борьбой «П» и «Ъ». «Идущие вместе» с Портретами на маечках – это типичнейшие жополизы или поколение «П», а мы гордо называем себя поколение «Ъ».

КОРР: Так что же, Березовский – кумир Поколения «Ъ»?

А: Нет, не кумир (смеётся). Он враг номер один поколения «Ъ».

КОРР: Это почему?

А: Это потому, что он миллионы вывез из страны. Кстати, не благодаря своему таланту, а просто потому что успел. Пришёл чуть раньше. Чуть раньше нас сориентировался. Чуть раньше повзрослел. Было бы мне лет, ну пусть двадцать, когда началась приватизация!

КОРР: То есть на его месте ты бы сделал то же самое?

А: Конечно и безусловно – да.

КОРР: Ты не патриот?

А: Боже упаси. Нет.

КОРР: Тогда ты космополит?

А: Да нет, вообще-то не был замечен в космополитизме, как, впрочем, и в других «измах».

КОРР: Тогда кто ты?

А: Прошу тебя, не цитируй Децла в объёме, не оправданном для целей цитирования. Это нарушение его авторских прав.

КОРР: У тебя юридическое образование?

А: Да. Должен же я был получить диплом по одной из главных специальностей поколения «Ъ».

КОРР: Расскажи, как ты заработал свои первые деньги?

А: Как, как. Продал килограмм травы.

КОРР:?

А: Лекарственной, естественно. Я узнал, что аптеки принимают лекарственную траву: подорожник, мать-и-мачеху, пижму – и всё лето после первого класса её собирал, потом сушил на балконе на газетах, а осенью сдал. Заработал три рубля с копейками, что ли.

КОРР: После этого дела пошли в гору?

А: Нет. Эти деньги я потратил бездарно. На «пробки». Была у нас в школе такая игра – в «пробки». Играли в неё, как нетрудно догадаться, с помощью пробок. У каждой пробки было своё название. Пробка от зубной пасты, к примеру – «крыса», от лосьона «огуречного» – «пятарик», от тройного одеколона – «пуп».

КОРР: А газеты ты не продавал как всякий начинающий миллионер?

А: Нет, не приходилось. Листовки вот раздавал политического содержания. Платили рублей сто в неделю.

КОРР: Ты считаешь себя «self-made person»?

А: Да. Я стопроцентный «self-made person».

КОРР: Что ты вкладываешь в понятие «сэлф-мэйкинга»?

А: «Сэлф-мэйкинг» – это, выражаясь философски, умение дать себе сферу внешней и внутренней свободы. Внешнее освобождение происходит через деньги, внутреннее – через самоактуализацию. Благодаря деньгам, я имею всё необходимое для меня извне и потому свободен от внешнего. Благодаря самоактуализации, я переношу во внешний мир свое внутреннее содержание и тем самым свободен от внутреннего.

КОРР: А ты мог бы идентифицировать себя в качестве «яппи»?

А: Пожалуй, мог бы, но только с поправкой. Я – «Бунтующий Яппи».

КОРР: Перефразируя Камю?

А: Кому? (смеётся).

КОРР: Альбера Камю.

А: В некотором роде. «Яппи» – это продвинутый экономист, юрист, менеджер, программист. Иными словами, просто высококлассный специалист, который работает на корпорацию или – что то же самое – на дядю-олигарха. «Яппи» – внутренне свободный человек, но при этом внешне несвободный и встроенный в систему. Он предпочитает проделать путь наверх по всем ступенькам. Он причёсывается на пробор, покупает себе костюм (сначала дешёвый, а потом всё более дорогой в зависимости от продвижения), чемодан, мобильный телефон, автомобиль и делает карьеру. Другое дело – «бунтующий яппи». Бунт «яппи» начинается с двух открытий: во-первых, путь наверх по всем ступенькам слишком долог, а жизнь коротка, поэтому можно не добежать до конца дистанции или добежать, но лишь под завязку, к самой старости. Возникает резонный вопрос: имеет ли смысл всю жизнь вкалывать, чтобы тебя похоронили в золотом гробу, а имущество промотали вертопрахи-наследники? Во-вторых, те, кто уже наверху, попали туда в силу случайности, а не благодаря личным заслугам. Действует общее правило о том, что собственность захватывает тот, кто приходит первым. Кто, так сказать, успевает вбить колышек с табличкой «моё». Однако такой захват вообще случаен, а всё случайное неистинно и недолговечно. Поэтому в дальнейшем собственность должна перейти к тому, кто более её достоин, то есть к продвинутым, к self-made people. Вопрос в том, как продвинутым получить эту собственность в условиях, когда первые олигархи уже нагромоздили множество Систем для защиты от посягательств? Вот здесь-то и начинается тонкая интеллектуальная игра. Система, конечно, безупречно отлажена, но как бы совершенна она ни была, она обязательно содержит в себе Ошибку. Ошибка в Системе – быстрый путь наверх для «бунтующего яппи».

КОРР: Эти твои размышления навеяны «Матрицей»?

А: А что, хороший фильм. Его колоссальная популярность вызвана не фантастическим сюжетом и навороченными спецэффектами, а глубоким подтекстом, в котором схвачена суть происходящих в постиндустриальном обществе перемен и который, кстати, выражает чаяния «интеллектуальной прослойки». При этом под «интеллектуальной прослойкой» я не имею в виду интеллигенцию, а предлагаю эти два понятия строго разделять. Люди «интеллектуальной прослойки» могут быть вовсе неинтеллигентны. Чаще всего они неинтеллигентны. Потому что интеллигентность предполагает широкий кругозор и, как следствие, аморфность и бездеятельность, а «интеллектуальность» – чрезвычайно узкую специализацию и «точечное» приложение сил. Так вот, Бунтующий Яппи из «интеллектуалов». Нео из «Матрицы» – в чистом виде Бунтующий Яппи. Только в «Матрице» бунт выражен аллегорически через отрицание физических законов природы. В действительности, чаще всего бунтующие яппи попирают законы социума, но в отличие от оголтелых «лимоновцев», делают это по законам социума. Неслучайно сейчас процветает хакерство. На мой взгляд, это глобальное явление, которое не ограничивается сферой компьютерной информации. Оно есть там, где есть Система, и есть люди, занятые поиском Ошибки. Мы можем найти хакеров от экономики, хакеров от юриспруденции и т. п. Кстати, раз уж я назвал своё поколение «Поколением «Ъ», то поиск Ошибки в Системе можно назвать «Операцией «Ы».

КОРР: А почему «Ы»?

А: А это чтобы никто не догадался (смеётся).

КОРР: Тебе не кажется, что операция «Ы» имеет криминальный оттенок, а бунтующие яппи – обыкновенные «беловоротничковые» преступники?

А: Уголовный кодекс – тоже Система. От умения найти в ней Ошибку зависит, будет операция «Ы» иметь криминальный оттенок или нет. Хакер, обнаруживший Ошибку, существует вне Системы. Для неё он невидим. Как говорил Остап Бендер (кстати, тоже бунтующий яппи): «Кодекс нужно чтить!»