Читать книгу ЛЕГЕНДА О КАПИТАНЕ БЕРОЕВОЙ - Василий Боярков - Страница 2

В виду чрезвычайной секретности операции, кроме сотрудницы МУРа, в самолете находился только один человек – личный пилот Президента. Оксане было разрешено занять место второго летчика, и она наслаждалась полетом, с энтузиазмом поглядывая в окошки. Пейзажи менялись прямо у нее на глазах. Растительность умеренного пояса плавно переходила в промозглую тундру, затем, словно бы в почерневшую, студеную воду, и заканчивалось все это великолепие однообразной картиной вечных арктических льдов.

По пути в аэропорт ей разрешено было посетить магазин зимней одежды, где она запаслась необходимыми ей предметами. Из теплых вещей, девушка взяла: толстую не продуваемую куртку, типа – «Аляска», темно-зеленого цвета, однотонные ей, прочные трехслойные брюки, высокие меховые унты, песцовую сизую шапку и, на всякий случай, валенки и шерстяную длинную водолазку однотонной черной расцветки. Все ее покупки, в том числе и принадлежности собственной гигиены, были оплачены из сумм государственного бюджета. Обновки ей пришлось сложить в большую дорожную сумку. Сама же Бероева оставалась в вещах, одетых на нее в момент задержания Маркова.

Самолет находился в пути уже более шести долгих часов. Оперативница, убаюканная шумом моторов и начавшейся, на всем протяжении, белой пустыней, в тот момент, спокойно дремала. Ее сон был прерван вежливым криком пилота:

– Мы подлетаем! Я бы советовал Вам, девушка, обязательно переодеться! За бортом температура воздуха составляет: тридцать семь градусов ниже нуля. Ветер – до десяти метров в секунду. Здесь все-таки крайний север. Кстати, полюс располагается всего в нескольких километрах.

– Ничего, – гордо ответила девушка, не желавшая заменить одежду внутри самолета, – я привычная! В Москве, при таком, в точности, холоде, я одеваюсь аналогично, так что мне не впервой!

– Дело Ваше! – согласился летчик и стал заводить летательный аппарат на посадку.

Лишь только они приземлились, к самолету подбежал встречавший мужчина, плотно укатанный в стандартную армейскую куртку утепленной вариации цветом «хаки», с накинутым на голову капюшоном. Оксана выбралась из салона, вручив свой баул незнакомцу. Как только она оказалась на улице, то сразу же почувствовала, что ее тело пронизывает жуткий арктический холод. «Да. Зря я не прислушалась к совету пилота», – подумала про себя красивая девушка. Тридцать семь северных градусов с небольшим ветерком значительно отличались от, точно такой же, температуры умеренных поясов.

Бероева тут же застучала зубами, что не ускользнуло от зоркого взгляда встречавшего ее члена «Зимовки».

– Быстрее! Быстрее, на базу! – закричал он по-английски, наблюдая, как воздушное судно разворачивается и выходит на взлетную полосу.

Девушка, прекрасно знавшая этот язык, не стала противиться своему провожатому. Ей и самой не терпелось оказаться в теплых помещеньях зимовочной станции. База полярников находилась в ста метрах от места, где приземлился летательный аппарат, только-что переправивший девушку к самому северному полюсу нашей планеты. Это незначительное расстояние удалось преодолеть достаточно быстро, но все-таки вновь-прибывшая успела испытать на себе ледяное арктическое «дуновение». На улице давно уже началась холодная полярная ночь, и только лунным светом скупо «ласкалось» это маленькое селение.

Арктическая «зимовка» представляла собой стандартную конструкцию, смонтированную из отдельных фрагментов утепленных металлических блоков. Они были доставлены сюда грузовым самолетом и соединены между собой стараниями специальной ремонтной бригадой. Отопление осуществлялось за счет универсального дизельного котла. Электричество вырабатывалось генератором, работающем на том же топливе, хранящимся в огромной емкости, установленной чуть выше ледяного покрова, на удалении в сто пятьдесят метров от строений основного жилья.

Достигнув жилого комплекса, мужчина повернул круглое металлическое колесо, имевшееся снаружи двери, смыкающее внутреннюю двустворчатую задвижку. Наконец-то, они оказались в небольшом «предбаннике», имевшим размеры два на два метра, где температура близилась к отрицательному нулю, и совершенно отсутствовал ветер. Не привычная к таким погодным условиям сотрудница МУРа, смогла спокойно вздохнуть. Ее модная одежда, хоть и являлась зимней, но явно не подходила для этих широт.

Между тем, представитель американцев проделывал ту же самую операцию со второй входной дверью, ведущей уже во внутренние помещения, где было довольно тепло: воздух удавалось прогревать до пятнадцати градусов. Только здесь мужчина смог скинуть с головы капюшон и представился:

– Джонни О’Нил. Специальный агент Федерального бюро расследований с особыми полномочиями.

Четко отчеканив свои имя и должность, он протянул, для приветствия, руку. Девушка ответила на его дружеское рукопожатие и, точно так же отрапортовала:

– Капитан Оксана Бероева, оперуполномоченная Московского уголовного розыска. В неформальном общении, просто Ксюша.

– Ксюша!? – проговорил американец с акцентом, стараясь запомнить именно это имя, -Пройдемте, я покажу Вам комнату, где Вы будете отдыхать, а потом мы проведем небольшое собрание.

Комната – это, конечно, было сказано громко. «Зимовка» состояла из пятнадцати небольших кубриков, имеющих размеры два с половиной на полтора метра, предназначавшихся для отдыха и сна членов команды. Там же положено было хранить и личные вещи. В десяти из них были установлены двухъярусные кровати. Они были оборудованы для персонала, обслуживающего эту станцию. В остальных пяти спальных мест располагалось по одному. Здесь селились только ученные, руководившие этим проектом.

Оксана быстро переоделась, надев, купленную в Москве водолазку, оставшись в обтягивающих лосинах и плотно прилегающих к икрам американских сапожках без молнии. В ее комнатке, где раньше жил покойный профессор, в столе был установлен металлический ящик, запирающийся на ключ. Туда она положила огнестрельное оружие и запасные патроны.

О’Нилу достался пустующий кубрик, предназначавшийся, в основном, для летчиков, периодически совершающих грузовые рейсы, доставляя на базу продукты питания, топливо и другие необходимые в нормальной жизни предметы и лекарственные препараты. Он быстро скинул с себя теплую куртку и, когда оперативница вышла из своей комнаты, ждал ее возле двери. Только сейчас, Бероевой удалось рассмотреть его поподробней.

Перед ней предстал красавец-мужчина тридцатидвухлетнего возраста. Он был выше ее на целую голову и значительно сильнее физически. Об этом свидетельствовали: мощный торс, накачанные грудные мышцы и бицепсы, выделяющиеся сквозь обтягивающую водолазку цветом «хаки», точно также, как куртка. Утепленные брюки были в тон остальной одежде. «Не иначе, бывший морской пехотинец», – подумав, сделала заключенье Оксана и принялась делать мысленные отметки, изучая лицо.

Оно было достаточно привлекательным, что у мужчин является редким. Овальная ровная форма не имела нигде никаких изъянов. Большие голубые глаза «светились» умом, рассудительностью, но выдавали и некую озорную хитрость и предубежденность. Взгляд был добродушным, но в глубине проглядывались решимость и даже какая-то ожесточенность. Простому обывателю такие мелочи вряд ли бросились бы в глаза, но опытная оперативница сразу же заострила на этом внимание. «А ты не так уж и прост. Хотя чему я сейчас удивляюсь: в «Бюро» дураков не содержат», – продолжала рассуждать российская сыщица, оценивая своего будущего коллегу.

Джонни, меж тем, улыбался, по возможности, наиболее открытой улыбкой, показывая безупречные ряды белых и ровных зубов и тонкие ярко-красные губы. Его аккуратный нос был идеальной даже через-чур ровной формы. Грубая обветренная кожа представлялась настолько белой, что казалось никогда не знала загара. Волосы, сообразно глазам, имели блондинистый оттенок и были уложены в коротко-стриженную прическу.

Мужчина, как только оперативница вышла из своей «комнатушки», предложил ей проследовать на короткое заседание. Его решили устроить в научно-исследовательском центре – комнате, размером пять на четыре метра, заставленной всевозможным научным оборудованием, где по середине стоял металлический ровный стол. Следуя по пути, девушка отмечала, что «Зимовка» включает в себя еще: и зал общего отдыха, где имелся даже плазменный телевизор, и медицинскую лабораторию, и столовую с кухней, и несколько подсобных небольших помещений.

Ее уже ожидали четыре научных сотрудника. Как известно, двое были американцами и остальные двое представляли светил российской науки. Сначала стоит остановиться на Россиянах.

Первый – это профессор-геолог: Веремчук Константин Георгиевич. Мужчина пятидесятидевятилетнего возраста. Худощав и слишком подвижен; с ростом, приближающемся к высокому, более ста семидесяти пяти сантиметров; лицо, не лишенное привлекательности, точно также, как и у остальных научных сотрудников, было украшено небольшой бородой и усами; обветренная кожа испещрена многочисленными морщинами; каре-зеленые глаза выражали ум, рассудительность, аналитическое мышление. Точно таких же качеств, не были лишены и остальные его коллеги. Характер профессора отличается нетерпимостью и излишней эмоциональностью. Седеющие волосы были острижены – под машинку. Одежда включала в себя коричневый вязанный свитер с бело-черно-серым рисунком и теплые серые брюки, утепленные синтепоном. Основная его обязанность включала в себя нахождение нужных координат.

Второй – это доцент кафедры, занимающейся особенностями человеческих генов – Григорович Владимир Сергеевич. Он намного моложе, чем первый. Его возраст едва достиг тридцативосьмилетней отметки. При довольно угрюмой внешности, он имеет отталкивающее лицо, где находятся маленькие узкие серые глазки, расположенные по бокам вздернутого кверху длинного носа. Физиономия его овальная, несколько вытянутая; поры на коже такие глубокие, что делают его похожим на перенесшего оспу. Однако, на самом деле, этот человек абсолютно здоров, такова лишь особенность строения клеток. Ростом он был, даже ниже, итак невысокой Бероевой и вряд ли доходил до ста пятидесяти пяти сантиметровой отметки. Телосложением представлял невыдающимся, где уже четко прослеживалась его полнота. По виду этого человека можно было не без оснований предположить, почему он избрал себе такую профессию. Одет он был в свитер яркой расцветки, а кроме того в штаны и унты, точно такие, как и у Константина Георгиевича. Светло-русые волосы торчали в разные стороны, выступая сантиметра по два, давно не зная расчески, образуя бесформенную копну.

Про американских ученных Оксана вновь про себя отметила: «Вот и еще те два из ларца». Действительно, если бы не существенные различия в строении лиц, можно бы было сказать, что перед тобой стоят два привлекательных клона, отличающихся только небольшой разницей в росте и возрасте. Стоит сначала отметить их одинаковые качества. Оба были стройными, не лишенными физической силы. Напрашивался вывод, что они посвящают свое время не только научным трудам, но и активно занимаются фитнесом, набирающим в Соединенных штатах определенную популярность. Идентичным являлось и их обмундирование, без сомнения, полученное в армейских структурах. Оно включало в себя теплый вязанный свитер, толстые утепленные брюки и высокие меховые сапожки. За исключением обуви, окрашенной в черный цвет, все остальное имело военный цвет «хаки».

Далее стоит уделить внимание их различиям.

Первый – это коллега российского генетика: Джеймс Рамирес. Человек среднего роста, приближающегося к ста семидесяти двум сантиметрам, он находился в возрасте пятидесяти двух лет. Лицо овальное, несколько треугольное; кожа довольно смуглая, имеющая красноватый оттенок, придавала ему сходство с коренным населеньем Америки; таким же эффектом обладали черно-карие глазки, выражающие, кроме прочего, волевую решительность и непринужденность; между ними следовал прямой с легкой горбинкой нос, поддерживающий круглой формы очки; черные, с проседью, волосы были длинными и, спускаясь вниз, прикрывали огромные уши.

Второй – это профессор-биолог. Он носил имя: Уильям Кригер. Мужчина сорокатрехлетнего возраста; ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров. Лицо овальное, больше похоже на круглое; кожа хоть и обветренна, но не была лишена своей естественной мягкости. «Вполне очевидно, что этот научный сотрудник использует в своем рационе различные увлажняющие крема, а возможно и гели. Надо будет спросить у него для себя», – отметила мысленно девушка, заканчивая изучение своих новых знакомых. Она остановила свой взгляд на глазах у последнего. Они имели зеленоватый оттенок и выражали некую зловещую хитрость и равнодушие. Этот факт также не ускользнул от внимательной сыщицы. Прямой нос, короткие начинающие седеть волосы и плотно прижатые к голове уши, вряд ли чего еще, могли сказать о характере этого человека.

Когда ознакомительная часть собрания была завершенной, и все насладились созерцаньем друг друга, слово взял Джеймс Рамирес, после смерти Попова Сергея Петровича, считавшийся старшим в этой команде ученых.

– Мы обеспокоены, – начал он, поправляя очки, – тремя смертями членов нашей команды. Наш земляк – Джонни О’Нил уже ознакомился с обстоятельствами гибели этих людей и, я думаю, доложит все лучше, чем я. Поэтому если никто не возражает, то я предоставлю слово ему.

– У меня есть один немаловажный вопрос, – беспардонно «вклинилась» в речь Оксана Бероева, не дав американскому спец-агенту начать свой доклад. – Прежде чем мы перейдем к рассмотрению фактов, мне бы хотелось узнать: чем вызвана эта полярная экспедиция? Не зная причин, тяжело будет определиться со следствием.

– Этого ни Вам, ни Вашему американскому коллеге знать совершенно не обязательно, – грубо оборвал говорившую Григорович. – То, чем мы здесь занимаемся составляет Государственную тайну двух мощнейших держав, и вас сюда пригласили не для того, чтобы вникать в наши работы. Ваша основная задача – вычислить того, кто убивает людей, изолировать его от остальных и предоставить нам возможность спокойно работать. Я думаю, что при отправке, Вы были проинструктированы в отношенье озвученных обстоятельств и доводить их повторно, считаю, делом абсолютно напрасным.

– Хорошо, – «сверкая» глазами, согласилась сотрудница МУРа, – однако не забывайте, что существует такое понятие, как особые обстоятельства и, если я только почувствую, что они имеют здесь место быть, вам придется мне все рассказать. И это даже не обсуждается. Именно поэтому сюда прислали меня, а не кого-то другого. Сейчас же – так и быть – я готова послушать, что у вас тут происходит.