Читать книгу Однозначные истории - Василий Дорогокупля - Страница 10

Деревня Дундуки всегда лежала вдали от столбовых дорог цивилизации. Спокон веков здешние обитатели сажали капусту и репку, разводили розово-пестрых свиней, собирали в лесу полезные травы-коренья и варили из них особого свойства и крепости дундуковскую брагу. Жизнь в Дундуках текла размеренно и тихо, ничем, кроме смены сезонов, не выдавая факта собственного течения.

Так оно и продолжалось до тех пор, пока однажды в высоких руководящих сферах не занялись обсуждением проблем не столь уж отдаленного будущего, решив с предельной точностью рассчитать направление хода научного и технического Прогресса. Расчеты были поручены специальной Электронной Машине, которая вдруг возьми да и вычисли, что этот, значит, Прогресс самым что ни на есть прямым образом движется по направлению к затерявшейся в таежной глуши и давным-давно позабытой всеми инстанциями деревушке под названием Дундуки.

Что тут за переполох поднялся! Ведь Лучшие-то Умы предполагали совсем иначе, нежели Электронная Машина, и они попытались отстоять свою теперь уже сомнительную точку зрения.

По счастью, нашлись в нашей стране Еще Более Лучшие Умы, которые активно поддержали электронику, обвинили оппонентов в ретроградстве и мигом повышибали их изо всех мало-мальски ответственных кабинетов. Сделав дело, Умы стали смело гулять за большим круглым столом, сочиняя такие проекты, чтобы этот своенравный Прогресс не застал их врасплох. Догулялись они до того, что в конце концов постановили развернуть в Дундуках строительство метрополитена, дабы к тому моменту, когда деревню захлестнет волна научно-технической эволюции, превратив ее в гигантский индустриально-культурный центр, как раз это метро и открыть, тем самым сразу сняв с повестки дня неизбежную в таких случаях транспортную проблему.

Пару месяцев спустя после принятия этого исторического решения в Дундуки на вертолетах прилетели рабочие в темно-зеленых брезентовых робах и оранжевых касках, посверлили там и сям землю, угостили мужиков городскими сигаретами и улетели обратно. А чуть погодя нагрянула целая толпа народу, в центре деревни соорудили трибуну, обшили ее кумачовой материей, а вокруг на улицах развесили всякие плакаты и лозунги. На трибуну стали один за другим подниматься мужчины в галстуках и шляпах и что-то громко кричать. Все прочие люди хлопали в ладоши и тоже кричали; самый пузатый мужчина неловко ковырнул землю лопатой, его сфотографировали, заиграла музыка, а потом все приезжие поголовно перепились дундуковской брагой и поутру отбыли восвояси.

Вскоре, однако, обнаружилось, что отбыли не все. Многие люди надолго задержались в Дундуках. Они огородили две большие площадки на северном и южном концах деревни и еще несколько подобных площадок в окрестных лесах, и начало там что-то гудеть, свистеть и ухать.

Деревенские дивились на всю эту суету, а мальчишки первое время только и делали, что лазали через зеленые заборы с намалеванной на них оранжевой буквой «М», но постепенно жизнь в Дундуках вернулась в привычную колею. Дощатую трибуну растаскали на хозяйственные нужды, к странным шумам привыкли, а деревенские бабы, собирая в тайге грибы, ягоды и полезные травы, перестали обращать внимание на всякие ящики и мудреные железяки, попадавшиеся чуть не на каждом шагу.

Прошло несколько лет, но больше ничего в деревне не менялось, лишь иногда откуда-то из-под земли вылезали пыльные люди в касках с фонарями на лбу и стреляли у местных мужиков самокрутки.

Научно-техническая эволюция между тем не спешила захлестывать Дундуки. В высоких сферах уже начали поговаривать, что Прогресс непозволительно запаздывает, тогда как строительство Дундуковского метрополитена медленно, но верно приближалось к концу.

И вот в один прекрасный день в Дундуки снова понаехала куча народу. В центре деревни воздвигли трибуну вдвое больше прежней, а поперек улицы протянули кумачовую ленточку. Мужчины в галстуках опять что-то кричали и махали шляпами, прочая публика громко била в ладоши, самый лысый мужчина ловко разрезал ленточку, его сфотографировали, заиграла музыка, забор на стройке опрокинули, и все полезли под землю кататься в метро, а после накачались брагой до степени безобразного неприличия, так что вечером некоторые селяне будто бы видели городских дядек пляшущими на лужайке как есть голышом – в одних только галстуках и шляпах.

Поутру всех их увезли, но прежнего уюта и тишины в деревне уже не было. Поначалу дундуковцам очень даже понравился метрополитен, и все, стар и млад, катались в нем с утра до ночи, но потом это занятие прискучило, да и подоспела пора сажать капусту и репку, так что метро осталось в полном распоряжении приезжих туристов.

Эта братия сперва валила толпами. Всем хотелось своими глазами увидеть чудо: современное комфортабельное метро под непролазными дебрями первозданной тайги. Но со временем люди смекнули, что им нет смысла тащиться в такую даль только ради того, чтоб увидеть метро, которое есть и в городе, а что касается леса, то по нему гораздо интереснее ходить пешком, чем гонять взад-вперед на подземке. Через несколько месяцев туристический бум схлынул.

И снова в Дундуках наступила тишина. Вопреки всем прогнозам, научный и технический Прогресс так и не пришел в деревню, свернув где-то на полпути. Как выяснилось, Электронная Машина допустила-таки грубую ошибку в своих расчетах, вследствие чего моментально объявившиеся Наилучшие Умы обвинили своих предшественников в бездарности, головотяпстве и растрате казенных средств, списали их вместе с Машиной в расход, а за границей купили другую Машину – по слухам, куда более сообразительную.

Таким образом Дундуковский Метрополитен оказался никому не нужен, хотя и продолжал исправно функционировать. На красивых, отделанных бронзой и полированным камнем подземных станциях через каждые пять минут останавливались аккуратные голубые вагоны, двери открывались и закрывались, время от времени механический голос возглашал: «Уважаемые пассажиры, у нас принято уступать места инвалидам, пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам!», но никто его не слышал, – разве что любопытные деревенские крысы иногда забегали в распахнувшиеся перед ними двери, чтобы потом выскочить на следующей остановке, да еще розово-пестрые свиньи повадились в жаркие летние дни спускаться под землю и валяться на прохладных мраморных полах. По осени случалось так, что медведи залезали в теплые вагоны и катались в них до весны, засунув в пасть лапу. Последнее обстоятельство окончательно отпугнуло местных жителей от метро, и они завалили оба выхода из него, находившихся в пределах деревни – мало ли что оттуда вылезет? – а прочие станции сами по себе заросли и в конечном счете совсем затерялись в чащобе.

Лишь изредка в метро из любопытства проникали какие-нибудь приезжие чудаки. Они-то и сообщали, что поезда ходят с прежней исправностью, но все реже делают остановки, а потом они стали ходить вообще без остановок, с воем и свистом проносясь мимо поросших бесцветным мхом и шампиньонами платформ.

Но вот настал день, когда один из чудаков вылез из-под земли и объявил, что все поезда куда-то уехали и метро совершенно опустело.

Как только эта новость достигла высоких руководящих сфер, в Дундуки для разбирательства на месте была направлена компетентная комиссия, сопровождаемая группой журналистов. Комиссия спустилась в метро, прошла его из конца в конец, но не установила никаких научно объяснимых и подлежащих официальной констатации фактов. Уже на обратном пути, проходя мимо одной из станций, члены комиссии увидели на перроне человека в необычном, но вполне элегантном и даже щеголеватом костюме. Сидя на скамеечке у подножия массивной колонны, он ел мороженое и бегло просматривал какой-то иллюстрированный журнал. На вопрос, что он тут делает, человек удивленно ответил: «Как это что? Жду поезда, разумеется». Когда ему попытались втолковать, что поезда давно уже не ходят, он лишь досадливо отмахнулся и снова раскрыл свой журнал. Сочтя этого типа психически ненормальным, комиссия оставила его в покое и двинулась дальше; только самый младший научный сотрудник Тошняев ненадолго задержался, чтобы перешнуровать ботинок и заодно узнать у незнакомца результаты последнего тура футбольного чемпионата.

Между тем в тоннеле перед изумленной комиссией бесшумно возник сверкающий огнями поезд и в один миг передавил всех компетентных лиц вкупе с их сопровождением. Уцелел только оставшийся на перроне самый младший научный сотрудник Тошняев.

Он увидел, как из глубины тоннеля вдруг появился поезд и плавно затормозил у пассажирской платформы. Приглашающе распахнулись голубые двери, и ненормальный человек спокойно вошел внутрь. Тошняев, не вдаваясь в размышления, последовал за ним.

В вагоне было весьма многолюдно; одни пассажиры читали газеты и книжки, другие смотрели кино на огромных экранах, установленных в противоположных концах салона. Неожиданно к Тошняеву приблизился мужчина в униформе и строго спросил: «Ваш билет, гражданин?»

«Черт, какие еще билеты в метро?» – растерянно подумал сотрудник и на всякий случай показал свое служебное удостоверение. Контролер кивнул и, пробив удостоверение компостером, пошел дальше.

Поезд замедлил ход и остановился. Двери раскрылись, Тошняев поспешил выйти и очутился на совершенно незнакомой ему станции. Признаков запустения не было и в помине: полы блистали чистотой, а стены и потолок излучали мягкое сияние, заменявшее обычный электрический свет. Прямо с эскалатора его вынесло на широкий проспект, застроенный небоскребами самых причудливых модернистских конфигураций.

– Простите, это что за город? – обратился он к первому встречному.

– То есть как? Дундуки, разумеется, – прозвучало в ответ. – Э-э… да ты, парень, никак, того…

Первый встречный – а им оказался красноносый небритый мужик в сверкающем золотистом комбинезоне и стоптанных кирзовых сапогах – посмотрел куда-то поверх плеча сотрудника и, понимающе хмыкнув, косолапо вскочил на ползущую вдоль шоссе самоходную ленту тротуара.

Оглянувшись, Тошняев увидел позади себя агрегат, похожий на те, что разливают газированную воду. Во рту у него было сухо после пережитых волнений, и, не найдя щели для монеты, он попробовал просто нажать кнопку в передней панели автомата, из недр которого тотчас возникла объемистая кружка с мутноватой жидкостью. Попробовав, Тошняев распознал незабываемый вкус дундуковской браги. После второй кружки он почувствовал себя значительно бодрее, а после пятой очнулся с шампиньоном во рту на поросшем бесцветным мхом перроне подземной станции…

По возвращении из служебной командировки Тошняев предстал перед специальными работниками особых органов и несколько раз подробно, в устной и письменной формах, изложил все, что с ним приключилось. По итогам тщательного анализа его показаний (а также дырок от компостера в служебном удостоверении) экспертиза признала наличие у бедняги стойких антинаучных галлюцинаций, предположительно возникших на почве съеденного им поганого гриба. Подорвавший свое душевное здоровье Тошняев был отправлен в профильную лечебницу, где очень скоро при попустительстве санитаров объявил себя «самым старшим и самым научным сотрудником».

Что же касается факта поголовного истребления компетентной комиссии, то он был надлежащим порядком установлен и зафиксирован. В конечном счете, на самом верху сложилось мнение о возможной причастности к этому делу секретных служб одной из иностранных держав, и, дабы ликвидировать осиное гнездо врага, Дундуковский метрополитен решено было взорвать.

С двух концов в тоннель заложили несколько десятков тонн взрывчатки, и вскоре оглушительный гром потряс окрестности. Однако, вопреки расчетам новейшей Электронной Машины, своды метро рухнули не там, где это планировалось, а как раз в том месте, где оно проходило под злополучными Дундуками. Земная твердь разверзлась, и в образовавшуюся громадную расселину провалилась вся деревня вместе с мужиками, бабами, детьми, дворами, огородами, свиньями, крысами и бочонками браги.

Нерасчетливой заграничной Машиной вплотную занялись специальные работники особых органов и в два счета тяжелыми сапогами отбили ей все электронные мозги, но дундуковцам это уже не могло послужить утешением – после взрыва от них самих и их малой родины на поверхности земли не осталось ничего, кроме глубокого оврага, со временем заросшего чертополохом. Могло не остаться и самого названия Дундуки, поскольку во всех официальных документах оно оказалось кем-то тщательно вымаранным, однако ситуация, по счастью, вновь переменилась: Сверхнаилучшие Умы подняли на дыбы общественное мнение и стали добиваться увековечения памяти исчезнувшей деревни, что по зрелому размышлению решено было сделать в наименовании строящегося сейчас на ее месте Дундуковского Телецентра – элегантной башни со смотровой площадкой для туристов и вращающимся рестораном на высоте двухсот шестидесяти пяти метров над уровнем первозданной тайги.

1987