Читать книгу Оранжевая смута - Василий Варга - Страница 26

После сумбурного выступления на теледебатах Виктор Писоевич вышел весь в поту и в очередной раз достал изрядно влажный платок, чтобы промокнуть лоб и вытереть мокрую шею. Соратники встретили его аплодисментами и наперебой кричали:

– Вопиющенко, так! Ты победил, у тебя была выдающаяся речь. Такую речь ни один оратор никогда не произносил.

Юля тоже рукоплескала, а затем взяла его за локоть и увела в темный угол.

– Ты уж не обессудь, я, как твой друг, причем бескорыстный, скажу: ты мог быть лучше, ты мог бы победить соперника, но не победил его. А почему? Да потому, что растерялся. Ты выглядел неуверенным, мало того, испуганным, как провинившийся мальчишка. Мямлил, не мог оторваться от бумажки, местами был противоречив, и вообще, логическое мышление у тебя отсутствовало полностью. Неужели нельзя было выучить текст. Там всего-то с десяток предложений.

– Я плохо выспался в предшествующую теледебатам ночь. Видел дурные сны: будто Яндикович собирается проткнуть меня копьем, а я взбираюсь на стенку, но цель далеко, почти на небе, – оправдывался Вопиющенко. – И, тем не менее, в основном я ведь справился, не так ли? Ведь все вы так щедро аплодировали, когда я вышел из комнаты, откуда транслировался наш поединок. А Борис Поросюк не только поздравил меня с победой, но и колени обнимал, туфли пытался облобызать. Так что ты, козочка, не очень…

– Я тебе как близкому другу говорю правду, которую ты мало от кого услышишь. Но знай, на всех форумах я буду кричать, что твое выступление было мудрым, даже гениальным, и моя речь будет убедительной. Я здесь с тобой тет-а-тет одна, а на людях совершенно другая.

– Это мне подходит, – согласился Виктор Писоевич.

Соратники Вопиющенко – Пердушенко, Бенедикт Тянивяму, Борис Поросюк, Заварич-Дубарич, внесли булаву, сработанную из дерева в мастерской Львова, и бросили к ногам Писоевича, а потом принялись по очереди слюнявить своего кумира.

– Что это такое? – удивилась Юля.

– Как что, пани Юля? – всплеснул руками Заварич-Дубарич. – Булава есть символ власти в государстве. Мы только не успели позолотить булаву к этому времени, а так она сделана по всем правилам, как во времена Богдана Хмельницкого.

– Нет, Мазепы, – поправил Поросюк.

– И сколько же стоит работа? – спросил будущий президент.

– Один миллион гривен, – ответил Заварич-Дубарич.

– Это мелочь, – добавил богатый человек Пердушенко. – На избирательную кампанию мы тратим ежедневно в десять раз больше.

– Слава лидеру нации! – воскликнул Борис Поросюк.

Националист Поросюк уже знал, что его кумир, на которого сделал ставку Запад, назначит его министром иностранных дел, как только победа окажется в руках оранжевых.

– Виктор Писоевич, скажи, когда мы падем в объятия Евросоюза, сразу же после твоей и нашей победы или после коронации? – допытывался один из соратников.

– После коронации, – ответил будущий президент.

– А я предлагаю не спешить, – высказал крамольную идею Борис Поросюк.

– Почему же? – спросил Пердушенко.

– Тут есть одна глубокая философская мысля. Она состоит в том, что если мы сразу бухнемся в этот Евросоюз, то, будучи частью этого Евросоюза, мы не сможем делать то, что нам самим так хочется. Сами-то мы, как только придем к власти, а этого так ждет наш народ, сможем осуществить давнюю мечту. Мы запретим русский язык, ликвидируем все памятники москалям, в том числе и Пушкину в Одессе, ликвидируем все русские школы и выгоним Черноморский флот из Севастополя.

Поросюк уже не мог остановиться, но Вопиющенко поднял указательный палец кверху. Поросюк втянул голову в плечи.

– Мы должны ликвидировать и православную церковь. Борис, ты прав, нам нечего спешить в этот Евросоюз. Может случиться так, что сам Пеньбуш нас попросит, тогда мы станем одним из штатов США. Это будет самый большой штат. Моя супруга только об этом и мечтает.

– Но народу мы должны обещать немедленное вступление в Евросоюз. – Пердушенко поправил галстук, потом достал белоснежный платок и высморкался так громко, что соратник и будущий кум Давид Жования поморщился.

– Скоро в Грузию поедем делать еще одну революцию, революцию роз, – рассекретил идею будущего президента Грузии Сукаашвили Жования.

– Пригласи меня, Давид, – улыбнулась Юля.

– Нэ могу тебя пригласить. Писоевич обидится. Писоевич – мой болшой друг. А в Грузии друзьям пакость нэ дэлают.

– У вас тоже парламент, как на Украине? – спросил Жованию Петр Пердушенко.

– Точно, как на Украине.

– И партии у вас есть?

– А как ты думал?

– Тогда скажи, сколько надо выложить, чтоб попасть в список депутатов той или иной партии. Я, к примеру, заплатил три миллиона долларов, чтобы стать депутатом, – не отставал от Жовании Пердушенко.

– Ну, ты богатый человек. Да и Украина – нэ Грузия. Грузия – маленькое государство.

– Ну и что же? Грузия, как и Украина, под патронажем США. Вы даже более выгодны Штатам, чем мы. На вашу революцию хватит и полмиллиарда долларов, а нам нужно два, и то мало. Так что не прибедняйся.

Жования достал мобильный телефон и позвонил своим друзьям в Тбилиси. Он спросил на грузинском певучем языке, сколько его коллега заплатил, чтоб стать депутатом грузинского парламента. Там слишком долго объясняли, сам Жования не мог понять то, что ему было нужно, и разозлился. А когда южанин разозлится, он не отвечает за свои поступки. Жования бросил мобильный телефон в угол, выругался матом, сначала на грузинском, потом на русском языке. Все поняли, что мат был соленым, южным, но не таким горьким, как русский мат. Он уже занес кованый сапог над сиротливо лежавшим маленьким аппаратом, как тот, будто желая спасти самого себя, заревел, сколько было сил.

– Подними! – крикнул Пердушенко. – Не слышишь, зовет.

Жования приложил ревущий коробок к правому уху.

– Так бы сразу и сказал. Миллион долларов наличными и пять тонн мандаринов, и удостоверение депутата в кармане. Это не так уж и много, кацо. А я здесь выложил шесть миллионов долларов, чтоб стать депутатом.

– Мало! – сказал депутат от партии Болтушенко Школь-Ноль. – Я бы на месте Вопиющенко содрал с тебя десять миллионов. Грузины богатые люди.

Депутат Жования не обращал внимания на тираду Школь-Ноля: его глаза в это время были прикованы к суровому лицу будущего лидера нации. Тот помассировал затылок, потом кисло улыбнулся и произнес:

– В копилке нашего избирательного штаба не так уж и много денег. Я думаю, надо бы пройти по второму кругу. Придется, друзья, еще раз купить свой депутатский мандат для того, чтобы мы могли прийти к власти. Как только я стану президентом, каждый из вас вернет себе затраченные деньги в десятикратном размере. Боевые отряды под Киевом и особенно в Галичине просят не только кушать, но и новые образцы оружия. Это оружие должно поражать цели в ближнем бою.

– А американская помощь? А где Березовско-Гнильский? – вдруг задал провокационный вопрос Кикинах.

– Оставим Березовско-Гнильского в покое с его миллионами и американцев тоже, – покривил душой зять Америки. – Мы должны рассчитывать на свои силы, а потом уж, в критической ситуации, обратиться…

– Не свисти, Писоевич, – ляпнула Юля, но уже деваться было некуда и пришлось продолжить: – На какие деньги куплены тобою две дачи в Новой Зеландии?

– А ты откуда знаешь? Впрочем, у меня супруга не из бедных. Эти две дачи подарены Майклом ко дню нашей свадьбы, – защищался будущий президент.

– Не сердись, Писоевич, я просто пошутила, – произнесла Юля, хлопая в ладоши.

– Слава лидеру нации! – крикнул будущий кум Жования.

– Слава, слава, слава!

– Я первая кидаю в копилку четыре миллиона, – объявила Юля, выписывая чек на указанную сумму.

– Мой чек на пять миллионов, – расщедрился Жования.