Читать книгу Совершенный изъян - Василий Воронков, Василий Владимирович Воронков - Страница 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
ОглавлениеПётр распахнул дверь фургона, стал выбираться из скрипящего сидения и чуть не упал в снежную грязь. Чертыхнулся, ухватившись за дверную ручку. Устоял. На секунду всё перед глазами подёрнула густая рябь – как аналоговые помехи на старом экране.
Вик сидел на карачках рядом с трупом.
– Весёлая у нас, блядь, ночка! – проворчал он. – Уже третий! Прям голубиный мор какой-то!
Света на улице почти не было, не считая тусклых фар служебного фургона и яркого фонаря над загаженным подъездом неподалёку. Фонарь, однако, слепил, а не освещал, и всё вокруг казалось чёрным – даже снег, несущийся в воздухе.
– Хоть бы премию за урожай платили! – вздохнул Вик.
Он выругался – смачно, с наслаждением, словно это было непременной частью приёмки, – сплюнул на асфальт и вытащил из старой засаленной куртки медицинский браслет.
Пётр хотел закурить, но вспомнил, что оставил пачку в фургоне. Он оглянулся, как бы проверяя, что всё осталось на своих местах – фургон, стоящий у обочины с работающим мотором (одна фара светит тускло и косо, как подбитый глаз), перекошенный фонарный столб, остатки раскуроченного паркомата.
Голова у Петра раскалывалась от боли. Даже блеклый свет буравил виски́. Он стоял спиной к подъезду, выбрав из двух зол – фар и газового фонаря – меньшее, но свет всё равно прожигал его насквозь, как рентгеновское излучение.
Вик тем временем прилаживал на запястье браслет. Петру на секунду почудилось, что вместо лица у покойника ровное белое полотно – пустая заготовка, из которой забыли вылепить черты. Он прикрылся ладонью от света фар.
Молодая девушка.
– Красивая! – Вик убрал с мёртвого лица прядь светлых волос. – Красивая, дурёха!
Пётр склонился над лежащим телом и вдруг понял, что снег действительно чёрный.
Он кашлянул, прижал руку к груди. Даже сквозь плотную одежду чувствовалось, как судорожно и неровно колотит сердце. Да ещё головная боль. Бутылка, выпитая с Виком для согрева, не пошла на пользу. К тому же от холода всё равно ломило кости.
– Трупного покамест нет, – сказал Вик.
Браслет, криво прилаженный к запястью, вздрагивал и угрожающе гудел, точно наручная бомба с часовым заводом.
– Прямо живая, – сказал Пётр.
Девушка – лет двадцати на вид – и правда была красива. Лицо – белое и симметричное, как у призраков. Глаза – закрыты, словно она зажмурилась, чтобы загадать желание.
– Скажешь тоже – живая! – фыркнул Вик. – Я много трупяков на этой работе повидал! Живые так не выглядят!
– Да не о том я!
Пётр рассматривал покойницу. Худенькая, даже тощая, будто питалась одними таблетками и витаминной смесью. Короткое пальто немногим ниже колен. Тёмный свитер с высоким горлом.
– Не похожа она на бездомную, – сказал Пётр.
– Похожа, не похожа. Какая нам-то разница?
– И чего её сюда занесло?
– Да хуй его… – Вик поёжился от холода. – Не бывает здесь никого, кроме бомжей. Раз тут нашли – значит, бомжиха.
– Просто как всё у тебя! – хмыкнул Пётр.
– А на хера усложнять?
– А если её…
Пётр осмотрелся. Свет над подъездом ударил ему в глаза. Он закашлялся – сердце не отпускало.
– Чего с этой твоей машинкой?
Браслет на запястье мёртвой девушки ходил ходуном, скрипя и подвывая.
– Жетончик не может сделать по ходу. Вот же блядская шарманка!
– И чего?
– Да чего, чего… – Вик потёр заросший подбородок. – Кажись, запасной должен быть.
– Кажись…
Пётр присел рядом с телом, выключил браслет и стянул его с запястья. Массивный пластиковый корпус раскалился так, что едва не обжигал. Пётр сжал его в руках, чувствуя, как в пальцах восстанавливается кровообращение.
– Давай!
Вик отобрал у него браслет и заковылял к машине. На секунду он попал в луч прожекторного фонаря над подъездом, и его тучную неповоротливую фигуру охватил бледный ореол, как у призрака.
Снегопад усилился. Тёмный снег оседал на тело девушки, как пепел. Пётр невольно отряхнул рукав её пальто и провёл пальцами по ткани. Отвернул подол. Вся подкладка была усеяна тонкими серебристыми прожилками.
– Лови! – крикнул объявившийся из темноты Вик и швырнул в лицо Петру браслет.
Тот насилу поймал.
– Чуть глаз не вышиб!
– Не вышиб же!
Препираться, даже в шутку, не было сил. Пётр нацепил браслет девушке на запястье и щёлкнул включателем.
– Во будет тема, если и запаска вконец накрылась! – заявил Вик.
– У неё термопальто, – сказал Пётр.
– Чё?
– Термопальто. Часто видел таких бездомных?
– Может, она это… – Вик почесал затылок. – Да хуй её знает! Украла эту херовину у кого! Мало ли чё!
Браслет замолк и выплюнул на асфальт чёрный жетон. Пётр подобрал жетон, поднял на свет, но всё равно не смог ничего разглядеть.
– Всё! – гаркнул Вик. – Можем грузить!
– Не похожа она на бездомную. – Пётр спрятал в карман жетон и аккуратно снял с запястья девушки браслет – так, точно боялся её разбудить. – И как она могла замёрзнуть, если у неё термопальто?
– Чё ты бурчишь там? – Вик уже раскладывал пластиковый мешок. – Давай, а то я здесь околею к херам!
– Погоди.
Покойная будто спала, разлёгшись на промёрзлом асфальте. Ветер взъерошил волосы у неё на голове.
– Чего-то здесь не так, – нахмурился Пётр.
– Не так ему чё-то! – разозлился Вик. – Чё, блядь, не так-то? Мало ли, откуда у неё пальтишко это! Может, там и не работает уже ни хера!
Но он всё-таки оставил в покое мешок.
Пётр осматривал тело. Чёрный снег падал на синие губы девушки, на её опущенные веки.
– Опять небось перебои будут, – сказал Вик каким-то будничным голосом, словно и не было рядом тела бездомной в термопальто.
– Ты про снег?
– Ага. Они ж там это, на пределе возможностей уже. Опять эти ху…
– У неё шунт! – Пётр показал на маленькую татуировку в виде иероглифа на шее.
– Да ну! – Вик недоверчиво качнул головой. – Чё за чушь? Татуху, небось, сделала и всё. Какой ещё шунт! Да и шунт – режим паники бы сработал. Хотя…
– Татушку сделала, – кивнул Пётр, – термопальто украла. Замёрзла до смерти при этом. И выглядит, как типичная бомжиха, конечно же. У тебя всё просто, да?
– Ладно! Я и не говорил, что она замёрзла. Мне-то по хуй на самом деле. Замёрзла, не замёрзла. Особенно, когда третий приём. А ты смотришь, так смотри. Если у неё действительно шунт, то я…
Пётр перевернул тело.
– Интересно, – Вик сощурился, уставившись на газовой фонарь над подъездом, – а живёт кто в этой халупе? Тут же вроде пустые районы. Но кто фонарь тогда повесил?
– Наверное, бомжи в дорогой одежде.
– Да отъебись ты! Мы ещё парочку таких тут найдём, зуб даю! Просто фонарь этот… Если б не он, я бы и не заметил её ни хуя.
– Смотри! – Пётр раздвинул волосы девушки на затылке. – Удар. Тупым предметом, судя по всему.
– Ага. – Вик присел рядом. – Ударилась, когда упала, может? Или влепил кто. Не похоже, чтобы она окочурилась от этого.
– А ты чего, медик у нас?
– Слушь, хорош, а! Люди, когда падают, обычно стукаются. Положим, шунт у неё. И чё? И пальта эта дорогая. Тупая дура, мать её блядь, из дома сбежала, накраситься забыла, мозгов нет, пальта поломалась, пока она тут наплясывала. Шунт ей, небось, райские кущи вокруг нарисовал. А тут, – Вик окинул взглядом плотно обступающую их темноту, – один большой засранный сортир.
– Надо группу вызывать.
– И ждать их два часа? А то и все четыре! И они приедут, блядь, бухие и злые, как черти. Думаешь, тебя по головке за это погладят? Давай в мешок её и пойдём! – Вик нахохлился и засунул кисти под мышки. – Я тут околею скоро. Да ты и сам бледный, как смерть. Чёрная метка есть? Есть. Значит, всё.
– Ладно, хер с тобой.
Пётр потёр лицо. Мёртвая девушка лежала ничком на асфальте, руки заломлены за спину так, словно он собирался её арестовать.
– Ждать тут и правда…
В этот момент пальцы девушки дрогнули.
– Чего за… – Пётр уставился на Вика. – Ты видел?
– Шунт же у неё! Мало ли, чё этот червяк в мозгах сейчас делает!
– Она ж окоченела почти!
Пётр перевернул девушку на спину. Плечи её внезапно сжались. Она издала страшный шипящий звук – видимо, застоявшийся в лёгких воздух резко, как на выдохе, вышел, – мотнула головой и затряслась, разбивая голову об асфальт.
– Чего за херня! – крикнул Пётр.
– Держи её, держи!
Вик попытался схватить девушку за ноги, но та неожиданно проворно лягнула его сапогом в грудь. Он испуганно захрипел, отшатнулся и, не рассчитав шаг, грохнулся на асфальт.
– Твою мать! – простонал он.
Покойница забилась в конвульсиях. Она будто хотела избавиться от чего-то, исторгнуть из себя инородное тело, которое разрывало её изнутри.
– Вот же пиздец! – прошептал Пётр.
Сердце у него молотило так, что он едва мог вздохнуть.
Вик сидел на асфальте, нелепо расставив ноги, и таращился на бьющийся в посмертной агонии труп.
– Палка, – наконец выдавил он из себя.
– Чего?
– Палка, – повторил Вик. – Я сейчас принесу, – но так и не сдвинулся с места.
Мёртвая девушка затихла на секунду и встала на четвереньки, упираясь в асфальт локтями и неестественно отставив в стороны вывернутые, словно сломанные кисти.
– Да чего она… – пробормотал Пётр.
Голова девушки резко вывернулась, как у птицы. Глаза её по-прежнему были закрыты – она смотрела на Петра сквозь опущенные веки.
Вик поднялся и молча попятился к фургону.
– Ты куда? – прохрипел Пётр.
– Палка. Я за палкой.
– Какой ещё на хер палкой?
Вик не ответил и припустил по асфальту, размахивая руками.
Мёртвая девушка начала вставать.
Все её движения были резкими и оборванными. Её повело назад, и она чуть не завалилась на спину, но удержалась, наклонив голову, уткнувшись подбородком в грудь. Затем распрямила длинные, тонкие, состоящие из одних костей руки. Пётр следил за ней, затаив дыхание. Казалось, нечто невидимое помогло ей подняться – схватило за сухие запястья и дёрнуло вверх одним стремительным нечеловеческим рывком. Что-то вывалилось у неё из пальто и со звоном ударилось об асфальт, тут же затерявшись в складках темноты.
Теперь мёртвая девушка стояла рядом с Петром, ссутулив плечи, свесив вдоль туловища руки. Ветер шевелил её выцветшие волосы, на которые оседала тёмная снежная пыль. Из-за прожекторного фонаря над подъездом кончики волос поблёскивали, как оптоволокно. Петру почудилось, что она начала дышать – медленно, мерно, как механизм, закачивающий в окоченевшие лёгкие воздух, – но иллюзия быстро развеялась. Перед ним стояло мёртвое, насквозь промёрзшее тело, только глаза теперь были открыты и неподвижно смотрели куда-то вдаль, в темноту.
– Чё расселся! – проревел Вик.
Он сжимал в руках длинную чёрную палку.
Пётр заморгал и качнул головой.
– Сейчас…
Вик подчёркнуто медленно, выверяя каждый шаг, приближался к мёртвой девушке со спины, точно боялся, что она его услышит. Он выставил перед собой палку, целясь ей в затылок.
– Чего это? – прошептал Пётр.
Набегающий порывами ветер приносил пропитавшийся копотью снег из темноты, и казалось, что вокруг мёртвой девушки кружится на искусственном свету невесомый пепел.
– Отойди! – рявкнул Вик.
Пётр отступил.
Вик сдавил рукоятку палки и, шумно выдохнув, ткнул девушку в затылок. Она вскинула руки со скрюченными пальцами и упала на колени. Из глаз её брызнула кровь.
– Боже… – прошептал Пётр.
Кровь, густая, почти чёрная стекала у неё по щекам.
– Так… – Вик покрутил шайбу на рукоятке. – Слабовато. Надо ещё разок, – но не шевелился.
Девушка неожиданно плавно описала рукой в воздухе спираль – сотворила заклинание в лицо темноте, – застыла на секунду и резко вытянулась, поймав на лету снежинку.
– Да чего она делает? – проговорил Пётр. – Ты уверен, что она…
Вик снова ткнул девушку палкой в затылок. Она вздрогнула, в последний раз посмотрела мёртвыми глазами куда-то за край ночи и упала лицом на асфальт.
– Всё! – выдохнул Вик. – Надеюсь, что всё!
Он опустил палку и пнул растянувшееся на асфальте тело. Несколько секунд стоял, не двигаясь. Взглянул на Петра.
– Чего это за на хуй такое? – пробормотал Пётр. – Как это, блядь, вообще…
В воздухе разливался запах подгоревшего мяса.
– Я не знаю, – сказал Вик. – Это шунт. Это ёбаный шунт.
– Но как…
– Мешок! – крикнул Вик. – Сделай хоть чё-нибудь, а? Помоги!
Он развернул валяющийся рядом с телом пластиковый мешок. Заскрипела молния.
– Но как…
– Помогать будешь, твою мать!
Вик попытался в одиночку запихнуть в мешок тело, похожее теперь на разломанный, разодетый в грязную одежду манекен. Пётр стал помогать, но руки у него тряслись, и тело худенькой девушки показалось ему таким тяжёлым, словно было отлито из свинца.
– Ты как, нормально? – спросил Вик, застёгивая молнию.
Пётр кивнул.
– Я сам донесу. А ты палку возьми.
Вик сгорбился, закинул чёрный мешок себе на плечо и медленно, вразвалку, зашагал к фургону.
– Дверь мне откроешь! – прокряхтел он.
Пётр обогнал его – хотя даже ходить у него получалось с трудом, – и открыл задние двери фургона. Вик бросил в кузов мешок – к двум другим, точно таким же – и вытер рукавом подразумеваемый пот со лба.
– Палка! Палку хоть забери.
Пётр вернулся туда, где лежало тело. На льду темнело несколько пятен крови, а пепельный снег всё ещё искрил и кружился в воздухе, хотя свет от фонаря над подъездом уже тускнел – как будто кончался питающий его ток или же освещать теперь было нечего. Пётр не сразу нашёл палку, пото́м заметил её, наполовину в тени, шагнул, и что-то хрустнуло у него под башмаком. Наклонился. Под ногами лежал небольшой кристалл странной, неправильной формы, напоминающий кусок расплавленного стекла. Пётр подобрал его и спрятал в карман. Поднял палку.
Вик уже сидел за рулём и проверял запланированный маршрут, медленно водя над экраном испачканными кровью пальцами. Пётр уселся рядом, машинально схватил лежащие над бардачком сигареты, вытряхнул одну из пачки, но решил, что курить в его состоянии не стоит.
– Выпить есть? – Вик вытащил из кармана в двери замасленную тряпку и протёр пальцы. – Ты ж там ещё чёт приволок?
– Да, было немного.
Пётр достал из куртки старую помятую фляжку.
– Как и не пили ничего… – пробормотал Вик.
Он забрал у Петра флягу и сделал глубокий глоток. Лицо у него тут же перекосило, как от инсульта.
– Ох, и дерьмище! – процедил Вик и машинально вытер губы всё той же кровавой тряпкой, мазнув тёмным по бороде. Через секунду он опомнился и смачно сплюнул на пол фургона. – Неудивительно, что ты полуживой ходишь! Это ж ракетное топливо, блядь!
– Извини, двенадцатилетнего ви́ски нет.
Вик хмыкнул и резко, как если бы они выезжали на срочный вызов, воткнул передачу. Монотонный женский голос предложил активировать автопилот, и Вик раздражённо ударил по экрану на приборке ладонью – как будто дал пощёчину обнаглевшей зазнобе.
– Может, лучше и правда она сама… – начал Пётр.
– Не еби мозг, – сказал Вик.
Они тронулись, и фургон затрясло на рытвинах. Пётр прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Каждый удар сердца отдавался в висках.