Читать книгу Совершенный изъян - Василий Воронков, Василий Владимирович Воронков - Страница 3

В отделении стояла мёртвая тишина, как в морге. Свет в узком коридоре, напоминающем о построенных в прошлом веке коммуналках, был таким тусклым, что в местах стыка пола и стен пролегали длинные чёрные тени.

Пётр причесался пятернёй и толкнул приоткрытую дверь с содранной табличкой. Диспетчерская.

– О, приехали?

Алла отодвинулась от терминала и улыбнулась. Губы сегодня она накрасила так ярко, что лицо её казалось бледнее обычного.

– Приехали, – сказал Пётр. – Тяжеловатая была ночка.

– Холодно?

– Холодно, да. И три тела уже. А ведь ещё октябрь даже не начался. Бред какой-то.

Алла покачала головой.

– Хоть завтра отдохнёте.

Она пододвинула к Петру старое считывающее устройство – чёрную пластину с диодным глазком.

Устройство сердито пискнуло. Алла кивнула.

– Вот и всё. Что завтра…

Договорить она не успела. В комнату ввалился Вик – раскрасневшийся, как после пробежки – и выдал вместо приветствия:

– Три трупяка, прикинь? В сентябре, бля!

– Да, Пётр уже сказал.

Вик бросил на стол три чёрных жетона – один завертелся юлой, норовя спрыгнуть на пол, но Алла вовремя прихлопнула его ладонью, точно назойливое насекомое.

– Приз нам надо, – Вик икнул, – за трудовой, блядь, подвиг!

– Не ругайся, Виктор! – нахмурилась Алла, убирая жетоны в пластиковую коробку.

– Да я чё…

Алла спрятала коробку с жетонами под стол и постучала ногтем по считывателю.

– Ваш автограф, сэр!

– Автограф, бля…

Вик быстро провёл указательным пальцем по считывателю, и глазок нерасторопного устройства истерически замигал.

– Не спеши ты так. Давай ещё раз. И палец протри.

Вик плюнул на указательный палец и потёр его о куртку.

– Да что ж ты делаешь! Возьми! – Алла протянула ему бумажную салфетку. – Вы так весь считыватель залапываете, и он считывать перестаёт!

– Сидели б за столом, ручки были бы чистые! – огрызнулся Вик, но пальцы салфеткой протёр.

На второй раз считыватель, пару раз неохотно мигнув диодом, всё же принял его отпечаток.

– Вот и всё! – удовлетворённо гаркнул Вик. – Отстрелялись! Но три трупяка! Прикинь!

– Да, – Алла покосилась на терминал. – Молодцы. Хороший…

Петру показалось, что она хотела сказать «улов».

– Петя, кстати, интересовался, чё там в метках этих, – вспомнил Вик. – Проба крови или ещё чё?

– Кровь, да. – Алла откинулась в кресле и взглянула, сощурившись, сначала на Петра, пото́м на Вика; можно было подумать, что её заставляют разглашать секретную информацию. – А больше ничего и не надо. Конечно, чип там и другая хитрая технология.

– Хитрая технология. Понятненько! А то я шестой год трублю, и всё как-то по хер было, а Петю тут, понимаешь, любопытство разобрало.

– А что тебе не по хер, Виктор? – вздохнула Алла.

– Тоже верно! – хохотнул Вик. – Ладно, мне бы кофейку глотнуть.

– Да, да! – Алла показательно помахала перед лицом раскрытой ладонью. – Тебе не помешает.

Вик, хлопнув дверью, вылетел в коридор.

– Ладно. – Пётр посмотрел на Аллу, попробовал улыбнуться, но улыбнуться почему-то не вышло, как будто всё его лицо омертвело от холода. – Я, пожалуй, тоже пойду.

– И мне пора. Смена-то закрыта. Это Светка, – Алла покосилась на терминал, – курва такая, опять опаздывает!

– Хоть раньше не уходит.

– Ещё бы она раньше уходила! Долго бы её тут продержали! А щас поди найди работу! Но всё равно. Вот ведь вот зараза! Давно уже здесь должна быть.

Алла спрятала считыватель в ящик стола и поправила выбившийся из причёски локон.

– Ты что-то бледный сегодня. Нездоровится?

– Да так. Устал просто.

– Тяжёлая смена, да.

– Ладно! – Пётр всё-таки выжал из себя улыбку. – Пойду, пожалуй. Попробую отоспаться.

– До встречи.

Пётр остановился у двери.

– Слушай, – он обернулся, – вопрос есть один. Ты, может, знаешь?

– Что за вопрос?

– Не в курсе, что это за штука?

Пётр вернулся к столу и вытащил из куртки кристалл.

– Видала я такие! – закивала Алла. – Это вроде карты памяти, но не совсем. Очень дорогая, кстати, вещичка. Сейчас это вообще в моде. Можно?

Она осторожно взяла у Петра кристалл, покрутила в руках, присмотрелась к чему-то, нахмурилась и положила на стол, скривив губы.

– Поломан он, разбил его кто-то. У тебя он откуда вообще? Не купил, надеюсь?

– Нет, стал бы я покупать, не знаю что. Нашёл.

– Может, выбросил кто. Там видишь трещина-то какая. Молотком, что ли, по нему прошлись.

Пётр схватил со стола кристалл, испугавшись на секунду, что Алла сейчас смахнёт его, как мусор, в корзину для бумаг.

– А зачем вообще эта штука нужна? И почему так выглядит? Она как оплавленная.

– Я ж говорю, это мода такая. Уникальная вещь, щас это прям очень любят! – Алла изобразила одухотворённое лицо и посмотрела в потолок, на грязно-серые разводы. – Кристалла такой формы больше ни у кого нет, это тебе не дешёвка из принтера. И данные хранятся только на нём – и больше нигде. Только вот хрупкие они, кристальчики эти.

– Вообще нигде не хранятся? А в синьке?

– А вот и нет ничего в синьке! Кристалл ни с чем не синкуется. Уникальная форма, уникальные данные. Потерял – и пиши пропало.

– Глупость какая! И на хера… Зачем это нужно?

– Петя, я ж тебе говорю, модно это. У меня дочурка такой страшно хотела, но они дорогие безумно. На них обычно призрака своего записывают, и тот в синьку не загружается никогда. Призраку рассказывать можно о всяком, секретничать с ним. – Алла снова мечтательно посмотрела в потолок. – Получается что-то вроде дневника. Но не совсем дневник.

– Призрак – не призрак, дневник – не дневник.

– Молодёжь!

– И чего, считать из него теперь ничего нельзя?

– Да может, и можно. Я-то откуда знаю? Думаешь, если я за ящиком, – Алла шлёпнула ладонью по терминалу, – весь день сижу, значит должна во всей этой хитрой технологии разбираться? Да и зачем тебе оттуда что-то считывать? С такими девочки обычно ходят.

Алла издевательски улыбнулась. Пётр заметил у неё пятнышки помады на зубах.

– Интересно просто.

– Всё-то тебе интересно. Следователь, понимаю. Это у нас тут только ничем не интересуются. Откатал смену, выпил, проспался и снова на смену.

– Ладно, не бери в голову! Проехали! Пойду я. С ног валюсь уже.

– Ты зайди на досуге в магазинчик какой-нибудь, где технику продают. Там тебе всё и распишут. Так, глядишь, и узнаешь чьи-нибудь девичьи тайны.

Алла хихикнула.

– Хорошо, спасибо! – Пётр приоткрыл дверь.

– Это кого-нибудь из этих? – тихо спросила Алла. – Мерзлячек?

– До завтра! – сказал вместо ответа Пётр. – То есть…

– Я поняла.

Вик стоял, облокотившись на кофейный автомат, и сонно водил у себя под носом пластиковым стаканчиком, как ваткой с нашатырём. Пётр уселся напротив, под табличкой с надписью «Не курить!», и вытряс из пачки сигарету, которую доставал уже дюжину раз – захватанную и помятую, с пожёванным фильтром.

– Тебя хоть на доску почёта! – заявил Вик и прихлебнул кофе.

– Да пошёл ты.

– Чё домой не идёшь?

– Сейчас пойду. – Пётр прикусил фильтр. – Прийти в себя бы хоть немножко.

– Аллку ждёшь? – осклабился Вик.

Пётр прикрыл ладонью лицо.

– Никого я не жду. У меня в глазах до сих пор всё двоится. Хоть до дома бы дойти.

– Так и не отпустило?

– Немного отпустило, но всё же… – Пётр вытащил изо рта сигарету. – Давно такого не было.

– Если чё, в техничке аптечка висит.

– На стене которая? Она разве не пустая?

– Сходи да посмотри, чё! – Вик подул на кофе. – Капли вроде были какие-то ебучие.

– Именно таких мне сейчас и не хватает.

Вик хохотнул.

Помещение, которое он называл техничкой, больше напоминало заброшенный склад. К стене был придвинут массивный, в половину человеческого роста, принтер – отключённый и заросший пылью. Рядом валялись коробки с пастой для печати. Аптечка – металлический шкафчик с красным крестом, который какой-то шутник дорисовал по краям, превратив в свастику – криво висела над урной, заваленной пластиковыми стаканчиками.

Внутри оказались бактерицидный бинт с просроченным сроком годности и непонятные таблетки в банке без этикетки. Пётр чертыхнулся и захлопнул дверцу. В груди больше не кололо, но голова была тяжёлой, как после нескольких дней без сна. Хотелось свалиться в постель и проспать до начала следующей смены.

Кристалл.

Пётр достал его на свет, посмотрел на трещину, которая в бледном мерцании энергосберегающих ламп казалась длиннее и глубже, чем раньше, как будто кристалл разрушался у него на глазах. Пётр качнул головой, взвесил кристалл в руке и бросил в урну – к остальному мусору.

В коридоре Вик допивал кофе.

– И как? – спросил он Петра.

– Да никак! Кто там развлекался вообще? На аптечке свастика нарисована, внутри – таблетки без этикетки. Ещё бы мыло с верёвкой положили!

Вик загоготал.

– Это ты? – Пётр смерил его взглядом.

– Да ты чё? На кого я, по-твоему, похож? Хуй знает, чё там с аптечкой. Жалобу надо писать! Нам нормальную аптечку полагается иметь, а не это вот всё!

Пётр потёр грудь. Сердце вновь расходилось.

– Ну хорош! – Вик допил кофе и поставил стаканчик на автомат. – Я рву когти! Со мной?

– Задержусь немного.

– Значит, всё-таки Аллку ждёшь. Так и запишем.

– Вали давай! – Пётр махнул рукой.

– Я к нему, как к другу, а он… – с деланной обидой проговорил Вик.

Он сплюнул на пол, растёр ботинком плевок и зашагал к выходу, смешно распялив руки. У двери в приёмную остановился, шмыгнул носом и грузно толкнул дверь плечом. Из приёмной послышались голоса – грубоватый, Вика, и писклявый, женский. Светка, тощая, словно от булимии, влетела в коридор и, зыркнув вылупленными глазищами на Петра, застучала каблуками по направлению к диспетчерской.

Смена Аллы.

Пётр расхаживал взад и вперёд по коридору. Женщины в диспетчерской ссорились. Светка пищала так, будто надышалась гелием, и от её стервозных интонаций у Петра ещё сильнее разболелась голова. Он уже пошёл к выходу, как вдруг остановился.

– Да десять минут, чё ты ерепенишься! – визжала Светка.

– Какие на хрен десять минут! – возмущалась Алла.

Её голос по сравнению со Светкиным казался грудным басом.

Пётр, не до конца понимая, что делает, быстро зашёл в техничку и, усевшись перед урной на колени, принялся разгребать мусор.

Стаканчики, снова стаканчики. Что-то холодное и липкое пролилось ему на руку, и он брезгливо поморщился. Спустя несколько секунд он вытащил из урны кристалл и поднял над головой, как потерянную и вновь обретённую драгоценность. К камешку пристал обрывок этикетки – название лекарства, от которого осталось лишь невразумительное «прозин». По пальцам стекал чей-то недопитый кофе. Пётр спрятал кристалл в карман и вытер о штатину руку.