Читать книгу Совершенный изъян - Василий Воронков, Василий Владимирович Воронков - Страница 12

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
12

Оглавление

Мешок чуть не выскользнул у Вика из рук. Вик выругался, перехватил его покрепче. Петру досталась голова. Вику – ноги.

– Этот ебучий ублюдок раза в два больше нас весит! – прокряхтел Вик и сплюнул. – Вместе, блядь, взятых!

– Тащи давай, – сказал Пётр.

– Тащи, ага. Так вот грыжу себе заработаю, и дальше чё? Почётная, мать её, пенсия?

Пётр промолчал. Голова раскалывалась с похмелья. Он наглотался таблеток, но от них только захотелось спать – свалиться в кровать и пролежать несколько суток кряду.

Труп и правда непомерно весил. Здоровый мужик, ростом выше двух метров, превратился на морозе в кусок льда. Они с грехом пополам запихали его в мешок. И тащили, согнувшись от натуги.

Фургон Вик припарковал у обочины – не смог забраться на обледенелый бордюр.

– Давно я таких жиртрезов не видел, – проворчал он, когда они бросили мешок в кузов. – На хуя мы его ваще попёрли? Полежал бы тут себе. Это всё ты, правильный ты наш!

Вик шумно выдохнул и упёрся руками в колени.

– Сам же остановился, – сказал Пётр.

– Чё?

Вик моргнул и смахнул пот со лба.

– Да ничё! Пошли.

– А то я тут, блядь, ночевать собрался!

Вик распрямился и заковылял к водительской двери, потирая поясницу.

Пётр закрыл задние двери фургона и осмотрелся. Улица со слепыми фонарными столбами казалась чёрной и пустой. Фары фургона были здесь единственным источником света – разрядятся батареи, заглохнет подвывающий от натуги электромотор, и всё вокруг окончательно провалится в чёртову темноту, как в пропасть. За две с лишним недели в СК Пётр ни разу не видел за последним кольцом живого человека – только трупы, которые появлялись из ниоткуда, словно другая патрульная служба, на точно таких же фургонах, разбрасывала здесь по улицам мёртвых людей. Пётр вспомнил, что где-то неподалёку они нашли ту самую девчонку с шунтом.

Как будто это имело значение.

– Давай! – крикнул Вик, приоткрыв дверь. – Ты чё там?

Пётр забрался на пассажирское сидение.

– В порядке? – спросил Вик, трогаясь с места.

Фургон трясло – они ехали по сморщенному, как от ожогов, асфальту.

– Нормально.

– Бухал вчера?

– Так, для согрева.

Вик хихикнул.

– Я, кстати, прихватил с собой.

Пётр зевнул, прикрыв ладонью рот. Вик вытащил из кармана бутылку с тускло-зелёной, криво налепленной этикеткой.

– Марочный, блядь, коньяк! – гордо выдал он, встряхнув бутылку.

– Китайское чего-то.

Пётр покосился на этикетку с золотистыми иероглифами.

– И чё? Сам же китайскую пьёшь! А это ваще! Охренеть, какой коньяк! Будешь?

Пётр покачал головой.

– Тогда мне открой.

Пётр нехотя скрутил пробку и осторожно принюхался. Пахло чем угодно – йодом, торфом, – но только не коньяком.

– А это точно коньяк?

– Ой, да уж получше твоей бормотухи! – взвился Вик. – От этого хоть дырок в брюхе не будет!

– По-моему, это ви́ски. – Пётр сощурился, глядя в горлышко, и всё-таки пригубил.

– Коньяк, ви́ски, какая на хер разница?

Коньяк, или ви́ски, был резким и горьким, как лекарство, но в груди разлилось приятное тепло, и Пётр, не удержавшись, сделал ещё глоток.

– Не будет он! – фыркнул Вик.

Пётр вернул ему бутылку, поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза.

– Всё? Готов?

– Иди ты!

Фургон занесло – электроника не успела сработать, – и Вик, не выпуская из руки бутылку, резко крутанул руль. Колеса завопили, и фургон несколько метров протащило по наледи. Из кузова послышались глухие удары – мешок с огромным трупом забился о стенки, будто пытался выбраться наружу. Как зомби.

– Вот ты даёшь! – Пётр вцепился в поручень на потолке. – Может, хоть бутылку отдашь?

– Хуй тебе, а не бутылка! – гаркнул Вик. – Всё под контролем! Вишь, ни одной капли не пролил! Тут же ваще вся электроника накрылась, мать её блядь! Чисто на мастерстве летим!

Вик поднял бутылку так, словно только что произнёс торжественный тост, покачал ей из стороны в сторону – при этом несколько капель всё же упало на приборную панель, – и сделал жадный глоток.

– Электроника, говоришь, накрылась?

– Накрылась на ху… – закашлялся Вик.

Они свернули в проулок, и огромный труп в кузове снова влетел в стенку.

– А чё это там бухает-то? – Вик вытер с губ пузырящуюся слюну. – Ты чё, трупяка не привязал?

– Забыл, – признался Пётр.

– Эт ты зря! – Вик снова приложился к бутылке. – Хотя ладно! Хер с ним! Ему ведь уже всё равно, ведь так?

– Так чего с электроникой-то?

Вик вручил Петру бутылку, Пётр глотнул вонючего ви́ски и вдруг заметил, что экран на приборке, который раньше постоянно менял яркость, горит теперь равномерным тусклым светом. Но навигатор ещё работал, вычерчивая их путь поверх схематичного, поделённого на пустые квадраты города.

– Автопилоту – пиздец! Неремонто… – Вик кашлянул. – Короче, починить нельзя, чёт там накрылось конкретно. Только весь блок этот ебучий менять – но это, когда до нас очередь дойдёт. А когда она там дойдёт…

Он подмигнул Петру и схватил пятернёй воздух, требуя бутылку обратно.

– Надо бы тогда ездить поаккуратней, – сказал Пётр и тут же сам рассмеялся.

– Ага! – осклабился Вик. – И не бухать за рулём!

Они свернули на соседнюю улицу. Вик повернулся к Петру. Он ухмылялся, наверняка придумав очередную пошлую шутку, которую не терпелось рассказать. Однако ничего не рассказал. Улыбка его превратилась в кривой оскал. Он скользнул куда-то глазами и тут же ударил по тормозам. Завизжали колёса, фургон повело. Пётр ударился плечом о дверь. Вик расплескал по приборной панели ви́ски.

– Какого хуя?! – Пётр уставился на Вика. – Совсем крышу сорвало?

– Ты чё, слепой?! – крикнул Вик и вылетел из кабины.

Пётр, ничего не понимая, вылез вслед за ним. Вик остановился в нескольких метрах от фургона. Свет от единственного во всём квартале фонаря подсвечивал кружащийся над головой снег. Вик по-прежнему держал в одной руке бутылку – так, словно протягивал её кому-то. На вот, прихлебни для согрева. А от холода и правда ломило кости. Поднимался ветер, в лицо летела снежная пыль.

Пётр застегнул куртку до самого подбородка и шагнул к Вику.

– Ты чего? – спросил Пётр. – Чего там?

И тут увидел сам. Кто-то шёл им навстречу по тротуару. Молодой парень в огромной дутой куртке с переливающимися каракулями на груди и натянутой на брови чёрной шапке. Фонарь ярко высвечивал его фигуру на фоне крапчатой, собирающейся складками темноты – серых бетонных стен, чёрных провалов между домами, – но в то же время было сложно избавиться от странного чувства, что в действительности никого, кроме Петра и Вика, на улице нет.

– Чего за херня такая… – Пётр потёр ладонью лицо.

Парень шёл, как при замедленной съёмке, монотонно переставляя ноги, и смотрел, не моргая, прямо перед собой.

– Эй! – Вик, кашлянув, убрал наконец за пазуху бутылку. – Мы из эска! Ваши…

Он не договорил. Парень в дутой куртке прошествовал мимо, даже не обернувшись. Глаза его слепо смотрели в темноту.

Пётр преградил ему дорогу и схватил за плечи.

– Пацан, ты чего?!

Он встряхнул парня, и голова у того откинулась назад, а мёртвый взгляд – чёрный, холодный – вперился в пустое небо.

– Он чего, под кайфом? – проговорил Пётр и тут заметил у парня маленькую татуировку в виде иероглифа на шее. – Шунт, мать его!

Вик встал позади парня и легонько шлёпнул его по затылку. Голова парня послушно упала вниз, как у поломанной игрушки, и упёрлась в грудь подбородком.

– Он чего… – Пётр отпустил парня и попятился от него, как от чумного. – Он чего, тоже мёртв?

– Да не, хорош хуйню нести! Он – там! – Вик покрутил пальцем у виска. – В анналах этих ебучих!

– Где?

– В астралах! Я такое уже видел. У него червяк же! Видишь? Да и взгляд этот… У меня с бывшей тоже такое было. Сеть какая-нибудь кривая. А чё – зашёл, защита не сработала, а там тебя пото́м и плющит так, что в зомбака превращаешься.

Парень теперь уже не пытался двигаться, а стоял, повесив голову, разглядывая тёмный лёд под ногами.

– Он нас не видит и не слышит? – спросил Пётр.

– А хуй его знает! Я чё, специалист, по-твоему? Физик этот, или как его там… – Вик потёр затылок. – Надо группу вызывать.

– Да уж…

– На вот! – Вик отдал бутылку. – Хлебни.

Пётр жадно отпил.

– Надо бы в фургон его затолкать. – Вик забрал наполовину опустевшую бутылку, глянул в горлышко, прищурился, но почему-то решил не пить и спрятал её в карман. – Интересно, сам он пойдёт?

– В фургон? К трупу?

– Да он сам как труп, мать его блядь! Еще б полчаса и скопытился бы на хер! Давай!

Вик грубо подтолкнул парня по направлению к фургону, и тот действительно сделал несколько коротких шажков. Казалось, парень уже окоченел, превратился в ходячий труп и неспособен двигаться быстрее.

– Реально, как зомби! – Вик снова толкнул парня.

Шаг. Ещё шаг. И парень опять замер, упёршись в невидимую стену. Однако шею он выпрямил и смотрел теперь тёмными запавшими глазами на ободранный фургон. Ветер кружил поблёскивающие на свету снежинки у него над головой.

Пётр открыл задние двери фургона. Труп рослого мужчины лежал поперёк кузова, согнувшись так, словно переломился от удара. Вик тем временем, чертыхаясь, подталкивал парня в спину. Из-за света от фонаря – дрожащего, как на старом телеэкране, – тень Петра двоилась и растягивалась по грязному полу фургона. Ветер заносил внутрь серый снег.

Парень дотелепал до самых дверей и остановился. Пётр и Вик приподняли его за плечи. Парень послушно шагнул в труповозку, упёрся в чёрный мешок и замер, уставившись мёртвым взглядом на валяющееся у него под ногами тело.

– Бред какой-то, – прошептал Пётр.

Он усадил парня на скамейку, как безвольную, насилу сгибающуюся в суставах куклу. Вик следил за ними, нервно расчёсывая бороду.

– Да уж! – проговорил он. – Нормальненькая такая приёмка! Чёт одна хуйня с нами происходит!

Все ремни безопасности на скамейке были выдраны, лишь от одного остался закреплённый на потолке шлейф с рваными, точно обкусанными краями. Было понятно, что, если они сдвинутся с места, парень тут же свалится на пол.

– Ты уверен, что это из-за шунта? – спросил Пётр.

Он присел перед парнем на четвереньки и поводил у него перед глазами пальцем. Никакой реакции. Парень тупо таращился в потолок.

– Да ни хуя я не уверен!

– Такое впечатление, что он…

– Мёртв?

Руки у Петра похолодели. Вик хрипло, с надсадой закашлялся и сплюнул себе под ноги.

– Мёртв? – повторил он. – Как та девица? Ты знаешь, это ведь ваще не наше дело! Мы паренька подобрали. Всё, приёмка прошла. Пусть эти…

– Да кто эти? – Пётр повернулся к Вику. – Чего делать-то теперь? Группу вызывать? Самим везти? Дай браслет, хоть проверим.

– Браслет? – прищурился Вик. – А на хера такое счастье?

– А чего не так-то?

– Да всё, блядь, не так! Ты серьёзно зос хочешь печатать? Нас после такой приёмки в дурку упекут!

– Хоть проверим…

– Да ни хера мы не проверим! Опомнись, бля! Браслет у меня тот, запасной типа.

– И чего?

– Да убитый он! Я его тебе щас поставлю, и он тоже метку эту чёрную выдаст. Толку-то от него сейчас.

Вик нервно почесал ногтем седую поросль на щёках.

– Вот дела! Ты хоть заявил об этом?

– Заявлю, заявлю. Уже второй браслет за три месяца. Они мне там проведут ректальную стимуляцию.

– А как мы так работать-то будем?

– Да чё ты ваще привязался? На хера нам браслет? Парень вон ходит, сидит…

– Та девчонка тоже ходила.

– Да лан, живой он! – неуверенно сказал Вик. – Точно тебе говорю!

Пётр коснулся ледяного запястья парня.

– Пульс! – Вик захрипел и несколько раз кашлянул, прочищая горло. – Ты чё, врач? Это ничё не подтверждает! Может, ты там это, не поймёшь чё…

– Да чего не пойму-то?

– Не предусмотрено, блядь, должностной инструкцией таких ситуаций… – Вик вцепился в бутылку, но пить не спешил, – …ситуаций, когда два долбодятла, вроде нас, не могут понять, жив клиент или мёртв.

– Так чего делать-то? – Пётр всё ещё сжимал запястье парня. Ему показалось, что он чувствует слабую пульсацию. – Вроде жив он, не знаю. Похоже, пульс есть.

– Не повезу я его, – помотал головой Вик. – Окочурится по дороге. Короче, я группу вызываю.

Вик спрятал бутылку в карман, так и не выпив, и заковылял к водительской двери.

– Давай, – сказал Пётр и вылез из фургона.

Парень не двигался. То, что несколько минут назад влекло его в слепую тьму улицы, – упорно, вопреки сковывающему движения холоду – теперь исчезло. Как если бы сменилась программа. Было даже не видно, чтобы он дышал. Но, скорее всего, это из-за огромной дутой куртки. Да. Пётр утвердительно кивнул головой, словно разговаривал с кем-то. Из-за куртки. Куртки с люминесцентными иероглифами, которые переливались на тусклом свету.

Смотреть на парня – бледного, промёрзшего насквозь – было тяжело. Пётр отошёл в сторону. Асфальт в той части дороги, где они остановились, проседал – под тяжестью времени и собственного веса, – света единственного фонаря не хватало, и их длинный фургон проваливался в темноту. Откуда-то из пустоты доносился хриплый голос Вика. Кашель. Бессвязная ругань. Алла наверняка догадается, что Вик пьян.

Пётр закурил и тут же выплюнул сигарету. Сердце забилось тяжело и неровно. В глазах потемнело.

Надо вернуться в тепло. Дождаться группы.

Пётр уже закрывал двери, когда парень вздрогнул. Грудь его выгнулась, руки неестественно взметнулись, как у марионетки, и упали на колени. Пото́м снова. Пото́м снова. Будто кто-то пытался завести его остановившееся сердце.

Пётр замер. Из темноты доносился раздражённый голос Вика:

– Да чё я тебе говорю-то!.. Слышь, ты меня…

Парень затрясся. Ударился затылком о стенку фургона. Из глаз у него брызнула кровь – тёмная, густая.

– Вик! – заорал Пётр.

Парня били разряды тока. Мышцы у него на лице сводило судорогой, губы страшно дёргались, чуть не разрывая на щеках кожу. Кровь хлестала из закатившихся глаз.

– Опять… – прошептал Пётр.

Внезапно парень рванул вперёд, врезался головой в потолок, застыл на секунду и повалился на пол, на чёрный пластиковый мешок, сложившись, как тряпичная кукла.

– Чё тут? – прокряхтел Вик, объявившись из темноты. – Он чё, взбесился?

Вик заглянул в кузов и приоткрыл от удивления рот.

– Крови-то… – выдавил он из себя.

Пётр молчал. Вик вытащил из куртки браслет.

Совершенный изъян

Подняться наверх