Читать книгу Pink Project - Vega Nova - Страница 13

– Ты представляешь, я слышал, что в некоторых странах переводят время, с летнего на зимнее и наоборот. Это делают в выходные, с субботы на воскресенье, в 4 утра. Т.е. человек спит и вдруг резко становится не 4 часа, а например, 5! Человек неосознанно теряет один час своей жизни! Он мог прожить его как угодно, он мог проснуться и за этот час изменить свою жизнь! А у него его своровали. Подло и беспринципно.

– Чарльз, ну это же глупости… Он наверстает этот час за свой следующий день. Тем более, человек спит, просто спит – он не хочет ничего менять в жизни, иначе он бы сделал это в любое время. А время ведь вообще относительно! – Тереза засмеялась, она была сонной и не понимала, с какой целью Чарльз разбудил ее в 4 утра.

– А если бы это был наш с тобой последний час. Если бы наши пути расходились, и кто-то из нас уезжал бы ровно в 5 часов утра. Уезжал бы без возможности вернуться, мы бы прощались, тянули бы время, не хотелось бы следить за минутами, ведь мы оба понимали бы, что это конец. И вдруг мы теряем целый час. Мы еще могли бы насладиться целым часом, проведенным вместе, но тут время перевели и все! Вот он твой самолет – уже улетает.

– Ты сейчас это к чему?

– К тому, насколько это важно. Насколько важно следить за временем. За своим временем. А у тебя его отбирают. Крадут целый час. За час можно осуществить дело всей жизни. Можно написать картину. Можно зачать ребенка. Можно сжечь дотла дом. Можно убить человека. Но этого часа у тебя нет. И ему никогда не быть. Это как само собой разумеющееся преднамеренное убийство. У миллионов людей крадут целый час. А люди этого не понимают. Если бы каждый такой человек за один час сделал бы какую-либо мелочь в нужном русле, можно было бы изменить весь мир. Или устроить переворот в стране. Войну, например. А можно было наоборот, разрешить все споры и устроить мир во всем мире.

– Ты с ума сошел, что ли?

– Тереза, это ведь не шутки вовсе. У нас постоянно воруют время. Мы спешим, но стоим в пробках и очередях. Мы ждем. Ждем нового года, нового месяца, важного события, и в тот период мы инертны. Мы просто ждем. В нашей голове какой-либо цели, но переверни это по-другому. Мы ждем бесцельно. Мы не проживаем свою жизнь. Мы ее прожидаем. Мы рождаемся и ждем, пока вырастем, пока нам подарят вот ту игрушку, пока родители уедут за город. Мы ждем, пока начнем работать, пока вырастут дети, и мы не останавливаемся. Мы не смотрим на спящих детей в спокойствии и без спешки, мы не ценим отношения, поступки, мы не успеваем ощутить всю мощь радости или грусти, потому что нам некогда. Мы спешим.

– Чарльз, можно я еще посплю? – Тереза, отвернулась от него на другой бок, волосы упали на лицо. Она дернула на себя одеяло и закрыла глаза, тяжело вздохнув.

Чарльз гладил ее по волосам, ему было так жаль ее. Она не осознавала этой страшной истины. Она жила звонко и весело, но пусто.

– Девочка моя, у нас у всех так мало времени, мы так быстро наполняем свою жизнь красками, но если их подковырнуть, там в самом нутре ведь белый лист. На нем пусто. На нем не остается даже каких-то зарубок или шрамов. Мы уходим, и на этом листе приходит рисовать уже кто-то другой. Каждый рисует своим цветом, и мы все создаем чудесный шедевр, но под слоем краски бумага пуста. Понимаешь, Тереза? Мы можем создать гениальную вещь, и наше имя запомнят на многие века. Но те, кто запомнит тоже уйдут. Бумага все равно пуста. А что такое 500 лет, например, для приближающейся к нам галактики? Это как земная минута по ее масштабам.

Тереза засыпала, ее всегда баюкал его голос. Она могла слушать его часами и думать о своем. Обижаться на него, за то, что он забыл об их годовщине, дуться за предыдущую поездку в супермаркет, она не принимала его слова слишком близко и могла не вслушиваться, ведь Чарльз не требовал ответов или даже кивков.

– Тереза, это чудовищно и трепетно, что мы совсем не в своем времени живем. Что для нас оно относительно именно так. Я выезжаю на работу в 8 утра, к примеру, а в этом момент во Вселенной взрывается сверхновая. Огромная всепоглощающая, она разрушает все на своем пути. Она умирает и в агонии, забирает с собой все, что находиться рядом с ней. Во Вселенной полный хаос, взрыв, бум! Вот прямо сейчас, когда я выхожу на работу. И меняется все. Планеты слетают с орбит, другие звезды меняют свое место расположения или попадают под горячую руку. А я не знаю об этом. И никогда не узнаю, скорее всего. Потому что сверхновая находится в тысяче световых лет от меня. И возможно через тысячу лет кто-то увидит эту вспышку в телескоп, и будет ошеломлен последствиями. А я спокойно поеду на работу сейчас, но уже без сверхновой, которая убьет моих потомков через 1000 лет. И любые мои старания, страдания, радости все равно исчезнут. Их не станет, они растворяться во времени. Ведь все наши цели априори бесцельны и бесперспективны с рождения. О нас все равно забудут, как бы мы не старались оставить свой отпечаток в книгах или умах. И время просто сотрет нас. Нас всех, вне зависимости от нашей выдающести или гениальности.

Чарльз замолчал. Он понимал, что Тереза спит. Он был очарован ею с первого дня встречи, он знал, что в ее голове больше миров, чем во всей Вселенной. Он обижался, что эти миры закрыты от него, и даже иногда она не приподнимает занавес, чтобы подразнить его или увлечь. Она поставила столько стен на пути к своему разуму. И выкопала бездонные рвы вокруг своих крепостей. Он был очарован ею настолько же, насколько сейчас был разочарован в ней. Возможно, именно он и придумал ей все эти миры. Возможно, ее душа была не так глубока, а он просто рисовал бездонные колодцы, выходящие в неизведанные истины. Возможно ведь, что он сам навязал себе мысли об этой захватывающей глубине разума. Просто он был так увлечен и так слеп, так влюблен, что сам придумал себе чудесные иллюзии, сладкий самообман.

Утром ровно в 8 он уехал на работу. А через три месяца они расстались. Он упорно верил в то, что не ошибался на ее счет. Но все отчетливей понимал, что это скорее его надежды, чем ее мысли.