Читать книгу Кошки-мышки (сборник) - Вера Каспари - Страница 15

Муни ждал меня в моем кабинете, готовый рассказать все, что узнал о Дайан Редферн.

Ее не видели с пятницы. Хозяйка пансиона это запомнила потому, что по пятницам Дайан обычно платила за комнату. Девушка вернулась с работы в пять часов, заглянула в хозяйскую квартиру на первом этаже, чтобы отдать деньги, затем поднялась к себе на четвертый этаж, приняла ванну, переоделась и снова ушла. Хозяйка видела, как на углу Седьмой авеню и Кристофер-стрит она остановила такси. Непозволительная роскошь для девиц вроде Дайан, по мнению хозяйки, потому-то она так хорошо это запомнила.

Девушка могла вернуться домой поздно ночью в пятницу и уйти в субботу утром, хотя хозяйка ее не видела. Были еще жильцы, которых стоило опросить, но хозяйка не знала, где они работают, и Муни собирался снова пойти туда, чтобы переговорить и с ними.

– Разве квартирная хозяйка не удивилась, что с пятницы Дайан никто не видел?

– Она говорит, что ее не касается, живут ли жильцы в своих комнатах или нет, лишь бы вовремя платили. Девушки, которые селятся в таких местах, частенько не ночуют дома.

– Прошло пять дней, – заметил я. – Неужели никого не заботило ее исчезновение?

– Марк, вы же знаете, что это за девицы. Сегодня здесь, завтра там. Кому какое дело?

– А друзей у Дайан нет? Может, кто-нибудь приходил к ней или звонил по телефону?

– Было несколько телефонных звонков, во вторник и среду. Я проверял. Фотографы хотели пригласить ее поработать.

– Ничего личного?

– Может, звонили пару раз, но ничего не просили передать. Хозяйка помнит только то, что записала в блокноте.

Знавал я в Нью-Йорке таких девушек. Ни дома, ни друзей, ни денег. Дайан была красавицей, однако красавиц между Шестой улицей и Девяносто шестой хоть пруд пруди. Доклад Муни отражал факты и цифры, а также давал представление о примерном заработке Дайан – эти данные предоставил профсоюз фотомоделей. На заработанные деньги она могла бы содержать мужа и детей, но только когда у нее была работа, что случалось не так уж и часто. К тому же, по грубым подсчетам Муни, одежда в шкафу Дайан стоила целое состояние. Двадцать пар туфель! Тем не менее неоплаченных счетов, как на столе Лоры, в комнате не нашлось – Дайан вышла из простонародья и платила наличными. Как итог – жалкая и бестолковая жизнь. Красивые флакончики духов, хорошенькие пупсы и игрушечные звери – это все, что Дайан Редферн приносила домой после обедов и ужинов в дорогих ночных клубах. Письма от родных, простых работяг из городка Патерсон в штате Нью-Йорк, были написаны тем английским, которому учат в вечерних школах, и в них говорилось о массовых увольнениях и трудностях с деньгами.

Ее звали Дженни Свободоу.

Муни не взял ничего, кроме писем. Он велел установить на двери новый замок и пригрозил, что посадит квартирную хозяйку, если та сболтнет лишнего. Второй ключ от замка Муни отдал мне.

– Вдруг захотите взглянуть собственными глазами. Я пойду туда к шести, надо поговорить с другими жильцами.

У меня не было времени изучать жизнь Дженни Свободоу, то бишь Дайан Редферн. Впрочем, поднявшись в квартиру Лоры, я спросил, не оставила ли убитая девушка какую-нибудь одежду или записные книжки.

– Да, если бы Бесси заглянула в шкаф, то нашла бы платье Дайан, – ответила Лора. – А ее сумочка лежала в ящике моего комода. Дайан все аккуратно убрала.

Ящик комода был битком набит сумочками, среди которых и обнаружилась черная шелковая сумочка Дайан. Внутри лежали восемнадцать долларов, ключ от съемной комнаты, губная помада, тени для век, пудра, жестяной флакончик духов и соломенный портсигар со сломанной защелкой.

Лора молча наблюдала, как я изучаю вещи Дайан. Она переоделась в золотисто-коричневое платье и надела коричневые туфли на высоких каблуках, отчего стройные ножки выглядели еще стройнее. В ее ушах висели золотые сережки в виде маленьких колокольчиков.

– Я послал за Бесси.

– Вы такой заботливый!

Я почувствовал себя лицемером. За Бесси я послал только потому, что хотел взглянуть, как она поведет себя, увидев Лору живой и невредимой. Пришлось объяснить свой замысел.

– Неужели вы подозреваете бедную старушку Бесси? – спросила Лора.

– Просто хочу посмотреть, как отреагирует человек вне подозрений.

– Чтобы было с чем сравнивать?

– Возможно.

– Значит, вы кого-то подозреваете?

– Есть кое-какие лживые показания, которые необходимо прояснить, – сказал я.

Когда Лора двигалась, золотые колокольчики звенели. Ее лицо напоминало маску.

– Вы не против, если я закурю трубку?

Я думал о Лоре и ненавидел ее потому, что из-за Шелби Карпентера она вела себя словно идиотка. Да еще и меня пыталась одурачить. В общем, я обрадовался, когда в дверь позвонили, и отправил Лору в спальню – ждать моего сигнала.

Бесси сразу заподозрила что-то неладное. Она окинула взглядом комнату, посмотрела на то место, где лежал труп, внимательно изучила все предметы мебели и безделушки. Я тоже взглянул на обстановку глазами домоправительницы и заметил на столе небрежно сложенную газету, поднос с пустой тарелкой и кофейной чашкой Лоры, который стоял на журнальном столике у дивана, открытую книгу, пылающий за каминным экраном огонь и пепельницу, полную окурков со следами губной помады.

– Садитесь, – сказал я. – Произошло нечто непредвиденное.

– Что именно?

– Присядьте.

– Я могу слушать стоя.

– Кое-кто вернулся, – сообщил я, приблизившись к двери в спальню.

Вышла Лора.

Мне доводилось слышать, как кричат женщины, когда их бьют мужья, как матери рыдают над мертвыми или искалеченными детьми, но я никогда не слышал такого жуткого вопля, который при виде Лоры издала Бесси. Она выронила сумочку, перекрестилась, потом очень медленно попятилась к стулу и села.

– Мистер Макферсон, вы видите то же, что и я?

– Все в порядке, Бесси. Она жива.

Бесси воззвала к Богу, Иисусу, Деве Марии и святой Елизавете, своей покровительнице, чтобы они стали свидетелями чуда.

– Бесси, успокойтесь. Я жива и здорова, просто была за городом. Убили другую девушку.

Легче было бы поверить в чудеса. Бесси все рассказывала, как обнаружила труп и опознала в нем Лору Хант, что на покойнице был лучший халат Лоры и ее серебряные туфельки без задников. И она, Бесси, теперь верит в то, что как-то раз в графстве Голуэй двоюродный брат свояченицы ее дяди повстречал в саду свою умершую возлюбленную.

Впрочем, Бесси окончательно убедилась, что Лора жива, когда та спросила:

– Ну, Бесси, что у нас на ужин?

– Пресвятая Дева, а я уж и не чаяла услышать эти слова, мисс Лора!

– Ну вот, Бесси, и слышите. Как насчет бифштекса с жареной картошкой и яблочного пирога?

Бесси просияла.

– Разве призрак попросил бы жареную картошку и яблочный пирог? Так кого же все-таки убили, мисс Лора?

– Мисс Редферн. Помнишь, та девушка, что…

– Так ей и надо, – сказала Бесси и ушла на кухню, чтобы переодеться.

Я велел ей сделать покупки в тех магазинах, где не знают, что ее хозяйку убили, и запретил рассказывать о возвращении Лоры.

– Похоже, Бесси не очень-то жаловала Дайан. Почему? – спросил я у Лоры, когда мы вновь остались одни.

– Бесси чересчур предвзята, к тому же без особого повода.

– Точно?

– Да, – твердо произнесла Лора.

В дверь снова позвонили.

– Останьтесь здесь, – прошептал я. – Устроим еще один сюрприз.

Лора застыла в напряженной позе на краешке дивана. Я открыл дверь, ожидая увидеть Шелби, но вошел Уолдо Лайдекер.