Читать книгу Вернуть молодость - Вик Бове - Страница 3

Врачи не могли поставить диагноз, а потому одни анализы следовали за другими. У меня брали кровь из вены и пальца. Заставляли сдавать слюну, мочу, кал. Посылали на кардиограмму и рентген, причём дважды. Алексей – сосед по койке, сказал о вредности гамма-излучения, но мне было всё равно. Усталость, накопившаяся за многие годы, погружала в сонливость, отупляла и убивала всякие желания. После двух недель капельниц, уколов и дыхательных процедур состояние не улучшилось. Днём температура держалась на уровне тридцати восьми градусов, а ночью поднималась ещё на немного. Меня мучил душераздирающий кашель, который мешал спать больным.

Лечащий врач на каждом утреннем обходе с оптимизмом изрекал:

– Вот теперь понятен характер заболевания и скоро вы пойдёте на поправку!

Но его растерянный вид мог ободрить только слепого, а дежурные слова – успокоить глухого.

Алексей, которого выписывали, протянул визитку и сказал:

– Когда захочешь измениться, позвони. Я ничего не ответил. Этот странный человек постоянно проявлял обо мне заботу. Помогал ходить на процедуры, приносил горячий чай, выводил на свежий воздух. Впрочем, опекал он и других. Поступки Алексей совершал просто и естественно; его ничего не смущало. Сосед мог вынести утку и вынуть из вены иглу опустевшей капельницы. Он не задавал вопросов и не лез с разговорами. Когда Алексей покинул больницу, проходил очередную бессмысленную процедуру. Вместо облегчения возникли новые боли под лопатками и в боку.

Выписали меня после того, как отказался глотать зонд. Не глядя подписал какие-то бумаги, получил больничный и направился домой. Хоть жил недалеко от больницы, но добирался целый час. Встреча с женой была не просто холодной, а ледяной.

– Как ты? – спросила она немного испуганным голосом.

Тогда не придал значения бегающим глазам и подрагивающим рукам Светланы.

– Нормально.

– А выглядишь неважно.

– Ничего, оклемаюсь.

– Тебе на работу когда? – поинтересовалась жена.

– Не знаю. К участковому врачу нужно сходить.

– Чем собираешься заниматься?

– Спать лягу.

Было девять часов вечера. Для ночлега выбрал кухню, где стоял небольшой диванчик. Кашель, который возобновлялся каждый час, затихал после горячего молока или чая. На переход от спальни до газовой плиты требовались силы, которых не осталось совсем.

Около полуночи заболело сердце. Боль пронзила насквозь, будто кто-то воткнул раскаленную спицу в грудь. Потом появился кашель, длившийся минут сорок. Чай помогал кратковременно и только пока сидел или стоял. Стоило прилечь, он возобновлялся.

После очередного приступа на кухню влетела жена.

– Какого чёрта ты выписался из больницы?! – раздражённо завопила она. – Дохаешь тут как старая кляча, только спать мешаешь!

– Извини.

– И долго так будет продолжаться?!

– Не знаю. Наверное, пока не умру.

– Тогда тебе пора сдохнуть! Пользы больше будет!

– Ты уверенна?

– Уверена! А если рассчитываешь быть приживалой, то ошибаешься. Я позабочусь, чтобы тебя вышибли с жилплощади.

Горько усмехнувшись, сказал:

– Спасибо!

– Лучше подобру выметайся и ключи оставь, а иначе посажу! Хорошо понимал, что слова жены не пустая угроза. Она, с помощью любовника-мента, упекла родного отца вместо пятнадцати суток на месяц, а потом переселила к дальней родственнице. За себя не боялся, но подумал о ребёнке. Наши безобразные скандалы пугали мальчика. Он плохо спал, просыпался с криком среди ночи, а потом долго не мог заснуть. Я умирал и сил оберегать сына не осталось. Единственное, что мог – это уйти.

– Я подумаю над твоим предложение.

– Чем думать собираешься? У тебя одна извилина и та больная!

– Да, ты права. На тебе жениться мог только человек с больной извилиной, – тихо проговорил я.

– Нет, это я дебилка! Двадцать лет жизни на тебя угробила!

– Тебя никто на цепи не держал. Сама приходила и уходила.

– А теперь ты выметайся, а то пожалеешь!

– Думаешь напугала?

Я привстал с дивана. Светлана отступила на два шага.

– Падаль! Хоть бы сдох поскорее!

«Если я падаль, то ты стервятник», – подумал, выходя в прихожую.

Взял сумку, которую после больницы не успел разобрать и вышел на улицу.

Августовская ночная прохлада вызвала новый приступ кашля. С трудом добрёл до автобусной остановки. Сел на скамейку и усиленно задышал в рукав куртки. Помогло. Кашель прекратился, дыхание выровнялось, но спокойствия в душе не было: не знал, как быть и куда идти.

После часа ночи жизнь на улицах миллионного города замерла. Редкие авто, рыча двигателями без глушителей, проносились на высокой скорости. Яркий свет фар ослеплял, но не прогонял тягостные мысли. Наблюдая за очередным лихачом, вылетевшим на обочину, подумал о превратности судьбы:

«Вот так радостно несёшься по жизни, а через мгновенье – в канаве!».

Выбрасывая чёрные клубы дыма, машина вырулила на дорогу и скрылась за поворотом. Огромная луна медленно выползла из-за серой девятиэтажки. Она приковала внимание к бездонному звёздному небу. Глядя в бесконечность, почему-то подумал о Льве Толстом:

«Он тоже оказался на обочине. В восемьдесят два – ушёл из дома и умер на заброшенном полустанке. Может быть и мне так поступить?»

Осмотрелся по сторонам. Словно впервые увидел улицу Масленникова; широкая и прямая. Подумал, что поход до вокзала по пустой дороге займёт часа два. Посмотрел на смартфон, было около трёх ночи. Ждать маршрутку, которая прикатит в начале седьмого, посчитал неразумным. К тому же, не хотел встречаться со знакомыми. Собравшись с духом, встал. С трудом передвигая ноги, пополз к заветной цели. Расчёт оказался верным. В пять утра стоял на привокзальной площади.

Охрана зала пригородных электричек внимания на меня не обратила. Таких как я, похожих на бомжей, набралось предостаточно. Отвращение к кисло-вонючему запаху грязной одежды заставило подняться на второй этаж и сесть поближе к открытому окну. Переведя дыхание, обследовал карманы. Кроме визитной карточки и носового платка ничего не нашёл.

«Да, и уехать-то никуда не могу. Лев Толстой из меня не получился», – невесело решил я, в задумчивости пытаясь смять визитку. Карточка была сделана из пластика, а потому не поддалась. После того как едва не поранил ладонь, включилось сознание. Взгляд заскользил по надписи.

– «Алексей Иванович Неверов, «Вселенная для всех», – прочитал я.

Короткий номер телефона значился как мобильный. После непродолжительного раздумья набрал шесть цифр и сразу услышал:

– На связи Алексей.

Голос принадлежал знакомому из больницы.

– Это Васильев, – едва выговорил я.

– Да, Александр Петрович, узнал тебя. Слушаю.

– Я на вокзале.

– Где именно?

– В зале пригородных электричек на втором этаже.

– Хорошо! Скоро буду.

Сколько продолжалось ожидание – не знаю. После бессонной ночи часто впадал в дремотное состояние. Помню, что ко мне подходил сотрудник охраны: разбудил, проверил документы. Так как паспорт оказался в порядке, попросил не спать и приглядывать за вещами. Снова погрузился в забытьё, из которой извлёк уже Алексей Неверов. Он потряхивал за плечо и лучезарно улыбался.

– Ну что, поедем? – поинтересовался Неверов без лишних вопросов.

– Да, – ответил я и медленно поднялся.

Алексей подхватил сумку и направился к выходу. Побрёл следом. Около двери первого этажа Алексей задержался. Подождал пока подойду, пропустил вперёд и вышел сам.

Два бомжа доставали из урны банки и бутылки. Увидев Неверова, кинулись в рассыпную. Испуг был велик! От страха они побросали пакеты, которые с грохотом покатились по ступенькам.

– Что с ними? – спросил я.

– Старые знакомые, – ответил мой провожатый. – Один из них наркозависимый, другой – хронический алкоголик.

– Я не то и не другое.

– Знаю, – спокойно заметил Алексей.

И тут же поинтересовался:

– Ну что, ехать не передумал?

– Нет. Мне некуда идти, – ответил я.

Неверов засмеялся.

– Ну зачем так трагично. Поверь, твоя жизнь только начинается! – дружелюбно проговорил он.

Я ничего не сказал. Мой жизнерадостный проводник и не ждал ответа. Мы подошли к машине – белой, не очень новой «Ниве». Неверов открыл дверь, подождал пока усядусь и протянул термос. Горячее питьё не походило ни на чай, ни на кофе. Оно обладало приятным медовым ароматом со вкусом мяты.

– Настой подмаренника и мелисы, – пояснил Алексей, подал пакет с бутербродами и выехал с парковки.

Есть не хотел, но травяной чай выпил с большим удовольствием. Тепло разлилось по телу и впервые за сутки испытал покой. Плавное покачивание автомобиля тоже подействовало умиротворяюще, а потому не заметил, как заснул.

Проснулся от тряски. «Ниву» бросало из стороны в сторону словно лодку на волнах. Сколько длился сон, понять не мог. Посмотрел на Алексея.

– Подъезжаем, – сказал он.

Автомобиль тяжело взбирался на высокий холм, поросший лесом. Едва заметная колея в пожелтевшей траве указывала направление. Неверов ехал не спеша, но от выбоин «Ниву» встряхивало так, что обрывались внутренности. После крутого поворота, машина остановилась. Кирпичный забор больше походил на частокол и имел множество проходов. Новые массивные дубовые ворота, обитые железом, смотрелись нелепо, но смеха забавное зрелище не вызвало. Наоборот, появилось чувство тревоги.

Алексей Неверов словно заглянул в душу.

– Рождение связанно со страхами. Не случайно младенцы кричат. Тоже можно поплакать, – сказал он.

В шестьдесят два года стоял перед входом, за которым ожидала неизвестность; у неё могло быть имя – Начало, но не исключалось – Конец. Из глаз обильно текли слёзы.