Читать книгу Вернуть молодость - Вик Бове - Страница 5

Следующие две недели провёл на кухне. Не думал, что умение готовить снова пригодится. Мой новый молодой друг Антон не хотел оставаться поваром, а потому перебрался на скотный двор. Его любовь к животным была очевидной. Антон с детской радостью ухаживал за коровами, телятами и козами.

Еда, которую приготовил, братии понравилась сразу. В первый же день ко мне заглянул бригадир Михаил и пробасил:

– Ты, брат Саша, как ресторанный шеф готовишь. Спасибо!

Следом на кухне появился Алексей. Поблагодарил за вкусный обед и вручил список тех, кому требовались дополнительные порции.

– Тогда нужны ещё две кастрюли и сковорода, – сказал я.

Неверов пристально посмотрел и спросил:

– Уезжать не собираешься?

– Нет.

– Хорошо. Буду в городе, договорюсь, – пообещал старший брат и поинтересовался: – Ты где так хорошо научился готовить?

Пожав плечами, неопределенно ответил:

– Жизнь научила.

Алексей Неверов ушёл, а меня удивила мысль:

«Прожив шестьдесят два года впервые занимаюсь тем, что по-настоящему доставляет удовольствие. Почему так получилось?».

Вечером, когда чистил картошку, вспомнил детские годы.

В семь лет на меня легла ответственность за младшего брата, которому было два года. Мать работала на текстильном комбинате, уходила в шесть утра и возвращалась поздно вечером. Отец – слесарь вагоноремонтного завода, обязанность папаши понимал своеобразно. Предок приходил с работы и первое, что делал – проверял как вымыты полы. Ругал семилетнего мальчика, – иногда бил, – когда находил в углах пыль и грязь, а потом стряпал еду. После ужина, состоявшего из жареной колбасы и солёных огурцов, уходил играть в домино. Я мог питаться тем, что ел он, а младший брат – нет. Для него варил каши и молочные супы.

Мать будила рано утром, объясняла в какой последовательности засыпать крупу-сахар-соль, давала рубль и посылала за молоком. Сонный детский мозг плохо запоминал инструкции, а потому готовил, как бог на душу положит. Вермишель или рис, засыпанные в холодное молоко, разбухали и слипались в крутую массу, которую удобно резать ножом. Мы выходили на улицу с полными кульками сладких белых квадратов; их хватало до вечера.

В восемь лет готовил каши и супы с лёгкостью домашней хозяйки. К тому же, научился жарить каравайцы, блины и оладья. Делал их с яблоками, вишней, творогом. Когда хотел, то добавлял порошок какао, и выпечка становились шоколадной.

Первые котлеты приготовил в девять лет. Мать заболела и не пошла на работу. Температура была под сорок, и она пролежала в постели весь день. Вечером пришёл папаша и стал горланить. Фарш, который мать смогла с большим трудом накрутить, находился в холодильнике. Она попросила отца пожарить котлеты, но тот впал в бешенство. Поток бранных слов лился минут пять. Потом папаша запустил в мать кастрюлей и пригрозил:

– Если через полчаса не сварганишь, то сильно пожалеешь!

Он хлопнул дверью и ушёл в магазин. Мать подняться с постели не смогла. Она подозвала меня и объяснила, как жарить.

К приходу отца, который выставил на стол бутылку портвейна, котлеты лежали в тарелке. Насытившись, он пошёл играть в домино. Выходя из комнаты, добродушно прогавкал:

– Сука, можешь ведь, когда гоняют тебя!

То, что котлеты жарил я, осталось нашим секретом.

К десяти годам научился варить мясные супы. Причём, мой борщ отцу нравился больше, и он говорил матери:

– Твой борщ по выходным, почему-то говённый!

Даже когда папаша уходил к другой женщине, продолжал думать, что обеды готовила мать.

– Самое лучшее, что было у тебя, это жратва, – гавкнул предок на прощание.

Когда остались втроём, все обязанности по кухне легли на меня, что, впрочем, не тяготило. Готовил с большим удовольствием и постоянно искал новые рецепты. Так как их печатали в журналах «Работница» и «Крестьянка», то вскоре обзавёлся солидной кипой, которую часто пересматривал. В восьмом классе появилось желание поступить в училище и получить специальность повара-кондитера. О чём и сказал матери. Та улыбнулась и вроде бы поддержала устремление. Вечером она всё рассказала нашей соседке. Теперь при каждой встрече, та смеялась и называла поварёнком. Однажды услышал, как соседка с возмущением говорила:

– Ну что это за мужики растут! Бабские журналы листают и о бабских профессиях мечтают!

С тех пор к плите не подходил. И сколько бы мать не спрашивала «почему?», ничего не отвечал. Но готовить категорически отказывался!