Читать книгу Цветы в огне войны. Две судьбы - Виктор Булкин - Страница 10

Село Глинное проводило на войну первую партию мужиков. Жизнь в селе шла как обычно, но чувствовалось, что произошел перелом во всем. Люди продолжали работать, дети ходили в школу, но делали это без вдохновения и радости, на душе у всех была тревога и неизвестность. Призыв на войну стал делом обыденным, но уже без пафоса и торжества. Мужики уходили воевать, покидая свои семьи. Все с нетерпением ждали скорой победы, но по сводкам информбюро и рассказам деда Гриши новости были с каждым днем все тревожнее и тревожнее: «Пока что враг теснит наших во всех направлениях… Советская армия отступает… Немецкие войска захватывают наши города, наши территории».

Наталья с отцом сидели и обсуждали текущие НОВОСТИ:

– Все может быть, дочка, немец долго готовился, у них много оружия, техники, рвутся они к Москве, ведь Гитлер затеял войну с целью завоевания нашей страны. Да, простому народу будет очень тяжело, но ничего, переживем.

Ушёл на фронт и Володя Косов. Прощание с Таней было недолгим, он обнял Таню крепко и поцеловал в губы. Хотя раньше Таня не позволяла себя целовать, она не стала отбиваться, а приняла этот поцелуй как дань своей Родине. Володя на прощание сказал ей:

– Жди меня, Танюша, я вернусь к тебе обязательно, вернусь победителем! Таня подала ему в руки букетик цветов со словами:

– Пусть тебя хранит Господь, а мои цветы будут талисманом, согревают теплом и светом.

В этой же группе ушел Саша Михалев, жених Анны, старшей сестры Тани. Он стоял, обнимая Аню, просил ждать его: «Вот увидишь, если кто-то сильно ждет и любит, то ничего не случится, я обязательно вернусь».

Таня подошла и сунула в руки сестры свой букетик-талисман на удачу со словами:

– Передай мой букетик Саше, он поможет ему.

– Вот и отдай ему сама. Ты ведь у нас цветочная фея, и цветы из твоих рук обладают силой, мы это знаем.

Саша улыбнулся:

– Спасибо Таня, но я же не барышня кисейная с букетиком, я иду на войну.

Но цветочки взял и пристроил их к рюкзаку.

Попрощавшись, ребята побежали за строем, оглядываясь на девушек и махая руками. Они отправились в неизвестность воевать за победу.

Здесь же неподалеку стоял отец Александр, в руках он держал икону Божьей матери, как бы освещая их путь молитвами за скорую победу над врагом, за возвращение солдат на Родину. С тех пор село как-то опустело, почти не стало слышно мужских голосов, в основном всем руководили бабы.

Все реже стали видеть председателя Давыдова, а в начале сентября он и вовсе исчез. Все тревожней с каждым днем были новости с фронта, а приносил их, как всегда, дед Гриша: «Немец за три месяца войны захватил западную часть нашей страны. Захватил и наш областной город Брянск, много наших районов, того и гляди скоро появится в наших местах».

Наступила осень 1941 года, люди, как всегда, готовились к зиме, пополняли припасы в погребах, ведь впереди зима и ее нужно было пережить. Трудились как никогда дружно и слаженно, больше молчали, лица у всех сосредоточенные, мало шутили, трудились от мала до велика, но многое ложилось на женские плечи. Накосили и заложили в стога сено для скотины, убрали с полей картошку и капусту, заложили семенную картошку, завезли и заготовили дрова на зиму. Женщины наносили ягоды, грибы из леса, насушили трав на чай.

По воскресеньям в церкви шли богослуженья, сурово и строго, чувствовалось военное время во всем. Над селом Глинное часто пролетали немецкие самолеты, натужено и грозно гудя. В основном, это были немецкие самолеты-разведчики, наших среди них не было. Отдаленно были слышны артиллерийские разряды, по ночам небо озаряли вспышки.

Поначалу еще работала почта, письма от солдат приходили регулярно, эти письма приносили радость в дома, их перечитывали много раз, девушки прижимали к сердцу, целовали каждую строчку. Но часто раздавался плач и слезы, а это означало, что в дом принесли похоронку.

Таня и Аня тоже получили письма от своих парней. Они писали, что уже воюют, письма были короткими и сухими. О любви в треугольничках было написано только в конце, коротко и с надеждой. Иногда в письмах было непонятно и тревожно – значит, скоро в бой, и лирика не шла в голову бойцу.

Вскоре почта перестала работать, это было плохим известием для всего села, ведь люди ждали письма, жили ими. С сельского совета был снят красный флаг, портрет Сталина, да и сам председатель Давыдов давно не появлялся в деревне.

Чего ожидать никто не знал, но догадывались, ведь на арену стали выходить те, кто стал радоваться приходу немцев, их люди называли оборотнями. По селу важно расхаживал Алеха Колтунов, Окунь, даже хромота его стала не так заметна. Он пытался подозрительно высматривать дома, присматриваться к людям.

Дед Гриша поговаривал: «Ждут своих хозяев, как ворон крови».

«Придет новый хозяин фюрер – и коммунякам конец!» – так они рассуждали, – «Вот тогда и заживем новой жизнью!».

В конце августа по деревне поползли слухи о том, что немцы уже в Брянске, захватили почти всю Брянскую область, скоро будут в Навле и у нас, в Глинном. Люди чувствовали страх и тревогу в сердце, каждый день они молились Богу о том, чтобы быстрее закончилась война, и отказывались верить в то, что увидят немцев в своем селе.

В начале сентября стали появляться обозы с ранеными бойцами Красной Армии. Пришли разведчики в попытке узнать, есть ли немцы в этом селе, кто председатель. Большое количество раненых солдат разместили в клубе, сельсовете. Раны были разного характера и требовали срочной медицинской помощи: обработки ран, перевязки. Этим занимались санитары и медицинские сестры, которые прибыли вместе с обозом.

Тане всегда нравилась работа медсестер, она старалась чем могла помочь раненым и санитарам, подбодрить, вселить надежду. Она собрала осенние букетики и раздала медсестрам, раненым бойцам, с пожеланием счастья, терпения, веры в хорошее. Все улыбались и благодарили Таню за милосердие и доброту.

Несколько вечеров Таня помогала медсестрам. Работы было так много, что они рады были помощи этой милой юной девушки. К ней обратился раненый боец, в бреду назвав ее своей дочкой Тосей:

– Дай мне твою руку дочка, какая она у тебя теплая, родная.

Он был тяжело ранен в голову, бинты не успевали менять от крови.

– Не обижайся на меня, я защищал Родину, бил врага… – речь его оборвалась, и он потерял сознание.

Наутро Таня узнала, что он умер, не приходя в сознание. Рано утром наши старики унесли на кладбище еще одного умершего, помечая могилы неизвестных. Таня положила на могилку букетик цветов, помолилась за них Господу, чтобы он принял их души на небеса.

Ближе к покрову обозы перестали привозить раненых в село, немцы были уже на подходе, они орудовали в Кокоревке, Алтухово. В Глинное немцы пришли в ночь под Покров, 14 октября 1941 года, даже не подозревая, что это престольный праздник.

Наталья с утра управлялась по хозяйству, затем стала накрывать праздничный стол, приговаривая про себя:

– Где же ты, мой Ванюша, давай поторапливайся, вместе сядем за стол, всей семьей, как бывало раньше, скучаю я по тебе. Все мы скосили в поле, убрали, заложили в зиму, заготовили припасы, теперь будем отмечать Покров Пресвятой Богородицы.

Тане вспомнились праздничные дни Покрова. Праздновали по обычаю два дня, утром все шли в церковь на службу, утренний звон колокола привлекал всех своими перезвонами. Церковь была убрана в осеннем стиле: букеты осенних цветов, большие ветки рябины, ветки с разноцветными листьями. Пел церковный хор, это было настолько завораживающе, что казалось, их пение улетало вверх, под свод купола, а оттуда в небо к ангелам. Таня молилась, стоя рядом с сестрами, она поднимала глаза вверх, ей казалось, что душа ее улетала.

Возвращаясь домой из церкви, Наталья с Иваном и дочками накрывали стол, на столе по обычаю гусь, запеченный в духовке, холодец из гуся, хрустящие грибочки, соленые огурцы, помидоры, сало, картошка вареная и, конечно же, водка или самогонка, которую в этих местах умели делать добротно. Обязательно пекли пироги с разной начинкой, но особенно все любили брусничный мамин пирог. Приходил дед Гриша с бабкой, сестры и братья с детьми.

Молодежь часто шла на большой луг, там они играли в лапту, в салки, собирались кружком, пели песни под гармонь, плясали, встречали закат и шли по домам, чтобы успеть вкусно поесть за столом.

Все это вспомнила Таня, глядя как мама приговаривала, готовя и накрывая на стол.

Пришел дед Гриша, сели, налили в рюмки, но выпить не успели – раздался тревожный сильный стук в двери, в избу вбежала с испуганными глазами соседка, тетка Настя:

– Вы празднуете, а в деревню вошли немцы, – выпалила она и как-то сжалась вся и заплакала.

– Где они сейчас? – спросил дед.

– Они идут сюда через мост со стороны Кокоревки.

– Пойду я сам, хочу их увидеть первым, взглянуть на этих молодчиков, в их глаза фашистские.

Дед Гриша направился на улицу.