Читать книгу Цветы в огне войны. Две судьбы - Виктор Булкин - Страница 21

Часть 1. Таня
Глава 4. Цветы в огне войны

Оглавление

Клумба памяти

Перед домом Натальи Григорьевны был ухоженный сад с красивыми клумбами и цветником. Вдоль забора росли сирень, черемуха, низкий шиповник. В саду также были плодоносные деревья: яблони, груши, сливы, вишня. У дома хозяйка разбила восхитительные клумбы с цветами, за которыми бережно ухаживала средняя дочка, Танечка.

Таня с огромной любовью и старанием поливала, полола, ухаживала за садом. А по утрам, открыв окно, вдыхала ароматы цветов и цветущих деревьев. Таня любила разговаривать с цветами, хвалила их, восторгалась вслух их красотой и изяществом. Иногда ей казалось, что цветы оживали, и она олицетворяла их со знакомыми людьми.

Однажды ей в голову пришла мысль объединить все цветы вместе, в единую клумбу, дав ей название «Клумба моей памяти». Таня подсадила еще цветы, и у нее получилось настоящее произведение искусства.

У самой калитки рос развесистый лопух, она дала ему имя «Сталин». Разговаривая с ним, Таня не переставала спрашивать: «Ну как ты смог допустить, чтобы началась война?! Зачем пришли к нам немцы?! Лопух ты, и есть лопух!».

Аккурат напротив него рос осот, он был колючим, дерзким, вызывающим и смотрел с ненавистью на лопух. Осот получил название «Гитлер». Таня злилась, глядя на него: «Что заставило тебя напасть на нашу Родину?! Чем ты руководствовался?!» – а потом обязательно добавляла: «Вот и смотрите друг на друга, лопух Сталин и осот Гитлер, договаривайтесь между собой, чтобы быстрее закончилась эта война. Живите, как хотите, а я за вами ухаживать не желаю».

Сирень получила название «Моя Дуняша», в честь подружки Дуни Комогоровой, что вышла замуж за Сергея накануне войны, а на следующий день проводила его на войну. В честь своей мамы Натальи она назвала черемуху. Она всегда знала маму молодой, цветущей женщиной, и черемуха у нее ассоциировалась, именно с мамой. Шиповник – это Саша, жених сестры Анны.

Летом Таня посеяла садовые ромашки, и когда они зацвели белым цветом, Таня назвала их подружками-говорушками, и ласково их окликала: «Вы мои хорошие, зацвели, невестушки».

С особой любовью она относилась к красному флоксу, что рос в центре клумбы. Название он получил «Мой папочка». Он казался Тане грустным, задумчивым и бесконечно родным.

Прямо под ее окном рос прекрасный гордый гладиолус, и назван он был в честь Таниного жениха, Владимира, он получал больше всего внимания и разговоров. В ответ гладиолус качал своим стройным стеблем, как бы соглашаясь с Таниными словами.

Подсадила она в клумбу красную розу, которая расцвела пышно и ярко, за что получила название «Мария» в честь подружки, Маши Головиной, которую увезли на работы в Германию. К ней Таня обращалась с такими словами:

– Ты, наверное, томишься на чужбине, вижу я по твоему цветку. Но красная роза стойкая и прекрасная, я верю, что ты возвратишься домой, мы встретимся с тобой и, как прежде, будем подругами.

На клумбе, выросли и распустились синие и белые колокольчики – это были ребятки, непобедимые. Казалось, будто они звенели на ветру и несли хорошие вести с фронта, предвестники скорой Победы. Был на клумбе и одинокий цветок-василек синего цвета. Немного подумав, Таня назвала его Гансом, в честь немца, который признался ей в любви с первого взгляда.

Поближе к концу июля неожиданно расцвел красный мак. Ветер надул семечко или птицы принесли – неизвестно, но цветок вырос на славу. Таня долго вглядывалась в его сердцевину и пришла к мысли, что это душа дедушки Федора Костюшкина, ей казалось, что он грустит о них, жалеет их, и это согревало душу.

Уже в августе прямо у окошек дома расцвели желтые цветы на высоченных стеблях, их посадила мать несколько лет назад. Таня не знала их названия, но этой юной фее цветов казалось, что они приносили разлуку и печаль.

Таня жила с этими образами, они скрашивали ее жизнь, разлуку с теми, кого она так любила. Девушка любила сидеть в тишине, наблюдая, как летают шмели, нежно опыляя цветы и нарушая тишину своим жужжанием. Цветы не боялись ни дождей, ни грозы, наоборот, они испытывали радость от теплых летних дождей, кланялись небу, солнышку. После дождя цветы были лохматыми и непричесанными, но умытыми и счастливыми.

Казалось, ничто не может нарушить идиллию природы, но иногда по улице топали немецкие солдаты, с треском проезжали мотоциклы. На дороге поднимались клубы пыли, неслась немецкая речь, да бряцанье автоматов. Да, война оставляла свой печальный след не только в душах людей, но и пыльный след на нежных цветах. Пыль мешала им дышать, цветы старались закрыться, но многие погибали, так и не распустившись.

Однажды мать с дедом Гришей случайно подслушали, как Таня беседовала с цветами, ласково называя каждый своим именем.

Дед спросил внучку: «Ты что, с цветами говорила, что ли? И они понимают тебя? Однако! Да, времена! Ну что ж, внучка, если это приносит тебе радость в душе и помогает, продолжай с ними общаться».

Ближе к концу лета к ним пожаловал незваный гость, полупьяный Васька Окунь. Он рыскал по селу в поисках самогонки. Увидев Таню через изгородь, он стал подслушивать за тем, как она разговаривала с осотом-Гитлером:

– Ах ты, Гитлер, ты зачем пришел на нашу Землю?! Распустил повсюду свои корни, шипы, так и хочешь всех уничтожить. Но ничего у тебя не получится, фашистская морда! Уничтожат тебя, даже не сомневайся!

Окунь, выслушав монолог, вышел из засады:

– Это ты кого назвала Гитлером, сорняк что ли? Да я сейчас уничтожу все твои цветы.

Он кинул винтовку на клумбу и стал яростно топтать цветы. Таня вскрикнула:

– Ах ты, пьянь поганая, что ты делаешь, ведь они живые!

А Окунь издевался над ней, рвал цветы на клумбе, бросал на землю и топтал. Таня вцепилась ему в руку, но он оттолкнул ее, но она вцепилась в руку зубами. Окунь взвыл от боли и с силой отдернул руку:

– Я убью тебя, дура ненормальная!

На крик прибежал дед Гриша, который услышал странный шум во дворе. Он увидел, как Окунь таскает Таню за волосы. Дед схватил винтовку с земли и наставил на Ваську:

– А ну, пусти ее, иначе пристрелю, как собаку!

– Дед, ты в своем уме? Я полицай, и нахожусь при исполнении, немедленно положи винтовку на место. За что, за цветы хочешь убить меня?

– За внучку, за цветы, за твои деяния!

– Ты что, дед, стрелять умеешь?! – закричал Окунь.

– Да умею, на первой мировой воевал, и таких, как ты, немало положил. Если внучку сейчас не отпустишь, и тебя положу. Раз… два…

Окунь понял, что дед не шутит, и отпустил Таню.

– Ладно, дед, хватит шутить. Застрелишь меня, тебе несдобровать, отдай винтовку по-хорошему, и разойдемся.

Тут подбежала Наталья и увидев, что дело зашло далеко, не смогла не вмешаться:

– Давайте уберем эту винтовку и зайдем в дом, я вам, мужики, бутылочку поставлю.

Окунь обрадовался:

– Это хорошо, я давно об этом мечтаю. Молодец, Наталья, поняла, что мужиков надо мирить с бутылкой.

Дед Гриша добавил более миролюбиво:

– Винтовку я тебе отдаю, но больше не дури так.

Ведь я рассказать могу коменданту, а я хорошо говорю по-немецки, выучил с первой мировой.

– Нет, дед, ты никому не рассказывай об этом, я тоже молчать буду.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
Цветы в огне войны. Две судьбы

Подняться наверх