Читать книгу Zona O-XА. Книга 1. Чёрная дыра - Виктор Грецкий - Страница 7

В работу снова был введён Язык. Он никогда не упускал возможности поболтать на халяву.

– То, что ты сидишь на своём глобусе у тебя пока не вызывает сомнений? – спросил он у невидимого собеседника, кивком головы показывая Мозжу, мол работай, я зацеплю его.

– Нет, ты не в нём, ты на нём. В нём ты будешь, когда в ящик сыграешь. Так вот, браток, знай, жизнь – штука полосатая. Полоска белая, полоска чёрная…

– Что? Ты меня уже козлом называешь? Говоришь, что это ты ещё в брюхе у мамки знал? Это хорошо.

– Хорошо, говорю, что у тебя брюхо было. Значит не клон, и ещё Человеком можешь стать. Значит с тобой ещё можно говорить по-человечески.

Голова почувствовала, как программа самостоятельно плавно включилась и начала закачивать необходимую информацию.

– Только бы успела, – мелькнула мысль, а Язык уже делал своё дело дальше.

– Столько клонов вокруг развелось, что нормального Козла встретить – стала большая редкость!

– Ну, здравствуй, Козёл! Мне до фени, где ты: в Калифорнии, на Канарах, или на Колыме…

– Последнее место не знаю, – мелькнула мысль в Накопительном устройстве Навигатора, – опять Язык импровизацией занимается. Она его когда-нибудь доведёт до цугундера или полного обрезания. Ишь как шепелявит сука! Это из-за него мы все горе хлебаем уже третье тысячелетие.

– Не отвлекайся, – зашипело Левое полушарие. – Это он время тянет. Ты же, сволочь, старая рухлядь, опять не успеваешь закачивать мозги. Давно я говорил, что тебя надо в расход.

Накопитель задрожал, представив процесс переплавки и забыв о Языке, напрягся до предела.

– Мне до фени где ты в Калифорнии, на Канарах или на Калыме, – повторил Язык, зло плюнув в сторону Накопительного блока. – Кстати, как Калыма? Не сидел – не знаешь?

– Всё, отлично, – захохотало Правое полушарие, – есть привязочка. Россия – мать вашу!

– Кончай, Язык, отдыхай! Всего лишь одна восьмая часть суши на этой грёбаной планете! Потери будут даже меньше допустимой нормы, всего двенадцать процентов.

Но произошло что-то не стандартное. Время не остановилось, пространство не сжалось, как это обычно происходило при захвате в тиски Крошкой Кэт, очередной планеты. Космический разум её угрюмо молчал, а эта уже обречённая планета, под названием Земля, продолжала спокойно висеть на месте, как ни в чём не бывало. Один только Язык напряженно продолжал свою байду, причём совсем уже не картавя.

– Золотишко отмываешь, или уже лес валишь? В Лефортово подтянут? А до этого в Нигерии прел на нарах? Всё, я тебя достал и ты отваливаешь? Отваливай, я тебе ещё раз говорю: мне по барабану кто ты – Крёстный отец, или урка последняя; в законе, или шестеришь; новый русский, или старый еврей. Я знаю одно…

– Язык обречён, – пронеслась информация через Левое полушарие. – Это царапанье его уже не спасёт, но нам может оказать такую Услугу!

– Давай, родной, давай ещё чуть-чуть, не время сейчас обижаться, – видя затравленный взгляд Языка, взмолился Накопитель. – Знаю, что я козёл и все мы козлы. Выноси, родной, промашка вышла, сам видишь.

В это время на Земле заговорили сразу четыре ранее спящих вулкана, и левый глаз Навигатора моментально превратился из зелёного в лиловый, увеличившись в размерах в три раза.

– Вот тебе бабка и Юрьев день, – мелькнуло во всех мозгах сразу. – Так эта грёбанная планета – часть Разума астрального двойника нашей Крошки? По себе чуть не хряпнули?! Ну, Язычара! Ну, старик! Ну, молоток! Так это значит она – Кэт последний Воин?

– Я знаю одно, – вновь повторил Язык и сделал большую паузу. – По-моему, я ещё здесь, – вихрем пронеслось в его сознании и сразу отдалось одновременно в каждой косточке.

– Я знаю одно, – уже увереннее снова сказал он, – То, что мы с тобой ещё оба здесь в этом мире, который у нас принято называть материальным.

– Чё, несёт, – подумала Жопка, проснувшись. – Наверное, опять ему сделали обрезание вот и завёлся, – зевнула она, но в это время у нее внутри что-то засвербело, и Жопка, на всякий случай, решила послушать и разобраться, что же тут всё-таки происходит, чтобы не оказаться как всегда крайней. Таким образом, весь организм Навигатора заработал как часы.

Языку полегчало. Он понял, что в этот раз его пронесло.

– Крайний был раз, – мелькнула у него предательская мысль, от которой он заговорил в три раза быстрее.

– Вот, а теперь вернёмся к нашим баранам, – подмигивая всем сразу двумя глазами, сказал Язык, уже точно понимая, что пеленг взят, и ниточка не оборвалась.

– Ты зря обиделся на меня, братела. Про полосатую жизнь все знают, но не все знают, как эти полоски расположены.

– На самом деле они вертикальные. Вертикальная белая и вертикальная чёрная. А ты подымаешься снизу-вверх по этому дерьму под названием – Жизнь.

– Не согласен? У тебя каждый день по несколько раз чёрные и белые бывают? Я туфту гоню? А ты напряги мозги и представь себе без бумаги и карандаша всё это. Если удастся, тогда ты сможешь в дальнейшем и в забое себе представлять это и не только это. А значит, постепенно научишься перемещаться из своего сраного материального мирка в другой, который я тебя уверяю гораздо прекраснее.

– Ты спрашиваешь меня, верю ли я сам в это фуфло? Не имеет значения для тебя, верю я в это или нет, – Язык опять многозначительно подмигнул друзьям, показывая при этом глазами на Мозжечка, – но я точно знаю, что это даёт мне повод для мечтаний, гораздо больший, чем вилла Шварца на Гавайях за 50 лимонов!

– Во, даёт Язычара, – завистливо крякнул Накопитель, который понял, что и для него самое страшное уже позади и можно посмотреть на этот концерт, не напрягаясь, как этот Мозж.

– А Язык-то мог сгореть. Молоток, сам спасся и нас всех вытянул! Чё этот придурок, Гироскоп всё вертится? Шило ему в задницу вставили что ли? – глянул он искоса на Мозжа. – Эх, послушать бы, что отвечают Языку, – мечтательно подумал он. – Вот это настоящий кайф, услышать голос с того света, да ещё с планеты, которой уже не существует.

Однако, чёткое распределение обязанностей строго карало за это любого. Каждый имел доступ только к своей информации, отвечая за конкретный участок.

Язык тем временем сладко продолжал:

– Это я-то Долдон? А знаешь ли ты, что такое Долдон? Нет, дорогой! Долдон – это всего лишь человек, медленно усваивающий информацию. А медленно как ты сам понимаешь понятие относительное. Для меня – это может быть медленно, а для тебя – будет очень быстро!

В это время все части тела Навигатора уже расслабившись, посмеивались над импровизацией Языка, которая самое большое удовольствие доставляла, несомненно, ему самому. Один лишь только Мозжечок хмуро крутил и крутил свою витиеватую голову, то быстро и нервно в разные стороны, то, вдруг, судорожно и до самого упора только вправо, вправо, вправо.

– Чё он хочет, – мельком подумалось Языку. – Ну, я уже оттягиваюсь, а он то что?

Но вопрос быстро исчез, и приподнятое настроение победителя вновь вернулось к нему.

– Так на чём мы остановились? Это хорошо, что ты меня тоже козлом называешь. Хорошо говорю, что мы козлы, а не бараны. Хотя, в принципе, можно и баранами быть. Все лучше, чем стрелять друг в друга. Вот сейчас в Штатах в Калифорнии сенатора выбирают. Шварц там первым номером идёт. Крутой мужик, уважаю! Но я бы проголосовал за порно звезду.

– Почему? Да, потому что предвыборные лозунги у нее хорошие. Вот, к примеру – Предлагаю всё оружие в штате поменять на порно кассеты. Чем плох? Хотя, это маленькое отступление. Спросишь для чего? – Язык опять весело подмигнул всем.

– Во-первых, для того чтобы показать тебе, что в этом мире все относительно; а во-вторых, чтобы сделать привязку по месту и времени.

Тут все громко заржали, поняв, что сеанс закончился и на том конце связи сейчас уж точно должны понять, что их время кончилось. Но, как ни странно, ничего не изменилось и даже волны, доносившиеся с противоположного конца связующего устройства, стали слышны всем присутствующим. Они были тихие и спокойные. Казалось, им не угрожало ничего, и они не догадываются об ожидающих их ужасах.

– Доскажи лучше про полоски, – донеслось до всех. – Почему только две?

Язык на секунду онемел, но списал все на сильный изгиб.

– Ты не понял, почему только белая и чёрная? Ведь у тебя было и плохо в жизни, и очень плохо, и выть хотелось, и хоть в петлю? Ну, тут ты, брат, не переживай, старик Шопенгауэр доказал уже, что мир этот ваш создан для того, чтобы вы познали страдание, а вовсе не для счастья. Так что здесь у тебя все О’кей.

– А-а-а, вот теперь я тебя заинтересовал! Ну, наконец-то, в рот тебя Чих-Пых, как говорит Саня Каретный! Тогда отдыхай, поспи, а я буду тебе во сне долдонить, как мы бороздим космические пространства. Это у нас называется сеанс космическо-аутогенной тренировки. Ты спишь, а я тебя развлекаю с другого конца Вселенной.

– Ты понял, наконец, что видимая часть твоего материального мирка очень тобой самим заужена? И что на самом деле, ты не опущенный и не супермен. Ты никто. Ты живёшь в этом мире, чтобы сделать для себя выбор. И идёшь ты в этой жизни всегда по границе.

– Вся твоя жизнь – это пограничное состояние. Шаг в сторону, попал на чёрную полосу. Понял, что ошибся, осознал – вернулся назад на белую. Опять неверный ход, опять чёрная полоса. Не захотел напрягаться исправлять ошибку и поступать верно, пошёл по черноте. И чем больше делаешь неверных шагов, тем темнее становится полоса.

– Теперь ты понял, что вся твоя жизнь на Земле – это пограничное состояния. Выбор между движением в чёрную, или белую полосы, между Добром и Злом.

– А чтобы тебе Долдону, тупарю неотёсанному, всё-таки в твое безмозглое сознание это вошло, я один раз разрешу себе сделать для тебя наскальный рисунок на твоём черепе, но изнутри, чтобы никто, кроме тебя, его не увидел. А все остальные разы тебе сама жизнь при каждой новой реинкарнации будет делать такие рисунки толстым ХУZ на твоей тупой башке, – грубо выругался Язык, зло цыкнув сквозь зубы и в нарушение всех инструкций направил две самых убитых схемки в сторону движения волнового потока.

– Понял, Долдон, что есть твой мир, и что всё зависит от дел твоих? А понял ли, что видишь ты этого твоего узенького мирка только малую часть?

– Это и есть твой Микрокосм в Макрокосме, который мы успешно сканировали, а ты и не въехал, – опять закартавил Язык. – И будешь ты здесь торчать теперь всегда, как наказанный вашим Христом вечный жид, так как для тебя эта пограничная полоса стала кругом, сансарой. Прощай, придурок!

Дальше события стали развиваться с невероятной быстротой! Всё, вдруг, вернулось в начало пути. Язык, еще ничего не понимая, почувствовал, как он немеет. Голова Навигатора стала увеличиваться в размерах. Все присутствующие одновременно услышали вибрирующий звук: – Если ты что-то начнешь понимать, не говори никому, не надо…

Мозжечок, вздрогнув, повис с пеной у рта в воздухе успех прохрипеть: – Они нас перекрутили, суки.

– Ну, что опять они нас переиграли? – холодно спросил САМ. – Три-один, однако. А должно было быть три-ноль. Один гад уцелел. Вот где теперь его искать? И кто он? Теперь придётся побарахтаться на этой планете, а это, ребята, я вам скажу, ой как не просто. Один вам совет – старайтесь не забывать, что эта Зона О-Ха, пограничное состояние Тьмы, а вы её Воины, и, значит, не имеете право погибать.

– Будьте безжалостны, как на войне! Всё это было уже много раз. Хотя, в этот раз мы как никогда близко подобрались к нему. Пока отдыхайте, а там посмотрим. Утро вечера мудренее. И помните, он остался один, но, как говорит мама (САМ всегда называл Крошку Кэт за глаза мамой), он опаснее целого легиона, потому что он – Последний и он – Игрок. Последний штурм, мои Воины, и мы у цели!