Читать книгу Пчела-плотник - Виктор Улин - Страница 2
-–
ОглавлениеДетство было долгим и разным.
Одним из самых ярких воспоминаний остался день 12-го апреля 1961 года. Когда он, маленький светлоликий мальчик Юра Андрианов в возрасте 1 года 6 месяцев и 21 дня, шел с дедушкой по улице, а прохожие показывали на него пальцами и кричали, что
вот – идет космонавт Юрий Гагарин!
Не только потому, что на Юре переливался серый комбинезончик, привезенный отцом из Москвы – он сам сиял улыбкой.
Улыбкой счастливого неведения, столь естественной для глубокого детства и пропадающей уже в юности.
Все происходило на улице Достоевского, до 1917 года именовавшейся Тюремной, а после переименованной потому, что великий русский писатель сидел в той самой пересыльной тюрьме, следуя к месту заключения в далекий Омск. И шли они мимо старой школы №39, в которой он потом учился и которая осталась не прежнем месте, только теперь называлась «гимназией».
Если говорить честно, того дня Андрианов всерьез не помнил – осталось нечто смутное, подкрепленное старой фотографией из детского альбома да реальной памятью комбинезона, из которого он вырос не сразу и еще некоторое время осознанно носил как «космонавтский».
Гораздо позже стало ясным, что в те годы людьми владела странная эйфория: казалось, будто полет Гагарина в космос означит поворот в судьбах всего человечества.
И когда эстонец Георг Отс пел по радио своим просторным голосом, взлетая до небес в восхитительном мажоре:
– Заправлены в планшеты космические карты и штурман уточняет последний раз маршрут…
– то все ждали, что вот-вот нечто изменится к лучшему.
Все сразу и для всех.
Что-то в самом деле менялось; даже на пыльных дорожках Луны чьи-то следы остались – только вот ни к чему хорошему это не привело.
Точнее, привело к улучшениям для горстки и ухудшениям для всех.
Но тогда того никто не знал; весь мир праздновал головокружительный успех Советского Союза и детской подсознательной памятью Андрианов запомнил атмосферу тех дней.
А еще сильнее осталась испытанная гордость от того, что его зовут Юрием – хоть и почти сразу омраченная отчеством: он оказался не Алексеевичем, а всего лишь Ивановичем.
Тем более, что в той самой школе, нынешней гиперкультурной гимназии №39, в 4-м или пятом классе, когда вчерашним детям открылась прелесть полных инициалов, его доканывали поговоркой:
«Юрий Иваныч, снимай штаны на ночь!»
И что-то еще было из этого детства…
Что-то связанное с садом и пришедшее согласно моменту.
Хотя именно с садом до определенного этапа в его жизни было связано почти все.
Пчела…
Пчела.
Пчела-плотник – большая, иссиня фиолетовая.
Прилетавшая невесть откуда время от времени. Не жужжавшая, а гудевшая ни с чем не сравнимым низким гудом и летавшая медленно над цветущей маленькой полянкой за домом.
Медленно-медленно, сознавая собственное достоинство и зная, что ее боятся все.
Хотя, возможно, бояться и не стоило.
