Читать книгу Пушкин. Побег из прошлого - Виктор Юнак - Страница 3

Сергей Остроумов десять лет назад окончил политехнический университет, а сейчас работал старшим научным сотрудником в НИИ Приборостроения. То есть, это он раньше был приборостроения, а в последние годы, как говорил завлаб этой лаборатории, где и числился Остроумов, институт положил на строение приборы и строил исключительно фигню. Госзаказов практически не было, а если и были, то ничего, кроме улыбок у старых сотрудников, знавших гораздо лучшие времена, они не вызывали. А коммерческие заказы тоже с каждым годом убывали, к счастью, не в геометрической, а пока только в арифметической прогрессии. Руководство института ради выживания, пошло двумя известными в России путями – сокращать штаты (да и у оставшихся сотрудников срезать зарплаты, чтобы обеспечить себе, то бишь, руководству, «золотые парашюты» в случае увольнения с должности), и сдавать освободившиеся помещения в аренду сторонним организациям. Так вот и выживали.

У Сергея появилось много свободного времени, которое он проводил, занимаясь собственным проектом, которому посвятил последние четыре года жизни. Он математически вычислил, построил алгоритм и сделал чертеж одного механизма, который, в случае успеха, принесет ему мировую славу и огромные деньжищи. С запчастями и отдельными механизмами проблем не было – их он подбирал в производственном цехе, составной части НИИ и потихоньку еще пылившем, выполняя заказы.

Разумеется, о своем домашнем хобби Сергей никому не рассказывал, кроме жены, которая было начала упрекать его в том, что он стал ходить налево. Тогда он взял ее под руку и повел направо – аккурат в ту сторону от дома, где стояли вдоль железной дороги выстроившись в шеренгу кирпичные гаражи со вторым (правда, подземным) этажом. Гараж достался Сергею от отца, который держал в нем старенький, но вполне себе ездящий и вылизанный до блеска «Москвич». Сергею даже было стыдно, когда отец садился за руль этого дорожного мастодонта. Сын подсмеивался над отцом по этому поводу, советовал сдать машину в музей антиквариата, а отец злился за это на сына. Но однажды вопрос решился сам собой: «Москвич» как-то во время езды неожиданно заглох и в него сзади на полном ходу впечатался «мерседес». Хозяин «мерседеса» хотел было наброситься на старика Остроумова с кулаками, но, глянув на его машину, лишь засмеялся да рукой махнул. А Остроумову пришлось вызывать эвакуатор и загонять машину в гараж. После этого он пришел домой грязный и злой (как назло, весь тот день дождь поливал землю, словно огородник свои шесть соток из шланга). Даже не переодеваясь, лишь сняв ботинки, он вошел в комнату Сергея и швырнул в сторону кресла, в котором тот сидел, ключи от гаража. Хорошо, Сергей не был обижен реакцией и поймал ключи на лету, а не то, они попали бы ему прямо в лоб.

– На! Радуйся теперь! Нет больше моего оленя. Значит, и гараж мне не нужен.

А через полгода отец с матерью переехали в однушку в ближайшем Подмосковье, освободившуюся после смерти восьмидесятисемилетней матери отца, оставив эту двухкомнатную сыну и его семье – жене с дочерью.

Сергей долго ломал голову, что же ему делать с этим металлоломом. Сначала хотел продать «москвича» на запчасти, чтобы хоть какие-то копейки выручить, да отдать деньги отцу, а потом сообразил: кое-какие части могли бы ему пригодиться для его машины времени. Так он и поступил: разобрал машину, ненужную жестянку сдал в пункт приема металлолома, а остальные части пока разложил по полкам в гараже.

Таким образом, жена Сергея, Лена, убедилась, что муж ей изменяет не с женщиной, а с какой-то непонятной машиной. И пожаловалась на него сначала своей матери, а затем и Людмиле, золовке, жене Михаила.

Сейчас Сергей уже заканчивал работу, осталось только понять, какой проводок соединять с каким, чтобы не только портал телепортации открыть, но и попасть в нужное время в нужное место. Пока он застыл в задумчивости держа в руках два разноцветных проводка с зачищенными концами, раздался неожиданный стук в дверь. Сергей вздрогнул и уронил проводки. В гараже сначала вспыхнул яркий с голубоватым оттенком свет, следом, через несколько мгновений инфракрасное свечение погрузило помещение в пугающий полумрак. Однако вскоре свет от люминесцентной лампы, привинченной к стене позади, восстановился в прежней стадии.

– Что за черт! – выругался Остроумов, направляясь к металлической двери. – Лена, ты, что ли?

За дверью стояли улыбающийся Романов с сыном Василием.

– Привет, Серега! А мы к тебе. Можно?

– Блин! Вы мне чуть все не испортили. Заходите!

Он пропустил их внутрь и тут же, оглянувшись по сторонам, не видел ли их кто, закрыл дверь. Михаил тут же обратил внимание на конструкцию, в некотором роде напоминающую автомобильный мотор, но с большим количеством датчиков и тумблеров, а в самом центре – маленький руль с красной кнопкой посередине. Он локтем толкнул сына и кивнул в сторону конструкции, а сам спросил у Остроумова:

– Это она?

– Кто она? – уточнил Остроумов.

– Да ладно тебе! Мне Людмила рассказала, что ты в гараже делаешь машину времени.

– Значит…

Но что «значит» Остроумов договорить не успел: в этот момент лампа часто замигала, а потом и вовсе погасла, одновременно на приборной доске вспыхнула подсветка. Откуда-то подул ветер и вдруг раздался рык. На дверце большого металлического шкафа в треть стены, на который отец с сыном Романовы даже внимания не обратили, показалось изображение огромного динозавра. Это он и издавал рык, разинув свою зубастую пасть. Даже не понятно было, как такой гигант мог поместиться в относительно небольшом шкафу.

– Пап, это же ти-рекс! Реально! Самый крупный динозавр.

Отец и сын Романовы завороженно уставились на динозавра, а Остроумов после секундного замешательства, во время которого лоб и все лицо его покрылись испариной, тут же бросился к пульту управления и нажал на ту самую красную кнопку на руле. Ветер мгновенно стих, лампа перестала мигать, динозавр исчез все в том же шкафу, будто его и не было.

Еще целую минуту Василий смотрел в ту сторону в ожидании, не появится ли вновь страшный тираннозавр. Но он больше не появлялся.

– Кл-ла-а-ас! – наконец произнес мальчишка и повернулся к Остроумову.

– Дядь Сережа, вы – гений!

– Зря радуешься, Василий! Еще бы пару минут и твой ти-рекс сожрал бы разом всех нас троих и даже не подавился бы, и кости не выплюнул. Слава богу, я успел наладить кнопку сжатия, – Остроумов кивнул на красную кнопку.

– Серьезно, что ли? – не очень поверил шурину Романов.

– Серьезнее не бывает! Я же говорю, что вы мне чуть все не испортили. Да, это машина времени, как вы могли убедиться, но она еще далека от совершенства. Мне осталось понять, как определять место и время телепортации. Как раз этим я и занимался, когда вы меня своим стуком испугали, – Остроумов склонился над конструкцией и снова поочередно брал в руки оголенные на концах проводки, соображая, какой с каким соединить.

– Самое интересное, – продолжал он рассуждать вслух, – что, когда я дернулся во время вашего стука и провода выпали из моих рук, какие-то из них соединились правильно, но вот какие…

– Серега, ты и правда гений. И я уверен, ты сообразишь, что с чем соединить, – Романов пожал руку Остроумову.

– Дядь Сережа, а мы реально сможем телепортироваться?

– Ну, во-первых, тебе никто не даст телепортироваться. Ты еще слишком мал для этого, – Остроумов устало вздохнул, аккуратно обмотал изолентой оголенные концы проводов, вытер руки чистой ветошью и посмотрел на Михаила. – Понимаешь, Мишель, проблема в том, что я пока не могу понять, как управлять датами и местом телепортации. Вы только что видели, что машина, в принципе, уже в рабочем состоянии. Но человек может оказаться хотя бы в том же Юрском периоде и стать легкой добычей первобытных хищников.

Он сел в кресло, расстегнув синий ситцевый рабочий халат. Романовым кивком головы и жестом предложил сесть на стоявший у противоположной стены слегка потертый от времени и промятый кожаный диван.

– И потом, пока еще не готов механизм возврата. А без этого, как вы понимаете, моя машина времени – это билет в один конец. Кстати, чайку или кофейку не желаете? Кофе, правда, растворимый.

Остроумов встал, подошел к стоявшему в углу рядом с тем самым шкафом, небольшому столику, на котором был электрочайник, упаковки чая, жестяная баночка растворимого кофе, пачка сахара-рафинада и коробка конфет. Он проверил, есть ли в чайнике вода, затем включил его и улыбнулся.

– Между прочим, вы зря не обращаете внимания на этот шкафчик. Это и есть лифт для телепортации в момент раскрытия портала.

Он открыл дверцу шкафа и пальцем поманил Михаила.

– Вот, видишь кнопки. Их и нужно будет нажимать, чтобы вернуться назад. Только все равно без пульта управления это не получится. У меня пока не получается их состыковать и синхронизировать, но это, как говорил небезызвестный Карлсон, пустяки, дело житейское. Этим я займусь в самую последнюю очередь. Сейчас главное правильно соединить провода хронометра.

В этот момент вскипел чайник. Остроумов снял с деревянной полки над столом три чашки, а выдвинув ящик стола, достал оттуда чайные ложки.

– Так вам чай или кофе?

– Я бы кофейку тяпнул, а мелкому чай давай.

Некоторое время они пили чай-кофе молча, закусывая конфетами. Наконец Остроумов произнес.

– Кстати, Ленка моя, что ли, растрепалась по поводу машины времени?

– Ну да, мне Людмила так и сказала: мой брательник типа того, – он повертел указательным пальцем у виска. – Ленка все жалуется, что с работы сразу в гараж идет, а не домой.

– Понятно! Просил же, блин, никому не рассказывать.

– Серега, ты хочешь меня обидеть? Я же не кто-то там. Мы же родственники как-никак.

– Слушайте, родственники, вы-то хоть умеете язык за зубами держать? – Остроумов встал, снова застегнул халат на все пуговицы.

– Я – могила, сам знаешь. Мелкий, а ты умеешь язык за зубами держать?

– Пап, вот у меня есть такая тайна, такая тайна. А я ее даже вам с мамой не рассказываю, – Вася обиженно поджал губы.

– Ну, молодец! – погладил его по голове Остроумов. – Только учти – это еще более страшная тайна, чем та, которую ты не рассказываешь родителям. Потому что, если про эту машину узнают, во-первых, у меня ее могут отобрать, а меня самого убить, а, во-вторых, вас с отцом в тюрьму посадят за то, что вовремя не сообщили об этом, куда следует. Понял?

Остроумов произносил все это с самым серьезным выражением лица, и Василий так же серьезно ответил:

– Понял, дядь Сережа.

– Ну, и молодец! А теперь, мужики, не пошли бы вы куда-нибудь отсюда, а? А то уже десятый час, – Остроумов взглянул на часы, – а я еще даже не обедал.

– Ну, бывай, Серёга! – Михаил протянул шурину руку для прощания и вдруг его осенило. – Слушай, когда закончишь, позови меня. У меня идея есть, куда телепортироваться. Тебе же нужен подопытный кролик, не так ли?

– Договорились!