Читать книгу Выбор есть всегда - Виктория Борисова - Страница 16

***

Арат Суф шел во дворец в прекрасном настроении. Сегодня утром он долго, обстоятельно беседовал с Фаррахом и остался весьма доволен. Прекрасный молодой человек, острый ум, большие способности. А главное – он мыслит, как государственный деятель. Благо страны превыше всего. Не то, что покойный принц Орен – тот всегда был дураком и прекраснодушным мечтателем.

Да, Фаррах – это то, что нужно. На него вполне можно сделать ставку. И отряд Верных Воинов – прекрасная идея. Во дворце давно назрели большие перемены. В последние годы царь окружил себя верноподданными дураками, лизоблюдами и шарлатанами в расшитых мантиях. Эти-то хуже всех! Смотрят на звезды, сыплют песок на расчерченные круги, раскладывают свои богомерзкие карты и вселяют в царя несбыточные надежды на то, что его сын жив. Давно пора вычистить всю эту погань из дворца. Больше того, давно пора навести в стране порядок, и отряд Верных Воинов тут весьма кстати.

Но Великая Династия прервется. Что ж, очень жаль. Но сказано в Заповедях – всему есть начало, и есть конец, так что порядок вещей нарушаться не должен. В случае смерти царя без наследников, престол наследует доверенный придворный, носящий титул Первого Друга царя.

Последний раз такое случилось в Сафате почти тысячу лет назад, когда к власти пришел Ресават, основатель Великой Династии. Правда, все упоминания об этом событии в летописях тщательно уничтожены или заменены позднейшими вставками. Так что теперь невозможно определить, что же произошло на самом деле. Но как бы то ни было, Великая Династия законно воцарилась и правила страной долгие годы.

А теперь доживает последние дни.

Проходя через дворцовые ворота, Арат Суф милостиво кивнул в ответ на низкий поклон стражника. Но тот почему-то смутился, густо покраснел и что-то шепнул ему на ухо. Арат Суф нахмурился, брови гневно сошлись над переносицей. От хорошего настроения не осталось и следа.

Да уж какое там хорошее настроение! Арат Суф был просто вне себя. Одним махом он преодолел крутую каменную лестницу и вихрем ворвался в царские покои, едва успев придать своему лицу подобающее выражение почтительности. Склонившись перед царем в низком придворном поклоне, он произнес:

– Великому царю Сафата желает здравствовать и радоваться тысячу лет его ничтожный и недостойный слуга!

Царь выглядел плохо. Серое лицо, мешки под глазами, а главное – испуганное, молящее выражение лица, как у ребенка, который проснулся ночью и вдруг увидел крысу под кроватью. Он вяло махнул пухлой ладонью – разрешил сесть, значит. Арат Суф еще раз поклонился и скромно присел на низкий резной табурет у дверей.

Молчание повисло в воздухе, как туча перед грозой. Царь медлил, а Арат Суф не смел начать разговор первым. Наконец, он решился:

– Ваше Величество! Мне донесли, что Жоффрей Лабарт сегодня был здесь, но никто не предупредил меня вовремя. Я не поверил.

Царь недовольно поднял бровь.

– Это почему же? И с каких пор ты стал столь дерзок, что требуешь у меня отчета и входишь без доклада? И разве я стал так немощен и глуп, что позволю моим слугам помыкать мною?

Его лицо вдруг стало жестким. Куда девались страхи, болезнь, старческая расслабленность?

А царь тем временем продолжал:

– Но я сам хотел тебя видеть, а потому прощаю тебя. Угадывать желания господина – это похвально. Может, ты так долго читал свои книги, что и мысли научился читать, Хранитель Знаний?

Царь усмехнулся и посмотрел ему прямо в лицо. Нехороший это был взгляд, нехороший. И даже долгая беспорочная служба его не спасет. В лучшем случае дело пахнет почетной отставкой и негласным пожеланием жить только в загородном поместье. А в худшем… Дворцовые подвалы близко. Только теперь придется прогуляться отнюдь не в книгохранилище, а совсем в другую сторону.

– Так вот. Вчера я говорил тебе про человека по имени Фаррах.

– Да, Ваше Величество. Я уже беседовал с ним. И только восхищение Вашей мудростью могло заставить меня пренебречь этикетом. Это действительно достойный во всех отношениях молодой человек. Он всей душой предан Династии.

Царь досадливо поморщился.

– Не перебивай. Сегодня же он будет отправлен на границу, в дальний гарнизон. А тебе, Хранитель Знаний – он отчеканил каждый слог, – я хотел сказать, чтобы ты поменьше вмешивался в государственные дела.

Арат Суф побледнел и плотно сжал и без того узкие, бледные губы. Он понимал, что именно сейчас, в эту минуту, вся его власть и влияние уходит, словно вода в песок. Да что там власть! Сама жизнь висит на волоске. А царь все смотрел прямо перед собой и под его тяжелым, ненавидящим взглядом книжник чувствовал себя неуютно, будто голый на базарной площади.

– Слово царя – закон для подданных, Ваше Величество. А сейчас позвольте мне удалиться.

Он поднялся с низкого, неудобного седалища, коротко поклонился и уже направился к двери, когда царь остановил его:

– Сядь! Я еще не отпустил тебя.

Его голос прозвучал резко, как удар хлыстом. Арат Суф покорно опустился на свое место.

– До меня дошли слухи, что в Сафате снова появился чужак, и сейчас он тайно содержится во дворце. Это правда?

Арат Суф сглотнул вязкую слюну.

– Да, государь.

– Так почему же не от тебя узнаю я об этом?

Вот еще новости! Откуда же он узнал? Теперь придется выкручиваться.

– Ваше Величество, я не осмелился обеспокоить вас такой ничтожной новостью. К тому же он ранен, и неизвестно, выживет ли.

– Лжешь, – царь нахмурился еще больше, – чужак почти здоров, и через день-другой окончательно встанет на ноги.

Арат Суф не справился с собой. Резко поднявшись с табурета, он ходил взад-вперед по комнате, и его черная мантия развевалась, как крылья хищной птицы.

– Так вот, – царь продолжал, видимо, довольный произведенным эффектом, – завтра же отправишь его в горы с верным человеком. Сам Жоффрей Лабарт желает его видеть.

– Жоффрей Лабарт! Я так и знал! Но, Ваше Величество, он сумасшедший!

– Настолько сумасшедший, что когда-то спас твою жизнь? Тридцать лет назад ты был воистину глуп… И с тех пор, похоже, ничуть не поумнел.

Арат Суф так и застыл на месте. Вот уж чего не хотелось бы вспоминать! Перед глазами снова встала залитая солнцем базарная площадь. Толпа обступила оборванного подростка. Его бьют, толкают… Он с трудом стоит на ногах, голова мотается на тощей грязной шее. А толпа кричит, свистит, улюлюкает: «Побить камнями! Камнями его!»

Из дворца вышла длинная торжественная процессия. Стражники расталкивают толпу. Впереди величественно шествует седой старик в богатой одежде, огромный, как утес. Да, старик, он ведь уже тогда был стар. Вдруг он останавливается, поднимает руку вверх:

– Люди, остановитесь! Боги сами карают нечестивых. Кто вы такие, чтобы решать за них?

И негромко приказывает своей свите:

– Этого – ко мне.

В толпу ныряют какие-то люди, хватают мальчишку под руки и быстро уволакивают прочь.

А царь неумолимо продолжал:

– Так ты помнишь? Не забыл, кто ты такой? Базарный шут, фокусник, нищий. Ты распевал похабные куплеты и шарил по карманам у зазевавшихся. И все книги мира не сделают тебя другим, ибо, как сказал мудрый Хаддам из Гилафы, «что вверху, то и внизу, как начинается, так и закончится».

Арат Суф стоял перед ним, ссутулив плечи и глядя в пол. Нищая и беспутная молодость, давно позабытая, предстала перед ним во всей красе. Даже когда его ловили за руку с чужим кошельком, ему не было так стыдно, как сейчас.

– Прочь из дворца, Арат Суф. Ты столько лет служил мне верно, и я не хочу тебе зла. Но и видеть тебя больше не желаю.

Вот и все. Говорить больше не о чем. Арат Суф чувствовал себя совершенно раздавленным. Стараясь сохранить самообладание, он склонился в глубоком придворном поклоне и вышел прочь на негнущихся ватных ногах.