Читать книгу Запутанные нити. РАК: умереть нельзя измениться - Вилена Смирнова - Страница 18

02.03.2015

Приехали в Песочный сдавать анализ на генетические мутации. Ну и на встречу с завотделением попасть. Эти «хорошие ручки» будут удалять мою штуковину. Наверно.

Перед сдачей анализа попросили заполнить какую-то анкету. Вернее, ее заполняет девочка-медсестра с моих слов.

Задает общие вопросы про возраст и т.п., а потом спрашивает: «Ваша этническая принадлежность?» Я какое-то время молчу – то есть? В мозгу проносятся какие-то обрывки школьных знаний про этносы… Но ничего подходящего, применительно к себе не обнаруживаю.

– Какие у Вас национальные корни? Ну, в роду кто был, какие этногруппы?

– Ах, это… – киваю я с облегчением. – Всяко было… Хохлы, естественно. Да, и цыгане …были.

Говорю и тихо улыбаюсь, опуская голову. И вдруг замечаю, что девочка начинает старательно выводить в строчке: «Цыга…»

– Стойте-стойте! Это шутка! Вы не пишите это.

Мы переглядываемся с Дишей, прыскаем со смеху, а потом давимся внутренним хохотом. Девочка—медсестра смотрит с укоризной на нас и уносит мою анкету.

Анализ нужно было сдавать в старом здании НИИ онкологии. А на встречу с хирургом идти в новый центр. Во всяком случае, в старом никто про такого завотделением с «птичьей» фамилией не знает.

– Позвони ему, – призывает Диша. – Спроси, где он именно находится.

Но телефон вне зоны. Занят, видимо, мой спаситель-хирург.

– Он вообще-то ждет или ты что-то перепутала?

Ничего не перепутала, сказал до 14 часов будет.

Едем в новый центр. И уже на подходе Диша тянет меня в какую-то дверь, мол, здесь.

«Приемное отделение» – читаю. Я одним скачком почему-то отпрыгиваю от входа в приемное.

– Мне сюда не надо.

И мы двигаемся к другой двери. Так и есть – вход в центр там.

Вижу много людей в масках. В гардероб большая очередь за талончиками. Много женщин в платочках, есть просто лысые.

Вот он – онкологический центр. И онкологические люди. И я сейчас примкну к этой тусовке. Почти профессиональное сообщество.

Это какой-то странный эффект, когда нечто особенное видишь в одном месте в большом количестве. Так было в роддоме, странно и смешно одновременно. Ну увидишь на улице беременную – раз или два. А так чтобы все… И ты ходишь среди них, разговариваешь с кем-то, и у них такие же животики. Это как-то прикольно.

И тут вспомнила, только отчего-то не прикольно. В Мечникова такого не было – там многопрофильно все. А здесь большая концентрация, и все про это.

Смотрю – девочка сосредоточенно завязывает шнурочки на ботиках. Сменную обувь что ли надо? Она в косыночке и бледная очень.

Вдруг вспоминаю, что мне в этом году паспорт менять.

– Как же… Диш… мне ведь надо паспорт менять, а я буду вот так? Без волос?… Как же это… Что за фотография будет?

Диша гладит меня по моим длинным локонам и пытается шутить:

– У тебя очень красивая форма черепа, ты знаешь? Голова совершенной формы – идеально кругленькая.

Я знаю, мне парикмахеры в салоне всегда говорили. Только мне не смешно.

«Потерявши голову, по волосам не плачут» – не к месту вспоминается мне.

При чем тут паспорт? При чем тут все? И как эта мелочь вдруг отравила все настроение?

Ха, так ведь химия отравит не только настроение – она отравит весь организм. И как они там говорят? Химиотерапия применяется с надеждой, что злокачественные клетки погибнут быстрее, чем здоровые. Что остается мне – разделять эти надежды? Это не мои надежды, у меня вообще нет надежд. Что есть – не знаю. Но чувствую, что надежда – уже не мое.