Читать книгу Запутанные нити. РАК: умереть нельзя измениться - Вилена Смирнова - Страница 20

06.03.2015

Накануне вечером позвонил странный человек. Пригласил на эту труднопроизносимую процедуру по просвечиванию костей. Говорил так вкрадчиво, нарочито вежливо, паузы делал. А суть сводилась к тому, что на сегодня была «группа». Он так это назвал. И мне предлагалось ее возглавить, как платной пациентке. Я согласилась с ощущением, что он что-то не договаривает. Такие интонации у него были. И вроде размышляет – сказать мне или «пощадить». Ну как-то так звучал. Как потом оказалось, любая «группа» бесплатных идет под предводительством «платников». Если бы я отказалась, эти люди, ожидавшие полгода и больше, ждали бы дальше.

Отличие «платников» от всей остальной группы в том, что радиоизотопное вещество тебе вводят первому. Сидишь все равно со всеми остальными положенные 3—4 часа в специальной комнате и «светишься». И еще одно преимущество – тебе отдают результаты сразу после процедуры. А «группе» – когда будет готово, т.е. «когда руки дойдут», так прокомментировали.

Взяла с собой тапки и две бутылки воды. Все, как велено. А еще книжку, чтобы не «дружить диагнозами» или «против всех». Сразу решила – буду такой автономист. Уйду в неприметный угол, чтобы без всяких этих лишних впечатлений. Или может меня и так отвергнут, как классово чуждый элемент. Потому что я за деньги, а они ждали.

«Дружба диагнозов» и просветительское просвещение начались еще на этапе нашей регистрации. Всегда найдется в группе такой человек, который знает все-все. И мало того, он за всех сделает все возможные выводы. И обладает самым-самым опытом, даже если не обладает. Он осведомлен.

О, слава вам, осведомленные от медицины люди-радио! Общая тревожность сначала нарастала, но по мере выступления осведомленной дамы как-то свернулась. Беспокойства метнулись в сторону ее разборок с пожилой бабулей, которая, по ее мнению, принесла не те тапочки.

«Осведомленная» принялась рассказывать широкой аудитории про другие тапочки, крайне необходимые во время этой процедуры. И долго сокрушалась, как же возможно этого не понимать… В это время пожилая бабуля продолжала завязывать шнурочки на своих полуботиночках и старалась не реагировать. На очередной «аргумент» компетентной дамы бабуля резко ответила: «Какое ВАМ-то до этого дело? Отвяжитесь от меня! И носите свои тапки, какие Вам нравятся.» «Осведомленная» резко съехала, покачав головой, и принялась пропагандировать другие нюансы предстоящего обследования.

В этот момент появился человек в халате и сказал приготовиться «по списку». Первой позвали меня. Головы аудитории по команде развернулись в мою сторону. Больше всех заинтересовалась «осведомленная». Теперь было понятно, кто тут кому кто… Дама быстро проинформировала группу, что меня, платную, поведут «без очереди», а они-де будут ждать, пока… Хотя что «пока» у нее так и не родилось.

После нас пригласили в какую-то комнату, оттуда уже непосредственно на укол. Я действительно пошла первая, но за мной без всяких ожиданий выстроились все остальные. В вену попасть с первого раза не получилось. Я предложила процедурной сестре свое запястье. Из-за этого на руке возникло две повязки. Когда в «светящуюся» комнату пришли все участники процедуры, «осведомленная» мигом вычислила мое местоположение и без церемоний поинтересовалась:

– А Вам что – два укола сделали?!

– Ну да, я же платно, мне побольше положено, – не удержалась я. «Осведомленная» поверила и даже как-то всхлипнула.

Я присела на кушетку в уголок, пытаясь слиться со стеной, и прикрылась книжкой. Рядом со мной присела та самая бабуля с неправильными тапочками. Она тоже не хотела «дружить» диагнозами. Но, чувствуя, во мне единомышленника, начала тихо разговаривать со мной.

Она аккуратно поинтересовалась, впервые ли я здесь и уточнен ли мой диагноз. Когда я коротко ответила, она вдруг оживленно переспросила: «Ничего не нашли?» Я ответила. Бабуля погрустнела и рассказала свою многолетнюю историю. Там было все: за 30 лет с первого диагноза еще несколько операций, ослабленное сердце, куча хронических заболеваний и полная нищета… Инвалидность дочки, ее мизерная пенсия и какое-то потрясающе-горделивое умение выживать.

Я спросила только: «Как же можно… так?» А она охотно делилась опытом покупки раз в неделю фруктов из некондиции, обуви из выбраковки, какими-то еще ноу-хау. У меня внутри замерло все, я смотрела на нее – сухонькую, маленькую, будто из папье маше. Я не видела ее живой, ни тогда, ни сейчас. Что ее привело сейчас, даже не стала уточнять, что-то она сказала про рецидив и про «подозревают».

– А что Вы читаете? Интересная? – громко вклинилась в наш разговор «осведомленная».

Я показала обложку, а она деловито схватилась за ручку, чтобы записать название.

– Я люблю почитать… только если не очень замудрёно написано, – хмыкнула дама. – Мы тут долго будем сидеть, я вот даже и кровать не застилала сегодня, приду – сразу рухну. – обращаясь ни к кому конкретному и ко всем сразу оповестила она.

На ее сообщение кто-то откликнулся вопросом: «А что, будет плохо после этого?» Дама с удовольствием начала повествовать, что в целом она-то не знает, но слышала… И что доза-то облучения микроскопическая, но кому как. И сразу после, уже обращаясь ко мне, она рассказала свою историю. Тоже с началом много лет назад. Я слушала ее, не вдаваясь в детали, пропуская ее деланный оптимизм и надежду на то, что «и в этот раз пронесет». Ее такая деловитая собранность, мол, врач отправила, надо пройти, а тут удача! (это что группу назначили внепланово), ее почти будничный настрой «как-за-хлебом-сходить» – все это, и лица сидящих людей, и их такие похожие истории, вдруг кольнуло и разлилось отчаянной пустотой.

В разговор включилась самая молодая женщина из присутствующих. Спокойно и ободряюще обратилась к своей соседке, охающей и вздыхающей в каких-то точках рассказа «осведомленной».

– Вам, видимо, иголочкой такой протыкали? Да-да, обычно так, когда щитовидка…

Соседка смущенно кивнула.

– Не удивляйтесь, я здесь уже пятый раз, все прошла, все по кругу…

Вот они – «рецидивисты». Вот они, выбросы за-пятилетней статистики. Их кто-то видит, учитывает? В основном, люди пожилые. Та, которая ободряющая, лет 48, ее вздыхающая соседка примерно такого же возраста. Я медленно вглядывалась в лица этих людей, вслушивалась в царящую тишину, изредка нарушаемую громкими замечаниями «осведомленной», адресованными теперь к телевизору у меня над головой. Телек работал без звука, но осведомленная дама умудрялась подметить и обсудить все происходящее на экране, пытаясь привлечь и меня. По праву доверительности – историю-то мне рассказала, значит можно.

Что прошли эти люди, чтобы вот так безнадежно оказаться здесь спустя много или немного лет. Каково это – попасть в этот адов круг, именуемый «смертельный диагноз», вырваться или увериться, что вырвался, а потом оказаться снова в лапах хищника. И то, что они провели эти годы «на стреме», я не сомневаюсь. Как и в том, что сегодняшнее их состояние далеко от привычно бодренького оптимизма. В их лицах усталая обреченность. И еще покорность.

Взглядом выхватываю опытных «рецидивистов со стажем». Есть женщина, сидящая у двери, и пара мужчин, довольно пожилых. У них такие «привычные» лица. Они знают все.

Женщина у двери сердито начинает перебирать свою сумку внушительных размеров.

– Хоть бы предупредили, что сегодня столько времени здесь сидеть, мы бы поесть взяли что-то. А то только про воду сказали…

Никого из нашей группы еще не вызывали, т.к. в помещении находятся люди из более ранней группы, еще человек 8 не прошли.

Эта женщина начинает рассказывать кому-то про то, как ее «гоняют» по разным докторам. И про то, что столько лет она доверяла своему врачу, а теперь оказывается, что ее лечили «неэффективно». Говорит, что была на подобной процедуре, рекомендует выпить красного вина сегодня. На чей-то вопрос она со смехом отвечает, что онкология вообще имеет свои преимущества. Можно, мол, себя баловать чем-то вкусным и питательным вроде дорогой рыбы и икры.

Бабуля в «неправильных» тапочках тихо усмехается. «Доехать бы до дома сегодня, какая там рыба» – тихо бормочет она.

Когда народ из первой группы весь вышел, я решаюсь на странный эксперимент.

– Ребята, – обратилась я громко к присутствующим. – Мы все уже устали от долгого сидения. Давайте немного разомнемся и поднимем себе настроение?

«Ребята» не спешат реагировать, посмотрела на меня примерно половина из сидящих.

– А что делать-то? – это уже моя «осведомленная» подхватила эстафету.

– Есть такая почти детская игра, «33» называется. Нам для этого надо встать в круг, – говорю и сама встаю.

А что? Может, эта невинная разминка из тренингов и покатит сегодня. И именно здесь. Абсурд к абсурду.

«Ребята» начинают вставать и смущенно занимают места в круге. Сидеть остались те «опытные» мужчины, женщина с большой сумкой и еще пара человек.

Объясняю правила, призываю быть внимательными на счете. Еще раз повторяю, что числа, кратные 3 и оканчивающиеся на 3, мы не произносим. И требую, чтобы на этих числах участник подпрыгивал. Именно подпрыгивал и хлопал в ладоши. «Ребята» удивлены, слегка смущаются, но никто не спорит. Начинаем. Первая цифра 3 выпадает на меня, и я молча хлопаю в ладоши и резво прыгаю. Поняли. Но уже на числе 13 участник ошибается, и мы начинаем сначала в обратную сторону. Напряжение заметно спадает, слышатся смешки и комментарии про то, что мы так до утра прыгать будем. К концу упражнения на цифре «33» мы переходим в дружные аплодисменты, все улыбаются, кто-то кивает, поняв хитрость этого действия. И тут меня как раз приглашают пройти в аппарат.