Читать книгу Трагедии. Перевод Юрия Лифшица - Вильям Шекспир, William Szekspir, the Simon Studio - Страница 7

ГАМЛЕТ. Я более не сделаю ни шагу.

      Здесь говори!

ПРИЗРАК. Ну, слушай.

ГАМЛЕТ. Я готов.

ПРИЗРАК. И часу не пройдет, как буду я

      Опять в огне чистилища гореть.

ГАМЛЕТ. Мне жаль тебя.

ПРИЗРАК. Ты не перебивай,

      А слушай со вниманьем, если хочешь

      Узнать про все.

ГАМЛЕТ. Я должен все узнать.

ПРИЗРАК. И отомстить, когда узнаешь все.

ГАМЛЕТ. Что ты сказал?

ПРИЗРАК. Дух твоего несчастного отца,

      Я обречен до той поры блуждать

      Из ночи в ночь, стеная день за днем,

      Покуда не очищусь от грехов

      Прижизненных в огне. Но разглашать

      Запрещено мне тайны преисподней.

      А то б я в двух словах сумел тебе

      Изранить сердце, выморозить кровь,

      Глаза твои, как звезды, погасить,

      Взъерошенную вздыбить шевелюру,

      Чтоб походили волосы твои

      На иглы бешеного дикобраза.

      Но вечности секреты – не для смертных.

      О слушай, слушай, слушай! Если ты

      Отца любил воистину…

ГАМЛЕТ. О Боже!

ПРИЗРАК. Его убийце отомсти!

ГАМЛЕТ. Убийце?

ПРИЗРАК. Убийцы – это изверги природы,

      Но этот изверг – дьявол во плоти.

ГАМЛЕТ. О продолжай! Чтоб с быстротою ветра,

      Быстрее пылкой мысли и мечты

      Летел я к мести.

ПРИЗРАК. Ждал я этих слов.

      Но ты б осокой был, гниющей в тине

      Летейских вод, когда б не запылал.

      Так слушай, сын мой. Был распущен слух,

      Что я дремал в саду и от укуса

      Змеиного скончался. Мой народ

      Неправдою преступно оскорбили.

      Но знай, мой милый Гамлет, что змея,

      Ужалившая твоего отца,

      Вползла на трон его.

ГАМЛЕТ. Я это знал!

      Я чувствовал! Мой дядя!

ПРИЗРАК. Да, мой брат.

      Кровосмеситель, похотливый скот,

      Игрою извращенного ума,

      Способного любого развратить, —

      Ужасен ум в способности такой! —

      Умело совративший королеву,

      Мою притворно-верную жену.

      Как низка пала, Гамлет, мать твоя!

      Низвергнуться с высот моей любви,

      Сопутствовавшей брачному обету,

      Что я хранил до гроба, – и ласкать

      Природой обделенного подонка,

      Бездарного в сравнении со мной.

      Но как не пошатнется чистота,

      Хоть в херувима вырядись порок,

      Так блуду и небесные услады

      И ангел во плоти надоедят —

      И в грязь нырнуть захочется. Но тише!

      Повеяло дыханием зари.

      Потороплюсь. В тот злополучный день,

      Когда дремал я в парке королевском,

      Меня подкараулил дядя твой

      С пробиркой, полной сока белены,

      И влил мне в ухо пагубный раствор,

      Несовместимый с кровью человека,

      Врывающийся с быстротою ртути

      В естественный телесный лабиринт

      И превращающий живую кровь

      В какое-то подобье творога.

      Примерно так от капли кислоты

      Горячее скисает молоко.

      Со мною то же самое случилось.

      Молниеносно, с головы до ног

      Зудящею и гнойною экземой

      Я, как проказой Лазарь, был изрыт.

      Так у родного брата брат родной

      Похитил жизнь, супругу и престол.

      Я был убит в соцветии грехов,

      Под корень срезан, вызван на допрос,

      Не рассчитавшись с жизнью, без причастья,

      Без исповеди, без духовника,

      С душою неочищенной. О ужас!

      О ужас, ужас! Если ты мне сын,

      Потатчиком не будь, не позволяй

      Греховной смесью блуда и инцеста

      Позорить ложе датских королей.

      Но помни: что бы ни предпринял ты,

      Не трогай мать ни словом, ни поступком.

      Пускай ее карают небеса

      И колют в сердце острые шипы.

      Но мне пора обратно. Светляки,

      Суля зарю, тускнеют на глазах.

      Прощай, прощай! И помни обо мне.

ГАМЛЕТ. Земля и небо! Что еще? Геенна?

      Проклятие! Ровнее, сердце, бейся!

      Налейся, тело, силой, не дрожи! —

      О бедный призрак, помнить о тебе?

      Пока не лопнул шар мой на плечах,

      Пока не вытек мозг, – не позабуду!

      Я со скрижалей памяти сведу

      Чужие мысли, пошлые признанья,

      Пустые анекдоты прошлых дней,

      И весь свой мозг, очищенный от дряни,

      От корки и до корки испишу

      Твоими заповедными словами.

      Свидетель небо мне! – Какая шлюха!

      Какой подлец! Подлец из подлецов!

      Смеющийся подлец! Где мой дневник?

      Запишем, что смеются подлецы,

      Смеются, оставаясь подлецами!

      Где-где, а в Дании – наверняка.

      Записано! Отныне мой девиз:

      «Прощай, прощай! И помни обо мне!»

ГОРАЦИО (за сценой). Милорд! Милорд! Вы где?

МАРЦЕЛЛ (за сценой). Вы живы, принц?

ГОРАЦИО (за сценой). Откликнитесь, милорд!

ГАМЛЕТ. Я слово дал!

ГОРАЦИО (за сценой). Ого-го-го, милорд!

ГАМЛЕТ. Ого-го-го!

      Ко мне летите, соколы мои!

МАРЦЕЛЛ. Что с вами, принц?

ГОРАЦИО. Что это было?

ГАМЛЕТ. Чудо!

ГОРАЦИО. Какое, принц?

ГАМЛЕТ. А вы не раззвоните?

ГОРАЦИО. Милорд, я буду нем.

МАРЦЕЛЛ. И я, милорд.

ГАМЛЕТ. Ну ладно. Мог ли я предположить…

      Так будете молчать?

ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ. Клянемся небом!

ГАМЛЕТ. Вы не найдете в Дании мерзавца…

      Чтоб сущим проходимцем не был он.

ГОРАЦИО. Была охота духу приходить

      С подобной вестью.

ГАМЛЕТ. Совершенно верно!

      На этом, без дальнейших церемоний,

      Мы с вами и простимся. Вы вернетесь

      К отложенным делам ли, развлеченьям —

      У всех есть развлеченье или дело, —

      А мне придется, бедному, усердно

      Поклоны бить.

ГОРАЦИО. Но это просто бред.

ГАМЛЕТ. Прошу прощенья, если этот бред

      Вас оскорбил.

ГОРАЦИО. Нет в этом оскорбленья.

ГАМЛЕТ. Святой Патрик! Не то что оскорбленье,

      Но даже преступленье в этом есть.

      Скажу одно, чтоб прекратить расспросы:

      Я верю духу – и на этом все.

      Теперь, друзья, – ведь вы мои друзья:

      И ты, студент, и ты, солдат, – прошу вас…

ГОРАЦИО. О чем же?

ГАМЛЕТ. Об увиденном – ни слова.

ГОРАЦИО. Клянусь молчать.

МАРЦЕЛЛ. И я молчать клянусь.

ГАМЛЕТ. Не так, – на шпаге.

МАРЦЕЛЛ. Мы уже клялись.

ГАМЛЕТ. На шпаге, повторяю вам.

ПРИЗРАК (из-под сцены). Клянитесь!

ГАМЛЕТ. И ты, дружок, так думаешь? Слыхали?

      Не спорьте с ним. Уж он-то честный малый.

      Клянитесь, говорю.

ГОРАЦИО. Но чем, милорд?

ГАМЛЕТ. Молчать о том, что видели вы нынче,

      Клянитесь шпагою моей!

ПРИЗРАК (из-под сцены). Клянитесь!

ГАМЛЕТ. Hic et ubique? – Здесь он и везде? —

      Сойдемте вниз. И, прикоснувшись к шпаге,

      Молчать о том, что слышали вы нынче,

      Клянитесь шпагою моей!

ПРИЗРАК (из-под сцены). Клянитесь!

ГАМЛЕТ. Ну, старый крот, всю землю перерыл!

      Лихой минер. Но все же отойдем.

ГОРАЦИО. О день и ночь! О странные дела!

ГАМЛЕТ. И чти их, словно странников, дружище.

      На свете предостаточно вещей,

      Неясных для схоластики твоей.

      Но не об этом речь. Друзья мои,

      Вновь поклянитесь милостью небес, —

      Чего б я необычного ни сделал:

      Прикинулся, допустим, дураком

      Иль кем еще, – меня не выдавать

      Ни мимикой, ни жестом, ни улыбкой,

      Ни глупой фразой, например, такой:

      «Уж нам-то ясно…», «Знаем, да не скажем…»,

      «Будь наша воля…», «Если захотим…»;

      Да и других сомнительных поступков

      Не совершать, показывая всем,

      Что знаете вы нечто обо мне.

      Клянитесь милосердием Господним!

ПРИЗРАК (из-под сцены). Клянитесь!

ГАМЛЕТ. Угомонись, неугомонный дух!

      Итак, друзья, доверился я вам,

      Любви и дружбе вашей доверяя.

      Когда-нибудь, Бог даст, и я, злосчастный,

      Вам тем же отплачу. Друзья, идемте.

      И повторяю: губы на замок.

      Свихнулся век. Проклятье! Ужас в том,

      Что мне придется быть его врачом.

      Идемте, господа.