Читать книгу Destroyed. Падшие ангелы - Виолетта Роман - Страница 11

Полтора месяц спустя

– Кристиночка! Там к тебе Глеб приехал! – слышится громкий голос бабушки, а вслед за ним раздается стук в закрытую дверь моей комнаты. Испуганно замираю, переводя взгляд на дверной проем, чувствуя от новости неприятное волнение в груди.

– Еще этого не хватало, – бросаю на подушку открытую книгу, пытаясь быстро вскочить с кровати. Только сделать это, как надо, не получается. Запутавшись ногами в одеяле, лечу на пол и больно ударяюсь правой рукой.

– Черт возьми, – рычу с досады, потому слышу, как бабушка, не дождавшись ответа, уходит прочь, в сторону коридора.

Лишь бы она не успела завести Стафа в дом. С нее станется. А мне потом снова выкручиваться, придумывать причины, почему я не могу пойти с ним на свидание. Спустя несколько секунд упорной борьбы с одеялом, наконец-таки поднимаюсь на ноги и пулей срываюсь к двери.

– Бабушка! – открыв замок, выбегаю в коридор. Догоняю бабулю практически у прихожей. Женщина, услышав мой оглушительный топот по паркетному полу дома, останавливается и, обернувшись, одаривает меня удивленным взглядом.

– Ты его не впустила? – хватаюсь за ее рукав, словно утопающий за спасительный плод.

– Нет, он во дворе с Малышом играет, – отвечает она, а сама так смотрит на меня, подозрительно прищурившись… раскусила, без единого слова.

– Бабушка, миленькая, – пою елейным голоском, строю жалостливые глазки. Черт возьми, как жаль, что из меня актриса никудышная. – Пожалуйста, скажи Стафу, что меня нет, – заглядываю ей в глаза, едва ли не плача.

– Кристюш, я ведь ему уже сказала, что ты дома. Не ставь меня в неудобное положение, – хмурится бабушка, качая головой.

– Ну, ба…, – стону от отчаяния, отпускаю ее руку. Лихорадочно перебиваю идеи в уме, пока бабушка, отвернувшись, направляется в сторону кухни.

– Придумала! – восклицаю, подпрыгивая от волнения, бегу за ней.

– Ба! – забегаю в кухню. Женщина стоит у плиты, перемешивает скворчащее на сковородке мясо.

– Скажи, что я сплю, – выдаю ей придуманную версию.

– Кристин, ну так нельзя, – поворачивается она ко мне, окидывая хмурым взглядом. – Парень уже вторую неделю порог нашего дома оббивает. Нужно поговорить. Если не хочешь его видеть, так и скажи.

– А никто его не заставляет ко мне приезжать, – морщусь я, досадуя на то, что бабушка на его стороне. Конечно, никто меня не понимает. Да и, честно говоря, вряд ли это возможно, если я сама не могу разобраться со своими сердцем и головой.

– Кристина! – голос бабушки приобретает командные нотки. А сейчас я узнаю в ней Кая. – Иди во двор, пригласи Глеба на обед. Я как раз приготовила твои любимые вареники.

– Еще чего, не хочу я с ним делиться, – от обиды на бабушку, хочется по-детски от досады ногами затопать.

– Так, Кристина Александровна, быстро во двор, – взгляд женщины становится строгим, губы вытягиваются в тонкую полоску. Кажется, у кого-то здесь кончилось терпение.

Деваться некуда. Бурча себе под нос ругательства, разворачиваюсь, направляясь в коридор.

– И лицо поприветливее сделай, – доносится мне вслед звонкий голос бабушки.

Выйдя на улицу, наблюдаю за тем, как Малыш, с радостным лаем и с крутящимся, будто ветряная мельница, хвостом, гоняется за убегающим от него Стафом. – Дожилась, Кристина, даже твой пес – предатель, – вздыхаю огорченно, глядя на это форменное безобразие.

Несколько минут, увлеченный игрой с псом, Стаф не замечает моего присутствия, что дает мне возможность перевести дух и понаблюдать за ним со стороны. Как ни крути, а красоты у него не отнять. Высокий, практически под два метра ростом, обладатель спортивной фигуры: широкие плечи, узкая талия, ноги с литыми мышцами. Он всегда выглядит на высоте, что бы ни делал: танцевал, гонял на машине или просто, как сейчас, бросал собаке мяч. Даже одет всегда по последней моде: спортивные штаны, новомодные потертые джинсы и рваные свитера. И спрашивается, что мне, дурынде, нужно?

– Стаф! – в ответ на мой возглас, в мою сторону оборачиваются сразу двое. Малыш, заливаясь звонким лаем, в ту же секунду срывается с места и несется ко мне, а друг, прищурившись от слепящих лучей солнца, одаривает одной из своих фирменных улыбок.

Глажу по голове пса, который только что едва ли не сбил меня с ног.

– Проказник ты мой,– наклонившись, обнимаю его за шею.

– Привет, красотка! – слышу голос Стафа. Оторвавшись от Малыша, вижу, что парень уже успел подойти. Топчется неуверенно в двух метрах от меня, не зная, как вести себя. В этом мы с ним абсолютно похожи. С последнего свидания, закончившегося полнейшим провалом, я и сама не знаю, как смотреть ему в глаза.

– Пойдем в дом, бабушка на обед зовет, – послав парню неуверенную улыбку, разворачиваюсь к двери. Захожу в дом, Стаф идет следом за мной.

– Крис, у тебя охрана как в Кремле, – смеется он, пока мы сбрасываем в прихожей обувь. – Для того, чтобы во двор попасть, пришлось настоящий досмотр пройти.

– Досмотр? – повернувшись, смотрю с удивлением на него. В ответ парень согласно кивает.

– Странно. Отец должен был еще вчера охрану отменить, – пожимаю плечами. – Хотя, этот Артем чересчур ответственный тип. Наверняка, по своей инициативе службу продолжает, – киваю головой, предлагая Стафу следовать за мной.

– Крис, как твоя нога? – спрашивает он, когда мы заходим на кухню.

– Что, прости? – повернувшись к нему, смотрю в ожидании. Не пойму, о чем речь.

– Нога твоя, – отвечает Стаф, останавливаясь в проеме двери. – Та, что ты на тренировке подвернула, – улыбается, глядя мне в глаза.

Черт! Совсем забыла. Запуталась уже в своей лжи постоянной. Три дня назад отказалась с ним на свидание идти, сочинила болезнь несуществующую. Опускаю глаза, чувствую, что краснею.

– Ах, уже лучше, спасибо, – стараюсь не смотреть на него, направляюсь к уже накрытому столу.

– Глеб, проходи, – в проеме двери появляется бабушка, спасая меня от неловкости. Ничуть не смущаясь, она подталкивает Стафа в комнату.

– Присаживайся, дорогой, – улыбается она и, подмигнув Стафу, направляется к столешнице. Достав из шкафа чайник, принимается за приготовление своего фирменного напитка.

– Как вкусно пахнет! – восторгается он, усаживаясь напротив меня.

На столе перед нами уже расставлены блюда. Полные тарелки вареников с вишней и подливкой из клубничного киселя.

– Кушай, сейчас вкусного чаю налью, – смеется бабуля при виде довольной физиономии парня.

Пока я молча уплетаю еду, у Стафа рот не закрывается. Хитрец использует весь свой арсенал шуток для того, чтобы покорить бабулю. Хотя, думаю, зря трудится: она уже давно от него без ума.

– Держи, дорогой, – поставив перед ним чашку с ароматным чаем, улыбается бабушка.

– Кристин, ухаживай за гостем, а мне нужно отойти. Позвонить Каю хочу, узнать, как там Ева, – поставив передо мной вторую кружку, говорит бабушка. Я понимаю, что своим уходом, она дает нам возможность поговорить. Вот только я не готова. Не знаю, как объясниться с ним. Как сделать так, чтобы не потерять этого человека как друга.

– Ба, чего ты волнуешься? Если б родила, отец уже сообщил бы. Значит, еще нет, – ворчу, лениво подцепляя вилкой вареник. Понимаю, что веду себя как капризная девчонка, вот только не могу скрыть обиду на бабушку.

– Может и не сообщить, – хмурится бабушка, а я, видя ее реакцию, начинаю жалеть о своем импульсивном ответе. – Они, вообще, в последнее время такие скрытные стали. Для чего Еву отправил в эту Америку? Страшно ведь там, на чужбине. И деток с собой забрала. Как там рожать будет? – вздыхает бабуля, хватаясь за сердце.

– Ба, Ева в лучшей клинике. Штат Майями – это не дыра. Это рай на земле. Так что, девчонкам там очень хорошо, – стараюсь успокоить бабушку. Чувствует ведь, что не все в порядке. Только не знает ничего. Кай ничего нам толком не объяснил. Спустя два дня после моего приезда сюда, позвонил и сообщил, что Ева с малышками и няней отправились в Майями. У них там, оказывается, дом есть. Кай год назад приобрел. Бабушке он объяснил это тем, что Ева очень хочет рожать именно в Америке. Но я-то знаю, что дело в моем похитителе. Будь ему не ладно! Из-за этого человека наша семья словно раскололась на мелкие кусочки. Все молчат, скрывают друг от друга тайны. Кай отстраненный такой стал. Снова закрылся. Даже мне не назвал истинной причины отъезда Евы. Хотя я чувствую, что они поссорились серьезно. И Ева на связь не выходит. Все новости только от Кая узнаем.

Я долго размышляла о том, что же могло между ними произойти. И каждый раз в голове всплывает картина: их реакция на озвученное мной имя похитителя. Помню, Кай тогда будто постарел лет на пять всего за одну минуту, а Ева был дико ошеломлена.

После моего отъезда, Кай приставил ко мне телохранителя, своего давнего друга Артема. Все полтора месяца мужчина был неотступно рядом со мной. Даже в магазин за хлебом не могла сходить в одиночку. Возможно, конечно, что Еву он отправил за границу тоже из соображений безопасности, но несколько дней назад я разговаривала с отцом. Он сообщил мне то, что похитителя бояться больше не нужно, так как есть точные сведения, что Руслана нет в стране. У нас же он был объявлен в федеральный розыск.

Возникает вопрос: если опасность миновала, почему же Ева не возвращается домой?

– Я все равно наберу его, – вырывает из раздумий голос бабули. Женщина выходит из кухни, оставляя нас со Стафом наедине.

Несколько минут едим в полном молчании. Стаф доедает последний кусочек вареника, а я, отставив в сторону практически полную тарелку, делаю небольшой глоток чая. Несмотря на то, что это блюдо действительно мое любимое, сейчас в меня и кусочек не лезет. От нервного состояния тошнота душит.

– Крис, – зовет меня Стаф. Поднимаю на него глаза, отставляю кружку в сторону.

– У тебя все в порядке? – спрашивает парень, слегка нахмурившись.

– Да, – выдавливаю из себя глупую улыбку.

– Кристин, – вытирается салфеткой, и, откинувшись на спинку стула, смотрит на меня, улыбаясь.

– Я ведь не дурак. Что между нами происходит?

А я не знаю, что ответить. Опускаю глаза на сложенные на столе руки.

Что мне тебе сказать, Стаф? Что попытка нашей близости была ошибкой? Что в голове у меня постоянно не ты, а другой? Уголовник, похититель, враг моей семьи! И несмотря на злость и ненависть, испытываемую к нему, он каждую чертову ночь мучает меня во снах. В диких, страстных, развратных эротических снах. Каждый вечер я боюсь закрыть глаза. Боюсь уснуть. Повторяю, словно мантру, про себя: «Ненавижу тебя. Ненавижу Руслан. Прочь. Прочь из моей головы». Только вот, тщетно. Едва мои глаза закрываются, я снова в его руках. Сильных, жестких, своенравных, беспощадных. Словно марионетка, бесхребетная, безвольная. Иначе как объяснить тот факт, что я испытываю дикое удовольствие от близости этого мужчины. В моих снах он точно так же, как и в тот вечер, смотрит на меня своими черными, словно ночь, глазами, невероятно притягательными, ввергающими в дикий ужас.

Его запах. Я чувствовала его во сне. Сходила по нему с ума. Он окутывал, дурманил, пьянил. Он, словно наркотик, вызывал у меня зависимость. Я пыталась выбраться из нее. Только не могла остановиться, ведь ночные видения не давали покоя мне даже днем. Хищник был в моих мыслях постоянно.

Я любовалась им. Наслаждалась его красотой. Смуглой кожей, твердостью пресса, сильными руками, ровным носом, большими красивыми глазами с невероятно милыми морщинками, соблазнительным изгибом его губ.

Хищник. Беспощадный, неумолимый. Одними лишь прикосновениями сводит меня с ума. Заставляет гореть мое тело. От одного его прикосновения забываю, как дышать, как говорить. Вся ненависть и злость в жалкий прах обращается, уступая место желанию. Хочу его! До дрожи в коленях, до мурашек по коже. Безумно хочу! Чтобы взял меня. Грубо, жестко. Словно я не девственница неопытная, а блудница. И он брал! Разрывал на мне одежду, кусал зубами, сжимал в крепких объятиях, путался пальцами в распущенных волосах и целовал. Целовал так, что от его ласк я взрывалась, крича от восторга, от дикого удовольствия. Царапала его спину, превращаясь в такое же, как и он, дикое, ненасытное животное.

А когда открывала глаза, стихающие волны оргазма все еще прокатывались по мне. Мне было бесконечно стыдно и противно за себя. Он ведь мой враг. Он убийца, похититель. Он – главарь бандитской группировки. Злейший враг моего отца. Человек, пытающийся сделать больно моей семье, тот, из чьих лап я спаслась просто чудом. Вот только ни один из этих аспектов не помогал. Бесполезно было ругать себя. Я не могла перестать о нем думать, перестать хотеть его. И, несмотря на все это, я до жути боялась его. Знала, найди он меня, поймай… и мне не жить. Своим побегом я нарушила его планы, чем несказанно разозлила. Он ведь зверь. Хищник. Безжалостный, беспощадный, сильный.

Все это время Стаф был неотступно рядом. Он помог не впасть в депрессию сразу после возвращения из Москвы. Вытягивал буквально насильно на всевозможные мероприятия. Но в то же время, никогда не давил на меня. Несмотря на то, что хотел нашей близости, терпеливо ждал, когда я буду готова. Вот только если бы он знал, что творится в моей голове, то никогда даже не взглянул на меня.

Как только я не пыталась выбросить Хищника из мыслей. Последним, самым отчаянным шагом была попытка устроить Стафу романтик «с продолжением». Думала, что после близости с ним сотру Руслана из памяти. Только вот тщетны все старания. Со Стафом далеко не зашло. Поцелуи его ничего кроме тошноты не вызывали, а неумелые прикосновения рук только ярость будили и злость. Я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы все закончилось поскорее. Только вот он и не думал спешить. Словно издеваясь, словно терпение мое испытывая, ласкал медленно, не спеша. Я терпела. Стойко. Но выдержка оказалось не бесконечна. Когда он запустил руки под мою футболку и дотронулся до вершинок груди, словно ошпаренная, я подскочила с кровати. Ненавидела в тот момент и его, и себя. И Руслана! За то, что покоя от него нет. Сбежала трусливо тогда. И бегаю по сей день. Стыдно мне перед Стафом за свой поступок глупый, сама ведь начала все. А он, словно ничего не замечая, все это время пытался встретиться со мной, поговорить. Только я не знала, что и сказать. Понимала, что не подпущу к себе его больше. Но и терять его не хочу. Слишком эгоистично поступаю, я знаю. И трусливо. Только сделать с собой ничего не могу.

– Стаф, прости, но… – вместо слов получается непонятное бормотание.

– Все нормально, Крис, – прерывает мои стенания Стаф, – Не дурак, понял, что любви ко мне нет, – поднимаю глаза и с удивлением встречаю на себе его улыбающийся взгляд.

– Нет, я люблю тебя и дорожу тобой, – краснею от смущения, произнеся эти слова, – Только, как другом. Мне так неудобно за тот случай. Сбежала от тебя, будто трусиха. Хотя сама же была инициатором всего, а ты просил подождать, – пожимаю плечами, пряча жуткое стеснение за робкой улыбкой

– Все нормально, Крис, – отмахивается он и встает из-за стола. Обойдя его, приближается ко мне, обнимает:

– Раз тебе так проще, я согласен быть тебе другом, – положив голову мне на плечо, шепчет он. – Забудем все это. Может быть, когда-нибудь потом ты поймешь, какой я неотразимый и станешь кусать себе локти, – произносит задумчиво, но не выдерживает и в конце предложения срывается на смех.

– Спасибо тебе, – освободившись от его рук, поднимаюсь со стула и снова притягиваю его в объятия. – Мне так не хватало нашего общения. Твоих шуток, – прижимаю его крепко-крепко, чувствуя невероятное облегчение от того, что наконец-таки между нами нет никаких недомолвок и обид.

– И моего великолепия, – смеется Стаф.

– Особенно его, – улыбаюсь, отходя от него. В первые секунды чувствую себя неловко. Прячу руки в карманы джинсов, отвожу от него взгляд.

– Раз все вопросы решены, может, сходим по-дружески куда-нибудь? В кино? на каток? – тут же сыпет предложениями парень.

– Вообще-то, у меня через час тренировка, – отвечаю ему, бросив беглый взгляд на настенные кухонные часы.

– Так это правда? – удивляется Стаф.

– Что? – перевожу на него растерянный взгляд.

– То, что ты вернулась в танцы.

– Не совсем, – качаю головой, чувствуя, как краска смущения заливает мне щеки. – Помогаю Лесе тренировать малышей. И после занятий вспоминаю старое. Но это так…баловство, – улыбаясь, отмахиваюсь.

– Уверена, что не хочешь на наши тренировки? – спрашивает он, ничуть не поверив в мою браваду про баловство. Танцора не обманешь. Баловаться танцами нельзя. Ими можно только жить.

– Пока еще нет. Но я обязательно приду, – отвечаю Стафу, решая, что обманывать его – смысла нет. В конце концов, я благодарна ему за шанс попасть в его команду. Ведь его коллектив – лучший не только в нашем городе. Они победители Всероссийского чемпионата по уличным танцам, поэтому попасть в их команду мечтает абсолютно каждый танцор нашего города.

– В любом случае, я рад твоему возвращению. Давно пора, – улыбается друг, смотря на меня таким откровенно-восхищенным взглядом, что мне даже не по себе становится.

– Давай, довезу тебя до студии, – предлагает он, подходя ко мне.

– Хорошо, я сейчас соберусь, – отвечаю, ни секунды не медля. – Только вещи захвачу, – указываю головой в сторону коридора.

– Окей, жду тебя в машине, – подмигивает он с довольной улыбкой на губах и, взявшись за козырек, надевает кепку задом наперед.

Забежав в свою комнату, пытаюсь хоть немного навести порядок. Поднимаю лежащие на полу одеяла, открыв шкаф, вытягиваю оттуда спортивные лосины и топ.

Улыбаюсь, вспоминая слова Стафа о том, что он рад за меня. Безумно приятно знать, что кто-то разделяет твое счастье, гордится тобой. Ведь возвращение в танцы – для меня подвиг.

Еще полтора месяца назад и подумать бы не могла, что наберусь храбрости для того, чтобы начать танцевать. После смерти мамы я поклялась никогда не делать этого. Я считала себя виноватой в ее смерти и отказывалась от единственного занятия, приносящего мне удовольствие. Все вокруг кричали в один голос, что моей вины в случившемся нет. Но как нет?! Она ведь за меня заступалась, бросилась на отчима, желая защитить дочь. Пожертвовала своей жизнью ради моей. А я ведь могла всего это не допустить. Увидев невменяемое состояние отчима, могла убежать из дома, скрыться, переждать. И все было бы в порядке. Мама была бы жива, со мной.

А теперь я нарушала клятву, данную маме. Похищение перевернуло мои взгляды на жизнь практически с ног на голову.

Я вернулась в город такой потерянной, такой разбитой. Ужас пережитого, испытанный стресс выбили всю почву из-под ног. Первую неделю я провела в своей комнате. Целыми днями лежала на кровати, уставившись в потолок. Ни с кем не общалась. Бабушке говорила, что простудилась и нехорошо себя чувствую. В телефонных разговорах с Каем притворялась довольной и радостной, в то время, как на душе кошки скребли.

Меня сводили с ума постоянные думы о моем похитителе. Я ломала себе голову. Не могла понять, почему он заступился за меня, спас от насильника? Я была в таком шоке, что не помнила последовательности событий. В памяти остались лишь отдельные моменты. Как он избивал обидчика на моих глазах, как волочил его в бессознательном состоянии из комнаты. Что стало с тем чудовищем? Как Руслан наказал его? Выгнал из банды? Или того хуже, лишил жизни? О последнем даже думать страшно было. Но и обманывать себя я не собиралась. Взрослая девочка, понимаю, что в благородных рыцарей такие, как Хищник, не играют. Не думаю, что я для Руслана представляла особую ценность. Скорее всего, он просто хотел первым опробовать меня, а тут его планы попытались нарушить. Открыто пошли против его воли.

Руслан. Кай. Ева. Моя голова едва ли не разрывалась от сумбурных, волнительных мыслей. Я задавалась вопросом, что же такого совершил Кай, раз Руслан так возненавидел его.

Пытаясь хоть немного унять головную боль, я слушала музыку в наушниках. Включала танцевальные драйвовые композиции. Немного попускало, но все равно, нервозность и волнение никуда не уходили.

И в какой-то момент мне стало так тяжело, просто невыносимо. Не имея больше сил терпеть, желая хоть как-то унять эту боль, я сорвалась с кровати и, закрыв глаза, начала двигаться под громкие биты музыки. Не помню, что это за композиция была, кажется, в наушниках звучала Рианна. Но с каждым движением становилось легче. Начало стихать это давящее чувство на уровне груди. Впервые за долгое время я смогла сделать глубокий полноценный вдох, в голове стало так светло-светло. И словно с плеч неподъемный груз свалился. Я танцевала, танцевала, наслаждаясь долгожданным затишьем в голове. Закончился трек, начался новый, а я не могла остановиться. Спустя какое-то время, распахнув глаза, я поймала свое отражение в зеркале высокого шкафа-купе. На меня смотрела красивая, живая девушка. Мои движения были не совсем плавны, лишены прежней пластики, но тело помнило. Я замерла. Моя грудь вздымалась от рваного дыхания. Глаза широко раскрыты, волосы растрепаны. Я была красива. Впервые за эти годы я нравилась себе. Мои глаза горели. Я могла поклясться, что в этих синих омутах были всполохи огня. Я была совершенно не похожа на Кристину последних лет. Сейчас я была свободной, я была счастливой.