Читать книгу Destroyed. Падшие ангелы - Виолетта Роман - Страница 8

7 часов утра. Оторвав голову от подушки, устало потираю лицо. Разминаю плечи. Пытаюсь прийти в себя. Каждый долбанный день одно и тоже. Утром хуже всего. Никак не могу отойти от тюремного уклада жизни. Второй месяц на свободе, а спать ночью так и не могу. Пару-тройку часов – максимум. И то, сном это назвать с натяжкой можно. Так, легкое забытье. От каждого шороха дергаюсь, вскакиваю с кровати. Разница лишь в том, что теперь, вместо заточки под подушкой, ствол в руке сжимаю.

Поднимаюсь с кровати. Пытаюсь размять затекшие мышцы. Бой с тенью и несколько подходов отжиманий более или менее приводят в чувства. Голова наконец-то проясняется, мысли приходят в норму.

С воспоминаниями о вчерашних событиях дикая злость накатывает. Да такая, что хочется как можно скорее помещение покинуть. Вчерашняя истерика девчонки. Совершенно не понял, какого хрена случилось? Взбесился на нее, на себя дико. За то, что сравнила с педофилом. Для меня это в высшей степени оскорбление. Любой мужик, сказавший мне такое, поплатился бы головой. Да и я никогда не опустился бы до таких мерзких вещей, чтобы маленьких девчонок трогать. Видел на зоне много раз, как опускали таких. Педофилов, насильников. В тех местах ведь живут по понятиям. У каждого арестанта дома есть жена, дети. Поэтому таких мразей там не щадят. Как говорится, искореняют зло.

Вчера после разборок из-за Святого был весь на нервах. Знал же, что Бес прознает, и захочет наказать пацана. Дома накатил нехило. Вот и понесло меня на нее. Черт возьми, хотел же продумать все. Как с ней красиво поступить. Не вышло. Сначала показалась мне холодной, надменной сучкой. Смотрела так на всех свысока, нос воротила. Словно и не люди мы. Вот и захотелось показать ей, что я не хуже ее мажорика сраного. И там, в комнате, наедине совершенно другой была. Поиграла, конечно, немного в недотрогу. Кричит «Убери руки», а сама ко мне тазом подается и дышит так рвано. Вот пойми их, женщин. Поначалу держал ситуацию под контролем. Но в итоге завелся дико. От сладкого запаха ее волос, от мягкой, словно бархатной, кожи, от упругих грудей. Действительно, особенная. Никогда у меня таких не было. А когда понял, что и правда, девственница, так совсем чердак поехал. Захотелось сделать ей нереально хорошо. Чтобы навсегда запомнила меня. А потом словно гром среди ясного неба. Ее истерика. «Ты – как мой отчим-педофил». Бах. И пелена перед глазами. Какого хрена? Да еще кричать начала, отбиваться, как от урода прокаженного. Словно не она только что стонала и извивалась под моими пальцами. Накрыло меня. Знаю ведь свой характер, если вовремя не ушел бы, разнес бы там все к чертям собачьим. И ей досталось бы. Вот и вылетел пулей из спальни. Спустился в гостиную, там уже дал волю злости. Разнес дверцу шкафа, несколько стульев. Что там еще было, не помню. Святой проснется, точно не обрадуется. И плевать, за дело ему.

А после – словно совсем мозгов лишился. Напился до чертиков. На хрена эту Аньку притащил в комнату? И чего добивался? Показать ей, что она мне на х*р не сдалась? Что есть те, кто будет рад оказаться на ее месте? Как чертов подросток.

И как бы глупо это ни звучало, поразила ее истерика, ее признание. Через какое дерьмо ей пришлось пройти? Стоп. Воскрешаю в памяти слова девчонки: Отчим. Ее домогался отчим. Что за нах*р? Харченко ведь ее отец? Или нет? Поворачиваюсь к ней, подхожу. Приподнимаю кончик одеяла, убираю его с лица. Вглядываюсь. Красивая до одури. В груди что-то сжимается, когда смотрю на едва заметно подрагивающие длинные ресницы, на чуть вздернутый носик, на темные пряди волос. Черт возьми, только одно сравнение приходит в голову, банальное, но идеально подходящее ей… Ангел. Кто ты такая, черт тебя возьми?

Ее глаза припухшие. Неудивительно. Всю ночь слушал ее тихие рыдания и всхлипы. Они выворачивали мне нутро, бесили дико. Разве можно быть такой чистой и наивной? Непорочной, аж до блеска? И в то же время такой чувственной, нежной… Рядом с ней я еще темнее себе кажусь, еще развращеннее.

«Только попробуй тронуть меня. Мой парень тебя из-под земли достанет», – в голове на «репите» ее слова, они вызывают приступ неконтролируемого смеха – ну что за несмышленый ребенок. Развеселила до колик в животе…

Выхожу из комнаты. Гоню из головы ненужные мысли, не об этом надо сейчас думать. У меня есть более серьезные проблемы.

Спустившись вниз, вижу, что гостиная абсолютно пуста. Под ногами хрустит многочисленный мусор – напоминание о вчерашней тусовке. Оглядевшись по сторонам, направляюсь в сторону кухни. Здесь более живая обстановка. За плитой уже вовсю орудует Семен, за кухонным столом в полуживом состоянии над кружкой свежезаваренного кофе чахнет Малой.

– Доброе утро, шеф, – повернувшись в мою сторону, с раздражающе довольной улыбкой на губах приветствует меня Семен, наш повар. Не знаю, где и как научился он кашеварить, но готовит – пальчики оближешь. Семен не любитель говорить о прошлом, достался он мне от Беса, подозреваю, что, помимо готовки, Семен приставлен следить за мной. Но я не против. Мужик, что надо, а от Беса все равно ничего не скроешь.

В очередной раз задаюсь вопросом, как нашему повару удается быть таким позитивным. Ей-богу, этот чувак будто ни одной ложки дерьма в своей жизни не схавал. Всегда в одном состоянии – с улыбкой на лице, напевающий идиотские песенки себе под нос.

– Здорово, – киваю в ответ и, подойдя к столу, отвешиваю смачный подзатыльник Малому.

– Не спа-а-ать, враги на подходе, – реву во весь голос. Дэн подскакивает, судорожно озираясь по сторонам.

– Шеф, какого хрена? – поняв, что его просто подкололи, хмурится он. Со вздохом облегчения падает обратно в кресло.

– Такого хрена. Ты мне нужен, идем, – киваю в сторону коридора. Дэн махом опрокидывает в себя остатки кофе и немедленно следует за мной.

– Рус, ты хоть кофе бы выпил? – доносится вслед раскатистый голос Семена.

– Налей, сейчас подойду, – бросаю и поворачиваюсь к Малому:

– Вчера Бес звонил, требует встречи. Как я понял, из-за вчерашнего. Я еду один. Пацанам скажешь, буду к обеду. Пусть Жека берет Святого, и едут в мастерскую. И глаз с него не спускать. Не хватало, чтобы этот идиот в очередное дерьмо вляпался, – чувствую дикое раздражение при воспоминании о вчерашнем косяке Святого. Это ж надо было, так подставить. Теперь попробуй, выпутайся.

– Я понял, все сделаю, – кивает Ден.

– Вчера у нашей гостьи с собой сумочка была. Поищи. Найдешь, поройся в ней, может, какие документы найдешь. К вечеру от тебя нужно полное досье на девчонку: где родилась, кто родители, где училась, где тусуется. В общем, все, вплоть до самых мелочей, понял?

– Понял, шеф.

– И еще. В спальню мою никого не впускай. Следи за девкой. Ее никуда не выпускать. Проснется, принеси пожрать. Все. Больше никаких просьб и поблажек. Вернусь, разберусь с ней.

***

– Что у вас вчера произошло? – вместо приветствия в трубке раздается требовательный голос Беса.

– Ничего особенного. Святой пересчитал ребра одному хмырю. Тема не стоит разговора, – отвечаю, стараясь скрыть раздражение. Ненавижу, когда меня держат за маленького мальчика. А у Беса это слишком хорошо получается. Выжимаю педаль газа до предела, устало откидываюсь на спинку сидения.

– Ты хоть в курсе, чьему хмырю твой идиот ребра пересчитал? Это племянник Маруськин! Шкуру с вас, дебилов, спущу! Святого давно пора в расход, да и тебя надо проучить хорошенько за то, что покрываешь вечно это гнилье.

– Что за Маруська? – переспрашиваю, не понимая, к чему столько нервов. Обычно Бес спокоен, как танк, холоден и собран. На эмоции выходит крайне редко.

– Руслан, ну и придурок же ты. Мара. Ты знаешь, кто это. Не видел ни разу, но слышать-то слышал. С Маруськой мы давние друзья, но спорить с ней даже я избегаю.

– Можно подробнее? – цежу сквозь зубы, приходя в бешенство от его обращения. Пусть он хоть самим Господом Богом будет, никому не позволю общаться со мной неуважительно. – Четко и по делу…

– Если по делу, то планы меняются. Сейчас сброшу тебе адрес. Мара забила тебе стрелку. Мой тебе совет. Держи свой нахальный рот на замке. И молись, чтобы вернуться оттуда живым. Хотя, честно говоря, я очень сомневаюсь, что тебе это удастся.

Бросаю трубку.

– Мать твою! – бью ладонью по рулю. Сжимаю кулаки. Пытаюсь успокоиться. Как чувствовал, добром не кончатся загоны Святого. Ладно, подыхать, так с высоко поднятой головой. Одно радует. Хоть эту мразь, Беса, больше не придется терпеть.

***

Домом, находящимся по указанному Бесом адресу, оказывается огромный особняк, расположенный практически за чертой города. На въезде – огромные железные ворота и два вертухая на вышках. Хе-х, словно в родные места вернулся.

Едва подъезжаю к воротам, навстречу выходит пара амбалов.

– Передайте хозяйке, человек от Беса на разговор приехал, – опустив стекло, говорю охраннику. Тот кивает и, отвернувшись, передает по рации информацию. Спустя пару секунд поворачивается снова и кивком головы дает понять, чтобы следовал за ним. Сбрасываю ствол в бардачок. Понимаю, что к такой мадам с пушкой не подпустят. Как пить дать, устроят личный досмотр. Конечно, идти в логово врага безоружным – чистой воды самоубийство. Вот только, сдается мне, я ей живой нужен. Ладно, нам не привыкать. Из худших передряг выбирался.

Преодолев длинную широкую аллею, ведущую сквозь небольшой парк, попадаю к главному входу в дом. Перед зданием огромный бассейн, где вовсю плещутся парни и знойные красотки в ярких бикини. Черт возьми, я бы не прочь оттянуться с одной из них. Вот только отчего-то в мыслях, словно вспышка, образ маленькой хрупкой девчонки, одетой в нелепо-пушистое платье.

Поворачиваю голову в поисках входа. Черт возьми, едва ли не подпрыгиваю от неожиданности, когда мимо меня проходят два леопарда в ошейниках, на поводке у одного из головорезов.

– Парень, тебе чего? – спрашивает кошатник, устремив на меня насупленный взгляд.

– От Беса я, к Маре, на разговор, – усмехаюсь, протягивая руку, чтобы погладить по голове кошку. Едва не сказал Маруська, но тут вспомнил, что Бес особо предупредил об этом. Не любит дамочка свое исконное имя. Понты, ясен пень. Такие телки Маруськами не бывают. Или только таким, как Бес, позволяют фамильярничать.

– Идем, – бросает верзила и, развернувшись, направляет животных в сторону входа в дом.

Подмигнув одной из красоток, пожирающей меня голодными глазами, следую за провожатым.

Заходим внутрь. Огромный холл, дальше – просторная гостиная с дорогой мебелью, обтянутой белой натуральной кожей. Одна из стен стеклянная, за ней виден зимний сад, полный экзотических растений, небольшой бассейн, а в центре – огромный вольер, куда мужчина и отпускает леопардов.

– Идем, – снова кивает, и направляется вглубь дома. А я, словно завороженный, не могу отвести глаз от пятнистых кошек, жадно набросившихся на куски мяса возле кормушек. Интересно, кто же служит им едой? Неугодные хозяйке люди? Что-то мне все меньше хочется знакомиться с этой бабой.

Пройдя несколько комнат и поднявшись по винтовой лестнице на третий этаж, попадаем в огромный просторный зал. На стенах – сплошь мониторы, пестрящие картинками с различных камер наблюдения. Посреди комнаты – огромный дубовый стол. А справа от него на белом кожаном диване восседает женщина, возраст которой не поддается определению с первого взгляда. Зато сразу можно сказать одно, эта дамочка – акула еще та. Не так молода, как может показаться издалека, но весьма ухожена: идеальная фигура, красивые черты лица, яркие глаза, крупный рот, красиво очерченная линия скул. Волосы идеально подстрижены и уложены, холодный блонд до плеч. Породистая. Сексуальная. Взгляд хищницы. Леопард. Именно с этим зверем ассоциирует себя. Об этом говорят не только дикие кошки в вольере внизу, но и огромная тату на шее, спускающаяся к ключице – разномастные пятна, совсем как у ее животных. Никогда не видел такой татуировки. И почему-то кажется мне, что с бабой этой вопросы решать будет намного сложнее, чем с самым безбашенным мужиком.

– Ну, здравствуй, мой хороший, – убирая с лица мешающие пряди волос, улыбается женщина, демонстрируя золотую коронку на правом клыке. – Как зовут тебя? Познакомимся для начала, малыш.

Мать твою, у нее точно не все дома.

– Рад встрече, Русланом зовут, – отвечаю самоуверенной улыбкой на ее выжидательный взгляд. Расслабленной походкой приближаюсь к стоящему напротив дивана креслу. Опускаюсь в него и, откинувшись на мягкую спинку, поднимаю на нее глаза.

– Красивое тату… Хищник? – спрашивает женщина и вздергивает подбородок, указывая на мое плечо. Бросаю беглый взгляд на свою руку, ругая себя за то, что надел безрукавку. Не люблю любопытные взгляды, а тем более – вопросы излишние.

В ответ только киваю головой. Сижу расслабленно, демонстрируя ей отсутствие страха.

– Я люблю хищников. Как тебе мои? Познакомился с ними внизу?

– Красивые, ловкие. Но силы в них нет, – пожимаю плечами. – Я предпочитаю что-то более угрожающее, более мощное. Словно невзначай, потираю тату.

Молчит. Ухмыляется, смотрит пристально. Изучает. Просчитывает. Никак не поймет, к какой масти принадлежу. А затем, улыбнувшись чему-то своему, облокачивается на спинку. Перекидывает ногу на ногу, демонстрируя мне отсутствие белья. У дамочки явный голод. Разве что напрямую потрахаться не предлагает. Но и знает себе цену. Этого нельзя не отметить. С такой, как она, дел лучше не иметь. За версту от нее веет опасностью… Такая проглотит, и не подавится.

– Я вот думаю, что же нам с тобой делать, Хищник, – это слово Мара произносит как-то по-особенному. Словно пробует языком на вкус. И от этого – бесконтрольно мороз по коже. Я не знаю, в курсе ли она кликухи моей, или это совпадение, что так звать меня начала. Впрочем, это мне без разницы. Главное – отмазать Святого.

– Что скажете, то и сделаем, – отвечаю, как можно холоднее. – Бес меня проинструктировал. Мой человек виновен в непредвиденной ситуации. Случайно вышло, но я готов ответить за его проступок.

Ехидный смешок Мары предупреждает меня, что не все так просто. Любит поиграть дамочка. Кисами своими решила меня напугать? В таком случае я разочарован. Ожидал, что игра будет более занятной.

– Тебе не нужен такой враг, как я, Руслан, – теперь в голосе Мары нет ни намека на юмор.

– Я не враждую с женщинами, – произношу это, неотрывно глядя в ее змеиные глаза.

Мара поднимается с кресла и плавной походкой от бедра направляется в сторону бара.

– Так что твой друг? Святой, – достав с полки бокал для мартини, наполняет его алкоголем. Теперь ее внешний вид, ее движения, мимика олицетворяют собой надменность, я бы даже сказал, презрение.

– Святой ничего не решает. Сюда приехал я и готов к диалогу, – понимаю, что не в моей ситуации диктовать правила. Вот только пасовать перед кем бы то ни было – все равно, что обречь себя на поражение. А я не собираюсь башку брата подставлять. Какого бы дерьма тот не натворил.

– Заботливая мамочка непутевых детишек? – вздергивает бровью, поджимает губы, делая небольшой глоток из бокала. Своей наглостью я, похоже, вывел мадам из себя. Хорошо, милая, вот теперь мне игра нравится. Наконец-то из тебя поперли эмоции.

– Скорее, преданный своим людям. И сторонник справедливости, – смотрю на нее из-под полуопущенных ресниц. Наслаждаюсь тем, как быстро она выходит из себя. Сбрасывает маску холодной стервы. Первая отводит взгляд. Отвернувшись, ставит бокал на стол.

– Твой человек ограбил и избил моего племянника, – говорит громко, в голосе звенит металл. – Он сломал ему челюсть и два ребра. Украл 2 кг чистого кокса. Моего кокса, – поворачивается ко мне лицом. Теперь женщина излучает тоннами высокомерие и капельку жесткости. – И ты пришел сюда добиваться справедливости? Как бы ты поступил на моем месте?

Мать твою, внутри все сжимается от представленной картины. Святой – идиот. Совсем сторчался уже. Какого хрена нужно было наркоту отжимать у лоха? Ну, бл*ть, мы покойники. Все, до единого.

– Скажи цену. Я все возмещу. Святого накажу, как следует.

– Деньги, деньги, – напевает Мара. Издевается. Кайфует от своей власти. – Нет, мне это не нужно. У меня к тебе другое предложение, – слегка наклоняет голову набок. Смотрит на меня внимательно, испытующе. – Я слышала, ты неплохо в тачках разбираешься?

– Было дело. До тюрьмы гонял, – отвечаю коротко, раздражаясь от того, что не могу просчитать ее намерений.

– И стреляешь хорошо… Бес даже хвалил тебя, говорил, парень не промах… И решения верные принимать умеешь, и из ситуаций сложных выкручиваться, – проводит кончиком пальца по ободку бокала.

– Ему видней, – пожимаю плечами, напрягаюсь внутри от ощущения надвигающейся катастрофы. Думается мне, ничего хорошего дамочка не предложит.

– Скромный, это тоже хорошо, – по-своему оценивает мой ответ. Обходит кресло и, остановившись сзади, кладет руки на мои плечи. Едва ли не скрежещу зубами, сдерживаясь, чтобы не сбросить их с себя. Ненавижу, бл*ть, когда меня трогают.

– Мне нужен транзит кокаина. Ты со своими людьми должен сопровождать партию, – шепчет в ухо томным голосом.

– Я не работаю с наркотой, – поднимаюсь с кресла, избавляясь от ее рук. От охватившей злости трясти начинает. Слышу справа тихое рычание. Повернув голову, натыкаюсь на столь же яростный взгляд животного. Одна из кошек, что были в вольере, в сопровождении того же мужчины заходит в кабинет, прожигая меня яростным взглядом, угрожающе рычит. Средство устрашения? Ну, Маруська, затейница, – ухмыляюсь про себя. Но на самом деле мне некомфортно, хочется свалить подальше от этого зверинца.

– Мне плевать, с чем ты работаешь. Ты не дослушал меня до конца, – продолжает ворковать женщина, будто не принимая мои слова всерьез. – Мы сами перевозим героин через границу с Китаем. Везем его сюда. А тут уже ты поможешь, нужно сменить курьера, тачки, и все сделать по-быстрому. ФСБ-шники, понимаешь ли, невовремя насели, следят, падлы. И шагу в Москве не дают ступить моим людям. Это риск, не скрою. Попадешься – крепко за тебя возьмутся. Сдашь – сдохнешь. Но ты парень бывалый, про зону лучше меня все знаешь. Зато дружка отмажешь, если все выгорит, оба будете свободны, как ветер, от долгов, а я редко долги прощаю, – пожимает плечами, посылая мне надменную улыбку.

– Моя свобода всегда при мне. Ни одному человеку не позволю лишить меня ее. Лучше сдохну. Так что предлагаю не терять зря со мной времени, – поднимаю вверх ладонь, говоря этим, что считаю разговор оконченным. Разворачиваюсь, направляясь в сторону выхода.

– Я запомню твои слова. Но сейчас я хочу показать тебе кое-что, – летят в спину ее слова, в то время как сам проход заслоняет собой мой провожатый с леопардом на поводке. Еще один звериный оскал. Готовлюсь мысленно принять бросок дикой кошки. От этой психованной Мары всего можно ожидать.

– Даниэль, позови Ирину. Кошек нужно выгулять, – обращается к кому-то сзади меня Мара. Слышу ее приближающиеся шаги. Замираю. Понимаю, что деваться некуда. Против воли хозяйки живым отсюда не уйти.

– Идем, – опередив меня, бросает мимоходом. Амбал пропускает ее вперед, указывая мне, чтобы шел следом.

Пока иду за ними через весь дом, судорожно пытаюсь просчитать ситуацию. Точно, не убивать ведут. Незачем сейчас. Им нужна сила рабочая, бесплатная. И голова Святого в придачу. Вот, бл*ть, идиот, – при мыслях о друге злость буквально разрывает изнутри. Встретимся, все дерьмо из него выбью.

Мы спускаемся по винтовой лестнице в подвальный этаж. Явно не коллекцию дисков ведут смотреть. Спустившись, попадаем в полутемное помещение огромных размеров. Целый спортивный зал. Из всего интерьера – здесь несколько столов и куча бочек неподалеку.

– Дани, открой нашему гостю две вчерашние бочки, – облокотившись пятой точкой о поверхность стола, командует Мара.

– Вчера на моего любимого племянника напали четверо ублюдков. Двоих мы поймали. Третий смог скрыться. Твой дражайший дружок, – произносит она, делая мне знак, чтобы я не спускал глаз с орудующего возле металлической тары Дани.

– У тебя выбор, в общем-то, небольшой, – пожимает плечами Мара. – Либо выполняешь мои условия, либо тебя и всех твоих ребят ждет та же участь, – кивком головы указывает, чтобы я заглянул.

Перевожу взгляд на предметы. Сердце вот-вот грудную клетку проломит. Даже стоять тяжело. Нервы, как канаты, натянуты. Буквально вибрируют. Медленно подхожу к бочкам. Поднимаю взгляд на довольно скалящегося Дани. Останавливаюсь в паре шагов. Меня едва ли не скручивает пополам от увиденного. Холодный липкий страх ползет по спине, проникая в мозг. Отскакиваю на несколько шагов. Сколько же я дерьма насмотрелся на своем веку, но такого… В приоткрытой бочке – мужской труп, погруженный в какой-то раствор. Я узнал его. Это приятель Святого. Именно тот, который и подсадил его на наркоту. Отдышавшись немного, перевожу взгляд на Мару. Сука, стоит, буквально излучая удовольствие, смотрит на меня так… Тварь, специально для меня это представление устроила. Запугать решила. Ну, уж нет. Будь ты хоть сам Дьявол из преисподней, пусть даже сам Бес тебя до одури боится, я не позволю Святого в такую хрень запихать.

– Я согласен, – выпускаю на волю все страхи. Смотрю на нее глазами олененка. Пусть, сука, думает, что сломала меня увиденным. Пусть радуется, смакует свою победу. Потому что сегодня я действительно проиграл. Я мог бы, конечно, порыпаться, поспорить с ней. Но вот другу подписать смертный приговор я не в силах.

***

Педаль газа в пол. Мать его, меня никак не отпускало. Трясло, как девчонку. Всю дорогу. «Черт возьми! Надо же было Святому в такое дерьмо встрять!» – бью в сердцах по рулю. Прикрываю глаза от досады. Рычу.

– Убью суку! Собственными руками, мать его!

Только, сколько ни злись, ясен пень, от транзита нам не уйти. Если эту бабу с яйцами кинем, Бес не простит. Не поможет, а в войне с такими, как они, мы лишь жалкие пешки.

К тому времени, как добираюсь до дома Святого, накручиваю себя до предела. Пацанам нельзя говорить правду. Если узнают, сами порешат Святого втихаря. Самое сложное в сложившейся ситуации – суметь убедить парней взяться за дело. Учитывая то, что главным запретом, введенным мной, всегда была наркота.

Захожу в дом. Голова буквально взрывается. От мыслей, от кипящей внутри ярости, от пережитого недавно страха и выброса адреналина.

– Эй, где все? – удивляюсь, обнаружив коридор полностью пустым. Прохожу в гостиную. Но и там никого. Падаю обессиленно на диван. Закрываю глаза. Понимаю, что надо идти разыскивать этого нарика чокнутого, только знаю, что пока не изобью до полусмерти, не успокоюсь. Лучше бы ему не попадаться мне на глаза в ближайшие часы. Внезапно откуда-то сверху доносится громкий протяжный женский вой. Оглушительный крик, вспарывающий тишину острым лезвием ножа. Крик, заставляющий стыть в жилах мою кровь.

– Помогите!.. Не трогай меня, ублюдок!

Черт возьми, девчонка. Срываюсь с места, буквально в два счета преодолеваю лестницу.

– Не надо, пожалуйста-а-а-а, – жалостливый, наполненный страхом голос лишает меня последних капель рассудка. В голове – оглушительные удары сердца, зрение размыто, вижу только одно – дверь впереди себя. Со всего маху тараню дверь. Не поддается. Кто-то закрыл ее изнутри.

– Сука, – рычу, бью с ноги. Бесполезно. Развернувшись, врезаюсь плечом.

Удар.

Удар.

Срываю ее с петель. Буквально влетаю в помещение. Судорожно осматриваю комнату. И то, что предстает перед моим взором, намного страшнее того, что видел утром. Бочки с трупами – полная чушь по сравнению с заплаканными глазами ангела, перекошенным от ужаса лицом. Ее полуобнаженное тело распято на моей постели, платье свисает жалкими клочьями, почти не прикрывая ничего, а какой-то уеб*к навис сверху, и уже готовится воткнуть свой член в нее.

– Руслан! – визжит девочка, заметив меня, в ответ на это насильник зажимает ей рот рукой. Ублюдок, услышав мое имя, поворачивается ко мне лицом. Не успевает даже моргнуть, мой кулак попадает ему в голову. Он уже почти потерял ориентацию от прилетевшего в челюсть удара. Озверело трясет головой, пытаясь сфокусироваться.

Отшвыриваю его с кровати. Мудак отлетает на пару метров, врезается в стену. В венах стучит бешеный адреналин. В напряженных мышцах – невыносимая пульсация. Ничего не вижу. Только мысль одна в голове: «Убью, суку». Подлетаю к нему. Схватив за грудки, вышвыриваю из комнаты. Зрение чуть-чуть проясняется. Заглядываю в его окровавленное лицо. Понимаю, что передо мной абсолютно левый тип. Не наш. Кажется, из банды Серого. Мы в дружеских отношениях, помогаем иногда друг другу и, соответственно, оттягиваемся тоже вместе. Но сейчас мне плевать на отношения и политику. Убью всю банду этих тварей, раз они позволяют себе вот так отвечать на гостеприимство. Как он вообще посмел тронуть мое???!

Ублюдок стонет, мямлит что-то невнятное. А у меня планка падает.

– Малой! – реву во всю горло. Так, что глотка разрывается. Хватаю за грудки этого пса, не обращая внимания на его слабые трепыхания, подтаскиваю к лестнице. Оглядываю первый этаж. Встречаю на себе несколько пар мужских глаз. Кок, Святой, еще двое наших, и во главе делегации – Дэн.

– Я предупреждал вас всех. Я говорил, что если хоть одна мразь тронет то, что принадлежит мне, я вырву ему кишки наружу, – сквозь красную пелену пытаюсь всмотреться в лица каждого. Хочу удостовериться в том, что каждый из них слушает меня.

– Малой, этот ублюдок – твое упущение. Убери отсюда этот мусор, – толкаю в бок козла и с наслаждением смотрю, как его тело скатывается по пролету лестницы, безжизненной массой распластываясь на полу первого этажа.

В доме воцаряется оглушительная тишина. Я вижу, как напуганы, как ошарашены пацаны. Мало кто из них видел меня настоящего. Меня, не сдерживающего своего внутреннего монстра. Что ж, это будет для них хорошим уроком.

– Все остальные – в подвал! У нас разговор серьезный, – оттягиваю ворот футболки, потому что меня стоически преследует ощущение удушья.

Парни тут же покидают гостиную. Дэн, опустив взгляд в пол, приближается к лестнице. Схватив лежащего мордой в пол насильника, хватает его за руки, пытаясь отволочить в сторону коридора.

– Малой, – окликаю его, когда он уже пересекает порог гостиной. Дэн поднимает на меня виноватый взгляд.

– Скинь его на заднем дворе, в гараже. После собрания возьмешь с собой Женьку, решите проблему. Пойди, поднимись к девчонке. Проверь ее. Принеси одежду какую-нибудь, – морщусь, вспоминая, на что сейчас стало похоже ее платье.

– Шеф, я так виноват. Он вырубил меня, я в отключке был все это время, – тараторит Денис.

– Мне нас*ать на твои оправдания, Дэн. И сейчас совершенно не до этого, – не дослушав его, выхожу из комнаты, направляюсь к спальне Святого. Все-таки говнюку придется ответить за свои поступки.

После третьего стука, когда я уже решаю снести ко всем чертям несчастную дверь его комнаты, замок щелкает, и с порога на меня смотрит заспанными глазами тот, из-за которого одна сумасшедшая дамочка может превратить нас всех в маринованные овощи в бочке.

***

– Братья, – обращаюсь к сидящим передо мной ребятам тихим голосом. Но все, как один, смотрят мне в глаза открытыми, доверчивыми взглядами. Ловлю себя на мысли, что горжусь своими пацанами. Уверен в каждом из них. Есть, конечно, кадры, любящие накосячить знатно – потираю сбитые костяшки рук, обращая взгляд на сидящего в дальнем углу Святого. Тот, тихонечко проклиная всех вокруг, пытается остановить кровь из перебитого носа.

– Для нас с вами грядут непростые времена, – перевожу взгляд на парней. – У нас появился враг. Враг очень серьезный. Как бы оскорбительно для нас это ни звучало, это – баба. Мара. Может, слышали о ней?

– Я слышал, Босс! – раздается громкий голос из толпы. Жека.

– Ты прав, она – демон в юбке. Та еще сука. Сожрет, если надо, и не подавится. Помните, два года назад у нас на районе банда была, ходили еще под Седым?

– Те, что отбитые на голову? Грабили еще банкоматы постоянно, – повернувшись к Женьке, отвечает Кок.

– Да, они самые. Так вот, как-то дорогу перешли этой стерве. Так она всю банду вырезала, словно овец, – ухмыляется Женька.

– Охренеть! – По толпе проходит негромкий ропот.

– Нам придется выполнить одно ее задание. Опасное, весьма проблемное, – перебиваю галдеж. Подавшись немного вперед к ребятам, говорю твердым голосом. – Нам придется на время поступиться главными принципами нашего братства. Принципа, который ввел лично я. Но потом, я вам обещаю, мы найдем, как приструнить суку.

В ответ на мою речь, на лицах пацанов – целая вереница эмоций. От испуганных, настороженных взглядов, до уверенных ухмылок и улыбок предвкушения.

– Шеф! – в проеме двери появляется Дэн. При виде его мертвецки бледного лица и перепуганного взгляда, я понимаю, что произошло что-то по-настоящему дерьмовое.

– Шеф, я поднялся наверх, в комнату. Как ты и приказал, принес девчонке одежду, – говорит тихим голосом, без конца заикаясь, замолкая на полуслове.

– Ну, – срываюсь с места, прожигаю его яростным взглядом. Руки сами собой в кулаки сжимаются, а в груди грохочет до глухоты от жутких догадок.

– Ее там нет, Шеф…Он-она сбежала…