Читать книгу Расцвет Рагнарёка - Влад Волков - Страница 4

Солнечный полдень мерцал маленькими гранями на сложных куполах построек имперской столицы. Селестия в своих бело-голубых оттенках с вкраплениями волнистых линий и завитков позолоты, с арочными и круглыми окошками, с практически лишённой острых углов архитектурой была устлана ворохом цветастых осенних листьев.

Казалось, они даже жухли здесь как-то по-особенному, не теряя до конца своей желтизны и багрянства. Некоторые и вовсе опадали зелёными, просто изрядно выцветшими, причём одни породы деревьев темнели, другие светлели, и всё это составляло изумительный калейдоскоп.

Не радовались этому всему разве что дворники, вынужденные с каждым новым порывом озорного ветра чистить дороги. Честно говоря, многие из них не понимали, что ж такого страшного, если те будут устланы ковром из листвы, ведь все телеги, что ведут к центру, как раз и пришли с таких лесных троп, а те, кто двигается к воротам за город, вскоре попадут на те самые лесные тропы с обилием листьев.

Тем не менее закон есть закон. Городской устав требовал чистить дороги, потому кучи жухлой листвы собирались подле деревьев и кустов близ дворов и особенно парков. Некоторые устраивали костры, сжигая старые листья, другие бросали их в яму с небольшим количеством воды, заставляя гнить и потом поливая густой смесью грядки на огороде. Кто-то и вовсе листья использовал для декора или поделок, начиная от оформления мебели и заканчивая детскими игрушками из палочек и желудей.

После дневной молитвы подметаемые почти под синхронные скребущие взмахи мётел улочки заполнялись людьми. Среди них шагал и тот, кого в Селестии разыскивали сильнее всего. Главный преступник по версии местного закона – сам глава Гончих Псов Симаргла, монсеньор, бывший кардинал, жрец Мары и некромант, Мельхиор Шорье.

Разумеется, ему пришлось использовать колдовской морок, дабы изменить свою внешность. Хотя последний раз здесь его видели лет десять назад, не считая недавней операции по вызволению Эрика Громобоя, но там он свою личность раскрыл лишь в подземельях библиотеки. А на улицах применялась всё та же чародейская маскировка.

Сейчас он выглядел как старушка, шагавшая с чёрной кошкой на своем плече. Тучная, дабы никто не задевал его и не влезал в зону иллюзии, нескладная, кривоногая и седая. Такую побаивались, уступали дорогу, никто не желал заговорить, так что опасений, что его раскроют, у чернокнижника не было. Он вообще всегда был крайне уверен в себе и редко делал что-либо спонтанно и опрометчиво.

Мельхиор был из тех, кто любит иметь туз в рукаве, хотя в карты играть не любил. Он предпочитал двигать фигуры по доске, размышляя, какие ходы продумал противник, как их предсказать и, главное, преодолеть, разыграв партию в свою пользу.

Кошка на его плече тоже была необычная. Зеленоглазая богиня Баст, покровительствующая домашнему очагу и плодородию, составляла сейчас компанию этому внезапному гостю. Внезапному, потому что это он вместо Анфисы Крэшнер очутился в её постели, когда сама девочка, что находилась как раз под опекой Баст – лучшей подруги матери Анфисы – Немезиды, поменялась с некромантом местами и теперь была где-то в плену.

Богиня-кошка не убила Мельхиора на месте лишь потому, что тот принадлежал к так называемым «язычникам», почитал её и всех старых богов. Пакт, что они заключили, состоял из взаимопомощи. Мельхиор был здесь кое-кому сильно должен, никак не знал, как же снова пробраться в Империю с учётом военного кипиша на границах, досмотрах на входах в столицу и всех прочих проблем. Ему потребовалась её поддержка, а сам он пообещал вернуть Анфису в ближайшее время целой и невредимой.

– Разворачивайся, и идём дальше прямо, – мурлыкала Баст ему на ухо.

– С чего это? Тут короче, – не собирался монсеньор её слушать.

– Улица узкая, встретится кто на пути и раскроет тебя, приблизившись к лицу, – поскребла та когтями ему по наплечникам-черепам.

– Вот ты вредная, а, – проворчал Мельхиор, разворачиваясь и продолжая путь по широкой улице.

– Каков план? Я хотела бы знать, – тихо проговорила Баст. – Просветишь меня, раз уж обещал, что с девочкой всё будет в порядке?

– План – найти одного старого друга, тоже большого мастера по обличьям. Нам в пригород, только перекусим слегка. А девица твоя слишком ценная, чтобы её там просто казнили. – ответил мужчина.

– Немезида была в ярости сегодня с утра. Мы умудрились поссориться, пока ты дрых. Даже ухом не повёл, это ж надо дел натворить и спать крепко, словно младенец! – восклицала Баст. – А она обвинила меня. Будто я как-то влиять могу на всё это. Часы Хроноса, небось, повлияли. Не будь их, ничего бы и не случилось.

– Так тебе на жизнь девицы вообще наплевать, ты просто хочешь помириться с подружкой, – усмехнулся чернокнижник.

– Вовсе нет! Я с Анфисой с детства жила, – возмутилась и зарычала мохнатая собеседница.

– Убеждённая патриотка, верящая только в Творца. Почти фанатик до мозга костей. А тебе приходилось с этим мириться. Она не подарок, – отметил вслух Мельхиор.

– Вполне чудесный ребёнок. Была, пока ты не нагрянул со своими зомби, – фыркнула Баст.

– Они не мои, они с кладбища Уислоу. Где лежали, там и поднял, – усмехнулся чернокнижник.

– Как пьяница за монеткой. Где лежит, там и подберёт, – причитала кошка.

– Идём, закажу тебе миску молока, – заглянул чернокнижник в трактир.

– Глаза бы твои бирюзовые все повыцарапать, – прыгнула Баст на стул и, пользуясь прикрытием заграждения центрального столба, обернулась представительницей фелинов – полулюдей-полукошек.

– Таскарский наряд, привлечёшь внимание, – отметил Мельхиор, оглядывая её золотисто-зелёный костюм.

– А ты предпочёл бы меня видеть голой? – оскалилась та.

– Я женат, между прочим, – присев напротив, показал Мельхиор ей кольцо.

– Ха! Да когда ж вас, мужчин, это останавливало? – усмехнулась спутница. – Ладно, я и сама влюблена в женатика, что уж тут…

– Как Марлен мне и говорила, ничего человеческое вам не чуждо, – улыбнулся и некромант.

– Почему у вас ребёнок танцует в таком откровенном наряде? – возмущался какой-то священник неподалёку от стойки.

– Она не ребёнок, а полурослик! Взрослая уже! – раздавался чей-то басовитый скрежещущий голос.

– А ты ей что, зелёный? Кавалер или охрана? – недовольно звучал всё тот же монах.

– Она слепая с рождения, мы так зарабатываем, – поясняли ему.

– Чтобы слепая и танцевала? Быть не может! Фокусы какие-то, не от Творца всё это. Она, значит, зарабатывает, а ты пропиваешь? – заглянул немолодой священник в чарку к тому господину.

– Да всего одну кружечку! – возмутился спутник танцовщицы.

Мельхиор с любопытством выглянул вбок, обнаружив взглядом крупного полуорка, а потом перевёл взор и на танцовщицу – миниатюрная, стройная, невысокая, в полупрозрачной розовой парандже, шароварах и с оголённым животом. Рыженькая, миловидная девчонка. Чем-то напомнила ему Анфису. Костюм её отличался от наряда Баст практически во всём и всё же тоже был явно на таскарский манер, с двумя лентами вокруг рук, с особенной обувью с оголёнными пальцами и совершенно не по осенней погоде.

– Долить гостю? – к полуорку подскочил длинноусый трактирщик с золотой толстой серьгой-кольцом в ухе.

– Ну… ещё одну, может, – поразмыслил тот вслух.

У полуорка была зелёная кожа, выбритые виски, а по центру – жёсткие тёмно-каштановые волосы, собирающиеся в уложенный назад толстый хвост. Он выглядел мускулистым и крепким, казалось, его жилетка даже не застегнётся на пуговицы, а с голым торсом в такую погоду бродить бы себе никто не позволил. Рядом на столике лежала плетёная шляпа с закруглёнными полями, а напротив – более тёплая одежда, но не на него, а на кого-то втрое меньше. Вероятно, на девушку-полурослика.

– Сегодня бутылка по цене двух кружек, а объём у неё три с половиной, – медовым голоском щебетал трактирщик.

– Да он не знает, что такое бутылка. Он ж дикарь из степи, – под гогот своих дружков воскликнул один широколицый мужчина с солдатской стрижкой и наплечниках – вероятно, стражник, пришедший сюда на обед.

– Чё сказал? Да я, между прочим, мастер, брыть, по изготовлению бутылок! – прорычал полуорк. – Думаешь, чем я по жизни там занимался? Именно что в стеклодувной мастерской и работал. Плавил кварц, мешки с песком таскал из карьеров…

– Карьеру-то выстроил себе? – посмеялся стражник. – А то, я смотрю, ты сюда не мешками и не бутылками торговать прибыл.

– А я смотрю, караул твой давно настал, а ты пятый час здесь за картами штаны протираешь, – скалился на него полуорк.

– Ась? Может, арестовать тебя и в темницу? – поднялся кудрявый стражник с трёхдневной щетиной на лице из-за стола.

– Эй, ход свой пропустишь, не орку бей в бубен, а от бубнов моих отбивайся, – за рукав потянул его обратно усач-сослуживец. – Есть чем семёрку с десяткой покрыть? Нет, так бери! Бери да помалкивай! – усмехнулся он.

– Счастье этого зелёного, что я сегодня меч не точил, – проворчал кудрявый и начал отбиваться мастью пик от карт-бубнов.

– Чё сказал? Так бы ты меч точил, как мастак лясы, – сложив руки за головой, откинулся полуорк на спинку стула.

– Ась? Да ты где такой выискался вообще умный? К нам когда полуорки приходят, и двух слов связать не в состоянии. «Мне налить брага! У-а!», – изображал стражник какого-то дикаря, бьющего себя в грудь, а троица за его столом вновь засмеялась.

– Шляпа моднявая у него, свежей плетёнки, новёхонькая, – буквально облизывался на этот предмет одежды лысый стражник, спиной сидевший к окну за всё тем же столом с картами и сигарами, дымящимися в выемках гранитовой тёмно-синей пепельницы.

– Да украл, небось. Подойди ко мне кто и пожалуйся, что шляпу спёрли, сразу буду знать, у кого искать, – покосился кудрявый на полуорка.

– Чё сказал?! – скалился на него тот.

– Ты давай бубны бей, шляпник! – похлопал усач сослуживца по плечу, так как ход снова дошёл до него по кругу.

– Эй, этот тип тебе докучает? Пристаёт? Может быть, ты в заложниках? – в момент, когда длинноволосая слепая девушка-полурослик дотанцевала и проходила мимо карточного стола, её за запястье схватил кудрявый стражник вместо того, чтобы возвращаться к игре.

– Ну-ка пусти её, ты! – поднялся орк.

– Ну, сейчас начнётся, – проговорила Баст Мельхиору, повернувшись на голоса, но не видя, что там творится, из-за широкого прямоугольного столба с мраморным декором.

– Хлеба и зрелищ, – ухмыльнулся Мельхиор, откинувшись так, чтобы всё более-менее видеть. – Люблю Империю. Вечно какие-нибудь заварушки.

– Эм… Ай… здрасьте… забор покрасьте… Всё в порядке, – нежно картавя звук «р», попыталась унять полуорка танцовщица, свободной рукой коснувшись того в районе грудных мышц, как бы пытаясь тоненькой ручонкой усадить обратно за столик. – Отпустите, пожалуйста, – пыталась отдёрнуться она от стражника. – Мы путешествуем вместе. Втроём.

– Втроём? А это ещё что за диковинка белобрысая? – глянул стражник на место справа от полуорка, где в тени в капюшоне сидела ещё одна девушка, чьи светлые, почти белые пряди свисали из-под накидки. – Фоморка, что ль? Только у них волосы таких оттенков бывают.

Самым странным в её облике была вовсе не тряпичная простенькая одежда с накидкой на волчьем меху, не бледная кожа на худощавых ручках, вообще ничего из напрямую с ней связанного, а то, что она с невероятным аппетитом сейчас догрызала лимон вместе с кожурой. Ела с таким остервенением и удовольствием, словно это самое вкусное, что когда-либо ей встречалось. И вытянутое голубоглазое личико не дрогнуло от кислоты цитруса ни одной мышцей. А прикончив этот лимон, она влажными пальцами тут же схватила следующий, также продолжив вгрызаться сквозь кожуру.

– Чё сказал? И вовсе она не фоморка, – заявил полуорк.

– Во даёт, – раскрыв рот, лысый стражник у окна выглядел крайне потрясённым. – С голодного края прям.

– Худощавая, бледная, не некромантка ли, случаем? – сощурился усатый.

– Мы её по дороге подобрали, у неё дом сгорел, – пояснила слепая танцовщица.

– Собралась компания… – выпустил наконец её руку кудрявый мужчина из своей хватки. – Орк, тёмный эльф и низкорослик… Ты не слишком большой-то для них? А то был здесь один учитель верховой езды, любитель девочек, – развернулся он опять к полуорку.

– Разве стража не должна защищать? – повернулась Баст в их сторону.

– Кошке слова не давали, – проворчал всё тот же стражник. – Мы как раз и защищаем горожан от всякого пришлого сброда вроде эльфов и минотавров.

– Вот-вот! – поддакивал ему и священник через один стол, допивая молоко из глиняного кувшина. – Наша стража нас бережёт!

– Иногда я жалею, что я богиня веселья и домашнего очага, – произнесла Баст уже Мельхиору. – Была бы как Ра, уже б прожгла этому небритому всю физиономию насквозь.

– У тебя есть когти, – хмыкнул некромант, качнув головой. – Давай начистоту, если б ты захотела, ты бы перерезала глотки здесь всем. Вообще всем, Баст. И посетителям справа, и этим картёжникам-стражникам по левую руку, увиливающим от работы. Всем, кто за нами, у входа, всем, кто вдали. И трактирщику, и орку этому с его спутницами. Но тебе просто лень. Как и любая кошка, ты хочешь греться у очага. Плодородие тебе нужно, чтобы полёвок вдоволь водилось и ваш кошачий народ мог забавляться, играясь с пойманными грызунами. А веселье – чтоб на праздниках сметанкой кормили. Твоя кошачья сущность всегда довлела над человеческой. И ты абсолютно такая же, как и твои четвероногие и хвостатые твари, которым ты покровительствуешь.

– Не тронулся ли ты умом? – строго взглянула на него собеседница.

– О, не надо делать такие глаза: мол, «ты как с богиней разговариваешь?!». Мы же теперь партнёры, а значит, равны, – проговорил Мельхиор.

– Понаприходит в столицу клоунов и танцовщиц, – всё бурчал по левую руку через несколько столиков от их беседы кудрявый стражник.

– Карту клади давай, – не унимался усатый, которому партия была куда важнее всего вокруг.

– Хочет козырной туз вытянуть всякой швалью, – посмеивался лысый, переглядываясь с темноволосым соседом справа, что сидел в полосатой атласной рубахе, на плечи которой спадали его длинные патлы.

– Да нет у него туза, – не верил тот, отпив пива из кружки и доедая остывшую колбаску с вилки. – Что там про бутылки по цене двух кружек-то?

– Гонит он. Одну кружку уже продал, в бутылке три с половиной. Значит там две осталось, с хвостиком. А он её по цене двух и пытается втюхать, – сипловато произнёс тот, что в полосатой рубахе.

– Ну, так выгода ж, ещё полкружечки сверху! – вскинув брови, улыбался трактирщик.

– Иди вон пришлый сброд дурачь, к приличным людям со своей ерундой не подкатывай, – кивнул на полуорка кудрявый, начав отбиваться картами с пиками от бубнов усача.

– Не видел среди вас приличных людей, – пробурчал полуорк.

– Ась? – вскочил вновь из-за стола кудрявый. – Я не понял…

– Потому что ты глухой и непонятливый, – оборвал его зеленокожий крепыш. – Всё «Ась?» да «Ась?», как дед глухой. Всё, снимай наплечники, эмблему с лентой, в отставку подавай, дядя, раз так плохи дела.

– Я не понял, это он меня сейчас тупым и старым назвал? – обернулся возмущённый стражник к своей компании.

– Говорю ж – непонятливый, – усмехнулся полуорк, допив свой напиток из кружки.

– Оружие, оружие… тебе надо оружие… – забормотала девица в накидке, выкладывая ловко на стол всякие разности. – Это рыба, это щипцы, это ключ от тайника в пеньке, где я хранила сушёных бабочек и банку с морошкой… где-то ж был у меня кинжал, – лезла она куда-то за спину, как если бы там был походный рюкзак, и быстрым жестом клала и убирала обратно вещицы. – Вилка, бутылка с корабликом, кухонный нож. Не боги весть что, но тоже сгодится.

– Да у меня секира своя, – потянулся полуорк за спинку стула, где находилось его крупное орудие.

– А налог на ширину топора уплачен? – интересовался кудрявый. – Выглядит вдвое больше дозволенного!

– Он и ростом вдвое больше дозволенного, – посмеивался сиплый стражник.

– А за оскорбление стражи знаешь что причитается? – всё не унимался кудрявый.

– А ты попробуй, взыщи, – схватил полуорк его резко за горло, поднимаясь с места и заодно задирая своего оппонента в воздухе, так что у того с рукавов карты посыпались.

– Эй… это что? Это откуда всё?! – дивился, глядя на пол, усатый, в отличие от двух других не торопясь помогать сослуживцу.

Те же вскочили сразу, даже лысый протиснулся с уголка, снимая с пояса топорик. Подошёл и возмущённый священник, причитая, как надоели ему уже гости без манер, приезжающие в столицу и устраивающие потасовки. Кричал, что надо запретить въезд всем оркам и эльфам хотя бы в Селестию.

– Милок… – изобразив старческий голос, проковылял к полуорку Мельхиор, выдававший себя за старуху. – У меня кошечка одна забралась на макушку дерева со скворечником, а спуститься не может. А ты во-он какой высокий!

– Ага, иди, достань воробушка, – прохохотал лысый.

– Так вон она, у вас на плече, бабуль, – посмеялся длинноволосый сипловатым голоском. – Моя старая мама вечно очки на лоб подымет, а потом ищет везде. А они-то под носом! Ну, в смысле, над носом, точнее.

– У неё этих кошек штук сорок, небось, – проговорил усач, закончивший подбирать с пола карты.

– Идём-идём, – потянул Мельхиор полуорка, поставившего стражника на место.

Тот так и рвался сказать что-то грубое, резкое и обидное. Поправил свой воротник, раскраснелся от гнева и от унижения. Но понимал, что один удар кулаком такого крепыша ему может и череп пробить. Пока лезть не стал, но было видно, что лишь искал повод как-то спровоцировать полуорка напасть первым, пользуясь потом полномочиями стражи, да в голову с перепугу как-то ничего не пришло.

– Ну, шагай уже, – сверкнул Мельхиор глазами, давая полуорку понять, что он чародей.

– Кая! Анника! Идёмте, – махнул им зеленокожий крепыш, повесив не пригодившуюся секиру в особый каркас держателя за спиной.

– Так, где-то были у меня деньги… – запричитала светленькая. – Так, это шишки, жуки, листва, чай, пучок сушёной сирени… Вот, вот медяки! Нашла же! – потрясла она мешком. – Вам за лимоны, картофель, ягнятину и пиво.

– Возьмите с собой, юная леди, – швырнул ей в руки ещё один лимон весьма потрясённый её вкусами трактирщик. – За счёт заведения.

– О, спасибо! – низко поклонилась девчонка и помчалась догонять своих.

– Ты ж смотри, они в немалую цену осенью из Таскарии, а он раздаривает, – цокнул языком кудрявый стражник. – Можно ему приписать содействие недоброжелательным личностям?

– Сдавай давай карты, – вручил ему колоду усач. – Хватит ерундой страдать. Скоро капитан хватится, пару кружков – и на посты.

– Так мы ему и скажем, полуорка задерживали… Эх, ушёл, сволочь, – с досады, глядя тому в спину у дверей, взмахнул кудрявый рукой, да ударился костяшками пальцев о край стола. – Уй-ауч!

Старуха с кошкой выходила первой, таща за собой полуорка. Постукивая палочкой по дощатому полу, следом шла Анника, а меж рядов выставленных в трактире столиков к ним помчалась и спутница в простецкой накидке. Никакого походного рюкзака, правда, у неё за спиной не оказалось.

– Чего надо-то? – тихо спросил полуорк у «старушки» снаружи на выходе. – Не кошаков же ведёшь с дерева собирать.

– Что? У кого-то кошечка на дерево забралась? Бедненькая! – сжала руки в замочек в районе шеи расстроенная танцовщица, воскликнув тоненьким, картавым и почти детским голоском.

– Да нет, это старуха эта решила спасти парочку недоумков от моей секиры, – накинул полуорк ей шубку на плечи.

– Тебя, бугая полоумного, от верной смерти на гильотине, – хмыкнул Мельхиор своим громовым грубым голосом.

– Чё сказал?! – возмутился тот сразу от таких эпитетов.

– Ой, а это кто? – не поняла, услышав мужской тембр, танцовщица.

– Всё та же старуха… или старух… – опешил и полуорк.

– «Старик» правильно говорить, – картавила Анника.

– Вот скажи-ка мне по секрету, кому поклоняются орки? – поинтересовался у них Мельхиор.

– Огуну и разным духам огня, – ответил зеленокожий крепыш.

– А полурослики? Вы ведь из Дунейра? – уточнил он, глядя на танцовщицу, но та его, разумеется, не видела.

– Ваагну, Мехру, Анаит, вишапам… – ответила слепая девушка. – Аждахаку.

– А ты, серый волчонок? – развернулся он к гостье в капюшоне из серого меха.

– Цернунносу, Хольде, Маре-Моревне… – нехотя ответила та. – Сильванам… Волки – дети леса и я – дитя леса.

– Маре, даже так, – удивился и явно усмехнулся некромант. – Интересная девчонка-волчонка. Думаю, мы поладим. Такие, как мы, здесь должны держаться вместе, – шагал он вперёд вместе с остальной компанией на окраину города.

– Так чего нужно-то? Секира понадобилась? – интересовался полуорк.

– Я Анника, – представилась танцовщица.

– Кая, – кратко проговорила девушка в капюшоне, разглядывая всё вокруг с таким любопытством, словно впервые оказалась в большом городе.

– Лургар Божья Кара, – назвал себя, наконец, и зеленокожий крепыш.

– Вот так прозвище! – воскликнул Мельхиор.

– Всё ломал, к чему ни прикасался, – пояснил тот. – Кирпичи, брёвна, бутылки всё те же, работая у стеклодува. Полуорк в Урде – само по себе уже наказание семьи. Если отец и мать – орки, значит, жена изменила, да ещё с человеком. Изгой с рождения, можно сказать.

– Ну, я, знаешь ли, тоже своего рода изгой, – выходя за городские ворота, произнёс чернокнижник, убрав морок старухи и представ в тёмном камзоле с наплечниками из волчьих черепов, на одном из которых продолжала налёживать чёрная кошка. – Мельхиор Шорье, монсеньор, чернокнижник, глава Гончих Псов Симаргла.

– Опять некромант? Везёт нам с тобой на них, – положил Лургар легонько Аннике руку на плечо.

– Вот уж действительно… – кивнула картавая слепая танцовщица. – Ну, здрасьте, забор покрасьте. Чего нам от вас нужно-то?

– Вам от нас, – поправил шёпотом её полуорк.

– Я так и сказала! – недовольно воскликнула девушка-полурослик.

– О Гончих Псах Симаргла что-нибудь слышали? – поинтересовался Мельхиор.

– Ой, я слышала, – отозвалась Кая. – Они тоже чтят Мару. Не только Симаргла.

– Я же говорил, мы поладим. Так кто вы? – поинтересовался некромант у неё. – Он вон – полуорк, она – полурослик, – кивал он головой в широкой кардинальской шляпе на Лургара и Аннику. – А вы, видимо, полу-… кто? – уточнял чернокнижник у Каи.

– Никто, – хмыкнула та, смутившись и отвернувшись.

– Имперцы недавно сожгли её дом, а мы подобрали с собой. Я танцую, Лургар охраняет, а она… – начала было Анника.

– Стало быть, и в нелюбви к имперцам сойдёмся. Вот у меня чуйка на хороших ребят, – с самодовольной улыбкой повернулся Мельхиор к Баст у себя на плече и сверкнул полуприкрытыми в надменном взоре глазами.

– Лимоны трескает. Жить без кислого не может. Муравьёв жрёт, заячью капустку, щи… – восклицал полуорк, сетуя на спутницу в капюшоне.

– Да пусть кушает, нам не жалко, – взаимно оборвала его танцовщица.

– Лимоны? Надо было спросить в трактире, нет ли у них апельсинов. А это вот Баст, – выставил вперёд Мельхиор плечо вместе с кошкой, и та, спрыгнув, обратилась в форму женщины-фелина с чёрной шерстью, ростом повыше обеих спутниц полуорка, но не доставая тому и до плеч даже кончиками заострённых ушей.

– Ого, – удивился Лургар. – Да она из оборотней, что ль?

– Кто из оборотней? – перепугано вздрогнула Анника.

– Какой миленький у неё говор, мне нравится, как девчушка картавит, – улыбалась Баст.

– Хе, мурлыкает так же, как ты, – отметил и её своеобразный говор буквы «р» вслух Лургар своей спутнице.

– Баст? В честь богини? – пробубнила где-то позади всех Кая, шагая немного сгорбленной.

– Я и есть та богиня, – мягким и в то же время довольно властным голоском ответила женщина-кошка.

– Вот те раз… Простите за такую бестактность… Так это ваш культ богов воскрешал, – припомнила бледная девушка в капюшоне.

– Хочу вас нанять, – произнёс Мельхиор новым знакомым. – По крайней мере, тебя, – оглядел он снизу вверх полуорка.

– А что требуется-то? – поинтересовался тот.

– Да всё просто. Одну девицу спасти из темницы. Седую, правда, уже, старушку, – пояснил некромант, не вдаваясь в детали. – В пригороде, как до дома одного доковыляем, там всё поймёте.

– Давайте лучше муравейник поищем, – поглядывала Кая себе под ноги и по обе стороны от них в поисках колонии насекомых. – У них жопки кисленькие.

– А у огурцов – горькие, – поделилась вслух Анника.

– Подругу, что ль? – поинтересовался у некроманта Лургар, похоже, имея в виду предыдущее его обличье, решив, что обе бабульки дружили и общались.

– Нарушать закон? А удрать-то мы сможем потом? Ну и ветер здесь, – выковыривала Анника из длинных рыжих волос застрявшие в них сухие листья.

– И не говори, – сделал то же самое и полуорк, коснувшись хвоста жёстких длиннющих волос. – Стоп! – встал он на месте. – Моя шляпа! Шляпа моя, брыть-колотить! – помчался он спешно обратно в город.

– О нет! – громко воскликнула, снова сжав в замок ладошки, Анника.

– Что? Ценная вещь? Памятная реликвия? Или чей-то подарок? – поинтересовался у неё Мельхиор.

– Самый частый повод для драки в таверне… – с сожалением в голосе проговорила танцовщица.

– Ну, вот теперь уж точно начнётся, – вздохнула Баст, глядя вслед полуорку.