Читать книгу ПОД СТЯГОМ НИКЛОТА. Историко-приключенческий роман - Владимир Андрианов - Страница 4

Получив тревожные вести от купцов и лазутчиков, Никло́т созвал Большой Совет. В тронном зале Великиградского дворца собрались старейшины бо́дрицкой земли. Просторное помещение украшали искусно вырезанные фигуры зверей. По стенам, раписанным сценами войны, жатвы и охоты, висели медвежьи шкуры и почётные бранные трофеи – длинные баварские мечи и мизереко́рдии⁸⁰, золочёные до́ньские⁸¹ шлемы, панцири и кольчуги, боевые топоры, разноцветные щиты и самострелы. Пространство между ними занимали рога лосе́й и оленей, туров и кабанов.

Один за другим входили знатные бодрицкие мужи, умащивались на тяжелые скамьи вокруг гигантского стола. Не раз в этом зале решали они важные дела, совместно справляли праздники, а долгими зимними вечерами и в осеннюю непогодь пили мёды, слушая певцов и сказителей…

Никло́т за́нял место во главе стола. По правую руку от него расположился брат Любомир, сыновья Прибыслав и Вартислав, старейшины Ми́лидух, Вя́чко и У́до. По левую сели тысяцкие Де́рван с Лаври́той и прибы́вшие от гольза́ тов⁸² из Вагрии⁸³ Фе́ргот и Ма́ркрад.

Никлот поднялся с трона и окинул взором собавшихся.

– Донесли мне верные люди – Генрих Лев, Ка́нут и Свейн идут на нас. Сто тысяч конной рати скоро будут здесь. Из Гамбурга и Бремена тайно прибыли караваны лодей с оружием и припасами. Адольф II, граф Голштинский, недавний наш союзник, нарушил слово – позволил им стать в Любе́ке у дальних вы́молов⁸⁴. Оттуда намечает враг доставлять всё на потребу ратникам и лошадям.

Никлот задумался, а затем продолжил:

– Беда грозит не только нам. Другое войско под началом Адальберта Медведя Аска́ния готово обрушиться на братьев наших лю́тичей и Поморье. Сам папа римский Ев-гений III призвал во что бы то ни стало на этот раз стереть с лица земли или веру нашу, или род славянский. Что мыслите, отцы?

Первым взял слово Ми́лидух.

– Ждать, когда враг придёт и разорит землю нашу нельзя. Надо опередить звериную свору! Закопаем добро, уведём в леса и укреплённые гра́ды людей и скот. Дома и постройки сожжём, дабы не оставить воинам христовым ни одного человека, ни одного куска хлеба, ни клочка сена. На голодное брюхо не очень-то повоюют!

– Княже! – младший сын Никлота Ва́ртислав нетерпеливо вскочил со скамьи. – Вели разгромить Любе́к! Раздавив осиное гнездо, мы обезопасим себя с Запада.

– Ва́грию надо сжечь! – подхватили в один голос Фе́ргот и Ма́ркрад. – Совсем не стало нам житья от иноземцев. Об этом просит тебя народ гольза́тский. Опустошив Любе́к и поселения саксов-колонистов на вагрской земле, вырвешь почву из-под ног крестоносцев. Немало потратят они времени, чтобы возместить военные припасы.

– Верно, – откликнулся молчавший до поры У́до, – но вы забыли, что флот Ка́нута и Све́йна господствует на море. Они наладят подвоз припасов. Помешать же до́ньскому флоту могут лишь братья наши руя́не⁸⁵. Князья Те́тислав, Буту́й, Я́ромир и Ра́це помогут нам. Пока не поздно, шли в Арко́ну⁸⁶ гонца, княже! И к лютичам тож…

…Пока говорили старейшины, Никло́т обдумывал план дальнейших действий. Враг силён и коварен. Не так-то просто будет его одолеть. Особенно герцога Саксонии Генриха III Льва из рода Ве́льфов. Никлот хорошо его знал. Генрих молодой, да ранний. И в свои восемнадцать лет, наверное, даже во сне видит себя завоевателем и покорителем земли славянской. Для достижения заветной цели – создания обширного княжества, которое послужило бы основой преобладания рода Вельфов в Германии он пойдёт на всё. И, конечно же, постарается это сделать быстрее своего двоюродного дяди А́дальберта Медведя из дома Аска́ниев, которого ненавидел и с которым вёл упорную борьбу за Саксонию ещё отец Генриха Льва – Генрих Х Гордый, герцог Баварии.

Началось это 4 декабря 1137 года, когда возвращаясь из Итальянского похода, в деревне Брайтенванг, что близ города Ро́йте в Тиро́ле, умер Король Германии Лотарь III Саксонский фон Супплинбург. Будучи слабым императором, он постоянно лавировал между домом Гогенштауфенов, герцогов Швабских, имевших влияние во Франконии, и домом Ве́льфов, герцогов Баварских.

Сблизившись с Генрихом Х Вельфом по прозвищу Гордый, Лотарь III выдал за него замуж свою единственную дочь Гертруду. На смертном одре́ Лотарь III Супплинбург присвоил Генриху Х Гордому титул герцога Саксонии и, как своему преемнику на престоле, вручил зятю инси́гнии – атрибуты императорской власти: трон, корону⁸⁷, держа́ву⁸⁸, скипетр⁸⁹, меч и ма́нтию⁹⁰. Опасаясь усиления могущества Генриха Х Гордого и не желая видеть на его голове корону Императора Германии, 7 марта 1138 года на досрочном и тайном рейхста́ге⁹¹ в городе Кобленце князья поспешили избрать на престол герцога Франко́нского Конрада III Го́геншта́уфена. А уже 13 марта 1138 года в Аа́хене короновали его Императором Германии. То́тчас своим сюзере́ном новоиспечённого мона́рха признали Лотари́нгия, Франко́ния и Шва́бия.

Kо́нрад III Го́геншта́уфен приложил немало усилий что-бы упро́чить позиции в Саксо́нии своего верного союзника, графа Ба́лленште́дтского А́льбрехта I Медве́дя из рода Аска́ниев по прозвищу Красивый. Оба они считали чрез-мерными аппетиты Ве́льфов, предъявлявших прете́нзии сразу на два герцогства – Бава́рию и Саксо́нию. За облада-ние ими началась внутренняя война между Го́геншта́уфенами и Ве́льфами, которая шла с переменным успехом.

Захватив после ряда сражений крепость Лю́небург, го-рода Ба́рдевик и Бре́мен, А́льбрехт Медведь овладел западной Саксонией и землёй нордальбингов⁹².

Досталось «на орехи» и союзникам Генриха Х Гордого Ве́льфа: граф Голшти́нский А́дольф II фон Ша́уэнбург был и́згнан из своих владений, а его земли с крепостью Зигебе́рг, которые ещё в 1111 году от Императора Ло́таря III фон Су́пплинбу́рга получил в лен⁹³ его отец граф Голшти́нский А́дольф I, были о́тданы любимцу дома Аска́ниев – графу Генриху фон Ба́деви́те. Однако вскоре фортуна вновь улыбнулась Генриху Х Гордому из дома Ве́льфов. При поддержке своей тёщи Рихе́нзы (вдовы покойного императора Лотаря III Саксонского фон Супплинбурга) он изгнал Альбрехта Медведя из Саксонии. Адольф II Голштинский вернулся в свои владения. После этого Генрих Х Гордый успешно атаковал армию Корол Конрада III Гогенштауфена, вторгся в Тюрингию и в местечке Кру́цибург вынудил того заключить перемирие. Вернув себе Саксонию, Генрих Х Гордый Вельф 20 октября 1139 года, будучи совершенно здоровым, внезапно и загадочно умирает в расцвете сил на 35-м году жизни в Кве́длинбурге, якобы, «от лихорадки». Поговаривали, что его отравили люди Альбрехта Медведя…

Похоронили Генриха X Гордого в Кёнигслуттерском кафедральном соборе, рядом с Лотарем III. А герцогство Саксонию унаследовал его десятилетний сын Генрих Лев Вельф. Права малолетнего внука в Саксонии защищала вдова императора Лотаря III и бабка Генриха Льва – Рихенза, а в Баварии – дядя – Вельф VI по прозвищу Горбун.

С этим не мог смириться Император Конрад III Гогенштауфен, который 21 декабря 1140 года вместе со старшим бра-том, герцогом Швабии, Фридрихом II по прозвищу Одноглазый⁹⁴, разбив войска Вельфа VI под Ва́йнсбергом, взял в осаду этот родовой замок и город Вельфов, расположен-ный в земле Ба́ден-Вю́ртемберг недалеко от города Хайльбронн. Сам Вельф VI Горбун тогда едва избежал плена. Осада длилась долго. Силы защитников таяли с каждым днём, и было ясно, что им не выстоять…, как вдруг импе-ратор Конрад III объявил, что все мужчины Ва́йнсберга будут казнены́ как мятежники, а находящиеся в городе и замке дети и женщины могут уйти, взяв с собой то, что они смогут унести на себе. Вскоре из ворот замка потянулась вереница измождённых женщин, каждая из которых несла на спине своего мужа, сына или брата, этим спасая их от неминуемой смерти. Старший брат короля, герцог Швабии Фридрих II Одноглазый пытался остановить шествие, крича, что королевское слово истолковано превратно, мол, разрешено вынести имущество, а не мужей. Но Конрад, засмеявшись, ответил брату: «Королевское слово неизменно!..». Это событие назвали «Weibertreu» – «Женская верность», и о нём Никлот был наслышан. А война Штауфенов и Вельфов продолжалась. Но через два года был заключён долгожданный мир: в мае 1142 года на съезде князей (рейхста́ге) во Фра́нкенфурте⁹⁵ 13-летний Генрих Лев отказался от Баварии и был провозглашён герцогом Саксонским. А его противник Альбрехт I Медведь Асканий отрёкся от Саксонии, получив взамен прежние свои владения, и среди них – Северную ма́рку⁹⁶. Баварию же Император Конрад III Гогенштауфен ещё в 1139 году пе́редал в лен сначала маркграфу Австрийскому Леопольду IV Ба́бенбе́ргу, сводному брату по матери Агнессе фон Ва́йблинген⁹⁷, а после его смерти в 1141 году другому сводному брату и младшему брату Леопольда IV – Генриху II Бабенбергу по прозвищу Я́зоми́рготт, которое он получил из-за своей привычки часто приговаривать: «Ja so mir Gott helfe!» (нем. «Да поможет мне Бог!»).

7 июня 1142 года Император Конрад Ш праздновал Троицу во Франкенфурте, куда он пригласил князей Баварии и Саксонии. Чтобы окончательно примириться с ними и с Вельфами, Конрад III выдал здесь замуж вторым браком мать Генриха Льва (вдову герцога Генриха Х Гордого) Гертруду за своего сводного брата Генриха II Язоми́рготта.

Свадьбу праздновали с королевской пышностью 40 дней. Но счастье молодожёнов длилось недолго: 18 апреля 1143 года, в день своего рождения, Гертруда, подарив супругу дочь Риха́рду, в возрасте 28 лет скончалась от тяжёлых родов. В Саксонии, Баварии и Австрии был объявлен глубокий траур…

В том же 1143 году граф Адольф II Голштинский фон Шауэнбург, получив в лен от герцога Саксонского Генриха III Льва Вельфа крепость Зи́геберг и Ва́грию, на холме Бу́ку (Бу́ково, Буковец), что стоял на лесистом заболоченном полуострове между реками Тра́ве и Ва́кенитц, построил первый немецкий по́ртовый город Любе́к. Ниже по течению реки Тра́ве (там, где в неё впадает речка Шва́рта́у) когда-то располагалась христианская славянская крепость и небольшой торгово-ремесленный посёлок Лю́бица (что по-вендски означает «Любимая, Красавица»), разрушенная и сожжённая язычниками-руянами князя Раче (Рахе) в 1138 году во время религиозной войны. В память о Лю-бице Адольф Голштинский назвал город Любе́к. Приглашённые сюда переселенцы из Саксонии, Вестфалии и других земель построили чисто немецкий город с регулярной планировкой, в котором ремесленники и торговцы сели-лись по профессиональному признаку и образовали в Лю-бе́ке свои районы: оружейников, пе́карей, суконщиков, бо́ндарей…

Закончив строительство Любе́ка, Адольф II Голштинский укрепил замок Зи́геберг, обнёс его высокой стеной и сделал своей постоянной резиденцией. А после этого послал гонцов во Фла́ндрию и Голландию, Вестфалию и Фри́зию с приглашением занять лучшие земли Вагрии. Первы-ми прибыли гольза́ты. Они осели в самых безопасных об-ластях к западу от Зи́гебеога – по реке Тра́ве, на полях Свенти́нефельда, на вагрской земле, которая тянется от рекки Сва́лы до реки Агриме́сов и Плу́ньского озера.

Даргу́нский же округ на западе вагрской земли заняли вестфа́льцы; У́тинский округ – голландцы; Сусле – фри́зы. Лишь А́льденбург, Люти́линбург и худшие земли, примыкающие к морю, Адольф II Голштинский оставил славянам и они стали его данниками. С Никло́том же был заключён догово́р о дружбе и помощи на слу́чай войны…

«Хорош союзник!» – усмехнулся Никло́т. Накануне он направил Адольфу послание: «Я решил быть твоими глазами и ушами в земле славянский, которую на́чал заселять, чтобы славяне, некогда владевшие ва́грской замлёй, не причиняли тебе обид, оправдываясь тем, что они несправедливо лишены наследия своих отцов. Почему же ты оставляешь друга своего в по́ру нужды? Разве дружба не проверяется в несчастье? До сих пор я удерживал руку славян и они не причиняли тебе вреда. Теперь же я могу отнять свою руку и предоставить тебя себе самому, потому что ты с презрением отверг друга своего, забыл о договоре и отказал мне во встрече с тобою в минуту нужды.«⁹⁸.

Послы графа отвечали: «Наш господин в этот раз не может беседовать с тобой, потому что это нанесло бы обиду другим государям. Так сохрани же доверие к господину нашему и свои обязательства по отношению к нему. И, если ты увидишь, что славяне готовят войны против него, окажи ему поддержку⁹⁹…».

Никло́т нахмурил чело. «Адольф ведёт двойную игру. Нет, нельзя ему доверять. Ясно, как божий день, что граф, прельстившись возможной добычей, нарушил данную клятву и уже давно вступил в тайный сговор с крестоносцами. Пока его послы уверяли в дружбе, Адольф готовился к войне. Недаром ведь граф предупредил жителей Вагрии: «Имейте надзор за скотом и имуществом вашим, чтобы они случайно не подверглись разграблению со стороны воров или разбойников. Об общей безопасности будет моим делом заботиться, чтобы вы не подверглись какому-либо непредвиденному нападению войска¹⁰⁰».

«…Да, вот уж поистине – с медведем дружись, а за топор держись! Сам граф нож точит, а говорит «не бойсь!».

Но и мы не лыком шиты. Есть управа и на графа – вторггнуться в Вагрию и уничтожить все поселения иноземных колонистов: голландцев, фризов, вестфальцев и штурма-ров. Но гользатов не трогать. Те сразу же станут подозревать в связи со мной. А это посеет семена раздора в стане врага и вынудит крестоносцев отложить день выступления.

Кроме того, разорение Вагрии подорвёт силы Адольфа II Голштинского и он не сможет больше рассчитывать ни на силу колонистов, ни на своих недавних подданных вагров…».

– Твоё слово, княже! – вывел Никлота из раздумий голос Ми́лидуха. Князь поднялся. Все внимательно глядели на него, понимая, что сейчас будет сказано главное.

– Мешкать боле нельзя. Выступаем сегодня по вечерней заре. Войско и лошадей грузить на лодьи тихо. Конные отряды в Вагрию поведут мои сыновья При́быслав и Ва́ртислав. Гольза́тов не трогать! Сам иду на Любе́к. Любомиру – ехать не ме́для в До́бин¹⁰¹ и готовить город к обороне!