Читать книгу Hannibal ad Portas – 2. Возвращения будущего не предвидится - Владимир Буров - Страница 5

– Была такая надпись на груди Пенелопы, что, несмотря на то, что ты уезжаешь надолго – я всегда с тобой.

– В каком смысле, – не понял Веня, – вручную, что ли?

– Это не на груди было у нее выколото, балдометр, на открывающемся медальоне, какой был и у Одиссея, хотя и благородного, но не настолько, чтобы не понимать ее утверждения буквально.

– В каком смысле?

– Возил ее с собой, в табакерке, как Дюймовочку.

– Так не бывает.

– Почему?

– Поэтому самому.

– Вы на счет секса? Этим можно заниматься и во сне.

– Да, можно-то – можно, да только нельзя. И знаете почему? Страшно!

– Да, на то и дана человеку жизнь, что во сне ему слишком страшно.

– Мне нет, – сказал, входя какой-то Прохи.

В ужасе многие забегали вокруг слов и стульев.

Но в зал совершенно спокойная вышла Лари, и молвила чистым русским языком, которого никто не понял:

– Пройди в кабинет.

– Кто?

И все в ужасе наблюдали, как в коробку пролез Коряга, ибо.

Ибо сами себе они все здесь показались только мышами, которых бросил нанятый намедни кот, про которого думали, что сам им даст, а он – как оказалось – не только ничего не имеет, но в вообще:

– Смылся, – ибо все в эту минуту подумали о Вове, которого даже случайно никто не мог обнаружить, но и даже его Малины и Маркизы – не нашли.

Разумное слово сказал Веня:

– Я как царь предлагаю бежать.

– Ми соглазны, – почти завыли все, ибо не заплакали только по одной причине:

– Все были уверены, что их торпедоносец под названием:

– Приют всех охламонов, не нашедших своего настоящего места в жизни, – был им всё-таки дорог, дорог, дорог.

– Какие песни будем петь на прощание? – спросила, неизвестно откуда появившаяся Гимнастка – и что удивительно, всё в том же, что в первой серии трико, как будто и Ромео с Джульеттой ходили весь спектакль в одном и том же.

И вплоть до водолазного костюма, как предположил им всем понадобится, чтобы выбраться отсюда. Ибо время качки – раскачки уже давно сдвинулось с места.

– Я думаю, лучше всего уходить на моторной лодке до вокзала, ибо и авось: там еще ходят поезда на Дальний Восток.

– Ты откуда приехал, чтобы городить такие околесицы? – мягко спросила Гимнастка, так как во Времена Прошлые вообще – я, например, не слышал, – не разговаривала, и что ей, собственно надо, можно только догадываться, но не всем, не всем, ибо некоторые, подумав, подумав, что такое самое интересное ей было надо:

– Всё равно предлагали тоже самое: отдельный кабинет в складе под лестницей. – И что удивительно:

– Она всегда соглашалась. – Мне бы так-то-о! А то доходит только после чьего-либо примера.

И Ник Сер, оказавшийся не только не спящим никогда на работе в ресторане в ночную смену, никогда ни от чего ни отказывающимся, но – вот теперь уже почти окончательно стало ясно, и:

– Не умирающим, – молвил на непонятном наречии, но по старой привычке простили, и поняли:

– Надувная лодка в Зеленом Домике у ворот, – есть.

– Есть-то, может, и есть, но все двери заперты, а кто прошел сюда незаметно не возьмет нас с собой, – сказала немного присмиревшая Лиза. – А если и возьмет, то это Коряга, а по мне так лучше утонуть, чем пройти через челюстно-образные грабли.

– Я не за этим сюда пришел, чтобы спасать вас, скотобаза, а деньги, прежде чем утонуть – сдать придется.

– Можно я сдам первая? – сладко и почти незаметно, как Мона Лиза, улыбнулась Гимнастка.

– Ну-у, если больше никто не хочет, подходи ты – получишь по самые помидоры.

Ибо знал, что у нее, не только никогда не было денег, но скорее всего, она и вообще ничего не знала о их существовании.

Но Гимнастка всех обнадежила, потому что без дальнейших предисловий, прыгнула ему – нет, не на руку для проведения болевого из стойки, а сразу на шею.

– Похоже на удушение хвостом, как это обычно делает Медуза Горгона.

Все молча кивнули, так как боялись сглазить – вдруг выдержит. Ибо помочь – боялись. Да и кто бы стал вмешиваться в бой Кинг-Конга с огромным ящером, – тем более, что и прибыли вы сюда-мосюда только за этим самым Кингом. Вот оно самое печальное известие самого правдивого человека на свете, мистера Хлестакова:

– Победителя будем выставлять в цирке! – И это еще хорошо – некоторые рукокрылые красавицы вообще подпадают в стеклянную витрину универмага, и спасаются только благодаря заезжему индейцу с лицом благородного Микки Рур.

Как говорится:

– Зато он был в шляпе. – За что, за то?

За то именно, она его и очень полюбила, как каторжника, но добровольного, а и научил ее крылья махать летая, ибо сам нашел тот небоскреб, откуда и спустился, чтобы показать ей пример:

– Прыгнул, но без крыльев, – ибо и если:

– Мы одна, так сказать, плодотворная личность, то и не расстанемся даже ты в воздухе, а я на земле, – это она так думала, ибо стояла и немножко думала, пока он к ней приближался и приближался, как ангел, но, увы:

– Падающий! – И она поблагодарила бога за то, что хотя бы не просто падший, – и в полет за ним, как кукурузный початок за Ники Сэром.

– Догнал?

– Это уже не важно.

– Что же важно, что добавили?

– Да, сэр, вы правы, – один Неизвестный добавил, памятник на могилу.

– Не нам, к счастью, – сказал Ник Сер.

– Что-то ты стал слишком разговорчивым, старый пень, пернул Коряга, ибо был еще не до конца придушен Гимнасткой, но понимал уже, что она отпустит его раньше – воды уже было по пояс.

Тем не менее, она его напугала сильно, когда смогла молвить, хотя и по-русски, но сквозь сжатые зубы:

– Мы умрем вместе, нелюбимый.

Коряга дернулся, но голова его уже плохо думала, если вообще хоть когда-то думала – это были так только инстинкты, загнанного в жизненные обстоятельства полу-сапиенса, с склонностью к природе дикой обезьяны, живущей, однако, в одной комнате с отцом, сестрой и еще одним братом – благо для этого дела не только ума, даже жилплощади:

– Нам ни за что не надо, так как и так всё равно не дадут. – И знаете почему?

– Не положено.

Ник Сер наконец опять вспомнил, что пора готовить резиновую лодку, которую, на самом деле, забыл один богатый рыболов-охотник, который забыл ее взять у Ника Сера с сохранения на время:

– Продолжения банкета после 23-х, – но каждый раз так напивался, что не мог, хотя, да, всегда опять за ней приходил.

И дело дошло до того, что долг этого настаящего полковника превысил его недопустимые расходы, и все, как он жаловался:

– Из-за Горби, – не перешедшего по наследству в Эла, выпустившего из клеток – как до этого Берри – весь не только прошлый, не только настоящий, но и будущий бандитизм, как именно вот то:

– Наше всё, – о чем поют в песнях, как о достижении, – но достижения именно:

– Власти.

Ник Сер так и сказал, уплывая на этой колымаге япона-матери производства, ибо ростом для всего коллек-тифа – была чуть-чуть мала, одному человеку пришлось даже плыть просто так:

– Держа зубами его борт.

Кто это был? Честно, никто так в запарке боя – Гимнастки с Циклопом Корягой – установить не успел, только спросили дети местной Привокзальной Площади:

– Гимнастка с нами не поедет?

– Догонит, – запальчиво молвила Лиза Сергевна, впрочем, объявившая, что в новой местности и она согласна похудеть. Прошу прощенья, не похудеть, а наоборот:

– Обойдусь без отчества, – и так хороша не только для некоторых, а вообще:

– Не откажусь, не откажусь. – И знаете, почему? Сексу полно, как золота на Аляске Джека Лондона, и что самое главное, не так далеко оно закопано, чтобы не порадоваться:

– Она ушла к другому? Дак ишшо вернется-я.

Между тем, для охраны лодки и тем более, темно-зеленого благородного цвета, были выделены два человека – Нина и Лина – ибо:

– Никого не было, а теперь:

– Так и прут, так и прут изо всех щелей, как недострелянные куропатки, олени, даже тигры, – как настояла на своем избитая до неузнаваемости Гимнастка, догнавшая экипаж уже на:

– Подстанции, – ибо и глубина здесь уже была:

– Выше крыши.

– Кто-то должен уступить ей место, – спросила без знака вопроса Лиз Сер – не путать с Ники Сэром, несмотря на то, что в предлагаемых обстоятельствах пол, и даже потолок, да, имеют значение, но, к счастью:

– Уже не для всех.

Кого-то выбросили, а он даже не всплыл обратно, и это оказался Герм, которого одни не узнали, ибо:

– Да где ж ты был-то, когда мы здесь боролись – чуть не напоролись?

А другие наоборот:

– Ну, ты чё, в натуре, не спас нас, как тебе положено, от динозавра, забредшего на нашу территорию.

– Это вопрос? – впрочем, не важно, так как ответа всё равно не последовало, а если и был, то его никто не услышал из-за вопля одной из регенераторш:

– Почему мы тонем?

И ответ Ника Сера:

– Нас слишком много – часть должны утонуть.

– Ми нэ зналы, – прожурчало одно создание.

– И, действительно, – поддержало другое, – если мы не взяли в спешке купальники, то и выбрасывать нас за борт не надо.

– Я не против, – прокукарекал Ник Сер, – лодка сама тонет.

– Скорее всего, ее прогрыз Коряга на прощанье, – прохрипела Гимнастка, обрадовавшая всех тем, что жива, ибо иначе, кто нас теперь защищать будет?

Тем не менее, кто-то увидел – правда далековато – бело-голубой корабль, и было даже высказано мнение, что это всплыл бывший вокзал, но вышло, что не только это ошибка, но и даже ресторан – чем-то тоже похожий на здание вокзала – тоже здесь, увы:

– Не плавал.

– Всё, как обычно, – резюмировали все, – что тонет – то и не плавает.

– Я хочу, – простонала Гимнастка.

– Желание умирающей – закон, – констатировал капитан Лиза, но ее строго перебил Ник Сер, – я те, дорогая передал руль только на время мирного время, а сейчас, извини, может дойти до того, что даже ты, а можешь выпрыгнуть за борт на корм акулам в качестве рыбы меч или молот.

– Я тебе сейчас покажу серп, старый мерин! – немного разозлилась леди Лиза, – ибо имела в виду на самом деле – по крайней мере, на первое время по-прежнему Веню, который, как обычно, незаметно молчал.

– Хорошо, спроси, чего она хочет, так как уже недалеко то время, когда мы пойдем ко дну.

– Первое, – простонала Гимнастка, – пусть меня повысят до должности хотя бы боцмана, так как юнгой я уже дала всем, кто даже не очень-то и просил.

– Ладно, – ответил Ник Сер, – плывем спокойно дальше, так как больше торопиться некуда, наш лайнер пускает последние пузыри, а бело-голубой корабль оказался только простым Летучим Голландцем – его больше не видно даже на горизонте.

– Второе желание хочу, – простонала Гимнастка.

– Говори, – сказал Ник Сер.

– Уверена, она хочет, чтобы ее трахнули перед смертью, – сказала Лиза.

– Нет, добрая леди, – хочу в последний раз сходить в Парк Пушкина, попрощаться.

– С молодостью?

– Да, именно так, добрая леди, ибо вы-то, надеюсь, попрощались?

– Двумя голосами против одного решено было править назад, забыв обо всем на свете, и даже о том, что в этой лодке могли голосовать другие, но они молча молчали, как рыба – если она здесь водится – а Нина и Лина привыкли, чтобы им давали указание. Веня – обиделся. А на обиженных, как известно:

– Не обижаются.

Когда добрались до беседки в Парке Пушкина вспомнили, что там может еще оставаться зараза в виде сообщников Коряги – Енот, Бузила и еще какой-то хрен редьки не слаще, ибо и на самом деле:

– Не Фишер-Абель же этот четвертый?

– Ну, что, теперь твоя душенька довольна? – спросил Ник Сер Гимнастку. – Рулю к берегу?

– Ты не знаешь, где берег, – обиженно простонала Нина.

– Ты нас завел в лес, как Ива Сус, – тоже почти заплакала Лина.

– Бог Троицу любит, – опять изобразила страдание Гимнастка.

– Вот теперь ясно, – обрадовался Ник Сер, ибо, если дело дошло до секса при всех, практически, значит:

– Жить будем-м!

Но с кем, если Веня с Лизкой?!

И для смеха Ник Сер даже заглянул за борт: не приглянулся ли кто? Зацепившись, за наш рассеянный траур.

И ей принесли, можно сказать, утопленника, который плавал в соседней беседке.

– Простите, но я сама умираю, как Мария Магдалина почти, поэтому.

– Извините, леди, можно я угадаю вашу личную просьбу, как Агата Кристи следующего покойника? – спросила Нина, желая выбраться, наконец, из той ямы, куда ее забросила судьба после независимого от нее желания бросить Московский Университет.

– Да, да, пожалуйста, предскажите.

– Для вашего выздоровления необходимо, чтобы кто-то другой – но за вас – его трахнул.

– Божественно, точнее, почти по Ахерону.

– Я не буду.

– Я тоже.

– Никто вас и не просит, – сказала Лиза Серг.

– Почему? – спросила Маркиза, оказавшаяся на борту, но и то бы всё равно не сбросили, так как подвернувшийся сейчас случай был уже запланирован именно для нее. И тем более, ее подруги Малины не было, ибо без конкуренции, а только для души, что значит:

– Ты только не души его, ибо так ничего не почувствует, как жаба об лед.

– Зачем вы сказали мне про жабу, я ее, и даже их, очень боюсь, ибо: вдруг взасос целоваться придется?

– Хорошо, – давно понял все ее мысли Ник Сер, – будут там деньги двадцать процентов – твои.

– Сто.

– Хорошо, сорок пять, больше не могу – я глава клана, который уже в скором времени будет требовать от меня пропитания, одежду и даже секс на викенд.

И так как лодка боялась причалить к беседке с покойником, то и Маркиза поплыла, и даже не по собачьи, а кролем, стилем высоких домов.

– Ставлю пари, что это Нерон, дождался – достукался, что его заказали, – сказала Гимнастка.

– Кто такой Нерон? – спросила Лиза.

– Во! – резюмировал Лина, – значит и до тебя, милка, он добрался, когда еще был живым, несмотря на то, что вы, миссис, привыкли жить одна, как Цирцея на необитаемом острове.

– Бросьте, бросьте ваши варварские шутки, – махнула лапкой Лиза. – И добавила: – Хотите я сама пойду?

– Не надо, – мягко придержал ее Ник Сер, чувствуя, что Веня не верит – или забыл – в своё счастье:

– Уже быть избранным царем наверху.

– Да, да?

– Вы, достойнейшая будете в резерве.

– А! так – я соглазна, – оговорилась она, намекая навязчивому своей царственной одиозностью, что:

– Небось, небось, а Вова – Герм:

– Скоро вернется.

– Будем ждать, – так же молча ответил Ник Сер. Если кто не забыл, раньше: всегда почти пьяный сторож ресторана, выходцы из которого считали себя привилегированными созданиями, ибо люди с Альфы Центавра, Сириуса и других – для них – близлежащих систем – причащались в их сервинариуме чаще, чем в других места, и более того:

– В инопланетян больше-то никто и не верил.

И удивительно, после этих простых слов Лиза почувствовала себя проституткой. И до такой степени, что даже задала себе логичный вопрос:

– Было ли у меня еще с кем-то, кроме? – И, к счастью, пока еще не помнила.

Она улыбнулась своему счастию, что когда-то, возможно, где-то почти на необитаемом острове, может стать мамочкой большого публичного дома, и тогда уж, извините, я по штату даже не обязана помнить сегодня, кто здесь ошивался вчера. Впрочем, скидки за актуально-регулярную посещаемость:

– Будут, будут, будут, – несмотря на то, что на сегодняшний день не ясно:

– Зачем дешевить. – Ибо и да:

– Все же ж будут очень богаты.

– Что там? – крикнула Лиза Маркизе, которая уже заплыла в дальнюю беседку.

– Плавает! – ответила Маркиза.

– И всё? – спросил Ник Сер Лизу, как переговорщицу, и как царь, который сам, напрямую ни кем разговаривать за бесплатно не будет. И добавил кстати:

– Шкуру сними.

– Вот ду ю сей?

– Я, кажется, ясно сказал: разденься.

– Здесь люди, я не могу.

На что Ники просто заметил:

– Ладно, я это запомню. – А, как говорится, что такой старый пердень может запомнить, если это не вчерашнее обещание:

– Опять налить ему немного той барматы, которая нас радует уже тем, что на ней нет слов, а только клинопись в виде 777, – и чтобы это, так сказать, значило, не могу не узнать, хотя ведь помнил еще почти в детстве:

– Дэфицит-т. – В том смысле, если денег нет или, как обычно, мало, а так-то только свиней поить, чтобы потом не закусывать, чем придется, как-то:

– Луком с грядки, ибо огурчики еще малолетнике, ты их не трожь, зараза, оболтус, во вчерашнего еще не способный выйти в люди и протрезветь, наконец, хоть раз в году.

Но ответ-вопрос логичный:

– Зачем, мэм?

И, действительно, незачем, так-то только, чтобы помечтать, помечтать о том, что могло бы быть, да не сбылось.

– Значит ты, хрен собачий, мечтать, как надо – не умеешь!

– Дак, учусь, милая.

– Смотри так и проучишься до старости лет, как меч Короля Артура, который тебе никогда не найти.

– Мне и искать его не надо, ибо он – всегда со мной.

– Так-то так, но он так крепко сидит в камне, что вынуть его тебе уже не под силу.

– Да, берегу к старости, как уйду в дальнее плаванье – так содержать буду, как древний Кук – целое племя, и заметь одних молодых и глупых, как подручные телки учителя Билла, которого, в конце концов, грохнула Девица Роз Мари, по древнему прозвищу:

– Черная Мамба.

– Зря ты ее вспомнил, – сказала Нина, – сейчас эта прохиндиада Маркиза вернется, и точно, после того, как напьется мертвой крови, забеременеет каким-нибудь вулканизатором наподобие вот того Коряги, которого мы намедни сняли с хвоста.

Однако, Маркиза выплыла из беседки и помахала рукой.

– Что ей надо? – спросила Лина.

– Сплавай, узнай, – сказала Лиза Серг.

– Да, что-то не то, – молвил русским языком Веня, про которого думали, что не помнит: при нем был мешок камней, который сбросили за борт, чтобы утонул.

Веня как раз это именно и понял, и более того, только сейчас, из-за чего всю дорогу по этому морю не понимал, куда делась его молодецкая удаль, химика, превратившегося не наугад, а именно:

– Ненароком, – в победителя такой Медузы Горгоны, которую давно знал, а это труднее, чем грохнуть незнакомую ведьму, мешающую спать в ночном лесу.

– В каком смысле, еще страшнее?

– Нет, сэр, еще – и более того, намного – труднее.

Далее, кого нашла Маркиза?

– Вы можете погрести поближе?! – опять зазвенела Маркиза. И добавила: – Это большой сундук, и, кажется, он не совсем пустой.

– В нем покойник? – Ник Сер попросил кого-нибудь повторить за ним этот вопрос.

Нина и Лиза грациозно ответили, что пока не настроены играть роль андроидных громкоговорителей.

– Почему?

– Когда будет премия?

– У Вени было золото – не у меня.

– Вени нет.

– Куда он делся? – спросил Ник Сер, не поворачиваясь на эту заморочку, так как боялся пропустить тот фрагмент своего жизнеописания, которого не будет – почему-то решил – если Маркиза уйдет одна.

Имеется в виду:

– Значит там есть что-то очень ценное. – Просто так она не побежит, куда никто еще не плавал.

– Скорее всего, на Земле уже не осталось городов, – сказал Веня.

– Лучше будет, если ты помолчишь, – обозвала его мысленно Лиза, так как и не надеялась никогда с ним причандалить.

Веня попросил:

– Лучше всего больше не мешкать.

– Почему? – спросил Ник Сер, продолжая пристально вглядываться в дальнюю беседку.

– Уверен, должна появиться Жена Лотта, а я себя с ним уже не идентифицирую.

– Ты, что же, думаешь, она теперь возьмет меня в оборот?

– Мы не позволим Ники, не бойся, – пропели его девицы, тоже не отрываясь – хотя и по очереди – наблюдать за происходящим в беседке, но по забывчевости:

– В ближней. – Спросонья так бывает, особенно, если мы еще и не спали вообще.

– Мы давно не спали? – спросила Гимнастка, просыпаясь.

– Ник, ты что ей не ответишь? – спросила Лиза. И добавила: – Напрасно ты так уставился на дальнюю беседку.

– Почему?

– Потому что Ларисы здесь тоже нет.

– И Малышки на Миллион, – завелся Веня, не замечая, что Лиза посмотрела на весло, оценивая его на прочность, если им кого-то бить, и скорее всего, кого-то придется.

– Но не меня? – обернулся к ней Веня.

– Он читает мысли, – сказала Лиза, приоткрыв один глаз Гимнастке, чтобы попытаться определить, сколько она еще протянет, или уже сейчас можно выбросить, тем более, если Маркиза кого-то уже нашла, мэй би очень нужного.

Маркиза помахала рукой, к несчастью, это был Черный.

– Что с ним делать? – спросила Нина, – он живой?

– Не в этом дело! – крикнула Маркиза, – он говорит, что был с Гусем, а его пока нигде нет.

– Он уже говорит? – спросила Лина.

– Нам эти Гуси не нужны, – попросила Лиза.

– Нет, я сама догадалась, что Гусь был, так этот гусь пусть, как прошлогодний веник, спрятанный, где мы забыли.

– Что она лепечет?

– Имеет в виду, что уже обыскала и – ничего!

– Так у них у обоих никогда ничего не бывает, – сказала Гимнастка, хотя никто не знал, что даже раньше, умела говорить.

– Достань второго и уходим, – сказал Веня.

– У нас нет места для этих прохиндеев, – не забыла ответить Лиза Серг.

Тем не менее, сама Лиза Сер ныряла за Гусем, и нашла его, но он был вообще почти безо всего, так только:

– Кажется дышит.

Им сделали площадку из обломков ближней беседки, и ребята успокоились, благо есть всё равно было нечего.

– Мы так и будем таскать их за собой? – спросила Лина.

– Да, и мне эти два гуся че-то не нравятся, – сказала Нина.

Было принято решение подняться вверх по предполагаемому течению, ибо, как сказала Маркиза:

– Должно быть, – а ей уже верили больше, чем Лизе, и даже Вене, а Ник Сер заснул, так как выловил фляжку трехзвездочного коньяка, приплывшую, как он всем обрадованно смог объявить:

– Это мне, мне.

А чему, действительно, радоваться, если больше нечему?

Хотя обрадовались, что, как первая опомнилась Лиза:

– Катер идет хорошо, – а Веня добавил:

– Значит кого-то оставили на тонущем берегу.

Все рассмеялись, Ник Сер, нечаянно проснувшийся, чтобы глотнуть, так как помню точно, что:

– Осталось, осталось, – тем не менее, по старой привычке царя настоящего, рассмеялся.

– Ты чё, царь не батюшка, без закуски тошно, так у меня есть котлеты с хорошим колером, несмотря на то, что вчерашние.

– Это ты, Лиза? – спросил, не оборачиваясь Ник Сер.

– Но тебе я все равно не дам.

– Дашь, и знаешь почему?

– Почему?

– Тебя завели, и ты уже не можешь остановиться.

– Хочешь быть следующим?

– У меня телохранители, они не позволят.

– Кого-то из них я уже бил.

– Это было спортивное недоразумение.

– А теперь?

– Будут драться не за место у барной стойки, а за место под новым фиолетовым солнцем.

– Мы будем видеть его фиолетовым?

– Пока я еще не принял окончательного решения.

И никто не засмеялся, потому что уж начало преобладать мнение:

– Кто хоть на немного был И Гро – никогда не теряет своих царских возможностей полностью. И про Ника Сера точно знали, что был, но и чуть ли не мгновенно. Но его – мимолетного времени – может хватить на некоторые важные процедуры в краеугольном пространстве.

И ахнули, когда поняли, наконец, что Ник Сер рассказал про Маркизу, которую, действительно, нигде не нашли.

– Не надо очень уж печалиться, – сказал Веня, попросив заодно положить голову на колени.

– Кому? – спросила искренне удивленная Лиза, как будто только что – а может, действительно, уже в другой жизни – облизывала Веня с головы до ног, хотя и мысленно, а это, если кто не понимает, значит, что уже совсем:

– По-настоящему! – И:

– Согласилась.

Лиза поняла, и озвучила для всех.

– Герм нашелся заодно с Малиной, и теперь только во власти Маркизы простить ему или нет эту измену, так как произошла она без нее.

– Стоит вернуться.

– Вот ду ю сей?

– Я тоже не понял, кто это сказал.

Хотя при желании можно было догадаться: резюмировала ситуацию Гимнастка.

– Я не поняла, как? – Лиза.

– Это такая же интуитивная связь, – сказала Гимнастка почти что во сне или в коме, – как придумала новый бизнес одна достойная леди в начале Перестройки: узнавать, где по всей Москве продают самые дешевые глазированные сырки, и продавать эту инфомейшэн другим хомо сапиенсам.

– Какой смысл, если это будут копейки? – спросила Лиза.

– Так вот именно, мэм, что даже больше, чем никакого. Если не считать, что на радостях, что теперь не только всё, наконец-то, будет по-честному, но и вообще:

– Всё будет! – у этой Фёклы поехала крыша – можно сказать:

– Леди вообще потеряла голову, – а это уже ремиссия, что значит:

– Свято место пусто не бывает, еще кто-то её, этот башкан, точно больше никогда не найдет у себя, как и:

– Произошло з Берлиозом!

– Значит теперь вместо слова дурак, или дура, мы будет читать этого Гегеля – Фельдфебеля, что и:

– Ты уже закупила сырки, глазированные натуральным шоколадом в достаточном количестве, чтобы начать строить дом где-то между Рижским и Рублевским шоссе? Нет? Тогда сходи в кино под названием Прерванная Жизнь, или на Милоша Формана:

– Как удачнее пролететь – бросить камень в сороку, чтобы нечаянно не убить ее?

– Я всё поняла, – только и молвила одна почти спящая Гимнастка. – А.

Не она ли и закупила эти глазированные сырки уже, и что для нас сегодня очень важно:

– Не целую ли тонну?

– До берега хватит.

– Так-то и я могу, – сказал очухавшийся на плоту Черный, – сам спросил, сам ответил. – На что его друг Гусь – правда и как обычно: тоже очухавшийся, но не до конца – просветил:

– Только так и бывает всегда.

На это Ник Сер констатировал:

– Надо посчитать, чтобы на каждого было поровну.

И все – после метода Фёклы – Аннушки, разработанному во время закупки глазированных сырков в полуоптовых количествах, поняли:

– Надо срочно искать себе пару, ибо Одиссей – прошу прощенья, не Одиссей, конечно, а Ной, конечно, вот-вот явится, а теперь нам известно – по этому пролитому на трамвайной остановке маслу, или, что тоже самое, во время закупки очередной партии просроченных сырков:

– Пропускать он будет только Пар-Ных. – И, значится, так и записывайтесь, кто за Пар, а кто за Ных – в русской транскрипции:

– Них.

– Постройтесь, пожалуйста, – молвила Гимнастка.

– Она так и будет нами командовать? – крякнул Гусь.

– Вами, да.

А Лиза Сер добавила:

– Без моего разрешения: никуда!

– Она нас выбрала! – мяукнул Черный.

– Подождите, подождите, надо еще посчитать, на всех ли хватит, если некоторые уже начали хапать по два сырка в одни лапы, – сказала Нина, не очень давно намекавшая, что она тоже:

– Не всегда жила на вокзале, – тем более такого местного значения, как эта хирургия.

– Мне одна Нина с Линой, Лиза с Веней, кто еще с ним будет?

– На одну Лизу? Мы.

– Мычать будете в другом месте, – рявкнула, правда негромко Лиза Серг.

– Мечтать? – переспросил Гусь.

– На меня они пусть в любом случае не рассчитывают, – ласково мяукнула Гимнастка.

Они повернули налево, чтобы разобраться:

– Что с рекой? – Но. Моста не было.

– Это точно мост? – спросила Гимнастка, к которой уже привыкли, как местной Кассандре. – Перила видны?

– Нет, – не поленилась ответить даже Лиза. – Впрочем, подождите, двое стоят на воде.

– Значит там перила, – резюмировала Гимнастка. – И знаете почему?

– Почему?

– Разрыв не виден, как целое.

– Ты что же, милая, хочешь сказать, эти жёлуди стоят на других людях?!

– Которых мы не видим, – поддержал Гимнастку Ник Сер.

– Прежде, чем решать, – ответила Лиза, – мы должны увидеть, кто там.

– Лучше не испытывать судьбу, – сказал Черный с плота, – они только и ждут, чтобы напасть на проходящую мимо шхуну.

Далее, это Нерон и Коряга и стоят они на Ларе и ММ – Малышке на Миллион?

Да, Коряга на время вынужден был объединиться с Нероном, ибо они оба – во время потопа – оказались и, более того, в связанном состоянии, в трюме контрабандистов, как это случилось и с Жаном-Клодом Ван Дамом в одном из его приключений. И более того именно Коряга спас Нерона, прикованного к семидюймовой трубе отопления в Зеленом Домике. Впрочем, не просто так, а за обещание:

– Ты спасешь меня дважды. Готов?

– Да, какие ваши более конкретные условия?

– Лишь моё личное согласие, что этот именно тот случай, когда я в смертельной опасности.

– Не понимаю, почему ты так трепещешь за свою жизнь, как будто был скрещен с духом инопланетянина И Гро, и имеешь на теле материальные доказательства этого?

– Они должны быть? – опешил Коряга.

– Ты не знал?

– Так только: чувствовал.

– Разденься, посмотрим, и то, может, это я должен служить тебе, как их интерпретатору, а не ты быть очередным козлом отпущения при мне.

– Какие ваши доказательства, мистер?